Под сводом пяти девяток

- Традиция смотра портретов стара, как сам Аран. - И все же это традиция, Ваше Величество… - Скажи мне что-нибудь, чего я не знаю, - устало произнес король, отсылая принесшего ему воды слугу. Молодой альфа поклонился своему правителю и оставил его в одиночестве. За дверью комнаты, где сидел король, толпились создающие мерный шум люди. Как только по Линсону разошлась весть о том, что правитель намерен выбрать себе мужа, в город съехались послы со всех концов страны, и каждый из них желал, чтобы, глядя на портрет именно в его руках, хозяин Линсона благосклонно кивнул. Король Луи тем временем понимал, что еще немного – и он начнет грызть подлокотники собственного кресла. Даже высочайший титул не уберегал его от необходимости чтить и соблюдать древние традиции. Выбирая омегу по портрету, высокородный альфа должен был по очереди встречаться со всеми представителями, уделяя общению с каждым не менее часа. Все это время он находился в одиночестве, без еды и постороннего общения, чтобы никто, не приведи боги, не повлиял на его выбор. На взгляд Луи, система явно была несовершенной. Сколько они слышали историй о том, как альфы, измученные голодом, теряли терпение и без разбора тыкали пальцем в следующего же вошедшего в двери посла… Даже его собственный отец-король некогда женился именно так. В момент, когда он решил выбрать себе в супруги омегу, во всем Линсоне было двадцать молодых лордов на выданье. На семнадцатый час альфа вконец рассвирепел и обрадовал едва ступившего на порог посланца из южных краев. Благо, выбранный случайно омега оказался вполне привлекательным и здоровым, и в итоге от этого союза появилось более десяти детей. Шесть выжило, а Луи был старшим альфой, унаследовавшим трон. И вот теперь, когда он сам уже много часов подряд разговаривал с незнакомцами, а живот, казалось, прилип к позвоночнику, Луи вполне понимал, как ощущал себя его отец. И хотя омег на выданье в этот раз было в два раза меньше, король все равно уже не мог выносить вид этих давящих на голову стен. Солнце уже клонилось к закату, во рту не было ни крошки с самого утра, а язык, казалось, отсох от бесконечных бесед с послами лордов. Благо, короткие визиты слуг традициями не воспрещались, как и вода, лишь благодаря которой Луи мог причислить себя к живым. В данный момент выбор будущего супруга уже не был связан с радостными эмоциями, он ассоциировался лишь с усталостью и головной болью. Поэтому, когда в освещаемую прохладными закатными лучами комнату вошел последний из послов с массивным кофром в руках, Луи был готов его расцеловать. Еще один портрет, еще один час, и он, наконец, выберет будущего супруга-омегу, который родит ему наследника. Молодой человек со светлыми волосами учтиво поклонился королю и, расчехлив портрет своего лорда, установил его на мольберт. - Из какой вы провинции? – поинтересовался Луи, поднимаясь с места и подходя ближе, чтобы рассмотреть картину. - Из Лайса, Ваше Величество. Луи вспомнилось давнее путешествие, которое он совершил с отцом-омегой в юном возрасте. Долина Лайс простилалась на востоке у подножия высоких гор и имела выход к морю. Местные жили рыболовством, а также добычей в горных рудниках драгоценных камней и металлов, коими снабжали весь Линсон. Лорды Лайса происходили из древнего рода и чтились своими подданными так же высоко, как и сам король. - Далековато. Я бывал в Лайсе лишь ребенком, запомнил долину прекрасной и процветающей. - Все стало только лучше с годами, сир. Луи не ответил послу, он был занят рассматриванием очередного портрета. На него прямо смотрели большие, яркие, будто живые зеленые глаза. Длинные курчавые волосы мягко падали на плечи юного лорда, нарисованного по грудь. Уверенный взгляд и упрямо сжатые губы придавали ему хмурый вид, а нос был, на вкус Луи, широковат, но хорошо вписывался в общую картину. - Ваш хозяин умеет улыбаться? - Конечно, Ваше Величество, как и все мы. - А выглядит весьма серьезно. Расскажите о нем. - Гарри, младший из пяти сыновей лорда Лайса Дезмонда и его второго мужа. Через три месяца ему исполнится восемнадцать лет. Образован, начитан, умен не по годам. Несмотря на юный возраст, активно участвует в жизни долины, много занимается благотворительностью. Наш лорд часто прислушивается к советам сына. Лорд Гарри пишет музыку, стихи, сочиняет пьесы. Луи бросил на посла быстрый взгляд. За этот день уже восемь раз он выслушивал оды красоте и кротости омег, но почему-то ни один из представителей до этого не упомянул об уме или каких-то талантах. - Ваш лорд, несомненно, выделяется среди других, - усмехнулся Луи. – Все омеги на выданье стремятся продемонстрировать внешность и отменное здоровье. Но вы говорите об уме и его благодетели. - Наш лорд и вправду необычен, Ваше Величество. - Что же в нем такого уникального, просветите меня? Посол быстро достал из кофра еще одну картину, но это уже был не портрет. Художник запечатлел юного лорда Лайса в полный рост – юноша боком сидел в кресле с колесами, демонстрируя точеный профиль и волевую линию челюсти. Ладони он смиренно сложил на коленях, а ноги выглядели непропорционально тонкими и короткими по сравнению с остальным телом. - Я не понимаю, - пробормотал король, всматриваясь в изображение. – Что с его ногами? - Милорд не может ходить, - спокойно произнес посол. – Когда Гарри было девять лет, он совершал путешествие в дом своего дяди. В лесу на карету напали разбойники. Разумеется, стража защитила сына лорда, один из солдат помог ему сесть в седло и велел скакать прочь от места нападения. Только лошадь сорвалась с места, один из негодяев пустил ей стрелу в ногу. Животное оступилось, и мальчик вылетел из седла. На беду, именно в этот момент кипел бой, и милорд оказался под копытами коней сражающихся всадников. Его ноги и спина были повреждены. Были призваны лучшие лекари, но со временем стало понятно, что ноги больше не повинуются ему. Луи, слушая рассказ, внимательно осматривал запечатленного на холсте юношу, переводя взгляд с портрета на картину в полный рост. Даже несмотря на неподходящие его телу ноги, придающие образу какую-то трагикомичность, в лорде все равно ощущалась сила, которую удалось передать, без сомнения, талантливому художнику. Король был заинтригован. Красивые, улыбчивые, идеальные юноши, глядящие на него с других портретов, не вызывали в нем такого интереса. Луи смотрел в зеленые глаза, и ему хотелось узнать, о чем же думает их обладатель. В нем была загадка, и король чувствовал, что ее необходимо разгадать. Но оставался один вопрос – и он был самым важным из всех. - Он способен к деторождению? - Да, Ваше Величество. Милорд не чувствует ног от середины бедра и ниже. Но все внутренние органы работают так, как и должны. Лекари следили за тем, чтобы он развивался, как все здоровые юноши-омеги. На рубеже пятнадцати и шестнадцати лет милорд впервые прошел через тройной лунный цикл. С тех пор это было регулярным. Луи удовлетворенно кивнул. Он насилу оторвал взгляд от портрета и посмотрел в окно – солнце уже наполовину скрылось за горизонтом. Посол Лайса был последним, а значит, королю пора было принимать решение. Сегодня по картинам и словам он узнал почти десяток юных лордов со всех концов своего королевства, и лишь один вызывал в нем желание узнать больше. Для Луи выбор был очевидным, хотя и неожиданным. - Как ваше имя? - Найл, Ваше Величество. - Я сделал выбор, Найл. Тонкие губы посла тронула улыбка, но он лишь сдержанно склонил голову в знак согласия. Луи занял свое место в резном кресле на постаменте и произнес: - Я выбираю вашего лорда, Гарри из Лайса. Завтра с утра об этом узнают мои советники. Прошу вас остаться в Столице до этого события. Вечер следующего дня ознаменовался большим пиром - праздником, призванным утешить «проигравших» послов и обозначить того единственного, на кого пал выбор короля. Луи наслаждался этой атмосферой. Большинство его советников и вельмож были веселы, слуги пребывали в радостном предвкушении еще большего торжества. А гости со всего Линсона, пусть поначалу и демонстрировали разочарованные лица, но быстро расслабились благодаря дивным яствам и вину. Герой же вечера – молодой посол Лайса, занимая почетное место подле короля, вел себя сдержанно. Найл пил и ел мало, на вопросы приближенных Луи о выбранном королем лорде отвечал коротко и вежливо, не углубляясь в подробности. Луи наблюдал за ним, и когда внимание всех присутствующих на пиру перетянули на себя танцоры, крутящие в воздухе огненные факелы, он обратился к послу. - Сколько вам лет, Найл? - Двадцать три, сир. - Вы младше меня… Как так получилось, что именно вы стали послом лорда Лайса? - Возьму на себя смелость утверждать, что в данном случае я представляю не лорда Дезмонда, а лорда Гарри, - Найл улыбнулся. – Уже много лет я являюсь его личным помощником и, не побоюсь показаться нескромным, его хорошим другом. Когда милорд узнал о смотре портретов в Столице, он сам пожелал, чтобы я представлял его, посчитав, что только друг сможет достойно это сделать. Луи отпил вина, не сводя взгляда с посла. Слова молодого человека не звучали самоуверенно и напыщенно, видимо, многолетняя дружба с лордом не затуманила его разум. Но было в этом учтивом после что-то, выделяющее его из массы. И король быстро понял, что же это. Еще вчера, на смотре портретов, он заметил, что манжеты рубашки Найла были вытканы особым узором, а его сюртук венчала брошь из трех переплетенных звезд. - Вы адепт ордена Антареса? – без обиняков спросил Луи – так, чтобы слышал лишь адресат. - Да, Ваше Величество. Я этого не скрываю. - В моем королевстве много ваших братьев, и мы относимся к ним так же, как и ко всем. Хотя мне, признаться, неясны некоторые нюансы вашей веры. Вы возвышаете звезды, но принижаете Элементы? - Это вовсе не так, сир. Мы не отрицаем силу божеств Огня, Воды, Земли и Воздуха, коим поклоняется большинство жителей Арана. Мы лишь признаем, что выше них всех есть боги звезд. Моя семья состоит в ордене уже несколько поколений, и их убеждения я впитал с самого детства. - Я ничего не имею против того, что у людей есть свои убеждения, - признал Луи. – Мне лишь не нравится, когда эти убеждения навязываются другим. - Адепты не занимаются этим… - Я знаю, Найл, здесь у вас нет повода для беспокойства. Скажите, лорд Гарри тоже сторонник ордена? - Милорд молится Элементам, особенно почитая Воздух. - Недалеко от замка есть храм Воздуха, надеюсь, он ему понравится. Вы женаты, Найл? Последний вопрос застал посла врасплох. Он помедлил несколько мгновений, затем кивнул. - Ваш омега младше вас? Кто он? - Мой альфа, милорд. Луи против воли удивленно вскинул брови, оглядывая Найла с ног до головы. Омеги редко выбивались на высокие должности, этого азарта не было в их природе, но, все-таки, случались интересные исключения. - Он младше меня почти на год и является одним из личных охранников юного лорда. - Как долго вы женаты? У вас есть дети? - Чуть более двух лет. Детей пока нет. - Что же вы медлите? - Мы вместе решили, что подождем, когда женится наш хозяин. Если он даст согласие на брак с вами, нам тоже предстоит переезд в Столицу. Для ребенка это был бы стресс. - В ваших словах есть резон, - Луи улыбнулся. Ему нравился этот омега, нравилась его уверенность и твердость, что было нетипично. На следующее утро, провожая посланников Лайса в долгий путь домой, король на виду у всего двора вручил Найлу небольшую шкатулку. - Подарок для лорда Гарри, - пояснил Луи, проводя пальцами по узорчатой крышке из кости. Король приоткрыл ларец, демонстрируя собравшимся находящееся внутри украшение. - Если он согласен на брак, пусть примет этот дар. Если нет, может выбросить его в море. - Мы все надеемся на то, что ваш дар вскорости украсит шею лорда, - Найл бережно взял шкатулку и отвесил королю и его свите глубокий поклон. Когда карета посла и несколько сопровождающих его стражников скрылись из виду, Луи вернулся в замок с намерением заняться привычными делами. Но, увы, король никак не мог сосредоточиться, его мысли постоянно возвращались к картинам, которые так и остались в комнате, где он принимал послов. Казалось, нарисованный юноша вот-вот вдохнет и заговорит с ним, открывая свои секреты. Гарри еще даже не дал ответа, но предвкушение уже распирало Луи. Почему-то он был уверен, что сделал правильный выбор, несмотря на недовольство, что высказали некоторые его советники, узнав о недуге выбранного омеги… И сейчас королю было невдомек, что, по крайней мере, одного человека на всем Аране это его решение волновало и радовало даже больше, чем самого Луи. Сидя в карете, быстро двигающейся на восток, Найл не сдержал любопытства и еще раз открыл шкатулку, любуясь цепочкой с резным медальоном. Подарок выглядел скромно, но знающий человек быстро понимал, сколько мастерства было вложено в замысловатый узор, заточенный в золотой ободок. Красивое, дорогое украшение, достойное жениха короля Линсона. У Найла почти не было сомнений в том, что подарок придется Гарри по вкусу, и что лорд не станет противиться предложению короля Луи. Тот был добрым, справедливым монархом, за время его правления Линсон вышел из состояния многолетней холодной войны и приумножил свои богатства. Для идеальной картины королю не хватало только прелестного мужа-омеги, который родил бы ему здоровых наследников. Альфы, а особенно высокородные, всегда выбирали омег по единому принципу: юноша должен быть привлекательным, иметь кроткий нрав, чистую родословную и, главное, отменное здоровье. Конечно, красота Гарри была неоспорима, а его происхождение - наиблагороднейшим из всех, что можно было представить. Что касалось нрава, то это в любом случае всегда была лотерея. А вот здоровье… Советники короля наверняка высказали ему свои претензии о том, что тот решил взять в мужья «дефектного» омегу, тогда как ему одновременно предлагали еще восьмерых здоровых прекрасных лордов. Но Луи настоял на своем. И то, что король проявил твердость характера и защитил свой выбор, давало Найлу надежду. Похоже, его собственные родители-адепты не ошиблись много лет назад, отдав единственного сына в услужение лорду Лайса. За окном кареты уже опустилась тьма, а на небо над Араном взошли три бледно-голубые Луны. Найл прикрыл глаза и, прижав заветную шкатулку к груди, прошептал, как мантру, слова, знакомые ему с младенчества… Хоть бы Гарри согласился! ***