Уличная магия 1: Бал

Понятия не имею, сколько времени мы стоим, вцепившись друг в друга. Хотя, нет, не вцепившись. Обнимаясь. Саске – осторожно, бережно, несмело. Я – со всеми жалкими остатками сил. - Не смей… Наруто, не смей даже смотреть... Если узнаю, что ты был с кем-то, я убью вас обоих… - Учиха говорит очень тихо, но угроза в голосе реальная и мощная. Он все еще дрожит, то ли от переизбытка эмоций, впечатлений и событий, то ли от холода. Осторожно выпутываюсь из его рук. Закрываю дверь, включаю свет. Саске, как и я, привык к темноте. Щурится. Молча тяну серый пуловер вверх. Одежда не приведена в порядок, кое-где мятая, местами промокшая, надетая наскоро. Господи… Представляю, как он, получив сообщение, яростно и быстро одевался. На сердце так тепло… - Я дам тебе одежду. Снимай. Учиха слушается. Поднимает руки, позволяет мне себя раздеть. Я еще не понял, что произошло. Не могу осознать. Саске здесь. В пять часов утра. Оставил свою машину где-то далеко от дома, чтобы пройтись под дождем и немного остыть. А если бы мы жили в соседних квартирах? Он бы с одного удара меня вырубил. Так разозлился… Я рад. Рад, что Учиха чувствует злость, что сходит с ума из-за своих мыслей и фантазий. Взгляд то наполняется любовью, то снова разгорается ненавистью. - Послушай. Я просто захотел сделать татуировку… Сай… предложил мне небольшую сделку. Я не смог отказаться и позволил проделывать эти штуки… Саске резко выдыхает, сжимает руки в кулаки и отворачивается. Так. Вроде бы держит себя в руках. - Ничего такого между нами не было. Он напоил меня афродизиаком… но… Вздрагиваю и пячусь назад. Боже, таким выражением лица убить можно. Серийный маньяк-убийца. Игнорируя вспышки боли и нервно хихикая, ненавязчиво мигрирую в спальню. Слышу, что Учиха разувается. Стоять к нему спиной как-то страшно, поэтому я иду практически наугад. Футболка сзади стала влажной, скорее всего обработанные ранки снова начали кровоточить из-за столкновения со стеной. Придется Саске приводить меня в порядок, раз уж напакостил. По дороге в спальню беру аптечку. В одной руке пуловер Учихи, в другой – коробочка. Саске проходит следом. Кажется, слышу, как работают шестеренки у него в голове. Отдав болвану аптечку, отношу одежду на балкон. - У тебя кровь… - неуверенно произносит мой ведьмак. - Да, я чувствую. В следующий раз не торопись в драку лезть, - вздыхаю и стягиваю футболку. На ткани эпичное пятно. Повязку надо сменить. – Помоги мне. Саске лезет в аптечку, еще не до конца понимая, какого рода помощь от него требуется. Иду в ванную, скидываю футболку в раковину. - Это… – касается плеча. – Это Сай сделал? - Да… сними повязку, - встаю так, чтобы видеть Саске в зеркале. Интересно, как он будет выглядеть. Учиха действует. Осторожно отлепляет медицинский скотч и, стянув бинт, замирает. Наблюдаю за его лицом. У меня даже руки начинают трястись от волнения. Тонкие брови сходятся к переносице. Непередаваемое выражение: боль, понимание, сожаление, удивление, некоторое недоверие и грусть. Учиха опускает голову, прижимается лбом к моей шее. Бережно целует кожу. Кажется, всхлипывает. - Прости меня… - тихий голос прорывается в сознание с силой урагана. – Пожалуйста… Злость сошла на нет. Неловко улыбаюсь. Вряд ли я когда-нибудь еще увижу его таким. - Не грузись. Саске рассматривает следы от плетки, мелкие алые точки – ожоги. Они ерундовые, но болят, как настоящие. Целует. Вернее, зацеловывает. - Сай - урод, - шипит. – Прибью... А мне в кайф. Ощущение едва теплых губ на больных местах – это что-то с чем-то. Нельзя чувствовать себя таким счастливым. Примерно полчаса Учиха копошится с моей спиной. Боится дотрагиваться, боится сделать еще больнее. Снова чувствую дичайшую усталость. Когда он заканчивает, я беру полотенце и промокаю тканью любимую черную солому. - Пошли спать, Жемчужинка… - шепот в губы. Саске хмыкает и впервые с момента прихода улыбается. - Идиот. - Да-да, это я уже слышал. Ты становишься предсказуемым. Раздевшись до нижнего белья, молча ложимся. Учиха сразу же сгребает меня в осторожные, но собственнические объятия. Я тоже обнимаю его, закидываю ногу на бедро, усмехаюсь. Хочется разгладить складочку между темных бровей. Провожу пальцем по лбу, вниз, по носу, касаюсь губ. Аккуратно обвожу нижнюю губу по краю. Целовать страшно. Как будто Саске может растаять. Исчезнуть. Сейчас я проснусь, и волшебство будет разрушено. Раз – и ничего не останется. Только боль и холод. Наверное, в моих глазах отражается что-то тяжелое. - Болит? – обеспокоенно спрашивает. Если он не прекратит быть таким, я сойду с ума. Точно-точно. - Ерунда. Саске, не смотри на меня так, словно этот момент – всё, что у нас есть. Я никуда не денусь. Я люблю тебя. Интересно, наши чувства всегда будут такими сильными? Остановить бы время и навсегда остаться в темнице его теплого взгляда. Да, я не похож на Итачи. Я заключу сделку с дьяволом, чтобы вытащить Саске из бездны. Я постараюсь наполнить его жизнь солнцем. Затмить все вокруг, чтобы он думал только обо мне. Чтобы тянулся к свету, грелся в лучах. Отдам всё: жизнь, душу, мысли. А сейчас просто целую в щеку. По-детски, нежно, глупо. - Спи сладко, сволочь. - И тебе того же, тупица. Смотрим друг другу в глаза. Секунда… две… три… Начинаем хохотать. До слез. Мы точно психи. Все, это была последняя стадия. Теряю ту секунду, когда мы успокаиваемся и снова тепло прижимаемся друг к другу. Такой вот Учиха Саске. И… такой вот я. *** Просыпаться не хочется. Совсем. Приготовившись поприветствовать пустую постель, нехотя открываю глаз. Нет, моя черногривая опухоль тут. Спит. Немного хмурится во сне. Неловко сев, осоловело осматриваюсь. Лицо вспыхивает одновременно с болью в спине. Господи, столько всего произошло… Саске мне признался. Признался. Мне. В. Любви. Против воли улыбаюсь. Да, пусть перед признанием он хорошенько приложил меня об стену, но сам факт… Хихикаю, совершенно не замечая ленивого движения рядом. - Кому-то пора к врачу… - бормочет Саске, натягивая одеяло повыше. – Совсем сбрендил ржать с утра пораньше? - Если к врачу, то только вместе, ибо это ты с утра начинаешь бухтеть, как жопа под водой, - не могу отказать себе в удовольствии, поворачиваюсь, подползаю ближе. – У-чи-ха. Фокусник старательно делает вид, что меня тут нет. - Саске… Саске? Ты что, не выспался? Я зна-а-аю, ты хочешь приготовить нам какую-нибудь вкуснятину… - облокачиваюсь на недовольного паучьего выродка, рассматривая торчащий из-под одеяла черный хохолок. – Учиха? Э-э-э-эй! Вот только не надо притворяться мешком с… - Узумаки, я хочу еще немного поспать, - слышу в голосе тепло. Мамочки, у нас целых два сдвига за последние двенадцать часов. - Ты – жуткая зануда, не держащая обещаний. Саске откидывает одеяло, резко садится и придвигается к моему лицу. Я вздрагиваю и чуть-чуть отклоняюсь назад. - А разве я нарушил обещание? - Ты обещал что… что… - Вот именно. Что? «Этого больше не повторится» - ты так сказал. Видишь ли, «это» - очень широкое понятие. Чего не повторится? Не повторится совместного купания в душе? Или, может быть, тебе больше не быть активом? Или… - Хитрец… - Я знал, что ты оценишь. А теперь, будь добр, иди, попей чаю и дай мне поспать еще немного, - сволочь укладывается обратно и, приобняв подушку, прячется под одеялом. – Я не выспался. - Чем ты занимался всю ночь?! - Сначала я пытался разобраться в нашей проблеме. Понял, что бесполезно, но выпил слишком много кофе и не смог уснуть. Потом получил сообщение… Замолкает. От греха подальше соскальзываю с кровати и линяю к выходу. - Сообщение… черт… Застываю в проходе. Веселый настрой сразу исчезает. Сердце щемит в груди и что-то подсказывает мне, что сейчас лучше не оставлять Саске одного. Но… мне страшно сделать вдох, не то чтобы вернуться назад. Почему? Может быть, потому что даже вчера я не слышал столько отчаяния в его голосе? Жду. Стою на месте, надеюсь, сжимаю руки в кулаки… - Не уходи. И всё. Всего двух слов достаточно, чтобы я сорвался, метнулся назад, стянул чертово одеяло и крепко сжал Учиху в объятиях. Порывисто, резко, быстро, как будто он может передумать в течение секунды. Обнимаю, покрываю лицо нежными поцелуями, стискиваю, удерживаю, полностью игнорируя боль. И он делает то же самое. И что самое важное: мы не переходим границу, не позволяем страсти взять верх, даже не целуем друг друга в губы. Да, мы целовались. Без чувств, без любви как таковой. Теперь нам придется всё познавать заново. С самого начала. Первое объятие, первый поцелуй, первый раз… Настоящие. Не похотливые и страстные, а… искренние. Не торопясь. Медленно, по чуть-чуть, смакуя каждую секунду, наслаждаясь согревающим сердце теплом. Саске хмыкает, и я впервые слышу в этом звуке непосредственность, легкость, насмешливость. Не злое презрение или превосходство. Он кажется мне сладким. Сладкий звук. Втягиваю воздух, уткнувшись носом в изгиб шеи, чувствуя, как сильно бьется кровь под кожей. Чистый учиховский запах, без примесей, приятный, будоражащий, холодный. Думаю о том, как буду покрывать тело Саске засосами, а внутри все ходуном ходит. Екает, прыгает, сжимается и резко выстреливает. Боже, как же я его люблю. До беспамятства. И он ведь тоже. Любит. Теперь никаких сомнений, переживаний и беспокойств, по крайней мере, что касается взаимности. Выпрямляюсь. Учиха смотрит на меня с непередаваемым набором эмоций. Хочется проникнуть в его память и вытащить все записи с пометкой «Акаши». Невозможно… жаль. Я начинаю верить, что Саске действительно способен убить любого, кто меня тронет. Причем особо жестоким способом. Впредь надо быть осторожным. Ползать по клубам с пьяным Гаарой точно не стоит. Есть ли слово, которым можно обозначить данный уровень собственнического отношения? Фанат? Это ведь фанаты глотки друг другу могут разодрать? Черт, тут намешано столько мощных чувств, что я не могу понять, в чем все-таки дело. - Саске… мы забыли самое главное. - М? – запускает руку в мои волосы, нежно массирует кожу. Игриво дергает светлые пряди, пропускает их сквозь пальцы. Обожаю это тесное сплетение жестокости и нежности. - Мы – пара? - Глупый вопрос, Узумаки. - Знаешь, ты бываешь настолько непредсказуемым, что я рискну переспросить. Мы – пара? - Конечно… - Тогда… не смей отводить от меня взгляд, - что ж, у меня тоже есть право объявить кое-кого своей собственностью. - Как скажете, мистер придворный маг. Ухмыляюсь. Мы справимся. Я уверен.