Долгая дорога к счастью

Альфонс вернулся домой лишь под утро. Мальчик думал, что за ночь пыл старшего брата угаснет и он, наконец, оставит его в покое. В этот вечер он слегка перебрал спиртного, и потому еле волочил ноги. «Да уж, - думал Ал. – Пожалуй, мне пока рановато... Но нужно что-то придумать, чтобы братик не волновался из-за моих обмороков… Но тем самым я создам ему лишние проблемы, - Ал почувствовал укол совести. – Может, мне всё-таки стоит попробовать пойти работать? Тогда я хотя бы буду чем-то занят, и Эд не будет думать, что я виню его в чём-то. Ну почему, почему он всё ещё корит себя за то, что я когда-то потерял своё тело? Это чувство вины превратилось в навязчивую идею! Иногда мне кажется, что Эду нравится истязать свою душу, заставлять себя страдать!» Под утро Ал дошёл до дома и с трудом повернул ключ в замке. Раздался щелчок, и дверь открылась. Он вошёл в тёмный коридор и устало потянулся – темно, значит, Эдвард и Ноа уже спят. Но стоило мальчику войти в комнату, как раздался щелчок выключателя, и прямо ему в глаза ударил свет от лампы. - Нагулялся? – в тихом женском голосе звучала угроза. Девушка подошла вплотную к мальчишке и залепила ему звонкую пощёчину. - Ноа, ты чего? – опешил Ал, потирая горящую от удара щёку. – Ты не имеешь права… - Он ещё права качать будет! – девушка упёрла руки в боки. – Мы всю ночь глаз не сомкнули, всё думали, куда ты делся! Эд уже пошёл искать тебя по улицам! А ему, если тебе интересно, через два часа пора на работу собираться! - Я просто гулял… - промямлил Ал. – Мы раньше всегда гуляли допоздна. - В вашем мире, видимо, другие законы, - вздохнула Ноа. – В нашем мире дети не могут так поздно гулять одни без взрослых. Если бы тебя поймали, проблемы были бы, прежде всего, у Эда. А тебя могут забрать в приют. Ты этого хочешь? Это не ваш мир, Ал, пойми, наконец. Здесь ты не можешь гулять по ночам и прогуливать занятия. Это опасно. И если ты не учишься, то обязательно должен работать. Неужели тебе совсем не жаль своего брата? - При чём тут Эд… - чуть не плакал Ал. – Я чувствую себя здесь, как в клетке. - Можно подумать, что я в восторге от такой жизни! – раздался голос старшего брата из прихожей. – Чем от тебя это пахнет? – юноша принюхался. – Алкоголь пробовал? Только не ври! - Да я немного… И это было первый раз, честно… - попытался оправдаться Ал. Но ведь ты тоже пьёшь иногда! - Я уже совершеннолетний! – нахмурился Эд. – Мне ничего не будет. А вот если тебя поймают с бутылкой в руке, проблемы будут у нас обоих! Да и рано тебе ещё… - Я больше не буду, - сдался Ал. - Мда… не так я себе представлял нашу совместную жизнь… - вздохнул Эдвард. – Как бы там ни было, завтра… то есть сегодня уже пойдёшь со мной на работу. И никаких возражений. Я говорил только что с Маэсом. Он давно следит за той бандой, с которой ты связался, и сказал, что ничем хорошим для тебя это не кончится. - Маэс всё ещё работает? – удивилась Ноа. - Да, - кивнул Эд. – По счастливой случайности он сегодня дежурит. - Да сколько можно! – топнул ногой Ал. – Я могу пойти с тобой на работу, но Я уже давно бросил эту банду, у Маэса что, крыша поехала? Мне было трудно это сделать, но я сделал! В отличие от тебя! Ты же не прогонишь Ноа, если я скажу, что она мне не нравится! - Вообще-то мы с Ноа решили пожениться… - как бы между прочим протянул Эд. – Так что не думаю. - Что? – Ал с недоумением перевёл взгляд с брата на цыганку и обратно. – Но как… как…. И ты ещё меня ругаешь? А сам что? Решил предать Винри? Да она… она, знаешь, как ждала тебя? Она плакала по ночам, а днём пыталась скрыть слёзы. А ты… ты бросил её! Бросил ради этой! – Ал тыкнул пальцем в сторону Ноа и убежал в соседнюю комнату. - Мда… новость его не обрадовала… - вздохнул Эд, садясь на диван. – И это я его ещё ругать не начал… - Поспи пару часов, - девушка накрыла парня пледом. – А я поговорю с Алом. Дождавшись, пока усталый за ночь Эд закроет глаза, Ноа отправилась в соседнюю комнату. Ал сидел на кровати, обняв колени руками и грустно смотрел перед собой. В его глазах блестели слёзы. - Уйди отсюда! – мальчик кинул в вошедшую девушку подушкой. - Ал, послушай, - сказала Ноа поднимая подушку и закрывая дверь. - Я выросла в таборе, и жизнь в городе мне в тягость. Так что я понимаю твои чувства. Я хочу на свободу не меньше. И Эд тоже... Но мы все понимаем, что, на данный момент, нам больше некуда идти. Эду сейчас нужна поддержка,и мы оба должны быть рядом. Я же знаю, что ты любишь его. Почему же ты так себя ведёшь? - Эд всегда был таким упёртым! – всхлипнул Ал. – Бедная Винри… Он даже не дал ей возможности сделать выбор. Он сам всё за неё решил! И за меня тоже! Если бы я не пошёл за ним, то опять остался бы без брата. А ты? – Ал гневно посмотрел на цыганку. – Ты сможешь быть счастлива с Эдом, зная, что его сердце принадлежит другой? - Я знаю, что Эд любит Винри, - вздохнула Ноа. – Но я нужна ему здесь и сейчас, в этом мире. А если мы не поженимся, мне придётся уйти, иначе Эд потеряет и работу и тебя… - Он меня УЖЕ потерял… - прошептал мальчик. – Потерял, когда решил жениться на тебе! - Я имею в виду не твои глупые детские обиды, – фыркнула девушка. – Я говорю об опеке. Вы сироты, и Эд как совершеннолетний может опекать тебя. Но пока на него нет жалоб. А если он потеряет работу, да ещё и его обвинят в разгульном образе жизни, то тебя могут забрать в приют. - Они не имеют права! – проворчал мальчик. – Мы не части этого мира! - Кому ты это будешь доказывать? – вздохнула Ноа. – Тебе никто не поверит. Я поверила потому, что могу видеть судьбу человека. Я видела ваш мир в снах Эда, в его мыслях. Общество Туле верит в это потому, что у них есть кое-какая информация. Не знаю, откуда, но у военных всегда свои секреты. Эд говорил, что в вашем мире военные тоже знают куда больше, чем простые люди. Но если ты будешь кричать направо и налево, что ты из другого мира, тебя просто сочтут сумасшедшим. Эд говорил, что понял это довольно быстро. Кроме меня его тайну знал только его друг Альфонс Хайндрих. Но он считал Эда фантазёром, не более того. Маэс и Грейсия тоже так считали. Пока общество Туле не открыли Врата, разумеется. Альфонс и Маэс видели Врата и тогда только поверили Эду. Но Альфонса уже нет… А я верила ему с самого начала. Именно поэтому я ему нужна. Просто постарайся понять его. Эд соскучился по простому человеческому счастью. Ему очень не хватает тепла и заботы… - Ты так говоришь, будто знаешь его всю жизнь! – фыркнул Ал. - Можно и так сказать. Я видела в его мыслях почти всю вашу жизнь. - И как часто ты зеркалишь его мысли? – усмехнулся мальчик. – Братик знает об этом? - Конечно, знает, - улыбнулась Ноа. – Он как-то сказал, что так даже проще. Ему не нужно лишний раз проговаривать все те ужасы, которые вам пришлось пережить. А что касается твоих друзей… - Я в скором времени оставлю их. Мне не нравится то, что они делают. Кроме того, есть ещё кое-что, чего Эд не должен знать. Только не пробуй зеркалить меня! Я заблокировал эти мысли! - Ал, смотри, чтобы не было поздно… - вздохнула Ноа и вышла из комнаты. *** Этим же утром Эд, как и обещал, повёл Ала с собой на работу. За завтраком Ал то и дело поглядывал на старшего брата, пытаясь понять, почему он до сих пор на него не наорал. «Братик всегда был вспыльчивым, всегда любил покричать и поспорить, а сейчас словно воды в рот набрал… Что же у него на уме?» - думал про себя мальчик. Встав из-за стола и поцеловав на прощание Ноа, Эд молча схватил младшего брата под локоть и вытолкал перед собой из квартиры. Всю дорогу до работы Эд так же не проронил ни слова. На ракетостроительном заводе Эдвард договорился, чтобы Альфонсу дали какую-нибудь простую работу и целый день братья не имели возможности пересечься. Ал весь день был не в своей тарелке. Чтобы Эд игнорировал его? Подумать только! Сколько Ал помнил брата, он никогда за словом в карман не лез. «Может, это его новая тактика? – думал Ал, раскладывая документы в алфавитном порядке. – Но я не могу так… Уж лучше бы он кричал на меня. Эд… Я знаю, что в последнее время много расстраиваю тебя, но я не знаю, как сказать тебе, что меня тревожит. Ты и так всё ещё винишь себя в наших бедах, а если узнаешь, что со мной происходит, будешь винить себя ещё больше. Так что пока мне нужно поменьше бывать дома. Но пить так мерзко, не хочу… может, достаточно притвориться? Братик, прости меня, но по-другому пока никак…» Эд тоже всё утро ходил как в тумане. Недавняя ссора с Алом надёжно выбила парня из колеи. Он всё пытался вспомнить тот момент, когда всё пошло не так. «Что же произошло? – думал Эд. – Почему Ал вдруг стал отдаляться от меня? И спрашивать его без толку, молчит, как всегда! Неужели я действительно так сильно изменился в худшую сторону? Мне, наоборот, казалось, что так лучше… И ведь сначала всё было просто замечательно. Всё изменилось около месяца назад, но почему? Что тебя тревожит, Ал? Почему ты не доверяешь мне?» Эд даже не пошёл на обед и провёл весь перерыв, углубившись в свои мысли. Юноша пытался вспомнить самые яркие события из своего детства, чтобы как-то подбодрить себя. Но в итоге, вспоминая о матери, Винри, бабуле Пинако и других родных и друзьях, парню стало только хуже от осознания того, что он их, возможно, уже не увидит. - Как первый рабочий день? – спросил Эдвард, когда зашёл за братом. – Не сильно они тебя мучили? - Братик… - Ал чуть не упал со стула от неожиданности. Неужели Эд решил прекратить игру в молчанку? – Я… я просто… прости меня за вчерашнее. Это всё из-за того, что я тоскую по дому. - Я понимаю, - Эд подошёл к брату и обнял его. – Знаешь, я тут подумал, что мы действительно давно нигде не были вместе. Может, сходим куда-нибудь на выходных? - Но ты и Ноа с собой возьмёшь, так ведь? – спросил Ал, также обнимая брата. - Нет, только мы вдвоём, – ответил Эдвард. – А Ноа приготовит нам что-нибудь вкусное… Я рассказал ей, что мама нам готовила в детстве. Сказала, что попробует сделать… Постарайся поладить с ней. Я в любом случае на ней женюсь. - Да я не против, - вздохнул Ал с облегчением. – Я всё понимаю, просто мне жалко Винри. Как она там без нас? - И я не смогу забыть Винри, - прошептал Эдвард. – Но… - Она хотя бы нравится тебе? – фыркнул Ал. – Или ты женишься только потому, что так надо? Я же знаю тебя, братик. Ты часто делаешь вовсе не то, что тебе хочется. Но потом сам же от этого и страдаешь. - Да, Ноа мне нравится, - кивнул Эд. – Она добрая и заботливая. Она чем-то напоминает мне нашу маму… Ладно, идём домой. Эд потрепал младшего брата по волосам и вышел на улицу. Братья впервые за последнее время чувствовали былую близость. У Эда на губах играла лёгкая улыбка, а Ал всё пытался понять, о чём же он думает. - Эд… - Ал потормошил брата по плечу. - Ты помнишь, как мы играли в детстве? – усмехнулся Эдвард. - Ага, - Ал тоже не смог сдержать улыбку. – А когда надоедало играть, задирали друг друга… А мама постоянно пыталась помирить нас. «Мальчики, вы же братья, не надо ссориться…» - Ал попытался скопировать голос матери. - Да, а мы в последнее время только и ссоримся, – Эд снова потрепал брата по волосам. – А мне, кстати, частенько влетало от мамы из-за тебя. У меня всегда был задиристый характер, а ты, наоборот, на первый взгляд казался тихоней, вот она и верила, что я втягиваю тебя в неприятности. Хотя ты тоже был хорош… - Но отец, пока жил с нами, никогда не вёлся на подобные вещи. Он нас всегда насквозь видел. - Это точно… - усмехнулся Эдвард. – Помню, однажды мы с тобой подрались, и наша драка вышла из-под контроля, - вспоминал он. *** Весна в том году стояла тёплой и солнечной. Дожди шли не так уж и часто, в основном по ночам. Так что детям ничто не мешало гулять хоть целый день. Но в тот раз с утра была гроза, и Триша велела сыновьям сидеть дома. Эд и Ал всё утро изнывали от скуки, несмотря на все попытки матери развлечь их. В конце концов, Триша ушла заниматься домашними делами и оставила детей в покое. - Скучно… - протянул Ал. – Была бы с нами Винри, было бы веселее... - Ага… - кивнул Эд. – А давай спустимся в папин подвал. Посмотрим, что он там от нас прячет. - Мама запретила туда заходить, - вздохнул Ал. – Может, попробуем выбежать на улицу? Ну хотя бы во двор… - Побежали! – старший брат тут же вскочил с места и, громко смеясь, побежал к двери. – Кто первый, тот женится на Винри! – крикнул мальчик на бегу. Не желая отставать, Ал вскочил с пола и побежал за Эдом. Перевели дух мальчишки уже на улице. После грозы было прохладно и сыро. Дети же, соревнуясь в скорости, забыли надеть куртки и даже обуться. Так и стояли в одних футболках и шортах, переминаясь с ноги на ногу. - Холодно… - заметил Ал. - Ага… - Эд почесал одной голой ступнёй другую. – Давай побегаем и согреемся. Весело смеясь, мальчишки побежали вокруг дома, пытаясь друг друга догнать. На заднем дворе, возле верёвок для сушки белья, стояла большая корзина с постиранной одеждой. Триша оставила корзину во дворе и, почувствовав прохладу, решила вернуться домой и надеть куртку. Недолго думая, Ал спрятался за корзиной и принялся дразнить Эда, показывая язык, высовываясь то слева, то справа. Громко топая босыми ногами по грязи, старший брат подбежал к корзине и попытался схватить младшего. Не желая быть пойманным, Ал толкнул корзину в сторону брата. - Ааай… - раздался крик Эда. – Ал, ты что, с ума сошёл? Больно же! И теперь я весь грязный… - мальчик встал из лужи и постарался выкрутить футболку, с которой стекали вода и грязь. – И бельё всё запачкалось… - Дети, что вы натворили! – послышался грозный голос Триши. – Мало того, что раздетые выбежали на улицу, так ещё и бельё угваздали! Эд, это твоих рук дело, я же вижу! – сказала Триша, переведя взгляд с чистого и сухого Ала на грязного, и мокрого Эда, который вытаскивал из волос запутавшиеся там веточки и листья. - Нет, это Ал меня толкнул! – топнул ногой мальчик. Ал же, почувствовав, что может избежать взбучки, стал тихонько прокрадываться в сторону дома. - Эдвард! – продолжала женщина. – Хватит врать! Ты же знаешь, я могу простить что угодно, но не враньё! Ну почему ты такой задиристый? Вечно втравливаешь Ала в свои выходки. Ах, неужели тебе не жалко меня? Ведь я пол дня стирала всё это… А где Ал? Он же был здесь… - Ал трус! А я не вру! – мальчик с вызовом посмотрел на мать и побежал в сторону поля. - Эд, вернись! – слышал он голос Триши. – Давай поговорим! Скоро может опять гроза начаться! Вернись! Но Эдвард и не думал возвращаться. Жгучая обида полностью заполнила его сердце, а глаза уже щипало от слёз. «Ал, как всегда, выкрутился! – думал мальчик. – Это нечестно! Это же он толкнул корзину, а не я! А ему ничего не будет, он же младший!» Добежав до леса, Эд отправился к своему любимому озеру на большой поляне. Находясь в крайне подавленном состоянии, мальчик не чувствовал ни холода, ни голода. Одежда во время долгого бега обсохла, и мальчик немного приободрился. Вот, наконец, и поляна. Усевшись на берегу, Эд взял с земли прутик и стал водить им по воде. «Вот тут и останусь! – сердито думал ребёнок. – Ни за что не вернусь домой! Пусть Ал во всём сознается, а мама извинится, тогда подумаю! Ну почему я всегда крайний? – от обиды глаза снова наполнились слезами, а к горлу подступил комок. – Мама всегда ругает меня больше, чем Ала! А он пользуется тем, что младший!» Эд не знал сколько прошло времени с тех пор, как он сбежал из дома, но вокруг начало темнеть. Мальчик пару раз чихнул и только тут почувствовал, как холод начинает пробирать его до костей. Как хорошо было бы сейчас дома, в тепле, возле камина или под одеялом. Но гордость и упрямство не позволяли ему вернуться домой. Тихонько шмыгая носом, Эдвард поджал под себя ноги и постарался согреться. Прошло какое-то время, но теплее не становилось. Наоборот, стало ещё холоднее. Эд слышал, что снова начался дождь, но густые кроны деревьев пропускали только редкие капли. Стало ещё холоднее и неуютнее. Ко всему прочему добавилось неприятное чувство голода. Мальчик попытался встать, чтобы найти место посуше, но поскользнулся на сырой траве и упал прямо в озеро. Выбрался он довольно быстро, но теперь положение стало совсем отчаянным. Эд снова намок, и теперь уже и у одежды, и у волос не было ни единого шанса высохнуть. Слёзы снова полились из глаз. Вытирая мокрые глаза, и тихонько всхлипывая, он, наконец, поплёлся в сторону дома. В голове поселилась новая обидная мысль – мама так и не пришла за ним. Она всё ещё считает его виноватым и злится. - Эдвард! – услышал он вдруг знакомый мужской голос. – Эдвард, я знаю, что ты где-то здесь! - Папа… - мальчик побрёл в ту сторону, откуда слышался голос, и увидел взволнованное лицо Гогенхейма. – Папа… - Эдвард! – Гогенхейм увидел сына и тут же бросился к нему. – Глупый ребёнок, неужели ты не понимаешь, как мы все волновались? Убежал в лес, да ещё и раздетый… - Мне холодно… - Эд уже не слышал упрёков отца, он просто прижался к его плащу и снова стал шмыгать носом. - Дурачок… - вздохнул Гогенхейм, снял с себя плащ, завернул в него ребёнка и взял его на руки. – Идём домой. - Не надо, - всхлипнул Эд. – Мама будет ругаться… Ал толкнул меня в корзину с выстиранным бельём, и оно упало в грязь. Я тоже упал и тоже стал грязный. И мама решила, что это я испачкал бельё… - Так-так… - протянул Гогенхейм. – Не бойся, разберёмся. Эд, наконец, почувствовал, что согревается и, прежде чем Гогенхейм принёс его домой, уснул. Проснулся мальчик от сжигающего его жара. Он не знал сколько прошло времени, но за окном уже стемнело, а в комнате горел камин. Родители спорили в стороне. Гогенхейм был непривычно суров. Эдвард ещё никогда не видел его в таком плохом настроении. Обычно отец был дурашливым и слегка рассеянным. - Триша! – хоть Гогенхейм и говорил в полголоса, но было слышно, что он на взводе. – То, что у Эдварда вредный и импульсивный характер, вовсе не значит, что он врун. - Я знаю, - всхлипнула женщина. - Просто не ожидала, что он убежит. Ах, что же я наделала… бедный мой мальчик… Он сбежал потому, что я незаслуженно поругала его, и вот теперь он заболел… Но Ал… - Да, что касается Альфонса… - кивнул Гогенхейм. - Он поступил очень плохо! Ничто не даёт ему права увиливать от ответственности! Получается, что своим молчанием, он свалил всю вину за случившееся на брата! А это никуда не годится! Значит, так, - подвёл итог Гогенхейм. – Эдвард за свой безрассудный побег и так уже наказан воспалением лёгких, так что не имеет смысла ругать его дальше. Он и так всё понял, я уверен. А вот бельё будет перестирывать Альфонс! Я лично проконтролирую! И ночью у постели Эдварда будет сидеть тоже он! И да, месяц никакого сладкого! - А он не заразится? – спросила Триша. – Не хватало нам двоих больных детей. - Нет, - покачал головой Гогенхейм. – Ты же слышала, что сказали Юрий и Сара Рокбеллы - у Эдварда закрытая форма. Он не заразен. Так что Альфонс своё получит! Эд хотел было позвать родителей, но он с трудом мог пошевелиться, да и язык совсем не ворочался во рту. Заметив, что мальчик ворочается, Триша подбежала к сыну и дала ему стакан воды. - Глупенький ты мой, - в глазах женщины блестели слёзы. – Я же всё равно узнала правду. Зачем надо было убегать и заставлять нас всех волноваться? Я же так люблю тебя, солнышко моё. – Триша осторожно приподняла сына и заключила его в объятия, поглаживая по голове. - Прости меня… - еле слышно прошептал Эд. – Я тебя тоже люблю, мамочка… Ночью Эдвард снова проснулся. Рядом с его постелью сидел всхлипывающий Ал. - Братик… - мальчик увидел, что Эд проснулся и потянул к нему руки. – Прости меня… Я не хотел, чтобы ты заболел. - Не хотел бы, так признался бы маме, что ты испачкал бельё! – хрипло прошептал Эд. - Да, папа мне то же самое сказал… - снова всхлипнул Ал. – Он так кричал на меня... Я никогда ещё не видел его таким рассерженным. Но я и сам волновался за тебя, когда ты сбежал. И мама волновалась. Она обегала все окрестности, но так и не нашла тебя. Я хотел было одеться и пойти тебя искать по нашим любимым местам, но тут пришёл папа. И когда мама всё ему рассказала, он сразу побежал тебя искать. Он сказал, что догадывается, где ты. Братик… - Что? – еле прошептал Эд. - Я так испугался, когда папа принёс тебя всего грязного и замёрзшего. И мама испугалась. Она весь вечер плакала. Я больше не буду бросать тебя. Давай не будем больше ссориться по серьёзному? – мальчик протянул брату руку. - Ладно… - Эд в ответ протянул свою. – А мне нравится, когда ты называешь меня братик… - Тогда я только так и буду тебя называть, – Ал улыбнулся, залез на кровать и лёг рядом с братом. – Я погреюсь немного, а то папа велел всю ночь сидеть… Ну что, мир? - Ага… - ответил Эд, закрывая глаза. *** - А я уже и забыл, когда стал называть тебя братиком, - засмеялся уже взрослый Ал. – Как ты можешь это помнить? Отец ушёл, когда тебе было пять лет, а мне четыре. Значит, это было до того момента. - Знаешь, - ответил Эд, немного подумав, - когда я прошёл через Врата в этот мир, я вспомнил многие вещи, которых раньше не помнил. Например, тот период жизни, когда отец ещё жил с нами. Тогда я понял, что он на самом деле любил нас. Просто он, как и мы, всю жизнь расплачивался за совершённую когда-то в прошлом ошибку… Однако, он говорил мне, пока мы жили в этом мире, что он был очень счастлив, пока жил с мамой и с нами… - Я почти не помню ничего из нашего раннего детства. Да и из наших скитаний тоже… - вздохнул Ал. – Ничего не помнить тоже тяжело… - Ты тоже убегал из дома, когда мы ссорились, особенно после ухода отца. Я не любил говорить о нём, и когда ты начинал ныть на тему «когда вернётся папа», мы ругались, и ты убегал на речку. Когда Эд и Ал пришли домой, Ноа уже успела накрыть на стол. За ужином братья продолжали вспоминать своё детство. Ноа радовалась, что ребята снова улыбаются и смеются, но странное предчувствие не давало ей покоя.