***
Прекрасные Гавайи. Ослепительное солнце, жаркие пляжи, роскошные места, нет ничего прекраснее. Билеты Габриэль приобрел заранее, и они успели как раз вовремя. К вечеру уже были на месте. — В последний раз мы были тут девятнадцать лет назад, — Винсент окинул взглядом окружающих. — Как все однако меняется. — В наш первый медовый месяц, — Габриэль не удержался от того, чтобы прильнуть к мужу, с любовью заглядывая в карие глаза. — Второй лучший день в нашей жизни. — Если составлять рейтинг всех наших счастливых дней, то этот день был только на четвертом месте, — альфа поцеловал супруга в висок, подхватывая чемодан одной рукой, а второй обнимая за талию. — Хо-хо, а какой же в твоем рейтинге самый лучший? — Когда ты подарил мне сына, — усмехнулся альфа. Он до сих пор помнил, как разрыдался, словно мальчишка, когда ему вынесли Сиэля, такого крошечного и беззащитного. — И мой тоже, — с теплой улыбкой ответил омега, как и супруг вспоминая свое солнышко. Не забытое никогда чувство, когда впервые держал свою кровиночку в руках. Так сентиментально, что в глазах защипало. Габриэль отогнал от себя воспоминания, иначе не сдержится. — К сожалению, день, когда ты согласился стать моим мужем, только на третьем. Дети вышли на первый план, — альфа прижал любимого к себе сильнее, чтобы показать, что он того любит все равно сильнее всего на свете. — Я это прекрасно понимаю. Глупо с этим даже спорить. В своем номере, на самом верхнем этаже, с огромным балконом и на открытым видом на море, супруги первым делом скинули лишний груз. Поездка оказалась довольно утомительной, особенно после работы. — Вот подарят наши мальчишки мне внуков, и вообще буду доволен, что прожил эту жизнь не зря, — Винсент потянулся, незаметно обнимая супруга и вместе с ним падая на широкую кровать. Габриэль едва сдержался, чтобы не ляпнуть лишнего. Вместо ответа он с улыбкой оказался сверху, приподнялся и стал расстегивать пуговицы на рубашке. — А ты я смотрю, не так уж и устал, — альфа с ухмылкой наблюдал за действиями любимого омеги. — Я пойду в душ, пошляк, — обломал планы, что, омега не сомневался, уже выстраивались в голове супруга. — Могу сходить с тобой, — руки альфы прошлись по бедрам. — Вот уж где мы расслабимся, да на несколько заходов, м? — с мурчанием Габриэль ловко высвободился из наглых лап альфы и поднялся с постели. Рубашка мягко соскользнула с плеч и упала прямо на пол, следом за ней полетели брюки и белье. И последним штрихом, была заколка, что скрепляла волосы до плеч. Габриэль распустил их и они водопадом упали вниз. — Ты же знаешь, что я еще полон сил доставить тебе удовольствие, — усмехнулся альфа, смотря на своего супруга с благоговением. — Ну так что? Позволишь мне пойти с тобой? — Винсент поднялся следом за супругом. — Хм, — с хитринкой посмотрев на альфу, Габриэль отвернулся и неспешной походкой прошел по спальне, остановившись у выхода. — Не заставляй меня ждать, любимый. — Как пожелаешь, — Винсент расплылся в поистине плотоядной улыбке. Вот он его шанс вполне спокойно отдохнуть от всех проблем. Инстинкты взыграли в нем новой волной. Да еще и Габриэль его дразнит. Вот ведь хитрый лис. — Берегись, одним заходом я на самом деле не ограничусь. После этих слов мужчина последовал за супругом. Габриэль нарочно собрал волосы и перекинул вперед на одно плечо, чтобы взгляд альфы ухватился за точенную фигуру с прекрасным видом сзади, а когда стал набирать воду в джакузи, специально согнулся посильнее и выпятил попу. Альфа облизнулся, положив свою ладонь на прекрасную половинку супруга. — Думаю, первый заход мы совершим еще до джакузи, — Винсент перехватил руку омеги, резко разворачивая и прижимая его к себе. Ладони снова устроились на попе супруга. — Но, милый, я такой грязный после перелета, тебе будет неприятно ласкать такое тело, — наигранно грустно и с самой невинной и печальной мордашкой ответил омега, положив руки на грудь мужа. — Да хоть вываляйся в грязи, — альфа провел носом по шее супруга, — я все равно тебя люблю и хочу. — Тогда раздевайся, — в миг утратил всю невинность в голосе. — Хочу начать первым. — К сожалению, мои руки сейчас заняты, — альфа провел ладонями по пояснице вверх и вниз. Это нисколько не остановило наглого омегу. Когда хотел, он умел вырываться из цепкой хватки (если не считать случая, когда муж пьяный). Габриэль отошел в сторонку и присел на возле джакузи, закинув ногу на ногу и руками оперевшись сзади. — Приступай. Винсент еще раз пошло облизнулся, протягивая руки к пуговицам, медленно расстегивая одну за другой. Потом также медленно спустил ее с плеч, обнажая все еще красивое тело. И плевать, что он прожил почти полвека. Сорок с небольшим еще не предел его сексуальных возможностей, а уж о хорошей физической форме и лице без морщин многие могут только мечтать. Когда рубашка оказалась на полу, альфа приступил к брюкам. Сначала ремень звякнул пряжкой. Потом пуговица и молния. И все это время Винсент даже не отвел взгляда от глаз супруга. Тот нарочно дразнил, то покусывая губы, то облизывая. А когда дождался своего, окинув обнаженную фигуру мужа, поднялся с насиженного места и тут же встал перед с ним на колени. Винсент не был до конца возбужден, что омега поспешил исправить, сразу заглатывая член. — Так быстро? — Винсент положил ладонь на затылок омеги, дарившего ему весьма приятные ощущения нарастающего возбуждения. Ответить мешало одно очень важное дельце, вместо слов Габриэль кинул многообещающий взгляд. Доставлял удовольствие не спеша и не разу не отведя глаз. Винсент был готов возбудиться и кончить почти моментально от этих зеленых очей, мысленно делая пометочку, что все-таки они заведут еще ребенка, стоит только сыновьям окончательно помириться. А Габриэль тем временем не давал долго зацепиться за посторонние мысли, и вообще за какие-либо, доводя до исступления своим жарким грязным ротиком. К своей постыдности он добавил и стоны удовольствия. Тягуче медленно обсасывая и выстанывая каждый раз все протяжнее. Винсент все-таки оторвал взгляд, закрывая глаза и откидывая голову назад. Стон все-таки вырвался из плотно сжатых губ. Однако альфа не позволил довести себя до разрядки, слегка сжав волосы омеги и подтянув его к себе, заставляя встать. Как только супруг выполнил его пожелание, альфа сразу же впился в его губы. Да только задачка у него оказалась сложнее, когда омега вдруг изволил запрыгнуть на супруга, вспомнив молодость, и все то время не разорвав поцелуя. Альфа от неожиданности пошатнулся, но все-таки устоял, разворачивая и прижимая супруга к холодной стене и врываясь языком в рот любимого омеги, срывая с него первые достаточно громкие стоны. Габриэль балдел от контраста холодной плитки и горячего тела любимого. Он дрожал в его руках. Винсент целовал так, будто хотел протолкнуть язык в глотку. Руки, поддерживающие омегу под попу, стали поглаживать вход. Сейчас хотелось подразнить. Сразу проникать в тело альфа не собирался. Хотелось играть, изводить своего любимого. Габриэль разорвал поцелуй с тяжелым дыханием. Рука, до этого зарывшаяся в волосы любимого, дернула слегка назад, заставив вскинуть голову и омега этим воспользовался, в отметку за дразнение, укусил за шею. — Жаль омеги не могут ставить своих меток, — хрипло от возбуждения прошептал альфа. — Ошибаешься, — возбуждающе рыкнул Габриэль, куснув чуть сильнее и тут же зализал языком, от укуса, до ушной раковины. — Так укушу, что неделю будешь ходить с алеющим пятном. — Даже будет интересно, — усмехнулся Винсент, поудобнее перехватывая супруга и слегка потеревшись членом о вход. Посчитав это за косвенное согласие, Габриэль еще раз впился в шею мужа, туда, где альфы ставят свои метки. Но у него не было клыков, подобно альфам. Зато были крепкие зубы. Так он и закусил кожу, с каждой секундой посасывая сильнее и для мужа болезненнее. А Винсент казалось получал от этого дикое удовольствие. Подумаешь, боль. Альфа возбуждался от этого еще сильнее. А от смутного осознания, что многие альфы ему и так завидуют наличием такой истиной пары, а тут еще и такой яркий след страсти. — Великолепно, — Габриэль оторвался, с полным удовлетворением разглядывая засос. Он постарался на славу, и след вышел еще больше и ярче, чем он думал. — Ты великолепен, — альфа снова впился в губы любимого, от которых невозможно было оторваться снова. А пока омега мог почувствовать, как супруг постепенно заполнял горячее тело. Невозможно было сдержать вскрик удовольствия. Габриэль сильнее прижался к мужу и самостоятельно пытался принять горячий член в себя. — Еще… сильнее… Винсент не позволял проявить инициативу, насаживая его самостоятельно. За эти два года их так называемый график секса очень сильно сократился. Не до этого было. А теперь самая потрясающая неделя впереди. От осознания такого факта альфа вошел на всю длину. — Во мне… как же потрясно, — со стоном протянул омега, потеревшись слегка спиной о гладкую холодную плитку. — Так долго я хотел тебя, любимый… — У нас столько времени впереди, — усмехнулся альфа, целуя свою метку и начиная постепенно наращивать темп, — ты еще скажешь, как я тебе надоел. — Никогда, — через стоны пытался ответить Габриэль, заглядывая в глаза любимого сверху вниз. — Я всегда буду тебя хотеть, всегда. Я люблю тебя, любимый… — И я тебя люблю, — прошептал альфа, крепче обнимая. По телу вместе с возбуждением расползалась невероятная нежность, которая затапливала. — И всегда буду любить. — Двигайся, — с тяжелым дыханием Габриэль обнял за шею и попытался сам начать двигаться, но из-за того, что держат, было тяжело. Альфа повиновался, буквально вышибая из любимого стоны. Дорвался. Получил то, что желал. Вся неделя в его распоряжении. У Винсента кружилась голова от удовольствия вновь распробовать тело любимого. Он насладится им вдоволь. — Ох… — Габриэль наконец вдохнул больше воздуха. Его наполнили до краев, семя все еще стекало по бедрам, а его самого поставили на ноги. Едва удалось удержать равновесие, колени дрожали после бурной страсти. — Милый, ты сегодня такой несдержанный. — Я скучал по тебе, — прошептал альфа, неожиданно поднимая супруга на руки. Огромная ванная уже наполнена водой, и можно было принять душ. Горячая вода, казалась теплой, потому что собственное тело горело и все еще помнило ласки любимого. Да и тот не спешил выпускать из объятий, усадив на колени. Габриэль сел к нему боком, положив голову на плечо. — Винсент, ты хочешь третьего ребенка? — Наши мальчики стали такими взрослыми, — альфа приобнял за плечи. — До внуков нам еще далеко, да и мы не такие старые, чтобы не поставить на ноги еще одного малыша. — Ты мой вечно молодой, — улыбнулся омега, коротко целуя в губы. — Однако я все-таки переживаю, как может пройти беременность, — улыбнулся альфа, столкнувшись лбом о лоб супруга. — В моем возрасте нежелательно беременеть. Но я вижу желание в твоих глазах, любимый, и мне сложно тебе отказать. Я подарю тебе малыша, — шепнул сокровенные слова прямо в губы, и погладил мужа по щеке. — Я буду на руках тебя носить, — коротко коснулся губ омеги, — если потребуется буду помогать вести дела с клиникой, — снова поцелуй. Альфу переполняли благодарные чувства. — Сделаю все, что в моих силах, но ты и наш будущий малыш будут в безопасности от всего-всего-всего. — Ты повторяешься, любимый, — тихо засмеялся Габриэль. — Эти слова я уже слышал, когда мы планировали завести первого ребенка. — Зато я выполнил тогда все, что обещал, — альфа улыбнулся, — потому что ты — одно из моих главных сокровищ в этой жизни. — Когда ты так говоришь, я не могу сдержаться, — томно шепнул на ухо и пересел на коленях альфы, лицом к лицу. — Впереди целая неделя. Может, в один из этих дней, мы сцепимся с тобой снова… спустя девятнадцать лет… — Почему-то мне кажется, что спустя два года жизнь снова приобретает светлый оттенок, — кивнул Винсент, поглаживая любимого омегу по талии. — Я почему-то уверен, что ссор в нашем доме больше не будет. — Так и будет, — согласился Габриэль, плавно качнув бедрами. — Так-с, — усмехнулся альфа, шлепнув легонько по попе, — мы приехали отдыхать, а, значит, мы должны выложиться на отдыхе по полной. Как тебе предложение — найти укромное местечко на диких пляжах? — Как в первый медовый месяц, — мурлыкнул Габриэль, всеми руками «за». — И все-таки, — Альфа заставил супруга сменить позу у себя на коленях, — я рад, что ты нас вытащил отдохнуть. — Тебе не стоило сомневаться, любимый, — Габриэль склонил голову, губами коснувшись оставленной метки. Она так приятно радовала глаз, омега не мог налюбоваться. И этот след точно останется до конца их отдыха. — Интересно, что сейчас делают мальчишки? Мы же их даже не предупредили, — задумчиво почесал затылок альфа. — Искупнемся, и я напишу и предупрежу, — пообещал Габриэль, перехватывая руку любимого и скрепляя их пальцы замком. Губы поднялись к подбородку и последний поцелуй альфа получил в нос. — Словно мне снова меньше тридцати, — Винсент перехватил губы супруга, упиваясь мыслями о том, что все теперь у них будет хорошо. Уж он в это верил.***
Ближе к ночи, когда супруги улеглись в кровать, один из них вдруг вспомнил, что обещал предупредить сыновей о неожиданном отъезде. Чиркнув короткое смс, Габриэль устроился в объятьях мужа, но телефон далеко от себя не убрал. Как чувствовал, что последует вопрос от детей. Конечно же стал лезть с расспросами Себастьян. Быстрый ответ был отослан и телефон быстро отключен. После вечерней страсти, как было обещано, не с один заходом, утром вообще не осталось желание подниматься. Однако же, выработанная привычка не позволила спать дольше. Да и возраст давал о себе знать. Габриэль, как и обычно, проснулся первым, наводя шухер на голове. По голове себе не хватало постучать, бестолочь такой, забыл вчера расчесаться. Что теперь творится с волосами, даже представить страшно. Винсент, словно почувствовав, что супруг проснулся, заворочался, открывая сонные глаза. Уж кто-кто, а альфа любил вздремнуть лишний часик с утра, но сейчас, с ярым рвением побыть с супругом дольше обычного, мозг посылал малейшие изменения, например, отсутствие контакта с другим телом. — Не спится? — Винсент приподнялся, ухватывая супруга за талию и опрокидывая обратно на подушки. — Стой-стой-стой, — запротестовал омега, пытаясь выбраться из загребущих ручонок. — Закрой глаза и дай мне добраться до расчески. — Ты и так прекрасен, — усмехнулся альфа, не спеша выполнять просьбу. — Ты это специально говоришь, чтобы не дать мне уйти, но я-то знаю, какой шухер может твориться на голове, так что отпускай. — Ладно, — Винсент поцеловал плечо супруга, отпуская, — неси расческу. Секундное удивление прошло после того, как Габриэль поднялся на ноги. Лишь мельком взглянув на себя в зеркале, он ужаснулся гнезду на голове, быстро приглаживая волосы заново, и по пути захватил расческу, возвращаясь в кровать. — Сам расчешешь? — Почему бы и нет, — Винсент сел на постели, притягивая омегу ближе к себе и перехватывая расческу из рук. Сначала было трудновато проводить расческой по волосам, но Винсент старался сделать все аккуратнее, чтобы его любовь не испытывала дискомфорта. — Может, все же стоит немного подкоротить? Они уже скоро до колен доставать начнут, — поинтересовался омега, наслаждаясь процессом. Даже глаза прикрыл от удовольствия. И это несмотря на то, что готовился к дерганью, ведь волосы знатно спутались во сне. — Как бы я этого не хотел, — Винсент поцеловал омегу в шею, где стояла его метка. — У тебя даже не секутся кончики. Идеальные волосы. — Вот дойдут до колен и будешь сам за ними ухаживать, — улыбнулся омега, прижимаясь к груди своего мужчины. — С удовольствием, — улыбнулся альфа, перехватывая кончики волос и проведя ими по оголенной спине омеги. Тот дернулся от щекотки, однако далеко отстранится ему не дали, напротив, еще теснее к себе прижав, теперь уж точно без возможности выбраться. — Милый? — Что такое, любовь моя? — Ладонь альфы переместилась на живот Габриэля. Губы захватили мочку уха. — Я чувствую, что наш отдых такими темпами пройдет в постели. Омега пытался сказать это куда серьёзнее, напустив ворчливость, но так сложно было противиться любимым рукам. Он просто млел от близости мужа. Не важно сколько, не в силах насытиться сполна. — Не имею ничего против, — тихо рассмеялся Винсент, горячим воздухом щекотя покрасневшее ушко. — Я выполню любое твое желание, как ты выполнил мое. Улыбка сама напрашивалась на губы. Габриэль откинул голову на плечо мужа, встречаясь с ним взглядом. — Тогда после завтрака мы сразу же отправляемся на пляж. — Надо одеть тебя во что-то закрытое, — проворчал Винсент. — Шрамы скрыть что ли? — усмехнулся омега, закинув одну руку назад, как раз на затылок альфы. — Тебя всего от посторонних глаз, — прикрыл глаза Винсент, улыбаясь от ласки. — Плакали тогда мои солнечные ванны… — Я тебя и таким люблю, — хмыкнул альфа. Он постарается найти более укромное местечко.***
И не прогадал. После завтрака они действительно выбрались из номера. Утро имеет свое очарование, не только в красоте нового дня, но и запахов, доступных только в это время. И, конечно же, небольшое скопление народу. Можно сказать, что единицы. Пара гуляла по пляжу, не выпуская друг друга из объятий. Габриэль подставлял лицо теплым лучикам солнца, жмурясь от удовольствия. Винсент ревниво обнимал супруга, показывая всем своим видом, что подходить не стоит. Слишком сильно альфа хотел побыстрее найти укромный уголок, пытаясь вспомнить, где они отдыхали девятнадцать лет назад. Они тогда облазили весь пляж, но нашли идеальное для них место: одинокий дикий пляж. Туда-то альфа и поведет своего драгоценного омегу. — Любите же вы с Сиэлем романтичное уединение, — хихикнул Габриэль, подмечая какие-нибудь изменения почти за два десятка лет. Но нет. Словно вчера здесь побывали. — Чтобы никто не посягал на наше ценное и дорогое, — Винсент скинул пляжную сумку на песок. — Собственники, — улыбнулся омега. Он не побоялся сесть прямо на песок, не дожидаясь, когда супруг расстелет покрывало. Волосы, что до этого Габриэль успел собрать в хвост, он тут же распустил и откинулся на локтях назад, подставляя и лицо и шею и открытые ключицы навстречу солнечному свету. — Ты похож на русалочку, — усмехнулся Винсент, приземляясь рядом и закрывая глаза. — Как же хорошо, никаких забот. Дети помирились. Работа течет плавно. О, да. Дети их уже в процессе примирения. Самом, что ни на есть, страстном. Стоило вспомнить его с Винсентом молодость… ох, на чем только не экспериментировали. Впрочем, недалеко от деток ушли. В свои сорок что только не творят. Винсент опрокинулся полностью на песок, растопырив руки в сторону. Правой ладонью как бы случайно провел по животу омеги. Без внимания Габриэль не мог оставить дальнейшее мягкое поглаживание. Для еще более милой картины, он попробовал надуть живот, создавая эффект беременности месяца второго. За последние два года Габриэль уже не мог похвастаться идеальной фигурой. Животик был теперь мягеньким, набрал омега пару лишних килограммчиков. Винсент тихо рассмеялся, пробежав кончиками пальцев по имитированному пузику. Он любил своего супруга в любом виде. И даже те самые килограммчики списывал на нервное перенапряжение. Ведь Габриэля всегда успокаивала готовка, а за эти два года он сам набрал вес. Однако уже подумывал над походом в фитнесс клуб или заниматься более приятным домашним снижением калорий чаще. — Не могу поверить, что скоро буду носить малыша, — решил поделиться своими мыслями омега, кладя свою ладонь поверх руки мужа. — Спустя столько лет снова наблюдать за тем, как внутри тебя растет новая жизнь. А потом держать свою кровиночку, частичку души. — А я с удовольствием в это поверю, — Винсент решил сменить положение, поднявшись и завлекая супруга в объятия. Песок оставался и на одежде, и в волосах, однако мало кого это волновало. Габриэль прильнул к крепкому телу мужа, пока не решил пересесть к нему на колени. — Кого ты хочешь? — В прошлый раз я загадывал малыша-альфу, родился наш Сиэль, — усмехнулся Винсент, заправив непослушную прядку за ушко любимого. — В этот раз будем наоборот? — Все потому что у тебя уже был сын-альфа, — со смешком Габриэль сократил расстояние и первым накрыл любимые губы в нежном поцелуе. Винсент улыбнулся в поцелуй, прижимая омегу к себе сильнее. Альфа будет счастлив абсолютно любому малышу, лишь бы они с Габриэлем были здоровыми, а более ему ничего не надо. Пока они больше дурачились, нежели целовались, Винсенту снова показалось, что он что-то забыл. Он попытался за противную мысль ухватиться, но она опять ускользнула в дальние дали. И все мысли улетели прочь из головы, когда любимый омега повалил обратно на песок, нависнув сверху. Его прекрасные волосы водопадом спадали вниз, закрывая видимость и ложась на грудь, плечи самого альфы. А Габриэль склонился еще ближе к лицу, с нежной улыбкой коротко поцеловав в губы. — Полежим на солнышке, а потом пойдем купаться. — Не обгореть бы тебе, — Винсент полез в сумку, куда супруг положил крем для загара с защищающим эффектом. Вытащил пляжные полотенца, расстелив их на песке, и, не дав Габриэлю снять рубашку, принялся сам его раздевать. Только отдавало это больше эротическим подтекстом. — М-м, милый, ты знаешь, что медленным раздеванием только сильнее заводишь? — чуть прикусив нижнюю губу, омега взирал на своего мужчину с внутренним трепетом. — А если разденусь я? — оголив торс, Винсент провел губами по шее, спускаясь к ключицам. Для более тесного контакта и удобства мужу, Габриэль раздвинул ноги пошире, и обхватил руками за шею и плечи. — Ты в любом случае разденешься. Но я постараюсь на тебя не наброситься. А это, — кинутый мелкий взгляд на их двусмысленную позу, — не зайдет далеко. Не сейчас. — Умеешь же ты прерывать все мои коварные планы, — притворно удрученно вздохнул Винсент, покачав головой, однако про себя забавлялся: они уже взрослые мужчины, а играются словно только вошедшие в половую жизнь подростки. Хотя, кто знает, может в этом и есть фортуна обзавестись истиной парой, никогда не устанут друг от друга. Хитрая улыбка полезла на соблазнительные немного припухшие губы омеги. Не раз ему удавалось выскользнуть из рук мужа, это не всегда безвыходно, как может казаться. Бывают особые моменты. Такие, например, как сейчас. Ведь Винсент не ждал, что его так быстро отпустят и перекатятся в сторонку. Габриэль достал из сумки солнцезащитные очки, и теперь мог спокойно лежать на спине и загорать, не боясь остаться без специальной мази и обгореть. — А вечером на лице останется след от них, — Винсент мотнул головой, чтобы привести мысли в порядок, уже хотелось набросится на омегу, но придется потерпеть. Альфа выдавил немного крема на ладони и, слегка растерев на ладонях, провел по груди супруга. — Так и быть, — слишком поздно отозвался омега, якобы позволяя себя намазывать. Очки пришлось водрузить на голову. Все равно супруг закрыл собой все солнце. Альфе повезло больше, на солнце он почти не обгорал, хоть и не был смуглым, поэтому мог спокойно подставляться под горячие, почти обжигающие лучи, чтобы сначала позаботиться о любимом омеге. Ладони скользили по гладкой коже, оставляя немного масляный след, который довольно быстро впитывался. — Эх, как бы было прекрасно, если бы я точно знал, что на этот пляж никто больше не претендует, — альфа склонился, оставляя мимолетный поцелуй на губах Габриэля. — Перевернись, надо и спину намазать. — Как пожелаешь, любимый, — разомлевший от удовольствия омега выполнил наказ, ожидая новые порции массажа. И Винсент не разочаровал, чуть сильнее сминая плечи супруга. Надо же Габриэлю полностью почувствовать себя на отдыхе, где никто не будет доставать его работой, а любимый альфа полностью принадлежит ему. Надо было смеха ради купить опахало. Винсент тихо усмехнулся, представляя всю эту картину, как Габриэль лежит на постели, а он, в одних плавках помогает ему немного охладиться от жары. — Ау, милый, полегче, — недовольно буркнул Габриэль, когда руки сдавили бока сильнее нужного. — Прости, — альфа нежно, почти невесомо провел по слегка покрасневшей кожи. Нельзя задумываться о чем-то похожем, иначе инстинкты возьмут свое. Вскоре на теле омеги не осталось ни одного открытого участка кожи, что не было бы обмазано кремом. Разве что самое интимное осталось нетронутым, но и туда наглые ручонки супруга намеревались залезть. Габриэль вовремя предотвратил попытку. — Моя очередь, — выхватив бутылек, он мягко толкнул альфу в грудь, и тот без сопротивления упал на спину. — Шаловливые ручки тоже хотят мне помочь? — весело поддел альфа, слегка поерзав. — Хотят, — с милой улыбкой на губах. — Так что свои держать в одном положении. Своеобразный приказ не смели нарушить. Габриэль без лишних проблем намазывал любимого, пока они оба не заблестели на солнышке. Красота да и только. Отдых и телом, и душой. А большего и не надо. Любимый омега рядом, дети дома за тысячи километров. Что еще нужно, чтобы немного расслабиться? Чуть-чуть полежать и бежать в прохладную воду. Не прошло и двадцати минут, как Габриэль поднялся с удобного места, решив, что достаточно искупался в солнечных лучах. Пора и в море. — Ты идешь или еще полежишь? — Наверное, схожу, — Винсент лениво поднялся следом. Вода — отдельное удовольствие. Особенно после нагретого тела. Габриэль довольно жмурился, заходя все дальше, и по пути перевязывал свои длинющие волосы в хвост. Винсент что-то недовольно ворчал, ведь распущенные волосы пошли бы Габриэлю еще больше. Прекрасный русал, который соблазнил довольно авторететного альфу. В голову Винсента пришла шальная мысль, чтобы по-тихому распустить волосы омеги, а альфа бы потом с удовольствием снова их расчешет. С такими мыслями Винсент вошел в воду, почти сразу окунаясь с головой. Естественное Габриэль не знал о его хитром плане. Он и по грудь в воду не успел зайти, как к нему подплыли и неожиданно подхватили на руки. — Ты! С ума сошел?! Я чуть Богу душу не отдал! Идиот! — возмущенные от страха крики сопровождались ударами в грудь. Однако на Винсента это не возымело никакого действия, наоборот раззадорило еще сильнее: он резко ушел под воду вместе с омегой, но почти сразу же выныривая. Это и стало тем ключевым моментом, когда мокрые волосы прилипли к телу и лицу. Габриэль обманчиво спокойно откинул с глаз мокрые пряди. Глаза его пылали праведным гневом. Больше всего альфу добивало молчание супруга, вместе с убийственным взглядом. — Прости, поскользнулся на дне, — с самой невинной улыбкой произнес Винсент, ставя супруга на дно и крепко обнимая за талию. Омега отцепил от себя руки мужчины, и сделал подсечку. Теперь все выглядело куда натуральнее. Бедный супруг действительно «поскользнулся на дне». — Ты как, милый? — обеспокоенно поинтересовался Габриэль, собирая волосы и отжимая с них воду. Винсент вынырнул, сплевывая воду, хитро поглядывая на супруга, придумывая коварные планы. — Что-то ноги уже мои не держат, — как бы печально пробормотал альфа, — стар я стал. Пока он это говорил, осторожно надвигался в сторону супруга, и в один подходящий момент снова «подскользнулся» утаскивая омегу за собой. Но чтобы не дать ему возмутиться, прямо под водой приник к его губам. Выныривали оба уже страстно прильнувшие друг к другу. Габриэль и вовсе готов был запрыгнуть на любимого, но вместо этого, одну ногу закинул на поясницу, и обхватывал крепко руками за шею, тем самым заставляя наклоняться к себе. Поцелуй давно перерос в некую борьбу за право доминирования. Винсент ликовал. Мало того, что волосы своего омеги он все-таки распустил, так еще и сумел отвлечь от всего этого. Мастерство не проходит с годами. А сейчас можно только всем этим наслаждаться, поэтому альфа подхватил вторую ногу омеги, удерживая его исключительно с помощью воды, в которой он казался еще легче. Терзание губ подошло к своему концу. Габриэль первым отстранился, открывая помутневшие от страсти глаза. Постепенно вода охлаждала и приводила мысль в порядок. До конца мешала из эротичная поза. Супруг так и не отпустил, и кажется, совсем не собирался отпускать. — Этого ты добивался? — Добивался чего? — состроил милую мордочку альфа, с улыбкой осматривая любимую омегу, которого хотелось вечно держать в руках и не отпускать. — Вот этого, — подцепил несколько мокрых прядей, что были куда красноречивее всяких слов с объяснениями. — Моей русалочке распущенные идут куда больше, — Винсент уткнулся носом в шею, тихо рассмеявшись. — Надо было взять у Сиэля его камеру. Ты прекрасен. — Твоя русалочка в следующий раз за такие выкрутасы тебя покусает, — пригрозил Габриэль, однако злость быстро сошла на нет. Да и не было ее как таковой. На любимого нельзя попросту долго злится. — Люблю укусы, они даже лучше горячительных напитков, — пробормотал альфа, заходя в воду по шею вместе с супругом. Тихо хмыкнув, омега приблизился вплотную, так что лица разделяли жалкие миллиметры, и вдруг нежно куснул за кончик носа. Винсент даже не поморщился, хотя зубки у его любимого были очень даже крепкие. Альфа просто находился на вершине блаженства, словно в Раю побывал. Состояние эйфории от самых различных фантазий и желаний, что за родились в его голове. Свободной рукой Габриэль так же молча откинул мокрые волосы, полностью открывая лицо. Прекрасное, любимое, с годами не утратившее свою красоту. Удивительно, что в самом начале из пути, он так долго и старательно его избегал. Не верил, что такое счастье может так внезапно обрушиться на голову. Такое бывает лишь в сказке. Золушка. Габриэль мог смело причислять себя к этой героине. Их судьбы уж сильно схожи. — Винсент… — Что случилось, любовь моя? — Альфа заглянул в счастливые глаза супруга, хотя явно слышал в голове легкую грусть. — Ничего, — мотнул головой, и тут же стукнулся лбом о лоб мужа, прикрыв глаза. — Я просто благодарен за то, что у меня есть ты. — На моем пути часто встречались омеги, — Винсент перехватил Габриэля одной рукой, а второй коснулся щеки супруга, — но ни с одним я не был таким счастливым дураком, которому прощают все выкрутасы, какие бы не взбрели в мою голову, и ни один не мог просто меня удержать. Тебе я благодарен, что с тобой я могу быть простым человеком, и что ты прощаешь все мои слабости. Улыбка вместо не пролитых слез. Габриэль чуть тронул губами губы любимого человека и нежно прошептал на ухо: — Я люблю тебя. — Ты вся моя жизнь, — альфа улыбнулся, решив, что пора и повеселиться. — А теперь вылезаем и идем за мороженным. Винсент, не отпуская супруга, только перехватив поудобнее, понес его на берег. Только представив как после холодной воды перейти на холодное мороженное, и тело само дернулось, а кожа покрылась мурашками. — Ох, ну и жара, — Винсент поставил омегу на ноги, громко рассмеявшись. — Сейчас из-за морской соли на теле превратимся в котлеты. — В сумке есть минералка, — вспомнил Габриэль и сам же пошел на поиски. — Не фонтан, конечно, но хоть немного тело ополоснуть. А то ведь и сверху ничего не накинуть. — Могу и так пройтись, — отмахнулся альфа, — заодно все увидят весьма яркий след от твоих зубок, — Винсент весело ткнул в свою шею, где до сих пор алел яркий след от поцелуя-укуса, — Иди тогда вперед, а я догоню. Винсент невесомо поцеловал супруга. Надев пляжные шорты, альфа пошел вперед, не спеша уходить слишком далеко. Не хватало, чтобы Габриэль остался без присмотра. А тот и не спешил идти следом, для начала решив все-таки ополоснуть себя водой. С волосами, конечно, такой номер не прокатит. Нужно как минимум две двухлитровые бутылки, чтобы смыть всю соль с волос. А если те подсохнут на солнце… Лучше не рисковать. Габриэль собрал волосы, чтобы те доставали до лопаток, и весьма остался доволен своим видом. Накинув футболку мужа, что была ему на размер больше, он наконец вышел на людную местность. Отыскать своего альфу не было никаких проблем, тот не так и далеко ушел. Габриэль пошел навстречу, совершенно не обратив внимание, как мимо него прошел мужчина, по габаритам, явно альфа. Обернулся омега только когда тот задел его плечом. И как это бывает в фильме — их взгляды встретились. Только не на романтичной ноте. Габриэля как холодной водой окатили. Взгляд серых стальных глаз давно его не оглядывал, их носитель ушел вперед, так и не обернувшись больше назад. А омега все еще стоял на месте, словно прирос к земле. — Ну и где мой супруг пропадал так долго? — Винсент подошел сзади, приобняв Габриэля за талию. Тот вздрогнул от неожиданности, слишком резко оборачиваясь к мужу лицом. — Кого-то знакомого увидел? — заинтересованно спросил альфа, сделав вид, что не заметил совсем уж странной реакции на свое появление, однако в душе кошки заскреблись от беспокойства и жуткой ревности. — Нет, все нормально, — мотнул головой омега. — Просто показалось, — и тут же перевел тему. — Где мое клубничное? — Не смог решить, тебе в стаканчике или в рожке, — альфа улыбнулся, беря любимого омегу за руку, переплетая пальцы. Если Габриэль захочет, он сам все расскажет, Винсент решил не давить. Однако, ни под конец дня, ни даже вечером, после занятия безудержной любовью, Габриэль не обмолвился и словом о сегодняшнем утреннем инциденте. Возможно, он и не вспоминал. А возможно, решил вообще не раскрывать своей тайны. Одно могло быть наверняка — это что-то связанное с его прошлым. О том, что Винсент может не знать. Даже несмотря на их долгую семейную жизнь. Альфу не покидало беспокойство, ему параноически казалось, что Габриэль стал чуточку задумчивее. Это было немного странно. Но Винсент не допытывался, решив, что супруг просто вспоминает о детях, поэтому альфа не упускал возможности обнять, поцеловать и приласкать Габриэля. На следующий день все стало только хуже. Как обычно встав раньше, Омега освежился, переоделся, и решил прогуляться по пляжу в одиночестве. Ему нужно было время, чтобы все обдумать. К тому же Винсент так и не проснулся за все время его блужданий по номеру. Однако, Габриэль и выйти из гостиницы не успел, как на пути к выходу встретился с тем, кто опасался встретить, считая, что вчера ошибся. — Так-так, а я все думаю, обознался или нет, — насмешливый голос, заинтересованный взгляд. — А ты, я смотрю, волосы отрастил. — Эндрю, — ненавистное имя вновь слетает с языка и неприятно горчит. Мерзкие, отвратительные воспоминания их детского приюта всплывают перед глазами. — Какими судьбами здесь? — А что еще люди делают на море? — Альфа сложил руки на груди. Заинтересованность так и не могла никуда спрятаться. — Отдыхаю. А ты? Один тут? — С супругом. — И где же он сейчас? — Эндрю бесцеремонно перехватил руку с кольцом. — Не смей прикасаться ко мне, — прошипел Габриэль, вырывая руку, однако хватка стала сильнее. Пальцы болезненно сдавили кисть, вырвав стон боли. — Так я еще ничего не сделал, — альфа слегка ослабил хватку, но руку вырвать не позволил. — Я просто удостоверился, что ты нашел себе ал фу. Да и метка, я гляжу, красуется, — немного издевательски пропел альфа. — Кто же на тебя позарился? Людей вроде пугал твой шрам. — Нашелся смельчак, — холодно бросил омега, потирая кисть. — Может твоими стараниями мое лицо и изуродовано, но это не значит, что я не смогу найти себе достойного альфу. Уж ты явно не вписываешься в такие категории. — Это было так давно, — Эндрю пожал плечами, раздумывая над чем-то своим. Нравился ему Габриэль, а когда тот злиться, и подавно. — Мы давно не подростки. Пора оставить эти детские войны за место под солнцем. — Так что тебе нужно? — пропустив мимо ушей короткую речь, Габриэль настороженно глядел на свой персональный, в далеком прошлом, ад, и искал пути к отступлению. Явно нехорошее предчувствие подсказывало, что так просто его не отпустят. Не может такой человек, гнилой изнутри, измениться. Сколько бы лет не прошло. И сейчас он явно темнит. Как бы омега сейчас хотел вернуться обратно к любимому. Быть за его спиной, как за каменной стеной. — Просто прогуляться, поболтать, — стал загибать пальцы альфа, строя самый дружелюбный вид. — Хотелось бы узнать, как устроился. Есть дети? Сколько? В каком возрасте? — На разговор по душам потянуло? — скептически вскинул бровь, принимая ту же позу, скрестив руки на груди. — Почему бы и нет, — улыбнулся альфа, — ты ведь не был ни на одном нашем сборе за последние годы. Некоторые ребята наши говорили, что ты врачом заделался. — Знаешь что, меня не очень тянет говорить с таким, как ты. Ничего личного, но ты последний, с кем бы мне хотелось вообще встретиться когда-либо, — с последним словом омега еще раз окинул взглядом ошарашенного и постепенно выходящего из себя альфу, и повернулся к нему спиной, намереваясь уйти. Но кто бы дал ему это сделать. Знал же, что лучше не поворачиваться спиной к врагам. Омегу перехватили за руки, разворачивая обратно. — Думаешь, если устроил свою жизнь с богатым буратино, то можешь делать все, что заблагорассудится? — прошипел альфа. — ты всего лишь омега, который всегда был остр на язык, за что и поплатился, — Эндрю провел тыльной стороной ладони по шраму. — Отпусти, ублюдок! Или я и твою гнусную рожу подправлю осколком стекла, — снова зашипел Габриэль, в глубине души боясь, что прошлое может настигнуть со всех сторон — этот человек снова причинит ему боль. Уже причиняет. — Не думаю, что у тебя хватит силенок, — насмешка в голосе, пропитанном ядом. Глаза блестели злостью. Пальцы еще сильнее сжимали чужие руки. — Зато вполне хватит у меня, — в стороне послышался наигранно веселый голос. — Друг, ты кажется перепутал и стал приставать к чужим омегам. Эндрю неожиданно засмеялся, поворачиваясь вместе с несопротивляющимся больше, стоило только услышать любимый голос, омегой, в сторону говорившего. — А вот и твой буратино нарисовался. С добрым утром, сонное царство. А я Вашу золотку тут нашел. Дай, думаю, помогу дойти обратно. — Как благородно со стороны не шибко приятных личностей, — Винсент медленно подошел к супругу, перехватывая руки альфы и с силой сжимая. Добродушная наружность, но от Винсента так и веяло уничтожающей атмосферой. Мало того он проснулся, а супруга нет в номере, так ему и прогуляться нормально не дали. А последняя фраза Габриэля, которую Винсент слышал весьма отчетливо, пробудила в нем неистового зверя, желавшего разорвать второго альфу в клочья. Габриэль тут же оказался за спиной мужа, как и желал. А вот его обидчику было не очень-то и хорошо. Когда дело доходило до защиты своей пары, своей семьи, на инстинктивном уровне, мало кто мог тягаться с подобными альфами. Будь ты хоть в габаритах больше. Вот и в Винсенте проснулась чудовищная сила. — Мы лишь беседовали, к чему эти разборки? — попытался снова оправдаться Эндрю. Маска вежливости с треском лопалась, показывая свое раздражение. И конечно же боль. Более того, Эндрю не мог отцепить от себя соперника, тот превосходил по силе. Немыслимо! — Если омега пытается уйти от непонятливых личностей, вряд ли это можно назвать «лишь» беседой, — Винсент чеканил каждое слово, а с лица так и не сползла улыбка. Он желал только размазать эту сволочь по ближайшей стене. — Непонятливых? — снова смешок. — О, нет. Мы с Габриэлем очень близко знакомы. Не правда ли, мышонок? Ненавистная кличка. Возможно, и звучит ласкательно, но для омеги подобно плевку в душу. Сколько раз он ее слышал, когда Эндрю завлекал его к себе для очередного преподнесения урока. Каждый раз. — Винсент, уйдем отсюда, пожалуйста, — попросил Габриэль, стараясь взять себя в руки и не давать прошлому одурманить. Нет больше той серой мышки, безрассудно болтающей все, что на языке вертится. — Не вижу тут мышонка, — Винсент сделал вид, что ищет кого-то, а потом, буквально за секунду, с силой завернул руки альфы за спину. — А тебе, котик, — с издевкой через улыбку, — давно не говорили, что у вас всего одна жизнь, а не девять? Слова оказались бесполезны. Эндрю не оставалось ничего иного, как вцепиться с альфой-соперником. Габриэль в шоке стоял в сторонке, не зная, позвать ли на помощь или дождаться, когда супруг одержит победу и в небывалой ярости заберет свою омегу обратно в их номер. А в том, что Винсент выиграет, не было никаких сомнений. Габриэль начал переживать о том, что от его обидчика живого места не останется. В прямом смысле. Сильный удар в челюсть, заставил Эндрю упасть на землю. Теперь Винсент возвышался над неугомонным альфой. — Запомни одну простую истину, — Винсент ногой наступил тому на грудь, чтобы альфа не мог подняться, — если ты, облезлый кошак, сунешься к моему супругу, я сделаю с тобой такое, что опознанию твое тело подлежать не будет. Свободен. Винсент отпустил ногу, не отрывая взгляда от обидчика. Хотелось поскорее прижать к себе любимого омегу и спрятать от заинтересованных глаз, что уже давно наблюдали за дракой, но не рискнули подойти ближе. Никто не любит принимать поражение, но разыгравшаяся сцена… может закончиться еще хуже. Куда печальнее признать, что ты не сможешь победить, даже если возьмешь второй шанс. Полный ненависти взгляд — единственное, что спасает от триумфального позора. Или же создает видимость? В любом случае, обидчик ушел ни с чем. Зеваки, только пришедшие, рассосались обратно. Габриэль, так и стоял на месте, глядя на то, как супруг все ближе к нему подходит. — А вот теперь, любовь моя, проведем воспитательную беседу с тобой, — Винсент подхватил омегу на руки, прижав к себе настолько крепко, на сколько это вообще было возможно. Альфа только сейчас успокоился, стоило понять, что с его драгоценностью все в полном порядке. В безопасности. Только теперь, находясь на руках любимого, доходит смысл простых двух слов. И ничего не произойдет пока он рядом. Габриэль доверчиво прижался к своему альфе, прикрыв глаза. Пусть проводят с ним разговор. Если нужно будет, он расскажет. Теперь уже поздно что-то скрывать. Это было последнее, что Габриэль никогда не хотел говорить мужу. Винсент нес супруга до самого номера, размышляя, что жизнь той гадине он подпортит знатно. Не на ту семью напал. А за своих родных и любимых людей Винсент порвет каждого на мелкие кусочки и даже глазом не моргнет. В номере альфа уложил супруга на кровать, молча подошел к столу, где стоял графин с простой водой, налил в стакан и вернулся к супругу, ни слова не произнеся. Осушил в три глотка. Габриэль убрал пустой стакан на тумбочку, и немного откинулся на подушки. — Сядь ближе ко мне, — тихо попросил он. — С этой секунды, чтобы всегда был в поле моего зрения, — Винсент прилег рядом с омегой, прижав того к своей груди. — У меня душа в пятки ушла, когда я увидел из окна, что этот подонок посмел тебя тронуть. — Все в порядке, — мягко успокоил Габриэль, вдыхая обожаемый запах. — Он не посмел бы мне навредить сильнее. И мне нужно было вести себя куда осмотрительнее. Ведь знал же, что не показалось. — Почему сразу не сказал? — тихо прошептал альфа куда-то в макушку. — Кто это вообще такое? Почему мышонок? — на последнем слове Винсент улыбнулся, уж на кого-кого, а на мышку его омега никогда не был похож, по крайней мере со дня их знакомства. — В приюте я не всегда мог постоять за себя. И был тот человек, что отравлял мне жизнь каждый день. Сегодня ты имел честь с ним познакомиться. И был я всегда невзрачным, плюс пепельный цвет волос — отсюда и кличка. Эндрю усыновили. Удивительно, но факт. На прощание он оставил мне шрам на лице… — Я обожаю твои волосы, — Винсент погладил любимого по щеке, — а твой шрам, — альфа поцеловал его, — совсем тебя не портит. Ты для меня самый красивый омега. — Я знаю, любимый, — улыбнулся Габриэль, приподнимаясь на локте, и тем самым навис над мужем. — Больше не уйду от тебя ни на шаг. Пока сам не прогонишь. — Придется тебе быть привязанным ко мне до самой смерти, — ласково прошептал альфа, смотря на своего супруга с явным обожанием и благоговением. — Ты мое сокровище, которое обратило внимание на альфу и сделало его счастливым отцом. Принял еще одного моего сына, как родного. Без тебя бы все было иначе. И я готов тебе твердить каждый день, каждый час, каждую минуту, как сильно я тебя люблю. Давай оставим это темное прошлое там, где никто его не достанет. Я горы сверну, чтобы ты никогда не усомнился в том, что ты самый прекрасный омега, которых я только встречал. Винсент приподнялся, завлекая свою вторую половинку в чувственный поцелуй. Никогда… Никто и никогда не причинит боли его любимому. Винсент этого не допустит. А если где-то проглядит, встанет на колени, лишь бы Габриэль его простил. Омежья сущность рвалась в объятья своей пары, навсегда желая с ним слиться. Именно сегодня, сейчас, Габриэль чувствовал, что готов был оставить последние секреты, полностью раскрывшись перед супругом. Для начала новой жизни. Омега осторожно лег обратно на подушки, не разрывая нежного поцелуя, и позволил своему альфе нависнуть сверху. Однако руки сами потянулись освобождать себя от одежды, не спеша расстегивая пуговицы. Винсент улыбнулся в поцелуй. Сейчас он был поистине счастлив. Больше не оставалось секретов. Весь мир сузился только до Габриэля, для которого альфа был готов выполнить любое желание. А если их желания совпадают, то и вовсе возвести на вершину блаженства. Альфа оторвался от столь желанных губ, спускаясь ниже и касаясь кожи на щеках, шее. Поцеловал любимый шрам. — Я хочу сейчас, — в перерывах между поцелуями и сквозь тяжелое дыхание заговорил Омега, позволив мужу удобнее устроится возле своих разведенных ног. — Что сейчас? — альфа нежно провел руками по талии и животу, совсем невесомо, словно перышком. — Девятнадцать лет прошло с последнего раза, любимый, — улыбнулся Габриэль, прикусив губу из-за стона, что так и рвался, когда одна шаловливая ручка полезла по внутренней стороне бедра. Омега чувствовал себя, словно в первый раз. Ведь то, что произойдет сейчас… они оба испытывали всего один раз в жизни. — Я хочу от тебя ребенка. Винсент зарычал от удовольствия. Это то, что он так жаждал снова услышать. Его любимый омега снова сделает его самым счастливым. И альфа уже не знал, кого и как благодарить за такую удачу, что они встретились. Винсент снова припал к любимым губам, заставляя омегу приподняться. Избавление даже от оставшейся одежды в такой момент становилось каторгой. Хотелось побыстрее оставить тела обнаженными, чтоб иметь больше точек соприкосновения. И ему с удовольствием в этом помогали. Пришлось оторваться друг от друга, чтобы быстрее скинуть лишние тряпки. Сущности обоих обострились, казалось, в несколько раз. Это было выше, чем в период течки. Ближе других множеств раз. Габриэль принимал роль исключительно в пассивности. Именно сейчас он не хотел быть главным — он желал быть подчиненным. Сполна ощутить мощь своего альфы, с жаждой отдаться любимым сильным рукам и до невозможности жарким и горячим губам. И Винсент не мог разочаровать своего супруга, подчиняя, забирая полностью и без остатка. Его омега… Его жизнь… поцелуи становились все жарче, руки горячими, заставляли возбуждаться сильнее. Язык скользил по коже, словно альфа заново пробовал вкус любимого. — Давай же, милый, — сквозь стон пробормотал Габриэль. Его хваленная выдержка помахала ручкой. Сил терпеть, зная, что их ожидает, больше не оставалось. Его всего трясло от возбуждения, а от тихих рыков супруга и вовсе хотелось заскулить в удовольствии. — Проси, — прошептал альфа на ухо, прикусывая мочку. Ему самому давно хотелось слиться воедино со своим омегой сильнее, чем кого-либо. — Просить? Дьявол ты! — разочарованно простонал Габриэль. Добил муж тем, что огладил тело по самым чувствительным точкам и снова прикусил свою же метку на шее. Винсент тихо рассмеялся, руками спускаясь все ниже и ниже, дразня супруга, заставляя его полностью отключиться от окружающего мира, чувствовать только прикосновения. Это неплохо получалось. Очень даже. Габриэль не понимал, откуда в нем открылась подобная гиперчувствительность. Неужели так реагировала его сущность, что уже знала о скором зачатии? С каждой секундой Винсенту становилось все труднее сдерживаться. Он хотел супруга. Желал снова показать всем, чей он омега. Метки недостаточно. Только запахами. О беременности будет известно всем. Он чужой омега. Его нельзя трогать. Табу. От этого осознания альфа снова зарычал, спустившись ко входу и приникая туда губами. Омега сладко выгнулся на постели, останавливали руки любимого, что придерживали за бедра и иногда спускались к ягодицам. Жар юркого языка в самом чувствительном месте Габриэль не мог перенести без стонов удовольствия. Он тек подобно периоду течки. Трепетал в руках мужа, сжимая в руках простыни. — Любимый мой, Винсент, ну возьми же меня, я больше не могу терпеть, пожалуйста! — быстро выговорил омега, после того, как снова выгнулся в спине. Молящий голос сорвал крышу окончательно. Альфа оторвался от своего занятия, нависая над супругом. Всего на мгновение. Винсент коснулся губами губ омеги и прошептал: — Я люблю тебя. В этот момент омега мог почувствовать, как в его тело проникал член мужа. О да, ни с чем несравнимые ощущения. Все здравые мысли вылетели из головы, остались лишь голые инстинкты. Омежья сущность словно с цепи сорвалась, добравшись до своего. Габриэль приподнялся, обхватив покрепче ногами за талию мужа, а руками за шею. Губы сами отыскали такие сейчас нужные и желанные губы супруга, сливаясь с ним в жаркой страсти. И без какой-либо подготовки и ожиданий, они стали двигаться. Винсент уже не сдерживался, обнимая любимого настолько крепко, будто хотел слиться с ним в единое целое, закрыть от всех. Это походило на отчаяние, нежелание потерять. Альфа двигался сначала медленно, растягивая, но с каждой секундой темп увеличивался, заставляя обоих сходить с ума, но не катиться вниз по наклонной, а подниматься вверх по ступенькам райского удовольствия. Момент кульминации был близок. Это сказывалось и на более крепких объятья, и на размашистых движениям, и, конечно же, несдержанных стонов-рыков. Габриэль особенно сильно стал сжиматься, несдержанно кусая губы мужа и в ответ получая то же болезненное удовольствие. Винсент чувствовал, что он на пределе, а когда его супруг стал сжимать его в себе, хотелось только поскорее достигнуть той самой вершины. И она не заставила себя ждать. Габриэль кончил первым, сжимая в себе настолько сильно, что следом уже не сдержался альфа. Семя наполнило тело. Узел стал набухать, принося забытое чувство. — О, Боже… — на грани блаженства выдохнул Габриэль, чувствуя, как расширяются стенки сильнее и их сцепляет вместе. На целый час. — Люблю тебя, милый. — И я тебя люблю, душа моя, — Винсент, не разрывая объятий, перекатился в бок, устраиваясь поудобнее и переплетая ноги с ногами омеги. — Теперь я тебя на руках носить буду. — Боюсь, что сильно потяжелею. Да и далеко не молодые мы уже, — хихикнул омега, нежно погладив альфу по щеке. — Будем придерживаться здорового питания, в декрет уйдешь пораньше, чтобы никаких стрессов, — начал планировать альфа. — Да и я могу смело переложить часть своих дел на Себастьяна, чтобы почаще быть с тобой. Сиэль решил поступать в Лондоне, так что тоже не будет далеко. Все пройдет по возможности гладко и спокойно. Как только разум перестала застилать пелена страсти и все прошлое осталось в прошлом, Габриэль вспомнил-таки о детях. Ух, им предстоит тяжелый разговор. Он более чем уверен, что по возвращению мальчики и признаются, что теперь будут вместе. И Габриэля не спасет даже его положение. Реакцию мужа он боялся представить. Но все силы приложит, чтобы тот принял отношения детей, ведь они не просто так вошли в отношения, их связала сама природа. От дальнейших дум прервало удовольствие, словно касание маленьких иголочек по всем сразу чувствительным местам. Сцепка приносила не только единение, но и долгое удовольствие, подобно бесконечным мини-оргазмам на сухую. Винсент испытывал нечто похожее, хотя по большей степени сейчас он полностью ушел в мечты о том, что скоро по дому снова начнут бегать маленькие ножки его ребенка, а еще через пару лет и внуков. Слишком яркие картины вызывали на лице глупую мечтательную улыбку. — Сиэль как-то обмолвился, что хотел спрыгнуть с парашютом, — подозрительно левую тему завел Габриэль, задумчиво водя пальцем по груди мужа. — Я тут тоже недавно захотел… — Никаких парашютов в ближайшее два года, — строго произнес Винсент. — Ни Сиэлю, ни тебе. — А ему-то зачем запрещать? — Чтобы ты не переживал, — спокойно ответил Винсент. — Как бы ты не говорил, что все хорошо, волноваться ты будешь за своего ребенка. — Учти, во время беременности меня точно может потянуть на экстрим. Боюсь, милый, ты все-таки обзаведешься седыми волосами. Новая волна удовольствия прошибла их тела, особенно, когда Габриэль захотел поменять позу, оказавшись сверху на муже. Их ощущения обострились. Просто несравненный кайф. — Запру дома, — шумно выдохнул альфа от представленной перед ним картины. — Сбегу к твоей сестре, — фыркнул омега. — Уверен, она будет «рада» увидеть меня в положении. Их нелюбовь друг к другу, возможно, никогда не утихнет. Слишком разные точки зрения у обоих, и взгляды на жизнь, конечно же. И тем не менее, никогда дела не доходили до криков. Они ведь цивилизованные разумные люди, к чему лишнее напряжение голосовых связок. — Боюсь, что она будет более строга к тебе, — усмехнулся Винсент, несильно ущипнув омегу за бок. — Вспоминает тут о возрасте, да и она дважды была беременной. Так что… Габриэль удобнее устроился на груди мужа, на руки сложив подбородок. Глаза неотрывно изучали лицо любимого и на губах так и расползалась улыбка. — Мы снова с тобой едины. На целый час. — О чем поговорим? — весело подколол альфа, устраивая ладони на пояснице омеги. — О птичках. Меня в последнее время смущает одна такая особа, что любит чирикать под окном. — Это какая? — не понял альфа, нежно погладив супруга по спине, понимая, что скоро они так полежать не смогут: будет мешать животик. — Ох, ты как обычно ничего не слышишь, — немного покривил мордашкой Габриэль. — Но это и не удивительно, я ведь всегда просыпаюсь раньше. А эта птичка подобно моему личному будильнику. Только я проснусь и она, посчитав свой долг выполненным, улетает прочь. Меня смущает эта птичка. — Эм, — альфа удивленно хлопнул глазами, пытаясь понять, не рано ли начались метаморфозы в сознании омеги. Омега залился звонким смехом. Это стоило того, чтобы увидеть выражение лица супруга. — Расслабься, милый, я шучу. — Я уж было испугался, что тебе и приведения чудятся, — Винсент легонько шлепнул омегу по попе. — Раньше чудились, — не стал отрицать. — Но позже выяснилось, что это сосед по комнате страдает лунатизмом. — Отдыхал я в подростковом возрасте в лагере, — тихо рассмеялся альфа, представляя испуганного супруга, — мы по ночам рассказывали друг другу страшилки. А один заброшенный корпус давал для этого повод. Мы как-то решили заночевать там. Все было нормально, однако часа в три ночи мы проснулись от непонятного шума. По комнате стал распространятся дым. Дверь не закрывалась и очень хорошо было видно все, что происходит в коридоре. Там появилась женская фигура в белом. Представь наши лица. Мы все повскакивали, омеги, которые были с нами, попрятались за наши спины. Честно, я сам тогда чуть коньки не отбросил. В общем, порадовавшись, что мы на первом этаже, драпанули через окно. Позже выяснилось, что наши лисы вожатые над нами подшутили, ибо не черта делать в корпусе, который в любой момент может рухнуть. Поначалу заинтересовавшись историей, под конец Габриэль снова залился смехом. Картины воображение рисовало занимательные. — Походит на старую японскую тематику. Как же их называют… — включил мыслительный процесс, а сцепка сильно отвлекала, посылая новую порцию удовольствия. — Юрэй! Точно! — Это еще что, — поддержал смех альфа, — на следующий год к нам тоже лунатика подселили. Ходил по ночам и тапками во всех кидался. А иногда просто. Сядет себе на кровати и раскачивается из стороны в сторону. Сейчас работает психиатором. Смех сошел на нет и Габриэль снова устроился на муже, немного поерзав. Для обоих не прошло это бесследно, к удовольствию подошла легкая боль. Но рекомендовалось, конечно, сильно не двигаться, когда происходит зачатие. — Поцелуй меня, любимый. Винсент незамедлительно выполнил просьбу, утягивая любимого в нежный долгий поцелуй. Руки снова заскользили по любимому телу, отвлекая от неприятных ощущений. Час почти пролетел, а ведь хотелось продлить его еще надолго. Наглый омежка к всеобщему удовольствию тихо постанывал, и неплохо этим заводил любимого. Винсент, чтобы слегка наказать за соблазнение, двинулся в теле омеги. Яркий контраст боли и удовольствия. Габриэль в отметку укусил за нижнюю губу, немного потянув на себя, и отстранился. — Что тебе не нравится? — с ухмылкой спросил он. — Вот именно, что мне все нравится, — альфа пощекотал ребра омеги, — но если кое-кто не прекратит, то море мы не увидим сегодня. — Мы в сцепке. Могу делать все, что захочу, — нагло заявил омега. — А вот когда истечет время, мне еще как минимум нужно будет полчаса полежать, чтобы восстановиться. Размеры у тебя, милый, не маленькие, а с набухшим узлом и того больше. — А если не прекратишь, то я нагло заберу время на восстановление, — улыбнулся альфа, пробежав пальцами по позвоночнику. — М-м, — довольно замурчал омега, склонившись к уху, — трахнешь мне снова, и целый день точно будешь носить на руках, ведь я буду не в состоянии передвигаться самостоятельно. — Тогда из постели ты сегодня не выйдешь, — предположил альфа, снова слегка двинувшись в теле омеги. Раз с ним играют, то почему бы не отомстить? Стон сорвался с губ. Габриэль приподнялся, взирая на супруга сверху вниз. Он откинул волосы на правую сторону плеча, чтобы те не закрывали всю видимость. Но если бы поблизости была резинка или заколка, непременно бы собрал волосы. — Тебе что-то не нравится? — Винсент любовался своим омегой. Нет, не даст он отрезать тому волосы, или лично проследит, чтобы подровняли не больше пяти сантиметров. — С чего ты взял? — Да так, — альфа провел руками по бокам, — предположил. Рука омеги потянулась назад, касаясь основания плоти мужа. Шаловливые пальчики пробежались по горячему стволу, останавливаясь возле растянутого ануса. Даже прикосновение дало покалывающее чувство. Габриэль прикусил собственную губу. — Любовь моя, — Винсент сел на постели, из-за чего снова двинулся в теле омеги, — с огнем играешь. Я ведь не железный. — Ты все равно не сможешь двигаться во время сцепки, — с улыбкой Габриэль перекинул обе руки на шею мужа. — Но если уж так не терпится, можешь поласкать меня. — Коварный ты омега, однако, — Винсент одной рукой прижал к себе омегу за талию, а второй провел по члену супруга. Уткнувшись лбами, Габриэль нарочно хотел быть в непосредственной близости, тяжело дыша, и так близко находясь от прикосновения чужих губ. Ласки любимого неосознанно заставляли сжиматься и сцепка для обоих становилась болезненно-сладкой. — Тихо, — вторая рука спустилась ниже, оглаживая поясницу, — однако, мы с тобой оба со странными наклонностями, — беззвучный смешок, и альфа целует губы омеги. Если бы они не находились повязанными, второго захода не избежали бы. Когда же прошел час, Винсент осторожно вышел из тела супруга, на что тот тихо простонал. Непривычная пустота. Габриэль протянул руку, касаясь раскрасневшегося ануса. Немного спермы стекало по бедрам. В такой позе, с раздвинутыми ногами, все еще лежащий на постели, и трогающий себя в самом заветной месте, не оставила альфу равнодушным. — Кажется, — Винсент склонился над омегой, — я сейчас могу повторить заход, — альфа перехватил руку супруга, — хотя у меня есть идея куда лучше. — Винсент подхватил омегу на руки, унося в ванную. Он сам его отмоет, даст чуть-чуть передохнуть, а там как дело пойдет. Послушно находясь на руках мужа, Габриэль и дождался когда наберется ванна, и когда в нее его опустят, а затем устроятся позади, крепко обнимая со спины. Только омега хотел собрать волосы, как его руки остановили. — Что? — Оставь, — улыбнулся альфа, — тебе идут распущенные. Успеешь их еще позакалывать, когда малыш родится. — Боюсь, как бы я их не состриг будучи беременным. Ты ведь помнишь, я пытался, когда был беременным Сиэлем. — И, кажется, — Винсент поцеловал омегу в висок, — тебя отговорил тот факт, что я сделал тебе массаж головы, а потом очень аккуратно их расчесал. Видел недавно в ювелирном очень красивую заколку, надо будет тебе ее прикупить. — Прячь от меня ножницы, — улыбнулся омега, откидывая голову на плечо мужа. Украшения особо никогда его не привлекали, и он никогда не выпрашивал у мужа подарков. Тот сам их дарил, а Габриэль просто не в силах был отказать. — Если отрежешь волосы, я не буду с тобой разговаривать, — пригрозил альфа, проведя ладонью по животу супруга, понимая, что скоро тот будет увеличиваться в размерах, а это окажется таким милым, что альфа снова будет сидеть по вечерам у ног омеги и целовать живот, гладить и слушать, как там растет его малыш. — Ненадолго тебя хватит. — Не думаю, — нахмурился альфа, — я очень люблю твои волосы. Они делают тебя еще более изящным. Я люблю, когда кончики твоих волос, касаются моего обнаженного тела, как скрывают нас от всего мира. А еще я люблю наблюдать, как многие омеги завидуют тебе из-за их шелковистости. — Спасибо хоть не «хрупким» — прыснул в кулак и тут же руки легки на колени мужа, ласково поглаживая. — Для омеги у меня довольно необычное телосложение. Раньше это создавало мне достаточно много проблем. Пока не появился ты, любимый. — А что не так с твоим телосложением? — Винсент никогда и не сравнивал тело супруга с принятыми нормами, для него он был идеальным. — Вполне здоровый человек. К тому же, — альфа усмехнулся, припоминая давнишнее прошлое, — я бы не смог подставиться под омегу, который в разы меньше меня самого. Вспомнили, как альфа со страстью отдавался омеге. Габриэль улыбнулся воспоминаниям. — Хороший был эксперимент, мне понравилось. Однако, лучше руководить тобой со своей роли. — Да уж, помню я, как Марк спрашивал, почему я сижу не ровно, — громко рассмеялся Винсент, — хотя он, как я понял, даже не додумался о наших экспериментах. Еще долго они болтали не о чем, нежась в теплой ванне. Огромным чудом удалось не сорваться с катушек и нормально помыться. В номер им был принесен завтрак, и еще несколько минут отдыха окончательно привел Габриэля в порядок. Супружеская пара могла отправиться на пляж.