Темноту не спасало даже освещение

Глаза привыкают к темноте, когда ты находишься в ней 24 часа в сутки. Дни и ночи не имеют различия, а диапазон красок начинается с темно-серого и заканчивается черным. Светильники в домах и фонари на улицах помогали разбавить темный мир, в котором жили тысячи потерянных душ. Люцифер лежал на Кэтрин, положив ей голову на спину и куря уже пятую сигарету подряд. Иногда пепел падал на бледную кожу девушки, из-за чего она вздрагивала, но не открывала глаз. Сейчас она находилась где-то между реальностью, которая горела в адском пламени, кризисе, перенаселении и при этом недостатке рабочих рук на высокие должности и сном, в котором приходило забвение и желанное расслабление. Люцифер же, который пытался решить все эти проблемы с хорошими знакомыми из высшего совета, не на шутку закопался в этом дерьме и теперь ходил раздраженный уже около двух недель. Неделю из этого он посвятил развлечениям на земле, которые, как видимо, особого результата не принесли, а бремя нерешаемости проблем ложилось на его плечи и на плечи еще двух демонов: Самаэля и Вельзевула. Сейчас они пытались хоть как-то выйти из этой ситуации, а он валялся в кровати со своей любовницей. Она была с ним уже шесть лет — большой срок для людей и еще больший для демонов. Отношения надоедают через неделю или месяц. Дольше в преисподней живут лживые мерзавцы, готовые рвать глотки за место в первом ряду. — Котенок, я не знаю, что мне делать, — делая еще одну затяжку, проговорил Люцифер. Это был первый звоночек, говорящий о том, что все и правда плохо. Демоны обычно не говорят о своих проблемах. Слишком гордые, чтобы жаловаться. — Поспать, — сонно проговорила девушка, — ты хотя бы отвлечешься от проблем. Она блаженно зевнула, что заставило демона позавидовать такому спокойствию и умиротворению. Он выкинул окурок на паркет. Его рука прошлась по спине Кэтрин, выше к шее, и пальцы зарылись в темных густых волосах. Его губы коснулись ее поясницы, из-за чего девушка прогнула спину. Последнее время она постоянно торчала на земле, из-за чего ее запах цитрусов и сигарет превратился в мужской одеколон вперемешку с чужими женскими духами. Это раздражало и выводило из себя, особенно после таких провалов на работе. Она принадлежит только ему, а не какому-то мальчишке, у которого мозг находится в яйцах. Его дыхание опаляло кожу на шее. Каждый поцелуй превращался в ало-фиолетовый кровоподтек, а от его пальцев на ее коже оставались маленькие синяки. Люциферу было плохо, хотя он и пытался это скрыть. Он скрывал о том, что если будет хотя бы одно убийство ангела, то начнется война; что если в аду не будет новых душ, то демоны начнут голодать. Он не мог видеть эти ватманы с разноцветными графиками на них и слышать голоса других падших, все они то и дело напоминали о безысходности ситуации. Он хотел забыться в сексе и алкоголе, как подросток, ищущий утешения в легкодоступных развлечениях. — Прекрати, — тихо сказала Кэтрин, проводя пальцами по руке Дьявола, все еще не видя отчаяния в его глазах. Мужчина сильно надавил под правым ребром девушки, заставляя ее перевернуться на спину. Волосы разметались по подушке, глаза были слегка приоткрыты, а левой рукой она сжимала запястье демона, надеясь на то, что это его остановит от дальнейших действий. Он легко убрал ее руку. Черная радужка глаз не давала понять его настроение, но по достаточно грубым прикосновением легко было догадаться, что он в бешенстве. — Котенок, я тебя так хочу, — шептал он ей между поцелуями. Прикосновения стали болезненными, ногти царапали плоть, а мужчина оказался на ней. — Хватит. Я сказала: не надо, — окончательно проснувшись, сказала Кэтрин. Она знала, что сейчас с ним лучше не спорить, но вещью становиться не собиралась, хотя и знала, что ей может за это влететь. С каждым его поцелуем и прикосновением она ощущала себя все больше и больше подстилкой. — Твое мнение мне неинтересно, — прорычал мужчина, крепко держа любовницу за запястья, прикусывая кожу на ее плече. — Почему каждый раз, когда тебе плохо, я должна от тебя получать?! Почему ты вымещаешь всю злость на мне?! — ее голос был настолько полон разочарования и обиды, что заставил Люцифера поднять глаза. В комнате повисло молчание. Он все так же нависал над ней, а она все так же с горечью смотрела на него. Его пальцы медленно разомкнулись, и дьявол слез с кровати. Он сжимал и разжимал кулаки, но она не видела его лица. Могла представить, что сейчас его взгляд может испепелить любого. — Знаешь, я скоро все потеряю, и я понятия не имею, что будет после. Скоро отбросы общества начнут бунтовать. И что тогда?! Отправлять 2/3 населения в чистилище?! А ты тут лежишь и строишь из себя недотрогу, хотя на самом деле та еще тварь. Он молниеносно оказался на том же самом месте, прижимая ее своим весом к кровати и сжимая одной рукой горло. Кэтрин попыталась что-то сказать, но вышел только хрип, на глазах выступили непроизвольные слезы. Дьявол опустился к ее волосам и глубоко вдохнул. — Ты ведь трахалась там чуть ли не каждый день. Жалкая шлюха. Если бы не я, то гнила бы сейчас на улице. Вот что я в тебе нашел, м-м-м? — последовала пауза, в которой Кэтрин начала уже терять сознание; в голове был слышен мерзкий писк. — Вот я тоже не знаю. Грудь маленькая, минет делать не умеешь, задница не накаченная. Неблагодарная тварь. Он ослабил хватку, и Кэтрин сделала такой долгожданный вздох, за ним последовал приступ кашля и поток слез, который она тут же вытерла. Каждый раз, когда он произносил такие речи, хотелось уйти и не возвращаться. Она его ненавидела и любила. У них либо была безумная страсть, либо ледяная ненависть. Она ненавидела его за все слова, за все поступки, а он ненавидел ее за то, что она с ним сделала. Демоны не влюбляются. Кэтрин вылезла из-под Люцифера и слезла с кровати, собираясь громко хлопнуть дверью и вернуться обратно в свою квартиру во Флориде и продолжить работу над душой своей соседки по комнате, но он поймал ее на полпути и затащил обратно в кровать. В ее взгляде читалась только ненависть по отношению к нему. На тумбочке стоял скотч. Один глоток, второй, третий. Он пытался утопить все свои проблемы, но лучше не становилось. Демоны не пьянеют. Демоны мертвы и не могут ничего чувствовать, но почему ему тогда сейчас так паршиво? Бутылка летит в противоположную стену и с грохотом разбивается на множество маленьких осколков. Кэтрин обнимает его за шею и притягивает к себе. Так они и сидят на кровати, а на улице уже перестали раздаваться счастливые возгласы. — Я подвел всех, — его голос ничего не выражает. Он опустошен и подавлен. — Ты не подводил меня, — тихо отвечает девушка, хотя и понимает, что врет. И он это знает, но решает промолчать и не рушить этот момент. Демон опускается на кровать и тянет за собой Люцифера. Его спина исчерчена шрамами, но два под лопатками напоминают о прошлом, и иногда становится невыносимо больно, что все так вышло. Она проводит по ним пальцами, а затем целует его под ушком. Одну ногу и руку она перекидывает через него и прижимается всем телом. — Засни. Станет легче, — шепчет девушка. Они проспали 18 часов. *** Утро. Или ночь. Это не имеет значения, просто сбившиеся биологические часы говорили просыпаться. Каждый раз, открывая глаза, хотелось закрыть их вновь. Дни не приносили счастья, а ночи — расслабления. Алкоголь лился рекой, в котором все привыкли топить свои проблемы. Кэтрин отрывает тяжелую голову от подушки и подтягивается. Она опять одна, ведь он уехал решать проблемы чрезвычайной важности, а она вынуждена пить кофе и стоять в очереди за новым делом. Мир не кажется холодным. Он кажется никаким. Краски размыты и утопают в тьме преисподней. Она думает о том, что должна встать с кровати, одеться и спуститься с 25 на 17 и взять у одного из демонов свое ежемесячное задание. Все как обычно. Ничего не меняется. Все идет по кругу, в который временами попадают события, которые несвойственны ее жизни. Круг расширяется. Его разрывает смерть, но после смерти души уже ничего нет. Кэтрин встает с кровати и идет в свою комнату. Приходится пройти через пустой кабинет, который отгорожен книжным шкафом на 2/3 от трех дверей, две из которых ведут в комнаты, а третья — в душевую. Панорамные окна напротив стола из красного дерева и кожаного кресла. Слева стоит кожаный диван, над ним одна из картин из города в аду, который прикреплен к Италии. Он всегда славился своей архитектурной и шедеврами по части рисования. Около правой стены находятся графики, рассказывающие о понижении поставок душ в ад. Там же и дверь. Несколько светильников, которые никак не меняют тусклые оттенки всей картины. Ее комната достаточно маленькая, как и все в квартирах в аду, с большими окнами. Демоны, не привыкшие к свету, не могли переносить ярких лучей. Кэтрин любила проводить антологию с ее прошлой жизнью. Ее живой жизнью. Там ее глаза становились красными от наркотиков, а здесь от солнечного света. Черные шорты, короткий топ с изображением Среднего пальца, длинная черная вязанная кофта и тяжелые ботинки. Несколько серебрянных украшений и красная помада. Волосы собранные в пучок. Ничего не меняется, и ее стиль остается таким же вызывающим, как и всегда. Татуировка на руке говорила о том, что половина ежемесячной зарплаты уже ушла в никуда. Оставалось всего пять дней до конца месяца. Души грешников девать было некуда. Лифт едет слишком медленно. Девушка стучит накрашенными ногтями по зеркальной отделки и постукивает ногой по паркетному покрытию на полу. Она устала от этого. От всего. Проблемы и воспоминания душили и не давали здраво мыслить. Она думала о том, что случилось, и о том, что должно случиться. О проблемах в отношениях с коллегами и Люцифером; о том, что ее шантажируют, но она продолжала улыбаться. Белиар дал ей задание на еще одну душу, как и обычно. Уже две души, остался всего один шаг, чтобы убить девушку во Флориде. Затащить в ад — ничего необычного, но когда вся система ада катится еще ниже Тартара, становится страшно. Страшно за себя и за своего любовника. Встреча с Самаэлем должна быть завтра, что не предвещает ничего хорошего. Кэтрин ненавидела этого ублюдка. Жалкий, мелочный, с жаждой власти. Лучше об этом было не думать, а продолжать затягиваться сигаретой, чертя в воздухе зажигалкой руну, которая должна была перенести ее на землю.