Уличная магия 1: Бал

После посиделок в гримерной, уставшие и относительно довольные, мы расходимся по домам, решив, что надо немного отдохнуть друг от друга. Поэтому следующий день я встречаю один в своей квартире. Уже непривычно. Хочется услышать раздраженное: «черт, ты ужасно шумный». Поцеловать уголок надменных губ. Почувствовать тепло любимого человека. В полной мере осознав это желание, принимаю решение. Нужно просто собрать вещи и переехать к Саске. Все-таки любовь - это зависимость. Болезнь. Стадия неизлечимая, больному уже ничего не поможет. Так зачем мучиться? Приняв прохладный душ и собравшись, отправляюсь за коробками для вещей. На улице холодает. Приближается осень, на окружающих нападает хандра. Хотя лето еще не кончилось, на душе почему-то немного тоскливо. Потому что Учихи нет рядом? Возможно. К хорошему быстро привыкаешь. Вздрагиваю, неожиданно услышав телефонную трель. Мягко щелкаю блокировкой и подношу мобильник к уху. - Я был груб, - без приветствия начинает Саске. На лице против воли расползается улыбка. - Как твоя лапа, злодей? – останавливаюсь, дожидаясь смены значка светофора. Интересно, Саске делал оригами? Хе-хе, теперь я знаю, чем этот говнюк страдает, пытаясь себя успокоить. - Уже почти не болит, - фыркает. – Приедешь? - Я иду за коробками. Если ты поможешь мне с вещами, то приеду быстрее, - хотя Учиха прямым текстом предлагал переехать, я еще ни разу не давал такого четкого согласия. Затишье в трубке заставляет усмехнуться еще шире. – Через час встретимся у… Это происходит так резко, что я не успеваю выдохнуть скопившийся в легких воздух. Неожиданное, резкое, сильное и страшное движение. Первый толчок землетрясения мгновенно нагнетает панику среди прохожих, замерших рядом с дорогой. Кто-то падает, кто-то хватается за рядом стоящих. Не знаю, каким чудом я удерживаю телефон в руке. В паре метрах от дороги начинает плакать ребенок. Тряска повторяется, люди вскрикивают. Сквозь муть паники слышу настороженное: - Узумаки? В ту же секунду почти теряю равновесие. Спасает стоящая неподалеку машина, на которую я буквально заваливаюсь. Краем глаза вижу, как людей словно веником сметает к середине дороги. Визг тормозов бьет по нервам, страх стальными тисками сковывает горло. Почему-то в этот момент я думаю только о том, чтобы не выронить телефон. Вцепляюсь в несчастную технику белыми от напряжения пальцами и резко вскрикиваю, больно врезавшись бедром в капот. Улица ходит ходуном и всего за пару секунд превращается в каменное месиво. Раздваивается дом, построенный без защиты от природного катаклизма подобного рода. Неужели я в эпицентре землетрясения? Замерев, с ужасом наблюдаю за черной ломаной змейкой трещины, ползущей по дороге в сторону вскрикивающих пешеходов. Взгляд натыкается на плачущего мальчика, мать которого отчаянно держится за столб. В перерывах между сильнейшими ударами она успокаивает ребенка и не смотрит по сторонам. Пытаюсь предупредить о трещине, но слова застревают в горле и вместо фразы получается какой-то жалкий стон. - Наруто! – шумит динамик. Мое имя, выкрикнутое Учихой - последнее, что он издает. Трубка все-таки выскальзывает из пальцев и громко разбивается об асфальт, когда я срываюсь с места. Тело срабатывает неосознанно, как пружина, выстреливает, срывается к женщине с ребенком. Дорога расползается практически у самого тротуара. Обрушение. Я едва успеваю схватить маленькую ручку в воздухе. Мальчик громко кричит от страха и непонимания происходящего. Пытаюсь вытянуть его наверх. Не знаю, откуда берутся силы на резкий рывок. Сердце ощутимо ухает в груди, бьется в горле и висках, вокруг творится хаос, ребенок надрывно плачет, прижимаясь к моему плечу, люди кричат… И я понимаю, что совершил ошибку. Я должен был позволить инстинкту самосохранения сработать. Должен был остаться там, около машины. Не знаю, что толкнуло меня вперед. Это неправильно. Совершенно неверно. Но я рискнул жизнью, чтобы спасти этого мальчика. Жаль только… бессмысленно. Асфальт покрывается мелкими трещинами. При всем желании я не успеваю отползти назад. Оглушительный грохот, сливающийся со стонами зданий, практически полностью глушит меня. Мы падаем в дыру, следом за женщиной. Далее я осознаю происходящее обрывками… Приземляюсь на твердую поверхность подземной парковки и теряю ориентацию в пространстве. Все тело обжигает резкая боль. Мальчик судорожно впивается пальчиками в ткань моей толстовки. Маленький клочок голубого неба без облаков затемняется падающей сверху плитой. Я кричу от страха, но не могу закрыть глаза. А потом приходит тьма. *** Холод. Первое, что я могу ощутить - это холод. Мерзкий, противный, режущий холод… Разлепив ресницы, тут же жмурюсь из-за пыли, попавшей в глаза. Кашляю. Ребенок едва ощутимо вздрагивает на моей груди. Мы попали в воздушный карман… Несколько лучиков света проникают в нору сквозь мелкие проемы между кусками дороги. Я пытаюсь выглянуть наверх, но не вижу ничего, кроме маленькой голубой полоски света. Землетрясение прекратилось, и мы чудом остались живы. Света недостаточно, чтобы полностью осмотреть доставшееся нам пространство, но хватает, чтобы видеть друг друга. Мальчик поднимает голову и кашляет совсем как я секунду назад. Ему лет двенадцать. Совсем еще ребенок. С ужасом замечаю в нескольких сантиметрах от его ноги, вывернутую женскую руку. Это… та женщина… - Кто… ты? – хрипло лепечет пацаненок. Я тут же отвлекаю внимание на себя. - Меня зовут Наруто, - пробую пошевелиться. Аккуратно приподнявшись, опираюсь спиной об острый выступ. - А где мама? – мальчик немного сползает вбок и садится рядом со мной. Закусываю губу. Что я могу сказать? Лишь бы не заметил этого… лишь бы… - Мама наверху. Она обязательно поможет нам, - пытаюсь улыбаться. Саске бы не поверил, но для ребенка этого достаточно. – Как тебя зовут? - Коно… Конохамару, - я едва могу рассмотреть испуганные глаза. Услышав имя, поднимаю голову вверх и снова выглядываю в маленькую щель. Нужно позвать на помощь. Может быть, спасатели уже где-то рядом? - Помогите! Здесь люди! – кричу. Голос хриплый. Во рту грязь и пыль. Так хочется пить… Конохамару осоловело осматривается. У меня в голове как будто что-то щелкает. Не задумываясь беру небольшой осколок асфальта, лежащий рядом. Прокручиваю в пальцах и показываю мальчику. - Гляди… - раз, и осколок исчезает из поля зрения. Пальцы дрожат, на глаза наворачиваются слезы безысходности и боли, но я улыбаюсь. - Ты… волшебник?.. - Да. Да, я волшебник. И… мои друзья помогут нам. Обязательно вытащат отсюда. Вот увидишь… - А… что это? – слезинки смывают с бледного лица мальчишки тонкий слой пыли. Шмыгнув носом, свободной рукой треплю темные грязные волосы. - Это магия, Конохамару. Уличная… магия… - пытаюсь смеяться. Получается фальшиво. Нам повезло. Мы все-таки живы, пусть и заперты в ловушке. Теперь все, что у нас есть - ожидание. Иногда Конохомару с интересом наблюдает за моими простенькими манипуляциями, иногда надрывно плачет. У него сильный стресс. Через несколько часов пацаненок выключается у меня на груди. Мучительно хочется пить. Воздух в воздушном кармане сухой, спертый, с запахом крови. Отвратительный. В какой-то момент начинает казаться, что вся моя жизнь – всего лишь сон. Может быть, я всегда сидел в этой норе… Не было болезни, унесшей жизни моих родителей. Не было периода выживания. Никаких драк. Не было фокусов. Кибы, Гаары и Сая тоже. Сакура – просто плод воображения… Но Учиха… только мира без него я не могу представить. Он был. И есть. И будет, верно? Липкий страх прокрадывается в душу. До этого момента я всеми силами старался оградить себя от размышлений подобного рода. Саске сильный. Даже если я погибну здесь, он всё выдержит. Не сломается. Не будет этого никогда. Но стоит вспомнить его глаза, я сам себе не верю. Так страшно, что Учиха опустит руки… Он ведь не сдастся, пока не увидит мое тело? Или меня. Живым… Размышления заводят в тупик. Я не знаю. Не знаю… Это ужасно. Ужасное, томительное ожидание, разбавленное надеждой. Я не могу кричать – горло пересохло. Шок отступил и при малейшем движении тело пронзает боль. Может быть, сломаны ребра. А может быть это повреждения иного рода. Очень скоро теряю ощущение времени и проваливаюсь в неясное забытье вместе с Конохамару. Выныриваю, чтобы понять, что я все еще в западне. Пару раз пробую сдвинуть неподъемный кусок, накрывший нас справа. Естественно, сил одного человека недостаточно. Скорее всего, там несколько тонн. А если все это схлопнется до того, как подоспеют спасатели? О боже… Я когда-нибудь молился богу? Наверное, нет. Незачем было. Мне всегда везло. Вот значит, что такое обреченность? Прежние проблемы кажутся такими никчёмными, ерундовыми и глупыми. Оказывается, вся моя жизнь состоит из глупостей. Расслышав шум над головой, более-менее прихожу в себя. Сколько мы просидели здесь? По ощущениям лет сто, не меньше. Осторожно тяну Конохамару за плечо. Мальчик нехотя открывает глаза. - Живые есть?! – голос спасателя звучит глухо, но слова разобрать совсем не трудно. Мы кричим из последних сил, стараясь привлечь к себе внимание людей. И спустя час нас вытаскивают наружу. Последний кусок дороги поднимают при помощи крюка. Черт возьми, я жив? Жив… Конохамару не хочет отпускать меня ни на секунду. - Эй, малец, все хорошо… - отмахнувшись от врачей, пальцем стираю грязь с высокого лба. - Где мама? - Мама сейчас в хорошем месте. Поверь мне, ладно? И он верит. Он верил моей улыбке все это время... Мир кажется невероятно объемным. Большим. Очертания местами порушенных домов – резкие и четкие. И люди такие яркие. Живые. Господи, я жив… Понимаю, что не должен сидеть на месте, но усталость и расшатанные нервы берут свое. Врач дает мне воды и вкалывает какое-то лекарство. Снова погружаюсь в состояние полудремы. Иногда сквозь пелену пробиваются обрывки деловитых врачебных фраз. Прихожу в себя в больнице. Светло. С минуту наслаждаюсь комфортом постели. А потом подскакиваю и с шипением падаю обратно. Учиха! Я должен увидеть его прямо сейчас! Медсестра заскакивает в палату. Пытается дать мне обезболивающее. Послушно глотаю, но не прекращаю попыток подняться. - Простите… вы Узумаки Наруто? – спрашивает девушка, придерживая меня за плечо. При мне не было никаких документов. Узнала, значит. - Да… я могу уйти? - Нет, пока нет. - Я должен, - кусаю губы. – От этого зависит жизнь… жизнь дорогого мне человека. Она хмурится. - Да вы же сами едва в сознании держитесь! Киваю и встаю. Стараюсь делать все спокойно, чтобы медсестра не решила, что у меня посттравматический стресс. - У вас наверняка достаточно пациентов, а я имею право отказаться от лечения. - Если хотите, можете позвонить по телефону! Прошу вас, успокойтесь… Самое смешное, что я даже при желании не смогу позвонить Учихе. Не удосужился запомнить последние цифры его номера. Поэтому вежливые уговоры не действуют. Подняв всё отделение на уши, все-таки выбираюсь из плена заботливой медицинской братии. Забираю вещи. В толстовке есть немного денег, как раз хватит на такси. И впервые по-настоящему молясь богу, с тяжелым сердцем отправляюсь к дому Саске.