Навеянное Безысходностью

      Ночь мучила Джокера неприятной слабостью и болями. Тело, казалось, стало ватным, под глазами ярко проступили болезненные синяки, а шрамы стали выступать ещё сильнее. Постоянный, раздирающий, резкий кашель не покидал его всю ночь, отчего клоун никак не мог попасть в царство сна.       Под утро он всё же смог заснуть. Было около пяти часов утра, когда организм сам собой нажал на кнопку отбоя, и мужчина провалился в забытье. Он словно тонул в жёстком матрасе и полотенце, подложенном вместо подушки под голову. Он безумно устал, казалось, реальность плывёт перед ним мутными, разноцветными кругами, и только тьма могла бы дать ясное видение происходящего, но сон не принёс долгожданного улучшения.       Ему снилась Сара. Её мёртвые глаза смотрели на него, а тонкие губы молили о том, чтобы он спас её тело, чтобы не оставлял на месте этого бесчеловечного убийства, позвонил в полицию, позвал кого-нибудь. А он только прикрывает ей глаза и идёт прочь, не оборачиваясь на труп девочки. Мёртвая Сара что-то кричит, задыхается, но стихает, стоит ему скрыться за поворотом.       Сон резко оборвался, и перед анархистом оказалась уже другая картина. Он стоял на борту белой яхты, находившейся посреди моря. Волны тихо бьются о борт судна, а море синее-синее. Рядом с ним стоит красивый, рослый шатен в пляжных шортах. Он смотрит на шатена, а тот смотрит на него, и они так и стоят, пожирая друг друга взглядом. Мужчина напротив преступника загадочно улыбается и подходит ближе. — Не хочешь поплавать? — предлагает он. — Почему бы и нет, — отвечает в свою очередь тот.       Они перепрыгивают через борт и оказываются в воде. Она холодная и вселяет в сердце нарушителя закона некую тревогу. Он хочет вылезти обратно, но чувствует, что совершенно не может плыть. Он глядит по сторонам, но никого нет рядом. Джокер бьёт руками по воде, бултыхается и кричит о помощи. Рядом показывается огромный плавник, и прежде чем он успевает подумать об угрозе, в него впиваются острые клыки морского чудовища. Глаза заволакивает мутная кровавая плёнка, и он начинает медленно идти ко дну. Где-то на яхте над ним смеётся шатен, который неожиданно превращается в медведя. Животное хохочет как-то жутко и глухо, прикрывая пасть лапой. Джокер. Не. Может. Дышать.       Он резко просыпается, тяжело втягивая воздух через рот. Нос полностью заложен, что вовсе не радует злодея. Он поднимается и идёт в ванную, где пытается высморкаться. Бесполезно. Дышать всё так же тяжело, и он отправляется на поиски аптечки в квартире. На кухне стоит комод с тремя отделениями, и он интуитивно шагает к нему, слушая, как шлепают его собственные босые ноги.       В первом отделении лежит альбом с фотографиями. Джокер усаживается прямо на пол, быстро листая его. Здесь есть фотографии, изображающие молодую пару: муж низкого роста с пепельными волосами и жена, брюнетка с неизменной улыбкой. Альбом заполнен где-то на треть, и психопат долистывает уже пустые страницы. Он кладёт находку обратно и открывает второй ящичек.       Тут лежат расческа, тональник и куча женской косметики в виде теней, помады и парфюма. Из всего этого анархист извлекает тональный крем и основу под макияж. Возможно будет её использовать, когда он снова выберется наружу. Маскировка точно не помешает, когда тебя ищут повсюду. Он довольно хмыкает и принимается за третье отделение.       Тут находятся прокладки и долгожданная аптечка — большая коробка мутно-голубого цвета с неровным, нарисованным красным маркером больничным крестом. Преступник поспешно открывает её, осматривая содержимое: пожелтевший бинт, обыкновенное лекарство от головы, таблетки от горла, градусник и перекись. Он стал нервно перебирать содержимое, то и дело шмыгая носом и кашляя.       На дне валялся небольшой флакончик с некой маслянистой жидкостью, обладающей довольно приятным лекарственным запахом. Этикетка, говорящая о названии и применении была вся размыта, отчего буквы перестали иметь четкие очертания, но интуиция подсказывала: это именно то, что он искал. Почему-то хотелось довериться своему шестому чувству, что он собственно и сделал, закапав ароматной жидкостью нос. Эффект должен был проявиться не сразу, так что анархист уселся в ожидании.       Он прилёг на пол, думая о чём-то своём и барабаня пальцами по полу. За окном снова начался дождь, и он всё лил и лил, превращая неровные дороги в единое месиво, стирая их границы. Люди спешили кто куда, покидая улицу так поспешно, будто с неба на них капала кислота. Где-то внизу хлопнула дверь, и послышались голоса, обсуждающие погоду. — Только вышли — сразу этот чёртов дождяра! Сколько можно! — возмущался один. — Вот действительно, надоело, — чуть тише соглашался другой.       Дальнейший разговор Джокер не слышал, так как ливень усилился, и за его шумом было ничего не слышно. Нос потихоньку откладывало, и мужчина дышал более свободно, чем когда проснулся. Стук капель о стекло усыплял, и вскоре невыспавшийся организм преступника провалился в смутный, граничащий с неприятной тягучей истомой, сон.       Несмотря на то, что он был одет в рубашку синего цвета и привычные фиолетовые штаны, весь сопрел во время сна, так что одежда была влажной от пота и неприятно липла к телу. Грязно-зелёные волосы спутались, слипаясь во что-то вроде сосулек и становясь неприятно «жирными». Он весь был мокрый, и тело пульсировало от неприятной боли и жара.       Сон так и не пришёл, он не помнил, сколько спал и что видел во сне, всё смешалось в единую, размытую картину, где изредка слышался глухой, схожий с утробным рыком смех медведя. Злодей постоянно ворочался и тревожно постанывал во сне, видимо, его преследовало что-то страшное или неприятное.       Проснувшись, он обнаружил, что уже наступил вечер. За окном было темно, даже старенький фонарь напротив дома — и тот перестал светить. Джей перевернулся на другой бок, лениво потирая виски, пытаясь более-менее привести себя в порядок. Выходило, откровенно говоря, плохо. Перед глазами всё плыло, и снова появилась эта противная боль под лопатками.       Очень хотелось в душ: уже не было разницы в холодный или горячий, просто острое желание смыть с себя грязь жгло его изнутри. Он встал, пошатываясь, и направился в ванную. Она представляла собой совмещение туалета и душевой: тут находились раковина с небольшим зеркалом, унитаз и душевая кабинка.       Клоун стянул одежду, бросив её за дверь, и забрался в душ. Сверху на него закапала, а после полилась ровными струями холодная вода. Перед глазами темнело, и он съехал по гладкой стенке душевой, тяжело дыша. Сознание медленно покидало его тело, и вскоре он провалился в забытье.       Во сне он снова попал в Аркхэм. Больница встретила его, словно долгожданного гостя, вокруг раздавались одобрительные свистки и выкрики заключенных, но он не замечал странной реакции бывших сокамерников. Анархист поднялся на второй этаж и свернул в комнату для персонала, где набросил на себя белый, врачебный халат.       Он быстро пересёк этаж, не обращая внимания на вопящих сумасшедших и остановился напротив двери в кабинет терапевтических сеансов. Он вздохнул и потёр переносицу, всё ещё не пересекая порог. — Кто у меня сегодня, Лайл? — устало спросил он у охранника рядом с дверью. — Новенький, его только привезли, доктор Керр, — откликнулся тот басовитым голосом, пропуская доктора в кабинет. — Оставь нас, — попросил преступник, садясь на стул.       Перед ним никого не было, но в темноте дальнего угла точно находился человек. Он не обращал внимания на вошедшего, словно пребывал совершенно в другом мире. Док положил папку с документами на стол, удобно располагаясь. — С чего начнём? — поинтересовался он, смотря в сторону подопечного. — Думаю, это вы должны знать, не я здесь доктор, — послышался тихий смешок из темноты. — Хорошо, тогда обсудим вашу историю. Расскажите, что с вами случилось? — Это не имеет значения, — отозвался пациент, — мы все это прекрасно знаем, да? Но знаешь ли ты, откуда… У нас эти шрамы?       Из тьмы на Джокера уставилось его собственное улыбающееся лицо.       Клоун проснулся, почувствовав, что ему жутко холодно и он весь в воде. Ледяные струи обливали его, а он всё так же сидел на полу душевой, как отрубился вчера. Горло неприятно першило, и он снова закашлялся. Преступник встал и выключил воду, после чего закутался в полотенце, использованное до этого для перевязки ноги Сары.       Он вышел из ванной и снова направился к аптечке. Судя по часам, висевшим на стене, сейчас было около девяти тридцати утра, и солнце светило ярко, словно вчера и не было дождя. Только лужи на асфальте свидетельствовали о тех событиях. Джокер принял две таблетки от горла, после чего уселся на матрас. Здоровье подводило мужчину всё больше, что вовсе не радовало. — Надо было умудриться заснуть под душем, — заворчал он, ёжась и стуча зубами.       Телевизор был весьма старый, так что пульт, который был, видимо, навеки утерян, оказался вовсе не обязательным аспектом для включения. Самопровозглашённый Принц Преступного мира подполз к пережитку времени и нажал кнопку. Экран засветился, замигал, но картинку произвёл. — Здравствуйте, с вами новости на пятом канале, и я их ведущая Оливия Браун. Сегодня я расскажу вам о самых свежих событиях, произошедших в Готэме, — распиналась симпатичная шатенка. — Ну, давай, удиви меня, — пробормотал Джокер, чувствуя, что у него жутко болит голова. — Брюс Уэйн, самый богатый человек в Готэме, пожертвовал крупную сумму, составляющую около трех с половиной миллионов, для постройки новых приютов для детей, — рассказывала Браун по ту сторону экрана. — Святая наивность, кто сказал этому Уэйну, что деньги действительно пойдут на эти цели, а не в кошелки депутатов и правительства? — хмыкнул злодей, — надо бы научить парня жизни… Деньги есть — мозгов нет. — Также прошло уже пять дней с побега психопата-убийцы, известного, как Джокер. Данные о его местонахождении так и не были получены. Мы попробовали узнать что-то от полиции.       На экране появился Гордон, идущий по лестнице в полицейский департамент. Он выглядел взволнованно и устало, что не могло не порадовать Джея, который моментально расплылся в довольной улыбке-ухмылке. — Что вы можете сказать насчёт Джокера? — наперебой спрашивали его назойливые журналисты. — Пока нам нечего сказать, полиция делает всё возможное, чтобы найти преступника и арестовать. Просьба ко всем, кто его заметит или увидит, оказать содействие следствию. Это всё, спасибо. — «Всё возможное!» — передразнил комиссара клоун, — нифига подобно… Кха-кха… Подобного!        Джокер резко согнулся, кашляя без остановки. Он никак не мог остановиться, казалось, его разрывает изнутри. Он всё кашлял и кашлял, когда изо рта у него потекла струйками кровь. Кашель постепенно отпускал, но кровь то и дело приходилось сплевывать. Джей замер, смотря на алую лужицу перед собой. — Вот чёрт… На простуду не похоже, — протянул он.