Навеянное Безысходностью

— Не поймите меня неправильно, мистер…кхм, Керр, но тут медицина бессильна, — хитро сощурился врач, — боюсь, что вам осталось пару месяцев, не больше. — Вы уверены, док? Не думаю, что это совершенно неизлечимо, — нахмурился посетитель, заламывая длинные, тонкие пальцы. — Вы правы, — вздохнул доктор, протирая между разговором стёкла своих очков, — но я просто не хотел давать напрасной надежды. Не подумайте плохого, но навряд ли человек, посещающий бесплатного врача, сможет оплатить стоимость лечения. Это очень дорого. — Спасибо, — упавшим голосом откликнулся пациент, вставая со стула и направляясь в сторону двери. — Всё же у вас интересное имя, сэр: Джо Керр… Никогда не слышали о психопате с похожим именем, только он предпочитает слитное написание? Его зовут Джокер, знаете, о ком я? — Не имею никакого понятия.       Дверь неслышно хлопнула.

***

      Джокер шагал прочь из больницы, когда начался проливной дождь. Он лил и лил, словно пытался поддержать одинокого прохожего, смыть с него его страдания. Но в ответ получал лишь злобные чертыхания: клоун сегодня был явно не в духе. Вокруг было мокро и слякотно, асфальт медленно мало-помалу превращался в одну сплошную лужу, не глубокую, но достаточную, чтобы хорошенько намочить обувь. — Ч-чёрт! — выругался анархист, в очередной раз зачерпывая новую порцию воды в туфлю.       На нём был серый плащ, под которым скрывался привычный тёмно-фиолетовый костюм, на голове красовалась шляпа в цвет плаща, а на ногах — чёрные туфли. Злодей не чувствовал себя в этом удобно, но этого требовало временное прикрытие. Плащ был очень длинным и не давал понять, какой фигуры или даже пола был хозяин, шляпа прикрывала часть лба и способствовала тому, чтобы волосы почти полностью закрывали лицо и страшные шрамы на щеках. Грим использовать было нельзя.       Джокер сбежал из Аркхэма неделю назад, но ещё не успел ничего толком натворить, хотя поиски его полицией продолжались. Безуспешно. За прошедшие шесть дней клоун достал фальшивые документы и нашёл заброшенную квартиру в трущобах. Таких квартир было полно здесь: раньше в них кто-то может и жил, но потом или уехал, или отправился на тот свет. Второй вариант пользовался большим успехом и популярностью. Впрочем, Джокеру не было особой разницы, главное, что самому не надо было убивать за эту жилплощадь.       Когда он в первый раз оказался в этой квартире, то первым делом обрыл её снизу доверху. Найденные вещи сложно было назвать богатством или счастливой находкой, зато смело можно отнести их к необходимыми. Серый плащ, две пары дешёвых чёрных мужских туфель, дубликат ключа с каким-то дурацким брелоком и шляпа — всё это использовалось анархистом довольно часто и активно.       На второй день проживания в неблагополучном районе Готэма клоун задумался о пропитании. Есть надо было, да и хотелось: когда он бежал из Аркхэма, то поужинать не успел. Долгие поиски в виде рытья в карманах дали свои скудные, но плоды: у него в руках было около двадцати долларов и десяти центов, — деньги небольшие, но в трущобах этого вполне хватило бы, чтобы закупить продукты на несколько дней.       Выходя их квартиры, он оставил ловушку, в результате которой при открытии двери в вошедшего впивался кухонный нож. Тут можно было не бояться обнаружить труп, главное было не стать этим трупом самому — а прямой путь к смерти — это потеря жилища. Так что некоторые меры предосторожности не помешали. Возможно, это было радикально, но лучше, чем ночевать потом на улице.       В магазине была большая очередь, состоящая из тех, кому надо было в долг взять, и тех, кому нужно было этот долг отдать или продлить; лишь десятую часть составляли те, кто пришел что-то купить. Продавщица была женщиной за сорок, с массивной фигурой и выпирающим животом, ростом она доходила примерно до плеча самому злодею, имела весьма короткие ножки, из-за чего постоянно семенила. На её лице была большая, неприятного вида родинка рядом с носом, а на лбу отпечатались три заметные морщины.       Джокер встал в очередь за тощим мужчиной, который постоянно курил и выдыхал горький дым вбок. Толпа двигалась довольно быстро, то и дело были слышны крики толстой продавщицы о том, что в долг она НЕ даёт, и ругань самих посетителей. Прошло где-то минут десять, когда перед преступником остался только тощий мужчина и постоянно тараторящая женщина лет тридцати. — И ещё хлеба чёрного, того, который подешевле, всё равно только муж ест, — болтала она без умолку, — и молока, вон ту голубую бутылку, пожалуйста, до этого всегда другое брала, только уж больно кислое было. Да-да, вот это. Это всё. — С вас пятнадцать долларов, — лениво ответила дамочке кассир, ожидая деньги. — Пятнадцать, ага, — закопалась в кошельке та, — вот, тут ровно. Благодарю.       Женщина выпорхнула наружу, и анархист вздохнул с облегчением, уж больно он не любил людей, болтающих попусту и много. Мужик перед ним взял бутылку пива, но когда речь пошла о платеже, то думал было смыться, не заплатив. Но Джей поймал его за шкирку и тихо прошипел на ухо: — Ты что, сволочь, стоял тут, чтобы потом своровать? Надымил и смылся, думаешь? Быстро заплатил, пока я тебе глаз не вырезал.       Мужик весь сжался, но деньги отдал. После чего поспешил покинуть магазин, матерясь себе под нос. Клоун только зевнул и стал озвучивать список своих покупок. — Шестнадцать долларов, пятьдесят центов, — произнесла продавщица, отдав ему чек.       Джей положил деньги и направился обратно домой. Это место было странно называть «домом», скорее, оно было временным убежищем, но это определение больше подходило для случаев, когда он собирался затеять очередное дело, сейчас же хотелось скорее отсидеться.       В тот раз Аркхэм встретил его ледяным душем, и преступник изрядно захворал и чувствовал резкую потребность в тепле. Настроение постоянно менялось, а в спине неприятно тянуло под лопатками. Такое случалось и раньше, его часто мучил кашель и боли, но в последнее время помимо остального стала подниматься температура.       Он зашёл в замызганный подъезд и стал подниматься наверх. В пакете булькала бутылка с водой, шелестели обёртки заварной лапши и пакетиков с чаем. Когда он оказался перед квартирой, то дверь в неё была приоткрыта, а внутри раздавалось слышное хныканье. Не убил, задел. Преступник устало вздохнул и открыл дверь, переступая порог.       На полу лежала хрупкая девочка лет тринадцати, держащаяся за порезанную ногу, слева валялся окровавленный нож. У «гостьи» были светлые волосы и карие глаза, она была одета в замызганное розовое платьишко, которому по виду был не один год. Рана на ноге была несерьезной, но здорово кровоточила. — Ну, что ты тут забыла? — вздохнул Джокер, поднимая нож и бросая его в раковину.       Девочка ничего не ответила. Анархист пожал плечами и направился в ванную. Там он достал жёлтое полотенце, оставшееся от прошлых хозяев, и смочил его водой. После чего вернулся обратно к раненой. Он присел и аккуратно приложил полотенце к ноге. — Перекиси и бинта у меня нет, так хоть заражения не будет, — пояснил он. — Теперь ты уйдёшь? — неожиданно подала голос девочка. — Куда бы это мне идти? — удивился мужчина, перенося мешок с покупками на кухню. — Домой, — пояснила она, — у всех есть дом. — Послушай меня, деточка, — уселся рядом с ней Джей, — дом — бред, который придумали глупые люди. Они называют так места, в которых спят и живут, но это вовсе не значит, что у них есть дом. По сути, мы все бездомные, и только единицы знают, что такое истинный приют. — Тогда я останусь тут? — спросила она. — Твоё дело.       Её звали Сарой. Отец пытался изнасиловать дочурку, и она убила его ножом, после чего сбежала из дома. Матери не видела, сколько себя помнит, видимо, та не захотела жить с таким мужем-уродом. По сути, она была типичным ребенком из неблагополучной семьи этого района.       Вечером они заварили одну пачку лапши на двоих: Сара ела её быстро и жадно, отчего бульон немного расплескался; Джокер скорее ковырялся, чем ел, в конце концов, отдал свою порцию ненасытной гостье. Он чувствовал себя чуть лучше, чем когда сбежал из Аркхэма, даже хотел принять душ, но в итоге выяснилось, что тут была только холодная вода. Преступник вздохнул и провалился в сон.       На третий день своего прибывания здесь, а то есть на следующее утро обнаружилось, что Сары нет дома. По началу он хотел отправиться её искать, но после решил остаться дома. На улице было пасмурно, и он снова задремал, лёжа на матрасе. Кровати не было, зато от неё остался матрас, на коем тот спал.       Ему снилось, что он бежит. Очень, очень долго, дыхание сводит, но он всё никак не может остановиться. Где-то рядом несётся человек в костюме летучей мыши и что-то кричит и кричит ему. А он только смеётся над глупым человеком в костюме летучей мыши, потому что совсем ничего не понимает.       Затем ему снилось, что он в зоопарке. Вокруг много народу, все толпятся и смеются над большим бурым медведем, который не может выбраться из воды на камень. Джокеру нравится медведь, он красив, величественен и невероятно силен, единственный недостаток — неуклюжесть. Мужчина пробирается сквозь толпу, распихивая мамочек и детишек, после чего прыжком перелезает через ограду. Он прыгает в воду и подталкивает мишку сзади. Животное рычит, но через мгновение выбирается на сушу. Джокер усмехается и пытается вылезти за медведем, но тут же соскальзывает вниз. Теперь он не может выбраться из воды на камень, и все хохочут над ним.       Вечером того же дня, когда анархист уже проснулся, он решил выйти на свежий воздух. Сара так и не появилась. Вечер оказался довольно тёплым по сравнению с утром, ветра почти не было, и солнце выглядывало из-за облаков. Джокер подумал, что медведь был той ещё сволочью, раз не помог ему. Пожалуй, если они встретятся ещё раз, то надо будет расквитаться.       Он зашёл в небольшой сквер, когда заметил, что на земле кто-то лежит. Клоун приблизился и увидел свою старую знакомую. Она лежала на земле, распластавшись в неестественно выгнутой позе, вся перепачканная в сперме и крови. Он присел над ней, смотря в безжизненное лицо с неким сожалением. — Ты счастливица, Сара, — пробормотал он, прикрывая распахнутые глаза, — теперь ты дома.       После он встал и побрёл дальше. Полицию было не вызвать, тело не закопать. Он сделал всё, что мог для неё, и теперь его терзало внутреннее истощение. Это было странно и непривычно. Хотелось смеяться. Взгляд упал на небольшое здание с надписью «Гробы. Круглосуточно». Снизу висела бумажка с предложением о работе.       Джокер задумался и сорвал её. Уж больно хотелось в душ.