«Бессмертный»

Примечание автора: POV Джека — курсив.       На улице шумно. Мимо стремительно проносятся машины, приветствуют друг друга короткими, режущими слух, сигналами маршрутки и автобусы. Смеются школьники, волоча за собой громадные портфели; подростки беспощадно бьют ногами по круглым, упругим бокам мяч, совершенно не заботясь о том, что они мешают другим прохожим. Задорно лает собака, непонятно чему радуясь, и куда-то спеша, с легкостью утягивая щуплого старика-хозяина за собой. Стою в тени ветвистого дерева и задумчиво наблюдаю за тем, как вокруг бурлит жизнь. Такое чувство, что небеса, насмехаясь, спрашивают: «Неужели ты все это уничтожишь?». Хм… Надо будет — уничтожу. Покидаю свое укрытие и медленно поднимаюсь вверх по невысокому склону.        В который раз убеждаюсь, что достаточно развести вид активной деятельности и все тут же решают, что у тебя план, и что ты знаешь, что делаешь…       С самого начала знакомства с моим детсадом, я только то и делал, что создавал видимость активной деятельности. И они, недовольно фыркая, выражая так свое недовольство мной, все же с рвением выполняли порученные их задачи.       Мое решение разделиться им не очень-то понравилось, но никто не стал возражать. Видимо, мой детсад решил, что я знаю, что делать, у меня есть план. Н-да… А нет у меня плана. Я понятия не имею, что нам делать. Как поступить. Как победить? Как не стать таким же, как он?       Меня немного пугает то, что я готов поступать точно так же, как и Рахан. Впрочем, имея дело с ним, эта моя готовность порешить всех и вся играет мне только на руку. Глупо было бы идти воевать, не собираясь никого убивать.       Пищит телефон. Новое сообщение. От шефа. Н-да, ради благого дела он даже sms может прислать. По его словам, гражданских из района вывели. Теперь настала моя очередь действовать.       Смотрю на часы. Мой детсад, наверняка уже добрался до заброшенного реабилитационного центра. Благодаря проверке Элис, я стопроцентно уверен, что там безопасно.       Реабилитационный центр — это наш стратегический козырь. Согласно плану здания, который мне показывал шеф, старый реабилитационный центр и новый торговый центр соединены подземным туннелем. Этот туннель остался еще с тех пор, когда на месте торгового центра стоял какой-то другой дом. Эту единственную связь с другим зданием, по словам строителей, не заделали, а просто забросали мешками с мусором. Н-да… эти отходы мы утилизируем совершенно бесплатно.       Неспешно идя по слишком шумным улицам города, я незаметно для себя пришел на место. Тишина, царившая на улице, резала слух. Вокруг все пустовало. Поблизости не было ни души. Впрочем, это не так. Здесь уже был мой детсад, затаившийся в реабилитационном центре, и с нетерпением ждущий моего появления и моих же команд, и Саблезубы во главе с Раханом. Они, конечно, не ожидают моего вмешательства, однако, они из тех ребят, которые никогда не расслабляются. Они всегда ждут удара, поэтому ударить неожиданно точно не получится. У нас, наверное, вообще ничего не получится…       Н-да… Не слишком-то оптимистичный у меня настрой.       Солнце медленно катится за горизонт. Как по мне, слишком медленно. С одной стороны, у меня все еще есть время для того, чтобы все обдумать, с другой — мне не о чем думать.       Реабилитационный центр виднеется издали. Это высокое здание, в котором окон больше, чем стен. Изобилие, по большей части выбитых, окон поможет нам только в том случае, если Рахан решит над всеми возвыситься и выберется на какой-нибудь верхний этаж. Но Саблезуб, несмотря на свою сумасшедшую любовь к крови и убийствам, всегда был осторожным.       Новый торговый центр, которому не суждено открыться скрывался за нашим убежищем. Подхожу к черному ходу реабилитационного центра. Открыто. Это значит, мой детсад уже со всем справился.       Металлическая дверь противно скрипит и медленно открывается. Не теряя времени, ныряю в прохладную темноту, останавливаюсь и прикрываю глаза. Мысленно сосчитав до трех, открываю глаза. Проходит еще некоторое время, и я начинаю различать силуэты лестниц. Их две. Одна ведет наверх, вторая — вниз. Вдоль стен стоят чем-то туго набитые мешки. Больше здесь вроде бы ничего нет. Осторожно подхожу к лестницам. Наверху — практически весь детсад. Внизу — где-то прячется Блад. Изначально я предполагал, что Рахан не покинул своего «подземного» убежища. Впрочем, сейчас я думаю так же. Осторожно касаюсь перил, проверяя их на прочность, и, убедившись в их надежности, спускаюсь, стараясь держаться ближе к поручням.       Лестница кажется слишком длинной. Возможно, потому, что здесь слишком темно, и я вынужден идти непривычно медленно. Но нет ничего бесконечного. Ступеньки заканчиваются, но светлее не становится. Сосредоточенно всматриваюсь вперед, и различаю очертания двери. Кажется, она широкая. На полу выделяется своим серым цветом замок. Его открыли как будто бы ключом. А мелкий знает свое дело.       Протягиваю руку к двери и на мгновение замираю. Безопасно ли вот так, не таясь, открывать дверь? Может, лучше отойти в сторону? Размышления ни к чему не приводят, и просто толкаю дверь вперед. Она, как ни странно, открывается бесшумно.       Я легонько тряхнул левой рукой, и крепко схватил рукоять спрятанного ножа. Правой рукой нащупал в кармане пистолет, достал его и быстро снял с предохранителя. Теперь можно и зайти.       И в этой комнате тоже темно. Правда в этот раз помещение кажется мне огромным. Повсюду валяются набитые чем-то мешки, скрипит под ногами половица, упираются в потолок широкие, прямоугольные колонны. Останавливаюсь, понимая, что впереди тупик. Дальнейший путь преграждают сваленные в кучу мешки.       Тишина обволакивает меня. Она чем-то напоминает паутину. С трудом удерживаю себя от желания помахать перед собой рукой, тем самым очищая воздух от невидимых волокон. Где-то здесь должен быть Блад. Мы не договорились об условном сигнале, и теперь я понятия не имею, что сделать, чтоб он понял, что я — это я, а не враг. С другой стороны, подрывник не в лучшем положении. Одно его неосторожное движение — и я его, не колеблясь, убью. Надеюсь, он это понимает, и не станет делать глупостей.       Осторожно, и по возможности тихо, подхожу к импровизированной стене из мешков. Останавливаюсь в паре шагов от нее, и прислушиваюсь. В этом помещении, где нахожусь я, по-прежнему тихо. Если здесь кто-то есть, то дышит он со мной в унисон. Зато за этой кипой мешков, там в другой части комнаты, слышатся приглушенные, уверенные шаги. Те, кто там ходит, не стремятся создавать шум. Они бы наверняка вели себя гораздо тише, если бы знали, что враг в двух шагах от них. Однако, даже если бы они следили за своими движениями и не выдавали ими своего присутствия, их бы это не спасло…       Здесь слишком темно. Пора бы зажечь свет.       Приготовления занимают несколько секунд. Заранее свернутый в самокрутку порох — опасная сигарета. Она навсегда отбивает охоту курить. Немного огня — и моя маленькая игрушка моментально рванет. Осторожно кладу самокрутку в щель меж двух мешков, отхожу, зажигаю спичку. В помещении по-прежнему слишком темно. По-прежнему никого не видать. Но сейчас, я отчего-то уверен, что Блад здесь, он наблюдает за мной и ждет. Он не уверен, я это или не я, и не спешит выдать свое присутствие. Все правильно. Так и надо. Совсем скоро здесь будет светло, и мы, наконец, признаем друг в друге союзников.       Зажженная спичка слишком медленно (или мне так кажется?) летит к мешкам. Маленький огонек едва касается импровизированной сигареты, и я инстинктивно припадаю к бетонному полу. А вокруг все гремит и пылает.       Проходит несколько долгих секунд, и я начинаю отчетливо различать голоса. Слов не понять. Кажется, я не знаю языка, на котором они говорят. Но интонации отлично выдают страх и панику, что охватила патрульных. Похоже, их нам все-таки удалось застать врасплох.       Кто-то, судя по голосу, довольно молодой, судя по действиям — неопытный, пронзительно закричал и сделал несколько нервных залпов в открывшееся отверстие-проход. На него прикрикнули, в ответ послышался всхлип, спустя мгновение, крик. Готов поклясться кричали: «Он там!». Неужто у меня настолько невыгодное положение? Тот нервный продолжал что-то кричать, и пару раз спустил курок, но, так и не договорив, резко умолк и, судя по звуку, упал на пол.       Я отчетливо слышал выстрел. Осторожно сажусь, стараясь спрятаться в тени так удачно подвернувшейся колонны, и осматриваю заметно посветлевшее помещение. Практически напротив меня на мгновение выглянул из своего укрытия Блад. Я кивнул. Все по плану. Подрывник вновь высунулся из своего укрытия и выразительно на меня посмотрел, мол, что дальше?       Хотел бы я знать.       По другую сторону от взорвавшихся мешков все стихло. Видимо, если бы они еще поверили в то, что взрыв — это случайность, то внезапная смерть товарища явно не случайна.       Наш враг притих, и благоразумно убрался с обозримого пространства и затаился. Ждет, когда же мы наведаемся в гости.       Отлично, сейчас самое главное, избавиться от этих ребят, и пройти дальше. В данный момент — это задача максимум. Незачем загадывать чего-то большего.       Прячу нож. Сейчас он бесполезен. Тишину нарушает тихое потрескивание — то огонь расправляется с тем, до чего успевает дотянуться. Надеюсь, этот маленький взрыв, что практически полностью снес целую, собранную из отходов, стену, порешил хоть кого-нибудь, кроме того бесполезного юнца, которого убрал Блад.       Треск огня стихает. Быть может, я уже к нему привык? Неважно. Вновь повисшую тишину прерывает мой щелчок. Тем, кто по ту сторону баррикад, может показаться, что кто-то неосторожно перезарядил свое оружие. Однако, это всего лишь условный сигнал. Блад среагировал моментально. Наверное, он только и ждал команды.       Остатки импровизированной стены рухнули под чьи-то слишком болезненные стоны. В пустое пространство посыпался град выстрелов. Только самоубийце может прийти в голову, выйти сейчас из своего убежища. Почему я говорю такие очевидные вещи? Потому что один идиот, только что выбежал навстречу пулям.       Я всегда знал, что Джек ненормальный. Но чтобы настолько! Нет, зараза ты мелкая, даже не думай, что можешь умереть здесь и сейчас! Не у меня на глазах!       Из моего укрытия отлично просматриваются трое, не знаю, сколько человек прячется за уцелевшей колонной. Это неважно. В поле зрения попало побледневшее лицо Блада. Кивком показываю ему колонну, что напротив меня, и он тут же стреляет в ту сторону. Понятия не имею, прицельно, или просто так. Джек, мелко дрожа, идет вперед. Мимо него со свистом проносятся пули, чудом не попадая в столь огромную мишень.        Перекатываюсь по полу, и, чудом избежав шальной пули, открываю огонь по ребятам напротив. Тем самым, которые так криворуко стреляли по мелкому. Шум стрельбы перекрывает предсмертные хрипы и болезненные стоны. С противоположной стороны следует последний, прицельный залп. Я понимаю — попадут. Резко толкаю Джека — благо он подошел ко мне достаточно близко — и подминаю под себя. Пуля пробивает мне плечо и рикошетит от кости. Всего лишь царапина. Отлично! Могло быть гораздо хуже.       — Подрывай!       Смысл таиться, если мы и так уже себя выдали. Блад беспрекословно выполняет приказ. Снова шум, грохот и болезненные стоны, перемешанные с грубым матом, и валяющиеся на полу люди. Как будто я никуда не уходил, как будто, не было этих трех лет спокойной, мирной жизни. Война, я был всегда там, где была она…       — Какого черта ты творишь? — вжимаю Джека в пол, и ловлю себя на мысли, что готов собственноручно его придушить. С трудом останавливаю свой порыв.       — Ты, — всхлип, — не поймешь. — Ты сильный и, — всхлип, — тебе никогда не приходилось переживать такое, — он уверенно смотрит мне в глаза. — Ты даже не представляешь, каково это…       — К черту! — резко перебиваю его я. — Какая к черту разница, что там тебе довелось пережить? Думаешь, меня это волнует? Тоже мне трагедию придумал! Пережил? — он испуганно, на меня смотрит. — Ведь ты же пережил, черт возьми! У всех есть свои скелеты в шкафу, — я резко успокоился, чем, кажется, еще больше напугал Джека. — Каждый хочет что-то забыть, быть может, кто-то, как и ты, хочет умереть. Твое желание, вполне мне понятно. Отговаривать тебя не буду. Хочешь умереть — умирай. Мне плевать. Но, — я заставил мелкого посмотреть мне в глаза. — До тех пор, пока ты подчиняешься мне, я буду решать, жить тебе или умереть. Понятно?       Джек судорожно кивнул. Шумно выдохнул и слегка нахмурился.       — Слезь с меня.       Н-да, как же быстро мы смирились с неизбежным. Осторожно отодвигаюсь в сторону, мелкий садится. К нам подходит Блад.       — Все чисто, — докладывает он.       — Отлично, — поднимаюсь и киваю на все еще сидящего на полу Джека. — Этого доставь в «штаб» и привяжи к чему-нибудь, — поймав сердитый взгляд мелкого, я хмыкнул и добавил, — и пусть Амане за ним присмотрит.       — Так точно.       — Дальше, возьмешь у Амане «акварель», — почему-то ее доморощенная бомба вызывает у меня только ассоциации с краской, — и будешь ждать сигнала. Я постараюсь передать координаты, если нет — действуй по обстоятельствам.       — Есть, — приглушенно отозвался подрывник. — Вы, — на мгновение на его лице появилась тревога.       — Царапина, — оборвал его я, поняв о чем речь. — Бывало и хуже. — Мелкого главное привяжи, — кивок. — Прощайте.       Привычка прощаться так, будто ухожу навсегда у меня появилась с самого детства. Не слушая ставших привычными поправок, быстро скрываюсь в коридоре. Вскоре замечаю лестницу и останавливаюсь. Надо перезарядить пистолет. Вряд ли он мне, конечно, поможет, но точно не помешает иметь про запас несколько выстрелов, тем более, что я не очень-то люблю огнестрел, и Рахан об этом знает.       Цепляю пистолет на ремень, и тихо выдыхаю.       Меня опять окружает тишина. Стараясь не нарушить ее, подхожу к тускло освещенной лестнице. Прислушиваюсь. Наверху кто-то есть. Возможно, за лестницей наблюдают. Быть может, это самоубийство вот так взять и в открытую подняться. Они наверняка слышали взрыв. И что-то заподозрили. Есть вероятность, что посланные ребята должны были подорвать эти мешки или что-то еще, поэтому, их возращения будут ждать, и встречать яростной пальбой не станут. Но это маловероятно.       Нащупываю в потайном кармане куртки фейерверк, и перекладываю в более доступный боковой. Чтобы запустить его мне потребуется не больше пары секунд. В любом случае, я успею. В другом кармане куртки завалялась еще одна взрывоопасная самокрутка. Что ж, защита от обстрела мне обеспечена. Уверенно и бесшумно поднимаюсь по лестнице.       Засады нет. Однако меня ждут. Вернее не конкретно меня, а кого-то другого. Огонь не открывали — приказа не было. Лишь до боли знакомый голос, равнодушно, как будто успокаивая притихшего зверя, говорил:       — Спокойно, парни, пусть идет.       Пройдя две трети пути, останавливаюсь и резко прижимаюсь к перилам. Саблезубы, сверху неотрывно наблюдающие за мной, напрягаются. Дружно направляют на меня свои страшные стволы.       — Ранен! — шипит кто-то слишком глазастый. — Он ранен!       Отлично, парень. Спасибо, что напомнил. Я уже и позабыл. Мог ошибиться.       Я должен поприветствовать Рахана как подобает. Примерно так же, как когда-то он приветствовал меня. Нет, даже ярче и агрессивнее, чем тогда. Пусть кто-то назовет это местью. На самом деле — всего лишь дань уважения. Кому надо — тот поймет.       Итак, я ранен. Мне очень вовремя об этом напомнили. Значит то, что я привалился к перилам, было истолковано, как усталость или слабость. Отлично. У меня есть шанс их удивить.       Сую руку в карман. Щелчок — взведены курки. На меня направлены стволы с двух сторон. Убежать не получится. Я и не собираюсь. Достаю из кармана «сигарету». В повисшей тишине слышу тихий вздох. Теперь надо бы разыграть перед ними спектакль.       По-прежнему делая вид, что понятия не имею о том, что под прицелом, медленно, и слегка пошатываясь, продолжаю подниматься вверх. Переложив «сигарету» в левую руку, я достал пистолет и взвел курок. И на это мое действие никак не отреагировали. Видимо, сочли вполне логичным то, что я вооружен, и что я достал свое оружие загодя.       — Ха, он собирается прикурить от пистолета, — давясь смехом, шепчет какой-то остряк. Он даже не подозревает, насколько верна его остроумная догадка.       — Хы, — шепчут ему в ответ, — сигарку-то расплющит. Вот смеху-то будет!       — Цыть! — все вмиг стихли.       Я вновь оперся о перила, и шумно перевел дыхание. Комментариев не последовало. Нащупав в нагрудном кармане пустую зажигалку-талисман, я вновь стал подниматься по лестнице. Слишком медленно и наигранно-неуверенно. Теперь главное как можно правдоподобнее споткнуться и «выронить» из рук самокрутку.       Актер из меня никудышный, к счастью, публика попалась мне под стать. Решив, что-то, что я споткнулся через ступеньку, это довольно нелепо и смешно, мои наблюдатели не слишком-то удивились тому, что я выронил из рук «сигарету». А на то, что она, вопреки всем законам физики, почему-то сначала полетела вверх, никто не обратил внимания. Впрочем, это уже было неважно. Важнее было достойно завершить разыгранный спектакль. Резко вскидываю правую руку вверх, и, практически не целясь, стреляю в воздух. Вернее, в брошенную мной самокрутку, но со стороны это напоминает попытку прострелить потолок. Делаю несколько залпов под разным углом, и за раз наполовину разряжаю магазин. Одна или две пули достигают основной цели. Порох взрывается моментально.       Я машинально отпрыгнул на пару ступенек назад, переждал несколько минут, пока стихнут вопли наверху, и когда их орущие голоса перестанут казаться мне приглушенными.       Не особо отдавая себе отчет в том, что сейчас делаю, я сделал шаг в сторону и, оказавшись посредине неправдоподобно прочной ступеньки, не замешкавшись ни на секунду, открыл огонь. Кто-то с хрипом упал к моим ногам. Последовал ответный залп. Наверное, они стреляли вслепую. Иначе бы меня уже давно подстрелили.       Разряжаю пистолет в ту сторону, где, как мне кажется, собралось больше всего военной мощи. Не знаю, насколько эффективно это было, но на мгновение все стихло. Это недоразумение прервала серия залпов откуда-то извне. Судя по тому, что стреляли не в меня, есть только один вариант, чья это была работа. А Клер не так уж и плохо поработала, раз нашла такую хорошую позицию.       Властную команду Рахана заглушает очередной залп. Хотя, возможно, его подчиненные и услышали адресованный им приказ. Наверху началась суета. Пользуясь тем, что на меня перестали обращать внимание сразу же после того, как я выбросил пистолет, я бесшумно поднялся на межэтажье. Интересная архитектура у этого нового здания. Даже жаль его уничтожать.       Осматриваюсь. Просторное помещение с парой колонн, упирающихся в потолок. Из-за одной из них выглядывает спинка кресла. Возможно, в нем кто-то сидит. Здесь исправно работает один-единственный светильник. Этого вполне достаточно. Окон как таковых нет. Лишь странная щель, которую сейчас исправно заделывают, не боясь нарваться на вражескую пулю.       Меня, кажется, до сих пор не заметили. Неужели, отсутствие огнестрела в руках, делает из меня обычного, ни на что неспособного гражданина? Н-да… А у меня, между прочим, еще один пистолет есть. В нем, правда, патронов кот наплакал, ну да ладно. Привлечь к себе внимание и поджечь фейерверк мне хватит.       Н-да…       Рой говорил их здесь тьма-тьмущая, а на самом деле — не больше пятидесяти. И это вместе с убитыми. Где остальные? Спрятались? Убежали? Готовят что-то еще? Должен ли я об этом узнать, или же мне достаточно того, что я вижу? Рахан здесь, а это главное. Но точно ли это он? Имея дело с Саблезубом, нельзя знать наверняка. Он любит перестраховаться.       Не делая резких движений, достаю из внутреннего кармана куртки еще один пистолет. На меня по-прежнему не обращают внимания. Присмотревшись к пробежавшему мимо парню, я, кажется, понял почему. Я ведь ничем от них не отличаюсь. Даже одежда похожа — все черное, и лицо, наверное, такое же перекошенное. Н-да…       Обстрел со стороны прекратился. Быстро же они устранили свою брешь. Кто-то даже успел облегченно вздохнуть. Это он рано. Сжимаю в правой руке пистолет. Спокойно поднимаю ее вверх. Мгновение тишины тут же нарушает мой залп, сделанный прицельно в воздух.       Кто-то понимает, что я чужой, и делает последнюю ошибку в своей жизни: подлетает ко мне. Быстрее, чем я отдаю себе отчет в том, что мне нужно делать, в моей левой руке появляется нож. Резкий взмах рукой, и человек падает на пол. Гулко бьются о бетон его металлические побрякушки. Кажется, вокруг все замирает…       Человек, до этого все это время сидящий в кресле, встает и поворачивается ко мне лицом. Он молод. Кажется, ему не больше двадцати. Но я знаю, что это не так. Темные короткостриженные волосы, смуглая кожа, рассеченная бровь — старый шрам, прямой нос, тонкая линия губ, растянувшаяся в довольной и слегка удивленной улыбке, блестящие темно-синие глаза.       Мы с ним примерно одного роста, примерно одного возраста, примерно одинакового телосложения…       — Люк! — радостно восклицает Саблезуб. Кажется, он действительно рад меня видеть. — Сколько лет, сколько зим? — он не стремится подойти ко мне ближе. В его глазах блестят опасные огоньки. Он широко улыбается, сверкая белоснежными зубами. — А я так переживал, что мы всех барсов перебили, — и даже сейчас он искренен. Он не умеет быть другим. И это пугает. — Ты пришел, — он резко хмурится, и смакует последнее слово, — отомстить?       — Хм.       — Все верно, — его улыбка превращается в жесткий оскал, — разве можно простить ту бойню? Я поступил подло. Я хотел тебя разозлить. Хотел, чтобы Барс перестал быть ручным котенком и стал диким зверем.       — Н-да… — протянул я.       Рахан поступил подло. Он об этом знает. Саблезуб, убивая заложников, был жесток, и он прекрасно это понимает. Он готов открыто об этом сказать. Он склонит голову, совершенно искренне пустит слезу, он будет выражать свои соболезнования потерпевшим. И все это будет искренне, как будто не он все это делал. И в тоже же время, покончив с извинениями и выдержав драматическую паузу, он, прикрывая свои губы белоснежным платком, хладнокровно и уверенно объявит о том, кто станет его следующей жертвой. А если спросить его почему, зачем он так поступает, Рахан, не задумываясь, назовет более пяти социальных причин. И одну личную, перевешивающую, все остальные — «я так хочу».       А чего хочу я? Чего добивался, придя сюда? Хотел отомстить? Или просто выполнить поручение шефа? Хотел выиграть заведомо проигранную игру? Или хоть раз в жизни хотел…       — Поговори со мной, — Рахан чуть подается вперед. — Не молчи! Скажи мне что-нибудь! Скажи! Ты ведь ненавидишь меня, верно? Я ведь воплощение зла! А ты герой! И ты должен спасти мир. Все как в сказках. Правда, здорово?       Я рассмеялся. Беззлобно и немного устало. Саблезуб замер на месте и, удивленно хлопая глазами, уставился на меня. Его окружение заметно напряглось.        — Забавно, — отсмеявшись, сказал я. — Знаешь, все твои действия были такими предсказуемыми. Странно, что тебя до сих пор не поймали. Мне даже немного жаль, — я оборвал себя, тряхнул головой и вкрадчиво продолжил. — Твоя ошибка в том, что ты сюда вернулся. Ведь теперь…       — Убьешь меня? — перебивает меня Рахан. Его глаза сияют, сам он как будто светится от счастья.       — Убью? — я задумчиво смотрю на него, перевожу взгляд на пистолет, и невольно удивляюсь: когда я успел направить его на Саблезуба? — Хм, быть может.       — Быть может? — ошарашено переспрашивает он. — Как так? Весь этот цирк ты устроил только ради того, чтобы возможно меня убить? — он тряхнул головой, как бы отгоняя глупую идею, затем холодно и сдержанно улыбнулся. — Отлично, — его глаза сверкнули. — Я уже и не надеялся встретить тебя, или кого-то подобного тебе. Послушай… — он замолчал и коварно усмехнулся. — Я собираюсь снести этот район к чертям.       Что? Целый район? А Саблезуб не разменивается на мелочи. Н-да, вскоре тут будет жарко. Интересно, его подчиненные, они в любом случае будут действовать согласно плану? Возможно, стоило их поискать? Нет, глупости! У меня слишком мало людей, да и времени в обрез. Подумаешь, район. Пусть так.       — Молчишь? — в голосе Саблезуба слышится сталь.       — Район, — задумчиво повторил я. — И только?       — По-твоему мало? — жесткость и уверенность в себе резко сменяются детским недоумением.       — Да… Я бы хотел, — мои губы тронула жесткая улыбка, — увидеть весь этот чертов город в огне.       Глаза Рахана удивленно расширились, губы сами собой растянулись в довольном оскале.       — Так давай сожжем его вместе, — предлагает он. — Я выделю тебе людей, и ты все сделаешь так, как хочешь.       И как только я окажусь с ними наедине, они тут же меня убьют. Уж я то знаю, что живым ты меня больше не отпустишь. Впрочем, я тебя тоже не отпущу.       — Нет, — я хмурюсь. — Я не могу ждать целый день.       — Что прости? — легкое недоумение в голосе, застывшие льдинки в темно-синих глазах. Видимо, мне все-таки удалось его удивить. Моя осведомленность неожиданна для него. Рахан хмурит брови, на мгновение его лицо мрачнеет, спустя секунду его озаряет холодный оскал. Наверное, он все понял.       — Я…       — Ты убил Роя? — перебивает он меня.       -…Устрою фейерверк сейчас, — заканчиваю начатую фразу, неопределенно пожимая плечами.       Изображавшие мебель люди, резко срываются с места. Даже если я блефую, они не хотят проверять это на собственной шкуре. Разумно. Неразумно подходить ко мне так близко, пусть и такой толпой.       Что ж, похоже, пора заканчивать. Не знаю, что они делали, но раз Клер их видела, там должно быть некоторое подобие окна. Главное, чтобы Блад увидел сигнал.       — Тише-тише, — вкрадчивый голос Рахана отрывает меня от размышлений. На мгновение останавливаюсь. Рядом лежат два новых трупа. Я практически не чувствую правую руку и уже хромаю на левую ногу. Кто-то удачно меня подстрелил. Н-да… один против всех… Я однозначно труп.       — Подождите, — голос Саблезуба звучит ласково и зловеще. — Мне нужен один ответ. Потом можете сделать с ним все, что захотите.       Мне не дадут подойти к стене. Значит, и пытаться не стоит. Все, что я могу сейчас сделать — это зажечь фейерверк, и даже если Блад этого не увидит, не думаю, что современная пиротехника слишком уж бесполезна.       — Где ты встретил Роя?       — Хм… — задумчиво протянул я, сунул руку в карман, и спустя мгновение подбросил в воздух, спрятанный там сверток.       — Что ты?.. — Рахан инстинктивно пятится назад. — Не стрелять!       Но его команду не слушают. Вновь загремели выстрелы. Кажется, один из них задел мою цель, а может, это я изловчился и попал, хотя, это конечно, вряд ли… Уже неважно.       Яркая, ослепляющая вспышка, грохот, прохладный пол…               Прохладный ветер играет в волосах. Равнодушно-черное небо усыпано блестящими звездами. Эту ночь многие назвали бы романтичной. Тем более тот ублюдк, если бы он только знал, что сейчас я на втором этаже реабилитационного центра, прикован к какой-то металлической штуке, наверняка бы обрадовался. Невольно вздрагиваю. Моя жизнь радикально изменилась всего за пару дней.       Шеф… Он внимательный, наблюдательный и очень проницательный человек. Я был благодарен судьбе за то, что он появился в моей жизни. Она стала от этого чуть светлее, но отнюдь не лучше.       Шеф предложил мне участвовать в одном деле. Он недвусмысленно намекнул на то, что это будет довольно опасно, и я согласился. Черт, он прекрасно знал, чего я хочу, и сыграл на этом… Нет. На самом деле, он свел меня с куда более опасным человеком. С холодным и отчужденным Люком, навсегда замкнутом в своем странном мире, в котором нет места ни для кого, кроме него и одиночества. Он был первым, кто считал меня ребенком. Он пугал. И, в то же время, мне хотелось быть рядом с ним. Хотелось взглянуть на мир его глазами. Но это невозможно.       Я ошибся. Ошибся в Люке. Он видел меня насквозь, а я так и не понял его. Смотря на него, мне казалось, что он далек от реальной жизни, что он живет где-то на границе между реальностью и своим миром, что его ничего не интересует, кроме него самого. Я думал, что теперь смогу со всем покончить. Смогу прервать это недоразумение, именуемое жизнью. Но вмешался тот, кого не должно было это волновать. Вмешался Люк…       Грохот прервал надоевшую тишину. В новом торговом центре, что напротив, разбилось несколько окон. Кажется, там была красная вспышка. Красная?.. Это же сигнал!..       Всматриваюсь в темноту, стараясь различить силуэты людей. Никого. Никто не выходил из дома. На улице вообще никого нет. Рядом нервно ходит туда-сюда Амане. Закусив губу, она бросает тревожные взгляды то на новое здание, то на меня. Несколько минут назад вернулась Клер. Бросив на пол разряженную винтовку, она села на шатающийся стул, и, кажется, не заметила того, как жалобно скрипнула и слегка отъехала в сторону одна из его ножек.       Блад, заметив алую вспышку, безукоризненно выполнил приказ. Не знаю, рассчитал ли это Люк, но рвануло только тогда, когда сосуд достиг здания. Взрыв был очень мощным. Я думал, и нас заденет. Но несчастного случая не вышло. Все ограничилось неприятной встряской.       Отрываю взгляд от медленно обрушивающегося здания, и замечаю мертвецки-бледное лицо Амане.       — Никто не покинул здание, — сдавленно прошептала она. — Мор говорит, что видел, как кто-то заходил в торговый центр, как Тайфун заходил сюда. Но… — ее голос дрогнул. — Никто не выходил.       Как же так получается, а? Почему, Люк, ты не даешь мне умереть, а сам, сам… Потому что ты начальник? Потому что тебе некому приказывать? А как же шеф? Уж кто-кто, а он точно не давал команды умирать! Почему тебе можно, а мне нет? Почему?.. Ты ведь знал, что все так и будет. Знал, что не успеешь уйти, знал, что…       -…С ума сошел? Люк, ты идиот! Какой ты, мать твою за ногу, травы накурился, что решил здание, в котором ты находишься, подорвать? Что, гад ты мелкий, тебя на подвиги потянуло?! Героем стать решил? Я тебе твое геройство!..       Крик стоял на всю улицу. Кричал мужчина. Сначала его голос был чем-то приглушен. Затем, стал отчетливее и в несколько раз громче. Вскоре я увидел говорившего. Он был довольно высок, выше Люка. На нем была испачканная сажей и кровью военная форма. Внешность у мужчины была не особо примечательной — брюнет, с темно-карими глазами. На щеке, правда, у него был небольшой шрам. Наверное, именно он придавал ему индивидуальности. На плече у говорившего безвольно висел Люк. Кажется, он истекал кровью.       — И вообще, ты ужасно выполняешь свою работу. Район зачищать пришлось мне. За Роем следить ты меня попросил. Он, между прочим, с братцем сбежал, так и не выйдя на связь со старыми друзьями. Так что, должен ты мне, как минимум, половину своей зарплаты!..       Амане вскрикнула. Клер пнула свою винтовку, убирая ее с пути нежданного гостя. Тот, как будто не замечая ничего вокруг, продолжал нести свою ношу и ругаться на чем свет стоит.       -…И только попробуй подохнуть раньше, чем вернешь мне долг!.. — мужчина зачем-то зашел к нам в комнату и бережно положил Люка на пол. — Кстати, чья это гениальная идея перекрыть полностью доступ к этому району? — резко сменил он тему. — Тоже твоя?        Неожиданно повисла тишина. Наверное, этот странный тип наконец-то понял, что ему не отвечают. Мужчина напряженно сжал кулаки, как будто чего-то ожидая. Быть может того, что ему ответят. Но Люк молчал, не подавая признаков жизни. Кажется, он не дышал. Он был бледен. Левая скула разбита, нога — прострелена, что с его правой рукой даже боюсь предположить. А в левой он, как ни странно, крепко сжимал нож с блестящим, слегка изогнутым окровавленным лезвием.        С грохотом обрушились остатки здания. Мор по громкой связи подтвердил полное уничтожение цели. Странно, что он этого типа не засек. А, может, его о нем заранее предупредили…        — Он жив? — дрожащим голосом спрашивает Амане.        — Понятия не имею, — подозрительно спокойно отвечает мужчина. — Но лучше бы ему…        — Арчи… — тихо прохрипел Люк. — Заткнись…        Тот, кого назвали Арчи, довольно усмехнулся, и полез в карман за звонящим телефоном, а мы все дружно уставились на нашего временного начальника. Несмотря на кровоточащие раны, он выглядел довольно спокойным, и, кажется, довольным. Он так и не пошевелился, не открыл глаза. Лишь время от времени вздымающаяся грудь говорила о том, что он все еще жив.       Надо же… Просто невероятно! Этот Люк, он невероятен! Фейерверк в помещении запустил, в эпицентре взрыва побывал, пару пуль на память об этих событиях оставил и при всем при этом, выжил!       Кажется, его наш штатный информатор Бессмертным называл… Верно он это подметил…