***
Превращение пришедшей волшебницы в кошку было воспринято всеми, кроме Петунии, с восторгом, и семья согласилась отправиться на Диагон-Аллею, договорившись встретиться с МакГонагалл на следующий день в Лондоне. Та рассчитывала провести по магазинам нескольких будущих учеников одновременно. Петуния ехать с ними отказалась наотрез, и миссис Эванс пришлось отпустить её к подруге. Созвонившись и договорившись с матерью Сьюзи, она отвезла Пет к той с ночёвкой, потому что Эвансы собирались выехать рано утром, чтобы к десяти часам быть на Чаринг-Кросс-Роуд. Лили часто задумывалась — почему Петуния так относится к магии вообще и к ней в частности? Была ли это обычная детская ревность, перешедшая во взрослую жизнь, или это было следствием того давнего общения её семьи с неизвестным волшебником? Она старалась хорошо относиться к Петти, в чём-то даже подражать ей, чтобы старшая сестра видела, что её любят, уважают, и то, что у одной есть то, чего нет у другой — это всё не важно, ведь главное, что они семья. Но Петуния не шла на контакт. Она злилась, когда Лили при ней колдовала, сначала стихийно, а потом и осознанно, и не реагировала ни на какие попытки младшей доказать, что магия — это просто ещё один талант, который кому-то даётся, а кому-то нет. Ведь не все могут петь, как оперные певцы, и не все танцуют «Лебединое озеро», но у каждого есть что-то, что он делает лучше других, что-то, к чему лежит его сердце. — Послушай, Петуния, — доказывала Лили сестре, — вот ты шикарно готовишь, я так не смогу, как ни старайся, и никакая магия не поможет мне создать из обычных продуктов кулинарный шедевр. Возможно, когда ты станешь взрослой, то откроешь свой ресторан, или нет, ты будешь устраивать частные званые обеды, и к тебе будут записываться за несколько месяцев вперёд, мечтая устроить торжество, поставив на стол блюда, приготовленные именно твоими руками. А я с гордостью буду говорить своим знакомым волшебникам — смотрите, это моя сестра, и она такая одна, единственная и неповторимая. Она Мастер. Петуния в ответ на это злилась, считая, что сестра просто издевается над ней. В конце концов Лили махнула рукой. Что ж поделать, может быть, она найдёт человека, который сможет понять, является ли злоба её сестры наведённой или просто она сама по себе уродилась такой завистливой и злобной.***
Подъехав как можно ближе к месту встречи и припарковав машину на одной из соседних улиц, Эвансы без нескольких минут десять подошли к неприметной двери бара, расположенного между большим книжным магазином и магазином грампластинок. Над входом имелась вывеска, на которой был изображён дырявый котёл, а рядом со входом уже стояли три семьи с детьми и профессор МакГонагалл. Юных волшебников было четверо — девочка, которую крепко держала за руку немного испуганная женщина, мальчик, стоящий рядом со своими родителями, и ещё два мальчика-близнеца, весело гомонящих под укоризненным взглядом сопровождающего их мужчины, который не мог быть их отцом по причине своей молодости. Лили решила, что это брат, ну или дядя, на крайний случай. — Опаздываете, — укоризненно поджала губы профессор. Мистер Эванс демонстративно молча посмотрел на часы, стрелки на которых показывали ровно десять. — Ну, все в сборе, можем идти, — строго посмотрев на будущих учеников, произнесла Минерва. — Это «Дырявый котёл», здесь находится вход в магический мир. Видимо, они стояли под прикрытием рассеивающих внимание чар, так как пробегающие мимо лондонцы совсем не обращали внимания на небольшую группу людей, которым что-то рассказывала необычно одетая дама. — Надеюсь, родители взяли достаточно наличности? — она оглядела взрослых, будто они были провинившимися учениками. — На Диагон-Аллее у вас не будет возможности расплатиться чеками. Убедившись, что все согласно кивают, подтверждая достаточную наличность, она произнесла: — Но никто не мешает вам вернуться сюда, если в этом возникнет необходимость. Ну что же, идёмте. Она потянула на себя дверь, открывая тёмный вход в бар, и жестом пригласила проходить. Первым в неизвестность шагнул светленький мальчик, таща за собой своих родителей, потом туда ринулись близнецы, в последний момент прихваченные за плечи юношей. Видя, что женщина с девочкой не решаются, Лили взяла своих родителей за руки и вошла в темноту бара. Когда глаза привыкли, она разглядела полутёмное помещение с массивными столами, за которыми сидели малочисленные с утра завсегдатаи, бармена, стоящего за длинной стойкой и протирающего бокалы и мощные балки, скрепляющие потолок, с которых свисали закопчённые люстры, чадящие свечами. Группа юных волшебников и их родителей столпилась общей кучкой возле двери и чувствовала себя явно неуютно под изучающими взглядами магов. Всё это Лили успела увидеть почти мгновенно, несмотря на волнение, охватившее её. В следующий момент в бар вошла женщина, кажется, ещё крепче вцепившаяся в руку дочери, словно боясь, что ту отберут сразу, стоит матери отпустить её, и профессор МакГонагалл, дверь за которой тут же захлопнулась, отрезая все звуки магловского Лондона. — Здравствуйте, профессор, — сказал молодой бармен, — снова сопровождаете учеников? Эта фраза будто открыла плотину и помещение заполнили звуки. Посетители вернулись к прерванным было разговорам и всё пошло своим чередом. — Да, Том, как всегда, — улыбнулась ведьма, — пустишь нас? — Что ж не пустить, двери открыты для всех, кто может войти. Покачав головой, профессор повела своих подопечных через весь зал к двери, через которую проходили те, кто стремился попасть на магическую улицу. Задворки бара, на которых они оказались, поразили всех. МакГонагалл, сказав «запоминайте», постучала волшебной палочкой по определённым кирпичам имеющейся здесь глухой стены, и Лили с восторгом увидела, как они расходятся, образуя арку. — Добро пожаловать на Диагон-Аллею, — сказала ведьма и поторопила маглов, застывших возле проёма, через который слышался гул толпы и несвойственные обычному Лондону звуки.***
Из этой экскурсии Лили мало что запомнилось. Гоблинский банк, где они разменяли фунты на сикли и галеоны, быстрый поход по магазинам за учебниками, котлом и прочими принадлежностями. Магазин, где юные ведьмы под присмотром пожилой матроны обмеряли их летающими портняжными лентами, и лавка Олливандера, в которую, как думала Лили, они зайдут по очереди. Но нет, они без проблем поместились все. Помещение было большим, а Олливандер мастером своего дела. Разговоров, как ждала Лили, вспоминая фильм, не было. Мастер деловито расспросил каждого, обмерил и внимательно рассмотрел всех маленьких покупателей. Совершенно не сомневаясь в своём решении, он прошёлся вдоль стеллажей, вытаскивая коробки, и уже через полчаса счастливая Лили сжимала в руках коробку, в которой лежала её первая палочка. Много позже до неё дошло, что Олливандер не зря выделял слово первая. Ведь ребёнок растёт, интересы и его магические силы меняются, так почему не поменять и палочку? Это стоило обдумать. Возвращаясь домой, она уже предвкушала следующую поездку, которая будет намного интересней, и которую никто не будет контролировать и стоять над душой.