Уличная магия 1: Бал

От автора: концовка данной главы ассоциируется у меня с песней. Можете ради интереса прочесть весь перевод. И послушать. Вот.

Вдалеке от края Я не скажу «Прощай»! Росток в холодном сердце, Солнца ждет, чтоб расцвести. Я подползаю, Чтоб сохранить твой поцелуй. Все дальше край, И мне не ведом страх. (с) Rev Theory - Far from Over

Боль, тесно обнимающая удовольствие и раздражающая инстинкты. Окружает, стискивает, лелеет. Ловушка ожидаемо схлопывается, но мне не страшно, мне… почти безразлично. Я знаю, это ненадолго. У Сая в арсенале может быть немало вещиц, поражающих воображение продвинутых извращенцев. Я послушен, насколько может быть послушен человек, попавший в такую ситуацию. Мои глаза завязаны, руки стянуты за спиной какой-то особо грубой веревкой. Волокнистая структура впивается в кожу, оставляя ссадины. Поза ужасно неудобная. Он медлит, специально вынуждает меня прислушиваться к ощущениям. Слышу тихий шелест газовой горелки – Акаши собирается жечь воск. Первые капли буквально вплавляются в покрытую алыми следами кожу спины, я вскрикиваю, выгибаюсь, закусываю губу. Сай жесток и холоден, ему нравится слушать мое гневное рычание. Рычание, плавно переходящее в сдавленный стон. - Черт, горячо… - утыкаюсь носом во влажную простынь. Мучитель ждет, что я стану умолять дать мне кончить. Не на того нарвался. Сознание потеряю – но не позволю ему хозяйничать. Чтобы отвлечься от сильной боли, тяну веревку, которой стянуты запястья. Так легче. Еще больнее, но хоть какой-то выплеск энергии, реакция на происходящее. Поясница и верхняя часть ягодиц пылает. Кажется, там не воск, а раскаленный металл - даже не думает остывать. С силой тяну руки, глушу крики. Это все ерунда. Вот удар током – жутко и больно. А это хрень. - Потрясающе. Ты просто невероятен, Наруто, - избавившись от горелки и остатков свечей, Сай проводит пальцами между моих ягодиц. – Терпеливый. Могло быть проще. Я бы не перешел границ для новичка. Он почти нежно расстегивает колечко в основании моего члена. Достаточно слегка прикоснуться, и я тут же дергаюсь, вздрагиваю и кончаю ему в руку, до боли стискивая зубы. - Осталось последнее испытание, - сквозь слова слышу ухмылку. Сай уходит куда-то и очень быстро возвращается. Напрягаюсь. Оказывается, зря. Садист великодушно развязывает веревки. При попытке сменить позу, он кладет руку сверху. – Сиди так. Сняв повязку с моих глаз, Акаши избавляется от воска. Это почти приятно. Его орудие холодит раздраженную кожу, заставляет меня желать прикосновений. Я знаю и чувствую, несмотря на свои слова, он очень аккуратен и не переходит границ жестокости. На какое-то время из моей головы действительно вылетают мысли о Саске. Я наслаждаюсь освобождением из пут, передышкой. Все-таки в подобных играх приятна не сама боль, а удовольствие и покой после неё. Дальше Сай действует куда мягче, правда, заставляет меня сесть на пылающую задницу. Мы возвращаемся в комнату с фотографиями, и я понимаю, что выдержал всё самое легкое. Осталось то, зачем я, собственно, приехал. - Сядь. С шипением сажусь на разложенную простынку. С сердечками. Как мило. - Расскажешь? - Расскажу, - Сай достает необходимые инструменты, что-то там делает, вскрывает баночки. Комната быстро заполняется неприятным медицинским запахом. Разобравшись с инструментами, извращенец протирает кожу ваткой. - Какие карты? - На какую карту я похож? - Бубновый король. Это Юлий Цезарь, знаешь такого? - Слышал… - усмехаюсь. - Боролся за авторитарную власть, - объясняет Сай. – А другие карты? - Пусть будет бубновый король между пиковым и червоным тузом. Кажется, действие афродизиака, наконец, заканчивается. За эти несколько часов я кончил три раза. Мое тело совершенно измождено, кажется, я закрою глаза и усну. - Как символично. Король, застрявший между любовью и ненавистью? – Сай заканчивает подготавливать «полотно». – А теперь серьезно. Обычно шрамирование делают без обезболивающего. Могу подморозить, если хочешь. Так полегче будет. - С какой стати ты заботишься обо мне? - Ты же мой клиент. Вот, зараза! Прибить бы, да только сил нет! - Делай, что хочешь. - Тогда морозить не будем. Лишь устало вздыхаю. Он больной, что поделаешь. - Я слушаю. Сай начинает наносить рисунок-эскиз мне на спину, периодически сверяясь с изображением в телефоне. - С Саске мы знакомы еще со школы. Он всегда был одиночкой, себе на уме, неприступным и отчужденным. Я – наоборот, старался угодить всем и каждому. Меня бесило его отношение к окружающим. Его бесило все подряд. Однажды мы оказались в одной компании… Саске пришел туда с братом. С Итачи. О, Итачи – это вообще отдельная глава. Видишь ли, Учиха гей до мозга костей. Как ты думаешь, что он испытывал к своему брату? Я вздрогнул, сосредоточенно рассматривая одну из фотографий на стене. - Любил. Я понял это сразу же. Скорее всего, его неприступность была связана с этим фактом. Он любил брата, разговаривал только с ним, слушал только его, да и вообще, кажется, видел только Итачи. Остальные для Саске не существовали. Старший Учиха – достаточно открытый и спокойный человек. Он уравновешивал Саске. Чувствую приступ сильнейшей ревности. Но сразу же успокаиваюсь. Это же плохо кончилось... - Думаю, он так и не решился рассказать брату о своих чувствах. Вот такая запретная любовь длиною в жизнь. Когда Итачи уехал за границу, от Саске не осталось ровным счетом ничего. Пустое холодное место. Как ни странно, популярности он не потерял. Ты бы слышал, что рассказывали! Ребенок преступницы, парень с темным прошлым… чуть ли не босс мафии! Пару-тройку раз он ввязывался в драку. Вернее, его ввязывали. Саске никогда не лез на рожон, но девчонок защищал, как петух. Хотя и не питал к ним никакого интереса. Думаю, он надеялся, что все изменится. Но это было бесполезно – против природы не попрешь. Ты бы видел, каким он был в драке! Никаких навыков боя, зато злости и ярости столько, что даже наблюдателям становилось страшно. Сай замолкает, что-то там делая. Через минуту показывает фотографию моей спины с нанесенным эскизом. Я одухотворенно киваю, чешу щеку и готовлюсь к боли. - Мы начали общаться. Благодаря мне он принял свою внутреннюю суть, и благодаря ему со мной произошло то же самое. Мы помогли друг другу. Я перестал притворяться весельчаком и мысленно избивать окружающих людей. А Учиха начал в открытую демонстрировать интерес к мальчикам. Тогда-то все и началось. Я искал отчаянных и любопытных, желающих попробовать что-то новое. Он – просто партнеров. Бывало такое, что мы перехватывали их друг у друга… - Это ужасно, - выдыхаю. Почти одновременно скальпель в руках Сая касается моей спины. Жмурюсь. Первый надрез чертовски болезненный. Чувствую, как от края ранки стекают капли горячей крови. - Зато интересно. В постели Учихи редко задерживались дольше, чем на неделю. Сколько разбитых сердец... Саске любил Итачи и подсознательно искал кого-то похожего, хотя бы внешне. Таких, как ты, он называл просто: «на ночь». А если Сай прав? Зачем я вообще… Саске любит своего брата. Вот, откуда эта озлобленность? Наверное, ужасно тяжело любить того, кто никогда не будет… твоим. Кто всегда рядом, но всегда за стеной. Тогда зачем всё это? Зачем он проявлял заботу? Зачем играл, зачем… привязывал к себе? Я же чувствую - что-то не так. Все-таки Саске выбрал манеру поведения, будучи не до конца уверенным, что поступает правильно. Я не похож на Итачи. Но почему он решил, что полюбит только копию своего брата? Почему он… боится? Я открыт. Доступен. Отношения со мной пусть и нестандартны, но не запретны. Сай срезает кожу, и я болезненно жмурюсь. Боже, как больно! - Долго еще? - Где-то полчаса. Что еще ты хочешь знать? - Какие у вас отношения… сейчас? - Как и в прошлом – странные. Я могу в любой момент прислать ему сообщение с данными какого-нибудь паренька, получить положительный или отрицательный ответ, а потом устроить знакомство. В определенный момент Учиха стал… отказываться. Давно. Года два… может, три назад. Хмурюсь. Примерно столько времени прошло с нашей первой стычки. - Он не говорил тебе, почему не хочет серьезных отношений? - Говорил. По пьяни. «Не хочу жалеть». Я думаю, проблема выбора сделала из него постоянно сомневающегося актива… «А может быть, этот? Или все-таки тот?» Вот он и мучается. А мне интересно пробовать новых, смотреть, как разные люди реагируют на боль. Таких, как ты, еще не было. Ты… действительно интересный. Я понимаю, почему Саске хотел приберечь… - Не говори о людях, как о вещах, - хрипло рычу. – Я не игрушка. - Прости-прости, но мы привыкли так делать. - Сомневающийся актив, говоришь? Хе-хе… со мной он был снизу. - Что? – Сай замирает, подцепив кусочек кожи лезвием скальпеля. - Что тут непонятного? - Он… снизу? Саске? – татуировщик настолько удивлен, что приостанавливает работу. Прикладывает ватку, заставив меня зашипеть от неприятных ощущений. – Серьезно? - Да. - Значит, ты все-таки особенный. Прекрасно, тем лучше, - снова эти урчащие нотки. Акаши возвращается к своему делу. И больше ничего не говорит. А я продолжаю терпеливо выжидать. Да, эта информация стоила того. Теперь я точно знаю, что Учиха - стопроцентный психопат. *** Совершенно не запоминаю дорогу домой. Я двигаюсь, как робот, на автопилоте. В теле гуляет боль: физическая и душевная. Какая сильнее, уже не могу разобрать. Не могу сказать, что мне не понравилось. И что понравилось – не могу. Все слишком сумбурно, непонятно, запутанно… Почему-то мне показалось, что оставаться у Сая на ночь себе дороже. Лучше после всего произошедшего уснуть в своей любимой постели. Все-таки хорошо дома. Спина ноет. Особенно левая лопатка, там, где кожа срезана. Остальное по сравнению с этим болит не так сильно. Можно даже забыть. Если не думать. На мобильном пять пропущенных звонков от Кибы. Сейчас уже поздно звонить, лучше сделаю это утром. Та-а-ак, завтра нужно съездить в магазин за реквизитом для нового фокуса. Бросаюсь в объятия постели. Лежать удобно только на животе. Закрываю глаза и сразу же проваливаюсь в сон без сновидений. Просыпаюсь от звонка в дверь. Нехотя тянусь к мобильному телефону, щелкаю блокировкой. Кого нелегкая принесла в пять часов утра? Я поспал всего пару часов… На телефоне сообщение от Кибы: «друг, ты жив?» Он что, приперся среди ночи, только чтобы проверить все ли в порядке? Долбоящер. Нехотя встаю и сразу же замираю в скрюченной позе. Адски больно. Твою мать… Звонок повторяется, теперь уже настойчивее, кнопку держат дольше. Прислушиваюсь к звукам. Тихое постукивание капель – на улице дождь. Шум машин, который не прекращается даже ночью. Еще какие-то посторонние звуки… Медленно встаю. Очень-очень медленно. Иду к двери, свет не хочу включать из принципа. - Киба, тупица, неужели не ясно, что я сплю? Ну зачем названивать в два часа ночи, а потом еще и приезжать в… На пороге Саске. Одной рукой упирается в дверной косяк, с волос капает вода, взгляд пугающий и жуткий, наполненный неизвестной мне силой. В который раз сравниваю прилипшие к щекам и лбу пряди с разводами чернил. Красиво все-таки. Да… - Ты… - Я. Вижу, что он сдерживается. Практически все силы пускает на то, чтобы не сорваться. Саске резко бросает мне свой телефон. Ловлю и спросонья не сразу попадаю по экрану. Сообщение. От Акаши. «Блондин, голубые глаза, симпатяга-фокусник. Терпеливый и страстный. В сексе совсем новичок. С болью справляется непринужденно. Интересует?». Что-то внутри переворачивается. Вспоминаю слова Сая: «…могу в любой момент прислать ему сообщение с данными какого-нибудь паренька, получить положительный или отрицательный ответ…» Он сделал это специально. Зачем? Учиха молчит. Но чем дольше молчит, тем сильнее хочется услышать его голос. Спокойно возвращаю телефон назад. - Зачем ты приехал? – понимаю, что он заметил потертости на моих запястьях. Следы от веревки, ссадины. Взгляд Саске впивается в кожу. Жадно, с остервенением. - Зачем ты поехал к нему? – произносит медленно. С расстановкой. Я вижу, что он дрожит. Может быть, даже не от холода. Боже, его сдержанность хуже, чем любые эмоции. Открываю рот. И понимаю, что не могу признаться. Учиха не должен знать о шраме. Не должен. Не должен. Не должен… - Сай мне понравился. Саске срывается. Проходит какое-то жалкое мгновение, и он с невероятной силой вбивает меня в стену коридора. Вскрикиваю. Боль жуткая. Каждый синяк, каждый ожог и ранка – дают о себе знать. Не знаю, каким чудом я остаюсь в сознании. Учиха так же резко и порывисто отходит к противоположной стене. Света мало, но я вижу испуг и страх в его темных глазах. А потом – безумство. Помутнение рассудка, сумасшествие, дикость и… - Я люблю тебя, - шепчет. – Наруто… Наруто… Повторяет мое имя, как заклинание. Снова оказывается рядом, бережно касается лица кончиками пальцев, поглаживает, стирает несуществующие слезы. Я мог бы дать слабину, но не хочу выглядеть разбитым. Какой же Учиха открытый в этот момент! Как книга. Как распустившейся цветок. Как распахнутая дверь. Открыт и беззащитен. - Люблю… люблю… тебя… я люблю… - шепчет так болезненно, с трудом. Осторожно касаюсь бледной щеки. Холодный. Ледяной. Мокрые пряди прилипают к пальцам. Смеюсь. Немного сумасшедшим, безумным смехом. - Я тоже. И всё замирает. Неважно. Пусть всё идет к черту. Наша игра, противостояние, Сай и его замашки, распахнутая дверь моей квартиры, из которой в коридор просачивается свет, фокусы, концерт, друзья. Да, черт возьми, весь мир – к черту! Сейчас есть только я и он. Мы. Признавшие, наконец, свои чувства до конца.