Все оставшиеся жизни

Вновь работа, выходной, заказ, рейс, дорога, забыл термос, кофе в «Роще», прослушать двигатель, сварить борщ, сходить в парикмахерскую, пропылесосить, рейс, дорога, забыл термос... Ночью не спалось, почему-то одному было холодно и слишком просторно под одеялом. Он открыл глаза и уставился в потолок, где светлым квадратом вырисовывалось окно. Что-то скреблось на душе, неужели совесть тоже мучилась от бессонницы? - Ан..тон... Приподняв голову он прислушался. Нет, тишина. - Ан...тон, Антон. Не совесть скреблась, а что-то настойчиво шебуршалось у входной двери. Босиком, чуть не врезавшись в косяк, ударившись мизинцем о ножку кресла, но даже не заметив боли, Антон кинулся к двери. Повернул ключ и втащил Сеньку внутрь. Тот был с ног до голову обляпан грязью, а рубашка, на которой не было ни одной пуговицы, задубела от засохшей крови. - Ты? - только и выдохнул он. - Антон, не бросай меня, - умоляюще смотрел на него Сенька, и огромные зрачки, чуть не на всю золотистую радужку, сейчас словно горели жёлтым огнём. - Я тебя люблю, - Прости меня, прости меня, - не выдержал Антон и почувствовал, как горло перехватывает, становится нечем дышать. - Прости меня. Он опустился на колени прям там, в коридоре и обнял худые ноги Сеньки. Парня следовало вымыть, закутать в одеяло и напоить тёплым молоком, но сейчас он не мог пошевелиться. - Антон, не ругайся, - жалобно попросил Сенька. - У меня ещё семь жизней осталось, и все они — твои.