Последний герой

      — Чего???!!! — ревом недюжинной силы Ичиго вместе с Гином ураганом сбило с ног и отнесло к выходу, громко и наглухо захлопывая за незваными гостями дверь. Сразу стало понятно, что новое распоряжение Айзена Диезу Эспаде, Ямми Льярго, не понравилось.       — Фу-у, че за херня? — отряхнул Ичиго свои хакама, испачканные слюнями Десятого. — Он, что, кракен из «Пиратов Карибского моря»?       — Ичиго? — Гин уперся руками в бока. — Что владыка говорил тебе по поводу ругательств? И, к тому ж, твое увлечение современной массовой культурой меня смущает. Твоей маме и впрямь нужно перестать тебя таскать в Генсей.       Ичиго показал язык своему главному «надзирателю» и с ноги открыл дверь обратно в покои Ямми: тот, что, не понял кто к нему пожаловал-то?       — Я сказал, что не буду иметь дело с этим рыжим говнюком, — скрипнул стулом самый крупный из Эспады арранкар, садясь вновь за стол, заваленный кучей еды. Недавно он сошелся в нешуточном бою с одним синигами и нынче ему требовалось восстановить энергию, а не мешать!       — Кхм, мой друг, — прокашлялся Ичимару и прошел к подчиненному, — ты же понимаешь, что это приказ Владыки. В конечном итоге, что такого, чтобы денек посидеть с милым мальчиком?       — Это он-то милый? — отгрыз часть адьюкаса Ямми и ткнул костяшкой в пристыженного Ичиго, ковыряющего носком пол. — Да это исчадие ада стало всеобщей головной болью и настоящей занозой в жо...       Ичимару прикрыл нечестивый рот Эспады руками:       — Айзен-сама очень недоволен, когда его сын ругается. Наверняка, этого он нахватался у вас...       — Какого хрена тогда приперлись? Проваливайте! И не мешайте мне тут... работать над собой!       Ичиго прыснул от смеха. Гин задумчиво стал выбивать пальцами по лысой макушке Диеза: нужно было во что бы то ни стало уговорить того взять Ичиго хотя бы на день к себе, ведь владыка и Гина успел припахать с выпуском этой проклятой «Энциклопедии арранкаров».       — А если мы договоримся? — нашел выход хитрец Гин. — Ты сидишь с сыном владыки целый день, я говорю потом Айзену-сама, что нянька из тебя никакой, и ты больше никогда не видишь Ичиго?       Десятый заинтересовался и даже замедлил пережевывание хвостатого пустого: заманчивое предложение так и манило сладким словом «свобода»... Пускай все остальные огребают от этого мелкого, а он будет преспокойно отсиживаться у себя и даже на долбанные чаепития не являться — туда, где маленькое рыжее чудовище умудрялось вечно что-то учудить: то стулья клеем перемазать, то под столом хакама всех эспадовцев сшить меж собой, то слабительное в чай подсыпать...       — Ла-а-адно, — протянул нехотя Ямми: из двух зол выбирают меньшее. Что могло произойти за день-то? В особенности, если он просто не будет обращать на сына владыки никакого внимания?       — Чудно! — всплеснул руками Гин и живо ретировался из покоев Эспады, бросив на ходу Ичиго, чтобы тот вел себя хорошо и не огорчал отца. Сам же Гин грозил разочаровать Айзена, если немедленно не явится к тому на заседание редколлегии по выпуску «Энциклопедии».       Ичиго хмыкнул — быть предоставленным себе, ему не впервой. Поэтому, сунув руки в хакама, он вальяжной походкой богоподобного отца проследовал прямо к огромному Ямми, жадно поглощавшему трапезу.       — Это гиллиан? — ткнул рыжик пальцем наугад в кучу дохлых пустых на столе.       — Нет. Это адьюкас, — проворчал Десятый, пережевывая чью-то башку и хрустя костями.       — А это? — ткнул Ичиго в другого пустого, подобного первому.       — Нет же, — с нажимом в голосе повторил арранкар, — это снова адьюкас, не гиллиан. Не видишь, что ли?       — А это? — повторил Ичиго с третьим, пятым, десятым, получая в ответ от Десятого каждый раз уже односложное и нервное: «Нет. Нет. Нет. Нет...» — Хм? — нахмурился мальчишка и потер подбородок, остановившись перед очередным пустым, как раз гиллианом, сузил глаза и посмотрел на Ямми, у которого даже рот приоткрылся от предвкушения окончания этой пытки «по обучению классификации пустых». — А это… адьюкас?       — Н-Нет… — изумился Диез столь резкой смене вопросов. — Это... гиллиан.       — А это адьюкас?       — Нет.       — А это? — Ичиго постоянно тыкал пальцем в не-адьюкаса, доводя Ямми до оторопения: ну, не может быть сын гениального владыки таким тупым!       — Ты, что, издеваешься?! — вскочил он на ноги: на двадцатом дебильном вопросе няньку наконец-то озарило. — Это гиллианы! Вот, вот и вот. А это адьюкасы — вот, вот и вот. А это обычные пустые. И даже менос, черт его дери, тоже тут завалялся, — достал Льярго из-под завалов того и, закипая от ярости, замахал им перед носом у Ичиго. — Что тут непонятного?! А?       — А-а-а-а, — протянул мальчишка и почесал тыковку, — ну, теперь мне все ясно. — Он вытащил первого попавшегося адьюкаса и невинным голоском спросил: — Это ж гиллиан, ага?       — О-м-м-м!!! — взвыл Десятый и вмиг сгреб всю кучу пустых, чтобы одним махом запихнуть их себе в рот, даже не пережевывая. — Все! Нет больше тут никого, понял?! Не-ту! Отвали только!       Ичиго заметно хмыкнул, забрался на стол, сел перед арранкаром и скрестил руки на груди, выжидающе глядя на того. У Ямми заходили желваки: отчаянно захотелось проглотить рыжего вслед за тушками пустых, ибо смотреть в его беспардонно насмехающиеся глаза не было мочи. Диез Эспада, которым руководила ярость, сдерживал себя из последних сил: «Так, один день. Один. День. И все… Адьйос, засранец!» Так успокаивал себя Льярго, дрожащими от злости руками держась за стол, и нащупывая стул, чтобы прикипеть к нему до конца испытания.       — Давай бороться, а? — выпалил Ичиго, как только Эспада сел.       — Чего?! — вскипел арранкар, вновь подрываясь с места. — Совсем охренел?!       — Чё струсил, да? — Ичиго закатил глаза: — Так и знал, что у папы в армии одни слабаки…       — Т-Ты... — шумно задышал Ямми, умоляя себя: «Только спокойствие...» Переведя дух, сжав кулаки и сплюнув, он процедил: — Пойди сопли вытри для начала: я с малышней не дерусь.       Ичиго передернул плечиками и спрыгнул со стола, резко направился к двери. Ямми готов был станцевать от радости, но рыжий тошнотик бросил ему через плечо, как бы между прочим:       — Пойду, скажу папе, что ты не то что десятого, а тысяча десятого номера недостоин…       — Что???!!! — Ичиго вновь шмякнуло ураганным ревом о дверь. — Ар-р-р-р!!! — Когда он обернулся, то увидел, что Ямми уже рвал на себе рубашку, попутно обнажая меч. Всего его прямо распирало от негодования и ярости — в буквальном смысле: Десятый рос прямо на глазах.       — Ну что, засранец? — прогоготал Льярго, показав плечо: с метки Эспады «10» сошла единичка.       — Вот это круть... — приоткрылся рот у рыжика.       — Я не Диез, а Зеро Эспада, понял, щенок? Я сильнее всей Эспады! Ха! Впечатлен, поди?       — А то! — присвистнул Ичиго и, не раздумывая, шагнул к арранкару, в десять раз превосходящему его по росту: — Расскажешь, где такую прикольную татушку сделал?       — Что? — у Ямми глаза сделались как фары грузовика, и он вновь взвыл, разрастаясь больше. — Хорош прикалываться, маленький ублюдок! — провопил он и забил руками по груди, напомнив тут же Ичиго киношного Кинг-Конга. — Ты хотел сражаться?! Ну, давай, я жду? Или зассал?       — Вот еще! — фыркнул мальчишка и достал маленький занпакто из-за спины. Ямми гулко расхохотался, увидев «этот ножичек», заставляя своим громогласным хохотом затрястись своды и стены всего Лас Ночес. Ичиго лишь цокнул без эмоций: — На раз-два-три? — Великан оскалился. — Ра-аз, — покрепче сжал рукоять своего занпакто мальчик. — Два-а, — сделал он упор ногами для разбега. — Три! — рванул и он, и Зеро навстречу друг другу.       — Тяв! Тяв-тяв-тяв!       — Сто-о-оп! — проорал Ичиго и затормозил прямо посреди зала, увидев выбежавшую из-под стола собаку-пустого, фрасьона Ямми. — Собака?.. — глаза ребенка засветились солнцами, и улыбка выросла на пол-лица. — Собака! — закинув меч за спину, он стремглав помчался к ней!       — Эй! Куда?! — возмутился Ямми. — Ты куда это собрался? А бой?       — Завались! — отмахнулся сын владыки, уже во всю тиская собачонку, облизывающую его щеки и вызывая в нем звонкий смех. — Мне уже надоело. Я лучше с Дружком поиграю...       — Дру... Дружком? — заикнулся Зеро и взорвался. — Да ты точно охренел?! — Схватил он за грудки Ичиго и потряс в кулаке точно тряпичную куклу. — Сам кашу заварил, а теперь в кусты?!       — Да пошел ты? — завырывался малец.       — Ах, пошел… Пошел??? — Зеро стал расти и расти, все выше и выше, пробивая головой потолок, а плечами — стены. А поскольку жил он на цокольном этаже, то, разрушив все возможные перекрытия своим исполинским телом, ресуррексион Зеро Эспады заставил главный дворец Лас Ночес жалобно задрожать и затрещать по швам.       — Отпус-сти меня, ты, придурок, — поморщился Ичиго от дискомфорта.       — Что, страшно стало наконец? — будто и не обращая внимания на учиненный погром, рассмеялся ему в лицо Льярго. — Ну, бойся теперь! Я раздавлю тебя, как назойливую муху. В порошок сотру так, что никто тебя не найдет, даже твой папашка-умник...       — Да мой папа тебя на колбасу покромсает, — прошипел рассерженный рыжик.       — Меня? А-ха-ха! Смешно... — сдавил Ямми Ичиго в кулаке, заставляя того закричать-таки.       — Пронзи его, Шинсо!       Ичиго потерял равновесие, ибо в это самое мгновение огромный кулак вокруг его тельца разжал пальцы, и он стал падать вниз вместе с... отсеченной рукой Зеро. Здание страшно затарахтело в следующую же секунду, и все участники конфликта вылетели наружу.       Гин, прижимая к себе Ичиго, посмотрел холодными злыми глазами на подчиненного:       — Мне надеюсь, не нужно пояснять, что жаловаться владыке о потерянной руке бесполезно? Будь Айзен-сама на моем месте, то вместо руки была бы голова...       — Э, виноват, — повесил голову Ямми Льярго, принявший истинные размеры. — Но он... сам начал, — надул Зеро губы, точно сам был обиженным ребенком. — Еще и собаку мою трогал!       — Он начал, а я закончил, — отрезал Гин, не хуже Шинсо. — Это сын нашего владыки, наследник короля Уэко Мундо, и он может взять себе все, что пожелает, а, Ичиго-сан?       — Угу, — шмыгнул носом рыжик и прижал собачонку к себе. Затем виновато поглядел на Лиса и покосился на груду камней вместо замка. — Я это... нечаянно... — выдал он свою стандартную отмазку.       — Конечно, — хихикнул тот, — прямо как знал, что мы переезжать в другую башню надумали...