"Награда для героя" Часть 3. «Придумай меня живым».

Дверь захлопнулась за зельеваром с тихим стуком, отрезая их двоих от всего окружающего мира. Люциус на секунду замер, вглядываясь в знакомое до последней чёрточки любимое лицо, ласково, едва прикасаясь, провёл кончиками пальцев, очерчивая скулы и подбородок с уже намечавшейся щетиной… отдёрнул руку… решительно устраиваясь верхом на лежащем: - Прости… но у меня нет другого выхода… - с его губ полились древние слова заклинания. В комнате сразу словно потемнело. Колдун всем своим существом почувствовал приближение древней Изначальной Силы, но, заставив себя сдержать дрожь пробиравшей до костей подсознательной жути, решительно повторил короткий катрен ещё два раза, на мгновение замер… занёс руку… и нанёс строго рассчитанный первый удар… А за ним последовали второй и третий… Древнее, как мир… Быть может, самое древнее чувство – БОЛЬ – продолжало действовать даже тогда, когда все остальные чувства уже отключались… Ему надо было только на несколько секунд вернуть мага из засасывавшей его Бездны, чтобы заклинание начало действовать. Четвёртый… Пятый… Колдун старался наносить удары так, чтобы те не оставляли серьёзных следов, но уменьшить их силу не мог… Шестой… Седьмой… - Ну же, Гарри! Магия уже клубилась вокруг них рассерженной грозовой тучей, в сером тумане которой всё чаще проскальзывали короткие разряды молний… Восьмой… Распростёртый под ним маг не подавал признаков жизни… «Всё бесполезно!!!» Девятый… Люциус занёс руку для десятого… и, внезапно почувствовав резкую боль в левом боку, едва не упал на пол – настолько силён был нанесённый ему ответный удар. В груди радость боролась с мгновенно всколыхнувшейся боевой яростью, но он усилием воли подавил её призыв, лишь блокируя посыпавшиеся на него удары, наносимые пытавшимся скинуть своего «наездника» волшебником. «Получилось!!! Он выживет! Ох ты, стая бешеных пикси! И откуда у него силы взялись?! Ш-ш-ш, знает, куда бить, сволочь… любимая!» Куда подевалась былая безжизненность?! На Малфоя снизу вверх, оскалившись и сверкая дикой зеленью глаз, смотрело настоящее исчадие ада. «Мордред! Недаром его прозвали Демоном! Зря я понадеялся на физическое превосходство», - Люциус был вынужден отвечать ударом на удар, иначе его сознание уже давно бы отправилось в небытие… Собственные гнев и ярость бились в железной клетке самоконтроля, вот-вот готовой сломаться и выпустить этих монстров наружу. Ему противостояла отнюдь не безвольная жертва, а один из сильнейших в Магическом Мире магов с двадцатипятилетним боевым стажем. - Гарри! Но где там! В зелёных глазах уже не осталось ничего человеческого, только гнев, боль и сметающая всё на своём пути ярость. Колдун коротко вскрикнул, пропуская болезненный удар, рассёкший нижнюю губу… Рот тотчас же наполнился медным привкусом крови… Его собственной крови… Все демоны в душе ярились, пытаясь прорваться наружу, и рычали на сотни голосов: «Убей! Убей! Поставь на колени! Возьми то, что тебе принадлежит!» - Нет! – отбиваясь, он пропустил удар коленом в спину и, не удержав равновесия, слетел на пол, едва успев увернуться от удара ногой, перехватил угрожавшую ему конечность, ловко подставив Блэку подножку. Не то рычавший, не то шипевший что-то противник, потеряв равновесие, упал сверху, и они, сцепившись, словно два диких кота, покатились по полу, нанося беспорядочные удары. После одного болезненного и довольно подлого удара самоконтроль тёмного мага со звоном лопнул, осыпаясь обжигающими осколками, и на волю с хохотом и воем вырвались страсть, гнев, похоть, сплетаясь в один чудовищный клубок… Эта жгучая смесь словно бы удесятерила его силы, помогая вернуть главенствующие позиции… Два коротких прицельных удара в голову и поддых, пробившиеся сквозь яростное сопротивление жертвы, и… вот уже рычавший от бессилия маг лишился остатков одежды и был разложен в удобной для «употребления» позе. Страсть и дикое желание обладания подталкивали: «Возьми его! Утверди свою власть! Завладей его Силой!» И это едва не произошло, но в последний момент пронзившее его, словно разряд молнии, остро-горько-нежное чувство заставило Люциуса остановиться: - Не-ет… - похожий на хрип выдох лишил его последних сил, и так ушедших на борьбу с внутренними демонами… и он пропустил ответный удар. Боль была настолько сильной, что он на несколько секунд или даже минут потерял сознание, а когда очнулся… Когда Люциус очнулся, то просто не смог пошевелиться. Магические путы привязывали его к матрацу в позе морской звезды, лицом вниз, в то время как на спину навалилось тело тяжело дышавшего противника. - Гарри? Ответом ему было лишь глухое рычание… В том, что сейчас произойдёт, Люциус не сомневался. Он отказался занять главенствующую позицию… и стал жертвой в этом ритуале. - Гарри… - но и это обращение не достигло разума адресата. Блондина сотрясала дрожь: от собственного бессилия и зависимого положения, от неудовлетворённого желания, которое возникло в горячке боя, подогреваемого Магией… от ужаса ожидания… или предвкушения… Он и сам не мог разобраться в той буре, что бушевала в его голове и сердце. Колдун уже участвовал когда-то в подобных делах и не боялся боли. И если бы даже сейчас кто-то предложил вернуть всё к истоку, обратив вспять ритуал, он бы отказался. Люциус знал, на что шёл, и согласился бы ещё и не на такое, только бы спасти Гарри от смерти. Но Мерлин! Он не предполагал, что бездумное сношение такой кинжальной болью полоснёт душу… Тяжесть, придавившая его к постели, уменьшилась, и руки Блэка настойчиво и вовсе не нежно чуть приподняли его над постелью, раздвигая ягодицы. «Ну, вот и всё!» - прекратив сопротивляться, он расслабился, целиком и полностью положившись на инстинкты, владевшие сейчас его телом, надеясь, что от болезненного вторжения возбуждение всё же окончательно не исчезнет… и замер, почувствовав, что его спину целуют разбитые им в драке губы Блэка. - Гарри? - Тшшш… - тёплая волна знакомой магии, приласкав колечко ануса, настойчиво устремилась внутрь, возвращая схлынувшее, было, возбуждение. Последовавшее вслед за этим проникновение вряд ли можно было назвать нежным, но и грубым насилием оно не было. Скорее что-то среднее, балансирующее на грани удовольствия и боли, заставившее Люциуса на мгновение сжаться, а потом податься навстречу входившему в него члену. Глухое рычание за спиной отозвалось волной жара, прокатившегося по позвоночнику, перед глазами словно вспыхнули мириады созвездий, заставляя разбитые губы растянуться в сумасшедшей улыбке: - Д-да-а! - Да-а? – сильная рука вцепилась в спутанные белые волосы, слегка оттягивая голову колдуна назад и в сторону, открывая доступ к беззащитной шее. Движения на секунду прекратились, вырвав у Люциуса стон разочарования: - Двигайся же, боггарта тебе в любовники! - Зачем… мне… он… когда есть… ты? Возбуждение захлестнуло блондина с головой, заставив выгнуться, ещё глубже насаживаясь на член любовника. - Люциу-ус! – этот стон словно сорвал остатки сдерживавшего их самоконтроля, погребая сознание под ураганной волной. Лихорадочные движения. Ласки. Укусы. Вжимавшиеся друг в друга тела. Стоны. Вскрики. Бессвязный шёпот. Рычание. Ругательства, срывавшиеся с губ вместо ласковых слов, у двух людей, которые в детстве были лишены любви и ласки. Испарина на коже. Прикосновения, заставлявшие трепетать каждый нерв, как будто от них зависела жизнь. Напряжение, нараставшее, казалось, с каждым вдохом и грозившее разорвать на части. Круги перед глазами и тяжёлое дыхание партнёра, отдающееся эхом в идущей кругом голове. И взметнувшийся вокруг них вихрь принявшей жертву и выполнившей требование Магии. Огненный фейерверк перед глазами… и темнота… Гарри проснулся от боли, случайно задев что-то разбитой губой. Несмотря на многочисленные царапины и ушибы, тело было удивительно лёгким, а в душе впервые за последний месяц поселились спокойствие и умиротворение. Попытка изменить положение отдалась ноющей болью в затёкшем теле, но открыть глаза его заставило не это, а отозвавшийся во всём теле стон распростёртого под ним человека: - Люциус?! – кровоподтёки, царапины и следы укусов, покрывавшие нежную, сливочно-белую кожу, вызвали инстинктивный гнев: «Какая сволочь посмела…» Но тотчас же похмельной волной нахлынули смутные воспоминания: боль, вырвавшая его из небытия, бешеная ярость и драка, закончившаяся… - О, Мерлин!!! - К сожалению, не Мерлин, иначе бы смог сам избавиться от этих Мордредовых верёвок, - голос аристократа был чуть хрипловатым спросонья, но вполне себе живым и даже… довольным. - «Фините!» - Блэк помог Люциусу растереть запястья и лодыжки, затёкшие от длительного пребывания в вынужденном положении. – Послушай, неужели я… тебя… - Изнасиловал? О, да! – Малфой, поморщившись, уселся на постели, вытащил из-под матраца спрятанную туда палочку и наложил на них обоих целый коплекс лечебных и очищающих заклинаний. – Вот так будет лучше. - Я ничего не понимаю! Что случилось? Как ты здесь оказался? Да что вообще на меня нашло? - А что ты помнишь? – аристократ решил пока не делиться информацией. Гарри протёр глаза, отгоняя сонную одурь… или стараясь не слишком пялиться на блондина. От тех обрывков воспоминаний, что сохранились у него в голове после подобной ночи, вновь поднималось возбуждение. - Вчера сорвался в конторе, и ребята вынудили меня отправиться домой. Я выпил снотворное и лёг спать. Разбудил меня Северус, велевший мне спускаться в библиотеку. А там… Ох, Мордред побери! – Блэк подскочил с постели, позабыв про царапины и собственную наготу. - Где Лили? Я сейчас же должен… - Ничего ты не должен! Сядь! – Люциус рывком вернул его обратно, прижал спиной к себе и обхватил руками. – С твоей дочерью всё в порядке, чего не скажешь о тебе. Скажи мне, гений ты наш легендарный, какого недобитого гоблина вы с Северусом влезли в Родовой ритуал, не до конца разобравшись в возможных последствиях? - Каких последствиях? Мы досконально следовали инструкциям, описанным в фолианте. - Да-а? А слова «отсроченное накопление магии» ты в тексте видел? - Разумеется, - Блэк попытался, было, вывернуться из обнимавших его рук, чтобы посмотреть в глаза Люциусу, а то от обманчиво-ласково мурлыкавшего возле самого уха баритона, посылавшего мурашки по всему телу, хотелось не разговоры разговаривать, а заниматься кое-чем другим. Ему же надо было до конца прояснить вопрос. Вот только изменить положение не получилось. Наоборот, его ещё сильнее притянули к широкой груди, а на плече сомкнулись зубы блондина, осторожно прикусывая кожу. От этой ласки ему захотелось выгнуться, подставляя любовнику беззащитное горло, но Гарри сумел подавить этот порыв и даже слегка отстраниться: - Люциус, у нас, по-моему, серьёзный разговор. - А одно другому не мешает. Не забывай, моя душа требует мести за нанесённую мне обиду. - Врёшь! Тебе понравилось, - откуда пришло это ощущение, Гарри и сам не знал, ведь прошедшее с момента завершения ритуала время он помнил смутно, но в своих словах был уверен на сто процентов. - Даже если это и так, то я всё равно не откажусь от реванша, - в этот раз тёмный маг поцеловал мочку уха. - Люциус, я серьёзно… Да прекрати же ты ко мне приставать! Что произошло? - Ну, хорошо, - губы Малфоя прекратили свои поползновения, но зато активизировались руки – поглаживая, разминая, подстёгивая и без того нараставшее возбуждение. – Если вкратце, то два аристократа-недоучки взялись за ритуал, не спросив пояснений у знающих людей. Вот скажи мне, откуда берётся магическая сила, поступающая к пострадавшему? - От мага-донора. - Правильно. Только кто вам двоим сказал, что отток Силы прекращается вместе с завершением ритуала? Он идёт ещё сутки. Ты влез во второй ритуал, ещё не отдав все долги по первому. А наш хитромудрый друг Северус не сумел тебя от этого отговорить. Так? - Да. Если честно, я не дал ему такой возможности. - Верю, - пальцы Люциуса сомкнулись на соске, сжимая и чуть выкручивая этот чувствительный комочек плоти, другая рука медленно… о-очень медленно, спускалась к паху, задевая ногтями нежную кожу. – Я заметил. Когда ты высказываешь свои пожелания, тебе очень сложно возражать… лорд Блэк. - А мы уже на титулы перешли? – Гарри этот разговор заводил, и он не остался в долгу, проведя ладонями по внутренней стороне бёдер мужчины. - М-м-м? А может быть, отложим разговор? – рука Люциуса добралась-таки до паха любовника и слегка приласкала его уже полностью возбуждённый член. - Сначала расскажи, как вы меня с того света вытаскивали? Я ведь правильно понял? Потеря Силы была не совместима с жизнью, - слова давались Гарри с трудом, нараставшее возбуждение требовало выхода, но… он чувствовал, что Люциус что-то не договаривает, и пытался разобраться в этом до конца. - Мазохист. Прекрати мучить себя и меня. - Вот ответишь – и прекращу… Смотри, как бы тебе много не показалось, Плетельщик, - руки мага, казалось, жили собственной жизнью, включившись в старую как мир игру. - Угрожаешь? – насмешливый жаркий шёпот над самым ухом отозвался новой волной жара внизу живота. - Информирую. Люциус, прекращай темнить. Что ты сделал? – Гарри вжался ягодицами в прижимавшуюся к нему возбуждённую плоть и провоцирующее поёрзал, вызвав у любовника приглушённый стон. - Всего лишь призвал Изначальную с помощью одного из старых ритуалов Магии Секса… Прости, что мне пришлось тебя ударить, заклинание могло сработать только в том случае, если бы ты находился в сознании. - Ничего себе! Этот старый ритуал запрещён наравне с кровавыми жертвоприношениями! Постой! Тут что-то не сходится. Если это то, о чём ты говоришь, то это ты должен был меня взять, а не наоборот… - Блэк всё-таки сумел повернуть голову и заглянуть в глаза Люциусу. – Как ты сумел удержаться? Ты ведь сам, добровольно отказался от доминирования… Почему? - Почему? – Люциус на минуту задумался: вбитая с детства осторожность и недоверчивость предостерегали от произнесения слов, которые он никогда и никому ранее не говорил. «А, Мордред побери! Моё недоверие к нему уже однажды чуть не погубило наши отношения». – Почему? Быть может, потому, что… я не хотел причинять боли любимому человеку? - Любимому? – Гарри с неожиданной силой вырвался из удерживавших его рук и, развернувшись, нашёл взглядом серые глаза, пытаясь обнаружить в них хоть отголосок фальши, но Люциус смотрел открыто, не пытаясь опустить взгляд. - Да. - Я… - Блэк замолчал, подыскивая слова. Разум пытался найти подвох в словах партнёра: едва не уничтожившее его четыре года назад предательство близких людей не прошло бесследно. Этот яд всё ещё отравлял душу. Но сердце верило: слова Люциуса – правда. - Не стоит придумывать благозвучных оправданий. Я ни на что не претендую, и… - Дурак! Не претендует он! Зато я претендую! – Гарри набрал в грудь побольше воздуха, как перед прыжком в ледяную воду, и высказал то, что последние полтора месяца прятал от всех, глубоко скрывая в своём сердце: - Я претендую на верность и доверие любимого мною человека… моего Партнёра. Люциус… больше никакой лжи… И никаких принятых за моей спиной решений. - Верность – гарантирую. Ты уже и сам понял, что мне, кроме тебя, никто не нужен. Доверие – если только обоюдное. А вот последнее… - блондин ухмыльнулся с видом хищника, поймавшего свою добычу, и притянул в свои объятия ожидавшего его ответа мага, - если ты опять устроишь что-то подобное, то я тебя на месяц привяжу к кровати и разрешения спрашивать не буду. - Или я тебя, - Гарри рассмеялся, ответив на поцелуй, и увлёк Партнёра на разворошённую их ночной баталией постель. *** В этот раз их разбудил настойчивый стук в дверь. - Что? – Гарри с трудом смог приподняться в постели и… рухнул обратно. Да уж! «Месть» Люциуса удалась на славу. Он не мог пошевелить ни рукой, ни ногой, но это не умаляло испытываемого им чувства эйфории. - Ты жмуришься, как объевшийся сливок кот, - Люциус, на плече которого Гарри так сладко выспался, осторожно высвободился из объятий и, отыскав свою палочку, снял Запирающие чары, одновременно прикрыв простынёй себя и партнёра. - На себя посмотри… Войдите. Появившийся на пороге Северус ухмыльнулся насмешливо, но с явным облегчением: - Слава Мерлину, что вы, два слепых идиота, друг друга не поубивали. Поздравляю. - Спасибо. Как Лили? – замотанный в простыню на манер римской тоги Гарри уселся в постели. - Хорошо. Девочка проснётся через пару часов. Советую привести себя в порядок и продумать, что вы будете ей рассказывать. Предупреждаю, у вашей дочери сильный дар эмпата, и ложь она сразу почувствует. - А я и не собирался ей лгать. Люциус – мой Партнёр, и скрывать этого я не намерен. - Вот и отлично. Кстати, за десять часов вашего… хмм… отсутствия в реальной жизни с вами пять раз пытались связаться по Сквозному Зеркалу и пройти через камин, но я блокировал все виды проникновения. - Спасибо вам. Я сейчас разберусь. Они быстро привели себя в порядок, приняв душ и избавившись от всех видимых следов проведённой ночи. Не хватало ещё шокировать ребёнка. Северус, которого как огня боялись обитавшие теперь на вилле два домовых эльфа, заставил партнёров поесть и только тогда позволил войти в комнату только что проснувшейся девочки. Перешагивая порог, Гарри испытывал странное чувство. Он больше жизни хотел увидеть Лили и поговорить с ней, и в то же время боялся, что дочь не простит его долгого отсутствия в своей жизни. Но все страхи оказались напрасными. Едва завидев отца, девочка, позабыв обо всём, как когда-то в детстве, бросилась ему на шею и, плача, стала взахлёб рассказывать об их с братьями вылазке в Министерство, о том, как она, пробравшись через комнаты Честера в архив, нашла и прочитала его дело, о страшных картинах в Омуте Памяти и своём желании оказаться с отцом. Гарри она ни в чём не винила, а о матери не захотела говорить, упрямо поджав губы. Будучи «папиной дочкой», Лили не смогла простить Джинни предательства отца. Зато она радостно улыбнулась вошедшему в комнату Люциусу и совершенно спокойно восприняла известие об их Партнёрстве. В её понимании спасший её маг был хорошей парой отцу, ведь, кроме всего прочего, она инстинктивно ощущала его чувства к Гарри. Умная и обладающая даром располагать к себе людей юная ведьма очень быстро втянула всех в общий разговор, и уже через час после её пробуждения четверо волшебников сидели на веранде, с которой открывался великолепный вид на море, и болтали, рассказывая девочке истории из жизни храброго частного детектива по имени Блэк. Сам Гарри порой шипел и «плевался ядом», слушая из уст слизеринцев интерпретацию истории о своих подвигах, но переплюнуть двух «змей» разом не мог. Они не просидели там и часа, как перед Блэком материализовался домовой эльф и объявил, что возле закрытых «мистером Принцем, сэром» ворот виллы его хозяина дожидаются какие-то волшебники. Как выяснилось впоследствии, переместившийся через международный камин вместе с племянниками Джордж первым делом обратился для поисков Лили к Виктору Боуи, а тот, не сумев связаться с Гарри, вместе с гостями и сыном отправился в «Эдельвейс». Приблизительно в то же время в офисе «Чёрного ферзя» появились Дадли с сыном. Попытавшийся перенести их на виллу Алан не смог пройти через границу Защиты и тоже отправился к Малфоям, не забыв поднять на ноги всех своих друзей. Драко с Асторией вкратце рассказали им о сложившейся ситуации, и, как только от Северуса пришло переданное Патронусом короткое известие, что с ними всё в порядке, все собравшиеся в альпийском поместье тотчас же примчались на виллу. События нарастали, словно несущаяся с горы снежная лавина. Гарри обнимал сыновей и племянников, пытаясь одновременно отвечать на вопросы друзей, кузена и осторожничавшего первое время Джорджа. Северус, узрев среди неожиданно свалившихся на голову гостей пострадавшего когда-то от его заклинания мага и собственных пасынков, прошипел себе что-то под нос, тяжело вздохнул и пошёл объясняться. Зельевар никогда не был трусом и решать проблемы предпочитал сразу по мере их возникновения, пока они не обернулись катастрофой. Вернулись они оттуда через час, примирившиеся и вполне довольные друг другом. На одиннадцать вечера у Принца был настроен портключ до «Адова пламени», и Роуз с Хьюго с ни на шаг не отстававшим от них Джорджем собирались отправиться в Чили вместе с ним. К моменту их появления на берегу уже стихийно возникло что-то вроде пикника. Кто-то из сыщиков наколдовал столы с прикрывавшими их от солнца зонтиками и пляжные кресла. Вик с Дадли, нашедшие общий язык на почве работы и похожих увлечений, колдовали над приготовлением барбекю. Астория, мобилизовав Эрику, Роуз и Лили, пыталась навести порядок во всём этом смеявшемся и рассказывавшем друг другу истории разного уровня достоверности таборе. Люциус с Блэком принимали поздравления по поводу своего Партнёрства, которое сыновья последнего, воспитанные Честером, приняли с некоторой настороженностью, но без распространённых в современном Магическом Сообществе Британии лицемерных воплей о постыдности подобной связи. Яркий солнечный день, волны ласкового Средиземного моря и явственно ощущавшаяся атмосфера счастья сделали своё дело, развеяв всё страхи и опасения собравшихся на вилле друзей. Дети Гермионы, ещё не отошедшие от известия о новом замужестве матери, ходили за Северусом по пятам. Помешанная на Зельеварении Роуз, мечтавшая стать Мастером Зелий, всегда восхищалась легендарным деканом Слизерина. Ей хватило пяти минут, чтобы привлечь его внимание, втянув в разговор о любимом деле, и через четверть часа эти двое уже не замечали ничего вокруг, обсуждая что-то, в чём окружающие понимали лишь отдельные фразы. Хью не отходил от них ни на шаг, его больше интересовала работа с мифрилом. И оторвать мальчишку от разговора об этом легендарном металле смог только Джеймс, на пару со Скорпиусом стихийно организовавший квиддичный матч. Молодёжь умчалась в «Эдельвейс» за мётлами и амуницией, а старшее поколение занялось созданием колец и подготовкой зрительских мест. Игра захватила всех, даже Северуса и Рози, не понимавших повального увлечения этим видом спорта. Собравшаяся на берегу компания шумела, кричала, свистела, подбадривая игроков. Скорпиус и Ал, поспорившие на то, кто среди собравшихся лучший «ловец», уговорили Гарри и Люциуса показать мастер-класс. И двое Партнёров устроили настоящую воздушную дуэль в небе над бухтой. Усталые и довольные, они опустились на землю только с последними отблесками заката, погасшего над морем. Люциус отдал сыну метлу и, повернувшись к Партнёру, застыл на месте. Гарри, его Гарри, смотрел на окружавших их друзей и улыбался. В его улыбке не было и следа, казалось, поселившейся в его душе навечно боли и горечи, а зелёные глаза лучились счастьем и жизнелюбием. - Ты счастлив? - Я – живу, - Блэк обнял партнёра и обернулся, чтобы окинуть взглядом компанию веселившихся друзей. «Да, я – живу! Со мной дети. Рядом – любимый человек. И друзья. Может быть, они и недостаточно белокрылы, чтобы бить себя кулаком в грудь подобно правоверным гриффиндорцам и кричать, что неспособны на предательство. Может быть… Они прошли через боль, грязь и отчаянье. Им приходилось изворачиваться и лгать. И они способны это делать снова… Да, они солгут, нарушат закон и даже убьют, если не будет другого выхода, но они никогда не предадут друг друга. И к Мордреду всех моралистов, которые обвинят их в этом! Мы. Будем. Жить. А все те, кто остался там, за проливом? Мерлин им судья. Мне нет до них никакого дела». Гарри показалось, что последнюю фразу он прошептал вслух, иначе почему в шуме ночного прибоя ему послышалось насмешливое: «Не зарекайся…»