Конец июля 201*г. Стоянка «Бабкина изба»
– Семенус, ты мне это прекрати! – Не прекратю! Щу! – Чего «щу»? – Влад сбился с воинственного галопа. – В смысле, не прекращу, – я тоже сбавил тон. – Влад, все понимаю, опасность есть, особенно если аномалии в том же составе остались, но и выгода видится большая. Я же не предлагаю лезть в самый крематорий, сначала пройдем по нашей тропке, посмотрим в бинокль. Нет ничего – развернемся и уйдем за милую душу. – Ладно, Сень, сходим, – друг тяжело вздохнул. – Но не с пустыми руками. – А с чем? – Со страховкой. На том и помирились. Мы, вообще-то оба существа мирные, я и Влад Знаток. Знаток – это прозвище, по паспорту он Шатилов, а я Семен Дальнов, можно просто Сеня или Синус. По профессии сталкеры, как и большинство завсегдатаев лагеря. А кто не сталкеры, те ученые под охраной военных же сталкеров, или бандюки, которых выпирают отсюда ногой под зад опять же сталкеры. Вот такой дом, который построил Джек. Спорили мы с другом, спрятавшись за кривобокой избушкой, неспроста: намечали рейд в наше место. Наше место – это старый склад или что-то вроде за территорией завода Росток, маленькое неприметное сооружение. Стоит он на отшибе, в землю частью врос, вокруг много аномалий, местами высокий радиационный фон, оттого и ходоков к нему нет. А вот мы с Владом сунулись туда в первый же свой серьезный рейд год с небольшим назад, добыли «кристалл», но едва не сгорели заживо. Ожоги зажили, брови-волосы отросли, и сарай снова поманил к себе, нежно вея теплом «жарок». Влад и сам был не прочь сходить, но характер не позволял согласиться сразу. Он неспроста получил свое прозвище: любит основательность, собирает сведения о мутантах и аномалиях, выживании и людях, словом, настоящий Знаток. А вот мое прозвище – производное от имени: Семен-Семенус-Синус. В нашей команде я заведую контактами с общественностью и ремеслом проводника: зрительная память отличная и язык хорошо подвешен. Придя к согласию, мы покинули убежище и присоединились к знакомым ребятам у костра. Сидящий в обнимку со свернутым спальником Ворот потянулся, с завыванием зевнул: – Я думал, вы там подрались. Влад тоже зевнул, укладываясь на куче сухой травы и устраивая рюкзак под головой: – Нее-е-е-е! Мы мирныее-е-е. После чего уточнил время своего дежурства, поставил будильник на ПДА и уснул. Я, было, тоже устроился поспать, но не вышло. Стоило задремать, как ко мне пришел Р-Гав, сторожевой крысодав, живущий на стоянке уже несколько лет. Модифицированный Зоной друг человека помогал охранять лагерь за еду и регулярно разгонял мелкую живность. Он сел – я же знаю! – напротив меня и стал пристально смотреть в лицо. Не увидев реакции, Р-Гав аккуратно куснул меня за нос. – Р-Гав, уйди, толстун! Не буду кормить… И завернулся в плащ-палатку с головой. Не помогло, пес немного потоптался, посопел и улегся прямо на меня. А веса в нем ой-ой-ой! – Уу-у-у, гад! Пришлось лезть в рюкзак и кормить вымогателя сухарями. Р-Гав напоследок благодарно обслюнявил мне лицо и отбыл нести вахту. Спать расхотелось, так и маялся до своей смены то проваливаясь дрему, то резко открывая глаза прислушиваясь к ночной Зоне и тихому пению кого-то из дозорных: – Кто там идет, в ночи ковыляет? Подойди ко мне, давай поболтаем. Я так давно слег В стороне от дорог, Так загляни, брат, на огонек… В нашу с Воротом смену никто стоянку не тревожил, только ветер выл в пустых окошках дряхлой избушки, да поскрипывала единственная уцелевшая ставня. Светлые блики костра, привычка и ощущение присутствия товарищей скрадывали тоскливое чувство, навеваемое покинутым жилищем. Конечно, будь я здесь один, вряд ли гулял бы гоголем, уж скорее сидел у сторожевого костерка в обнимку с автоматом и поминутно ждал, что из окружающей тьмы сверкнут голодные глаза псевдопса или притащится, подволакивая ноги, Безглазый, ужасный прокаженный призрак Зоны, протягивая ко мне изъязвленные руки. Вспомнив не ко времени Безглазого, перекрестился и сплюнул через плечо. Ну его. Р-Гав носился по округе, ему мрачные пейзажи нипочем. Знай себе, мелькает в лунных отсветах, хриплым лаем заявляя свои права на стоянку. Дежурство пролетело незаметно, но родная плащ-палатка и освобожденное Владом лежбище у самого костра не помогли расслабиться – сквозь тревожную дрему мне все слышался, то далекий волчий вой, то мерзкое хихиканье совсем рядом. В итоге Влад отлично выспался, а я, к назначенному времени, чувствовал себя разбитым корытом. Половину пути до цели напарник вел меня на поводу, как коматозного верблюда. Я, в буквальном смысле, спал на ходу, поэтому и не успел ничего сообразить, когда Влад со словами «Смотри, что покажу!» сунул мое сонное тело в «собачий холод», аномалию не смертельную, но бодрящую до дрожи. – Аа-а-а-а-а!! – заорал я на всю Украину, выпрыгивая из активировавшегося морозильника. Сон как рукой сняло. Следующие несколько минут я усиленно грелся, бегая за другом-садистом вокруг аномалии. На финише забега Влад получил-таки кривенького тумака, после чего хладнокровно ощипал с моего комбеза три «зимние слезы» – красивые аномальные сосульки. Этот артефакт действительно сосулька, кристаллизующаяся на любом попавшем в «собачий холод» предмете из атмосферной влаги, на ощупь прохладная и не тает, даже если бросить ее в кипяток. Но стоит покрепче припечатать сапогом – раскрошится и превратится в обыкновенный лед. Из них, говорят, делают украшения для гламурных модниц и что-то там для военной отрасли. Мне, если честно, неинтересно. За одну «зимнюю слезу», даже самую большую и красивую, торгаши больше ста рублей не дают, но триста рублей тоже деньги. – И чего ты орал? – осведомился невозмутимый Влад голосом Серого Волка. – Видишь, как хорошо: и прибыток и проснулся, наконец. – Садюга, я же грипп подхвачу с тобой, ангину и пневмонию! – все еще не мог успокоиться я, занимая место в авангарде и осматривая местность вокруг на предмет ориентиров и новых подлянок. – А спать мне Р-Гав мешал, блохастый вымогатель. – Всё у тебя, Сеня, не пришей собаке хвост, – напарник указал на сумку, висящую через плечо. – Не забыл о партийном задании? – Хотелось бы забыть, да не выходит. Влад, лучше бы его муравьи уже обглодали, иначе я за себя не отвечаю. – Думаешь, мне очень приятно в костях ковыряться? – он развел руками. – Но раз подписались, надо выполнять. Помнишь, как мы шли в прошлый раз? – Обижаешь! – я резко выдохнул, как перед прыжком в холодную воду, и свернул в сторону цели. Дело нам предстояло выгодное, но грязное, как и почти все задания ученых. Слуги науки, похоже, пытаются заграбастать в Зоне все, до чего руки дотянутся и мало задумываются о моральной составляющей и цене вопроса. При мощной финансовой поддержке это им вполне удается. До последнего времени мы наведывались к ученым только в случае крайней нужды и ограничивали общение покупкой остродефицитных лекарств. Но, в наше последнее посещение, восемь недель назад, чёрт дернул меня брякнуть, что мы видели мертвого излома. Разговаривавший с нами лаборант, или кто он там, тут же в коридоре подверг меня допросу с пристрастием, буквально утопив в вопросах: где видели? В каком состоянии тело? Каковы антропометрические данные? Не украдут ли его недоброжелатели? Последний вопрос очень посмешил, но оказалось, что ученый говорил серьезно. Настолько серьезно, что пригласил нас продолжить беседу во внутренней части комплекса, куда простым смертным вход строго воспрещен. Пришлось, ругаясь про себя, следовать за ним. Ботаник то и дело воровато оглядывался и вообще вёл себя неадекватно. Даже стыдно стало за науку – миллионы на исследования тратят, а валерьянки сотрудникам купить не могут. Почувствовав за безумным блеском глаз научного сотрудника возможность подзаработать, мы обтекаемо ответили, что мутант дохлый, довольно свежий, целёхонький, никаких данных нам не сообщал и находится в надежном месте. Тут-то он и огорошил нас заданием: за два комплекта любых медикаментов на выбор принести скелет этого излома. Высокообразованный доброхот даже посоветовал сварить тело, чтобы «облегчить отделение плоти от костей». Как валюта лекарства в Зоне превосходят даже боеприпасы, да и шанс достать комплект дорогущих средств не каждый день выпадает, поэтому мы согласились. Тем более что ученый не назвал жестких сроков. Обсудив ситуацию вне стен научного лагеря, мы пришли к выводу, что странное поведение научника не сумасшествие, а следствие жесткой конкуренции. Ходит немало сплетен о подковерных дрязгах среди ботаников: от забавных ситуаций, до действительно мерзких случаев, когда головы летели в прямом и переносном смысле. Научный сотрудник, скорее всего, хотел выслужиться перед начальством и опасался, что нас перекупят. Варить излома, естественно, никто не собирался. Вместо этого мы обшарили округу и обнаружили неподалеку от тела солидных размеров муравейник. Не мудрствуя лукаво, мы с Владом затолкали на него крепко пованивающие сизые останки прихваченными по случаю баграми, уложили покомпактнее и засыпали несколькими мешками сосновых иголок пополам с листвой для маскировки. Больше всего мы беспокоились о том, что вонь разложения привлечет падальщиков, и они разворошат муравейник. Но, делать нечего, пришлось положиться на удачу и ограничиться еженедельными охранными обходами. Неделю назад мы пришли к выводу, что куча достаточно просела а, значит, можно приступать к эксгумации. Муравейник встретил нас нетронутой грудой. Я снял маску и принюхался – падалью вроде не пахло. Чтобы не потерять какую-нибудь мелкую кость, мы уговорились собрать добытые останки, по мере знаний составив из них скелет, а затем уже убрать в выданный нам контейнер. Влад достал из кармана плотный полиэтиленовый мешок и расстелил поодаль от муравьиной кучи, придавив края палками. Скинув на землю рюкзаки и оружие, мы принялись за дело. Уже под первым снятым слоем показался череп. То ли времени прошло недостаточно, то ли изломы такие невкусные, но его кое-где украшали лохмотья ссохшейся плоти. Я потянул череп к себе, раздался негромкий звук, будто кто-то цокнул языком, и трофей покинул муравейник, потеряв по пути остатки скальпа. Большие рыжие муравьи, снующие в глазницах, переползли на руки. В самый разгар процесса погода испортилась, зарядил мелкий дождик, похолодало. Пластик маски запотел, видимость существенно ухудшилась. О том, чтобы протереть маску изнутри перемазанными руками, естественно, и мысли не возникало. Благо, плохая видимость пока не слишком мешала – мы извлекали самые крупные кости, выпутывая их из лохмотьев, в которые излом был одет при жизни. Грудную клетку мы понадеялись вытащить целиком, нам казалось, что все ребра отлично держатся, но при первой же подвижке несколько отвалилось, что с одной стороны, было нам выгодно, с другой заставило глубже зарыться в муравейник со всеми вытекающими. Взбешенные вандализмом рыжие бестии пошли в атаку, умудрились-таки добраться до кожи и принялись посильно мстить. – Термоядерные муравьи, – Влад поддел лопаткой очередной слой лиственной мешанины пополам с муравьями и стал аккуратно ссыпать обратно, выискивая мелкие кости. – Надо же было так за пару месяцев обглодать. Завидный аппетит! – Гадость какая! Лучше съесть ведро холодной манной каши с комками и пленками, - меня передернуло: – Надо было веник с собой брать. – Зачем? – напарник отвлекся от гробокопательства. – Затем, что мы половину муравейника на себя собрали, – я недовольно поскреб спину вывороченной незадолго до того берцовой костью, опомнился и брезгливо бросил ее на пакет. Видимо решив, что мы слишком споро работаем, Зона подослала к нам псевдопса. Здоровенный бурый кобель прискакал со стороны видневшейся вдали деревеньки-развалюхи и нацелился на только что извлеченную нами длиннющую ручищу мутанта. Не успевая достать оружие, мы запустили в вора саперными лопатками. Моя попала черенком в низкий лоб, а владова острием в бок. Серьезного ущерба попадания не нанесли, но их хватило, чтобы зверь проникся ситуацией и ретировался, не дожидаясь более весомых аргументов. – Только бы чужое хапать, – я аккуратно возвратил выплюнутую руку на пакет. – Хорошо, что не поломал, а то плакали наши лекарства. – Давай пакет поближе перетащим, вдруг он подмогу приведет? И ствол под рукой держи, не хватало самим в скелеты заделаться. Спустя вечность копания в муравейнике костяк был собран. Компенсируя маленьким трудягам моральный и материальный ущерб, мы, как могли, собрали кучу обратно и положили вглубь нее солидный кусок мяса. Пришло время оценить результаты труда. Муравьи сделали за нас большую часть работы, но скелет все равно имел нетоварный вид. Сохранились хрящи, почерневшие ошметки, присохшие к костям. – Неужели и правда варить придется? – Влад страдальчески скривился. Перед мысленным оком предстала здоровенная кастрюля над костром, желудок больно ударился о гортань. – Сеня, Сеня, не блевать! – друг потряс меня за плечо, оставив на нем грязный отпечаток. – Сейчас что-нибудь придумаем. Он заложил руки за спину и прошелся вокруг скелета с видом опытного патологоанатома. Попинал пакет, прикинул размеры и развел руками: – Так в кейс не засунешь, давай разламывать. Бэ-э, угораздило же нас! О! Слушай, а давай его засунем в прочную сетку и спихнем в какой-нибудь пруд. Там с него все и отвалится. – Ну, кожа отвалится, а сухожилия? А вдруг там вода хуже муравьев, – я попрыгал и помахал руками, стараясь стряхнуть рыжих едоков. Бесполезно, как ползали, так и ползают. – Вытащим авоську, а в ней уже половины костей нет. И кто знает, что в этом пруду водится. – Тебе бы книжки писать. Тогда давай на несколько дней их в землю зароем, а сами в бар смотаемся. Возьмем у Корня насос, я у него в подполе видел. Выберем себе лужу почище и смоем с костей все лишнее. Чистому скелету суставы рвать все не так противно. Дождь резко прекратился, как будто небесный ЖЭК отключил воду. Решив, что на сегодня пора завязывать с грабежом могил, мы собрали кости, утащили в противоположную сторону от деревушки, где поселился вороватый псевдопес, и закопали, выстелив дно ямы пакетом. Настелив сверху кое-как снятый дерн, мы сочли маскировку близкой к идеалу. Перед походом к следующей цели пришлось сделать санитарную остановку: мы были грязные как черти, все в муравьях и припахивали тухлятиной. Перепачканные перчатки и нарукавники мы стряхнули в наскоро разведенный костерок. Просто бросать их под ближайший куст не хотелось, кто знает, от какой заразы издох мутант? В Зоне уже немало народа перемерло от неизвестных никому болезней. Следом в огонь отправилась одежная щетка, которой мы отчистили комбинезоны. Вместе с грязью удалось выбить немалую долю муравьев. Облившись напоследок антисептиком и протерев руки спиртом, мы сочли себя спасенными от заразы, достаточно чистыми и готовыми к дальнейшим свершениям. Облака разбрелись, показалось солнце. От земли и камней поднимался пар, стало жарко. – Фух, скорее бы уж осень, – Влад снял маску и вытер лоб, – невмоготу уже духота. Если через недельку это безобразие не сойдет, то в список местных чудес можно смело добавлять аномалию «лето». – Жар костей не ломит. Здесь и так лето хорошо, если три-четыре недели длится. Смотри, хоть трава позеленела. Напарник дискуссию продолжать не стал, но еще некоторое время печально насвистывал «Трава у дома». Вторая цель требовала гораздо большей осмотрительности, да и топать до сарая предстояло не в пример дольше. Мысли прочно заняли вычисления маршрутов, ободренный привычными образами желудок встал на место. И если ранним утром одолевала лень, то после копания в муравейнике сарай с его аномалиями представлялся меньшим и в чем-то родным злом.Тот же день. Из частной электронной переписки
Samarkand: – Здорово, дружище! Слышал, тебе полегчало, очень рад. Есть дело. Tuman_Albiona: – Привет, скриплю помаленьку. Давненько с тобой не виделись, где пропадаешь? Что за дело? Samarkand: – Где пропадаю, это я тебе при встрече расскажу, закачаешься. Извини, что в тот раз так резко пропал – у меня наладонник сгорел, хорошо, что без меня. Тут Робинзон объявился, просится на необитаемый остров. Tuman_Albiona: – Очень интересно, с этого момента поподробнее. Надеюсь, закачиваться я буду не в госпитале у твоей обгорелой тушки? Samarkand: – Обижаешь! Стрижка-минутка и не более. В общем, есть один мужик – бизнесмен или вроде того. Обещает проводнику кино, вино и домино, лишь бы в Зоне побывать. Смурной слегка, но к нам с Заманом на встречу чистый пришел, без подвоха. Tuman_Albiona: – Интересные дела. Ладно, передай Краюхе (небось, он сосватал вам мужика?), что я с ним встречусь. Но за результат заранее не ручаюсь. Samarkand: – Передам. Бывай! P.S.: Не пропадай, сейчас свои новые координаты скину. Tuman_Albiona: – Жду, пироман. – Как там насчет тропинки? – В порядке. Заметив знакомый овражек, я свернул к нему, обкидал мелким мусором один из кустов, после чего раздвинул ветки и стал спускаться по открывшейся промоине, Влад за мной. Теперь кусты скрывали нас от нежелательных наблюдателей. Место, можно считать, относительно безопасное. Крупное зверье, представляющее опасность, избегает подобных зарослей – им привычнее леса и луга, да и развалинами хищники не брезгуют. Для кошек и собак заросли слишком плотные, а овраг сыроват, тушканы же выдают себя грязью и писком, подгрызенными ветками. Овраг со времен нашего последнего визита здорово зарос, появились новые промоины. Я внимательно осматривал дно и склоны, запоминал. Влад прикрывал тылы, с ним не страшно, что какая-нибудь мерзость в спину ударит. В одном месте нашлась небольшая округлая плешь, оставшаяся от исчезнувшей аномалии, судя по сломленным и ощипанным веткам, «трамплина». Необычных теней, выдающих некоторые особенно опасные аномалии, не наблюдалось, но продвигались мы осторожно и не спеша. Овражек этот только с виду маленький, а на самом деле тянется на несколько сотен метров, постоянно варьируя ширину и глубину. Интересное место. Пискнул ПДА, я дернулся – надо же было забыть о нем! – Чего там? – поинтересовался Влад. За спиной громко прошуршала листва, потом раздалось хлопанье крыльев. - Кыш, дура! – Щенков продают. – Чего-чего? – Щенков говорю, крысодавьих, – и зачитал с чувством. – «Вам одиноко? Заведите собаку! У вас полно друзей? Все равно заведите! Щенки крысодава породистые семь-одиннадцать штук. Обращаться по адресу: Зона, Свалка, Стоянка брошенной техники. Круглосуточно». – Значит, опять Мушка щенится. Давай заведем себе, будет Джульбарс. – Будет Р-Гав-два, они всегда в папку. – Ты ж сам собаку хотел. – Хотел и хочу, я от своих слов не отказываюсь. За спорами я не заметил маленькую «подушку», притаившуюся под кустом. Активировавшаяся аномалия мягко, еле заметно, подтолкнула меня вверх и вбок, даже подпрыгнуть, как следует, не получилось. А на крупных, говорят, даже спать можно, как в гамаке. Если, конечно, не пошевелиться слишком резко. Аномалия снова успокоилась, только на низко нависающих над ней ветках листья встали торчком. Влад сорвал один, потеребил и бросил. До конца оврага идти нужды не было, мы вылезли через еще одну промоину. Вдали прямо по курсу нарисовались мрачные руины завода «Росток», перечеркнутые железнодорожной веткой у основания. Заведение то еще – на одной половине располагаются база группировки «Долг», одна из самых крупных в Зоне стоянок вольных сталкеров и знаменитый бар «Сто рентген». Базу свою долгари за последний год здорово укрепили, отстроили и даже немного расширили территорию, вольные тоже содержат стоянки в чистоте. Аномалии на обжитой части образуются очень редко, все зверье отстреливается на подходах, так что эта часть заводского комплекса по праву считается одной из самых безопасных баз во всей Зоне. И все бы хорошо, но через пустырь с узкоколейкой стоит вторая часть завода – Дикая Территория. Большая часть ее лежит в развалинах: все, что можно украсть давно вынесли, говорят, даже рельсы заводского узла распилили, остались только голые коробки корпусов и остовы машин кое-где. Пустующие здания активно обживают мутанты, Влад говорит, что издали даже полтергейста видел. Негостеприимная территория, однако, на ней имеются постоянные базы как минимум двух групп наемников, периодически слышно о появлении шаек бандитов всех мастей. Такая популярность у маргиналов объясняется прозаически: близ нескольких удобных троп и военных калачом не заманишь. Тот же «Долг» предпочитает дальше своих постов без крайней нужды не появляться. Разумеется, есть пути в обход завода, но группы сталкеров все равно частенько идут в зоне досягаемости братков, не желая отстегивать «Долгу» за проход и постой, но желая укрыться от Выброса или зверья если что. Чаще всего укрываются в подвале цеха, захваченного под базу отрядом Гранита, единственной уважаемой группой наемников. Они специализируются на уничтожении бандитов, сопровождении грузов, поимке под заказ крупных мутантов и явно стремятся к установлению контроля над всей Дикой территорией. Сил на подобную задумку им пока не хватает, но и вытряхнуть бойцов Гранита с завода у конкурентов не получается. Для меня «Гранитный бастион», как гордо именуют свой дом наемники, являлся очередным ориентиром. Мы свернули, и стали потихоньку подбираться к территории: «Долг» справа, наемники слева. Солнце показалось в разрывах низких облаков, резануло поросший бурьяном пустырь, позолотило нашу цель, как ручку цыганки, и снова спряталось. – Пришли! Голос идущего позади Влада выдал азартное возбуждение. Не иначе как задумал очередную хитрость. – Да, – я поднес к глазам бинокль, осматривая подходы к цели. – Влад, там, кажется, труп, но не могу понять чей. – Угу – за спиной зашуршало. – Похож на кровососа, ага…сейчас, – опять зашуршало. – Значит, вон там, явно «воронка»… так-так… должно достать… – Что достать? – я обернулся и застыл. Оказывается, мой предприимчивый друг по пути обзавелся крепкой палкой длиной метра полтора и теперь ловко прикреплял к одному концу нечто, напоминающее ловушку для яблок. – А ты думал, я туда так просто сунусь? Все цивильно сделаем, как белые люди. Сначала мы испытали изобретение на разнокалиберном барахле из собственных рюкзаков вроде фляг или консервов – ловушка работала превосходно. Потом я еще раз внимательно оглядел местность перед кривобоким заросшим бурьяном сооружением, вспоминая, как мы шли в прошлый раз. По распространенному поверью, в Зоне не ходят туда и обратно по одной и той же дороге, но на деле это, в основном, одно из правил для неопытных новичков и напоминание о постоянной бдительности остальным. Суеверие базируется на сильно искаженных историях о несчастных случаях с несколькими видами аномалий, которые могут бессистемно менять свое место расположения, да на азбучной истине – Выбросы коверкают местность и тропы в том числе. Есть, правда, и действительно странные места, в которых по одной дороге дважды при всем желании не пройдешь. Здесь как раз второй случай – Выброс искорежил местность, аномалии сместились и здорово нарастили численность. Старая тропинка закрылась «воронкой», зато совсем рядом с ней обозначился новый проход. – Двинули! – я бросил первую гайку. Она пролетела свои два метра ровно и плюхнулась в траву, мы гуськом двинулись следом. Влад по-прежнему осматривал местность на предмет посторонних, а я полностью сосредоточился на поиске безопасной тропинки. Дозиметр пока сохранял спокойствие, аномалии тоже вели себя прилично. Тут бы обрадоваться, но мне не давал покоя труп. Он лежал прямо на намеченной тропе, мимо не пройдешь, и действительно принадлежал кровососу. Странно труп лежал, неправильно. – Погоди, Влад, надо осмотреться. Влад угукнул и застыл позади меня, сбросив жердину наземь. Кровосос был от нас метрах в пятидесяти, лежал в пожухлой траве, неестественно вывернув уродливую голову. Я опять поднес к глазам бинокль, желая видеть все в деталях. И увидел. Труп двигался, очень медленно, но двигался – вращался, будто насаженный на невидимый вертел. Причем не просто вращался: голова оставалась в одном положении, а остальное тело медленно, но верно закручивалось в спираль. – Влад, – позвал я, – там «сверло». Напарник выругался, взял у меня бинокль, осмотрел труп и еще раз выругался. «Сверло» – одна из самых отвратительных и непонятных аномалий в Зоне. Обнаруживается по наличию изуродованных трупов, перекрученных веток или детектором, ловит и уродует только предметы длиной более метра, причем, упавшие вдоль её оси. Если упасть в аномалию поперек этой самой оси, то она не среагирует. Я таких умных слов от одного ученого нахватался, за которым мы с Владом барахло таскали. А вот где у «сверла» ось, это большой вопрос. Да, совсем забыл, аномалия не производит артефактов, если не считать таковыми поломанные руки-ноги. На одном месте существует от недели до месяца, наносимые повреждения зависят от того, с головы или с ног «сверло» первым сильным рывком начнет скручивать добычу. В лучшем случае, сбитая с ног жертва отделается испугом и вывихами, в худшем – переломанная шея, как у невезучего кровососа. Мы с напарником переглянулись. «Сверло» образуется только в зонах с повышенным фоном, но самое главное – что здесь забыл кровосос? Сарай и труп разделяло несколько десятков метров перерытой почвы. Большое везение, что аномалия сейчас занята. – Влад, – мой голос осип от волнения, – как думаешь, кровососы живут в аномальных сараях? – Смотря, что за аномалии. Помнишь, раньше там «жарки» обитали, а кровососы их не любят. Сень, там проход-то есть, или через «сверло» скакать будем? – За столько времени все сменилось десять раз, – я присмотрелся к окружающему аномалию пространству. – Есть проход. Неширокий, но ничего, протиснемся, не жиртресты. – Все равно, смотри, сколько всего вокруг этой развалины, – рассуждал Влад. – Кровососы умные твари, аномалий избегают. Подвала в сарае нет, в стенах дыры – спать им негде. Не-е, это какой-то малахольный забежал. Пошли дальше, Синус, не тушуйся. Я хотел возразить, что кровососы нашли безопасную тропу, натаскали в сарай травы для лежбищ и живут припеваючи под защитой аномалий, но передумал. Кто из нас, в конце концов, Знаток? Благополучно обогнув искореженное тело под свист дозиметра, мы вынужденно притормозили в поле аномалий, в основном «трамплинов» и «каруселей». Петляя между ними, попутно опробовали шест-ловушку. – Ну ты, Влад, голова, – уважительно протянул я, глядя как мой напарник ловко вытягивает «ломоть мяса» в щель между «каруселью» и «трамплином». – Мы бы сроду не пролезли. Только палкой в «трамплин» не угоди. – Фирма веников не вяжет, – довольный изобретатель спрятал артефакт в контейнер и пошерудил концом ловушки в высокой траве, проверяя, не завалялось ли еще чего. – У меня в планах смастерить продвинутый вариант такой штучки на спиннинге. Представляешь, как удобно? Тонкие проводки, изолента, толстая леска, кое-какие детали и батарейки. – И откуда ты идеи берешь? – мне представилось описанное другом устройство. Не знаю, стала бы такая штуковина работать на самом деле, но выглядело видение весьма соблазнительно. – Туча народу между аномалиями ползает, и думать не хочет, а ты чего только уже не понаделал. – Ну уж, захвалил всего. Да ты сам мне идею и подал, когда помогал Русалке яблоки собирать. А вообще, Сень, я мечтаю вертолет радиоуправляемый забабахать, чтобы в нем камеру хранения для мелочевки оборудовать. Такую вещь можно заставить залететь в любую нору, на любой закрытый снизу чердак, если по пути гравитационных и электрических аномалий нет. И никто не долезет и никто не скрадет. Я пошерудил изрядно отросшую в тоске по парикмахерской шевелюру. Мысль невольно захватывала воображение. Изо всех летательных аппаратов мелкого размера, попадающихся в этих местах, мне припомнился разве только ярко-зеленый воздушный змей, одно время украшавший фонарный столб в славном городе Чернобыле. Да и тот я видел только на фотографиях. – С тобой не пропадем, – добытый артефакт занял место в контейнере. – Где бы только вертолет купить? – А кто его знает, – Влад встал, опираясь на палку. – Найдем где-нибудь. Таким образом, еще не подойдя вплотную к сараю, мы обрели два «ломтя мяса» и «каменный цветок», после чего конец шеста отломила «карусель», сделав его непригодным для дальнейшего использования. Пришлось умерить азарт и продолжать путь к основной цели. Но, чтобы подобраться к ней вплотную, пришлось повозиться, даже проползти между двумя маленькими «каруселями». Мощность аномальных полей быстро слабеет при удалении от границы активной зоны, так что переломы нам не грозили, но действие сразу двух аномалий порождало очень своеобразное чувство – как будто кто-то проник призрачными руками под кожу и аккуратно тянет ребра то в одну, то в другую сторону. Сарай за прошедшее время еще больше скособочился и оброс мхом, в односкатной крыше зияла пара новых дыр. Торчащие из их рваных краев дряхлые стропила помнились еще по прошлому разу своим вероломством и феноменальной меткостью обломков. Покосившиеся двери охранял ржавый навесной замок. На всякий случай я подергал одну створку, посыпалась труха. Отойдя от двери, раздвинул бурьян – открылся небольшой пролом в стене. Присев, мы с Владом одновременно заглянули внутрь.