Хранитель проклятий

      Пробуждение началось вновь весьма неприятно, хотя справедливости ради боль была не такой всепоглощающей - если в прошлый раз казалось, что от удара треснула сама моя душа, и мне пришлось затратить немало времени на восстановление, то сейчас всего лишь было чувство, что несколько дней пытали на дыбе и потом дали повисеть на верёвках. Уже имея на руках определённый план, пытаюсь ощупать мир своим даром. С определённой долей радости отмечаю, что теперь я угодил в реальность. Вопрос, в какую и когда?       Однако столь прямолинейное использование силы ответило довольно неприятной резью в закрытых глазницах. Что-то новое. Попытка отворить глаза опять же ответило ноющей болью, разошедшейся волной по всему лицу. «Хм, интересно, почему у меня ощущение, что для моих век соорудили отдельные дыбы?» - всплыло в моём мозгу, и было тяжело не согласиться с этим утверждением.       Тем не менее, после определённого усилия над собой, передо мной предстал новый, весьма необычный мир. Начать с того, что небо было цвета изрядно разведённой синей краски, без столь уже привычных грязно-коричневых разводов. Слегка повернув голову в сторону, я заметил местную растительность – опять же странные деревья, что тонкими, белыми прутами уходили в небо, испачканные черными со сточенными краями прямоугольниками. Кроме того было любопытно, что пусть они и пять с небольшим метра в высоту, но мне были прекрасно видна каждая жилка каждого листочка.       Окончив созерцание устремлённого ввысь, записал в память, что день, судя по солнцу, уже начинал падать из зенита. Пытаюсь сесть, чтобы поглядеть на лежащее ниже. Слышится скрип растягиваемых мышц спины, а уже надоедавшая саднящая боль внезапно рассыпалась, чтобы тут же вонзится по всему позвоночнику и конечностям горящими иглами. Подтянув колени, уложил на них подбородок, чтобы тело привыкало к подобным «сгибам». Расплывающимся зрением я начал разглядывать окружающий мир. А кругом была трава странно-зелёного, сочного цвета, не скатанная клубками, не узловатая, а ковер, заваленный опавшими листьями. Воздух здесь имел неестественный запах, сбивающий меня с толку и заставивший меня рыскать глазами.       Стоп. Я опустил голову и стал разглядывать землю под собой: она напоминала счищенный машинным ножом слой, чёрный и густой, словно качественно замешенная с водой пыль, неправильной формы. "Что ж, похоже, это была не телепортация" - подумалось мне, что, бонусом, ответило на вопрос о боли тела. Но этот аромат. Я резким движением откинулся на спину, в объятья грязи, чтобы ещё подразнить своё восприятие.       Гулкая боль от удара кувалдой вошла в тело, будто бы заставив те колючки вылететь, и мне вновь открылась небесная синева. Парадоксальное чувство ввернулось в мой разум. Весьма интересно, а с чего я вдруг знаю, как пахнет не умершая под грузом промышленности и земледельческих ядов земля? Но ведь это была она, возможно, вернувшаяся из моей ранней юности.       Малость помедитировав над потоками боли, что электричеством бежали по, как оказалось, ещё не до конца вычищенной дорожке из выше упомянутых шипов, наконец-то обращаю проясняющийся взор на мир. Судя по всему, я оказался в чём-то вроде рощи из деревьев, так по итогу и не всплывших в моей памяти. Желание подняться столкнулось с неслушающимися ногами, а стопы напомнили мне уплотняющий гель. Наконец, управившись с этим маленьким злоключением, я сделал несколько коротких упражнений, чтобы внезапная слабость не выяснилась слишком поздно. Руки, ноги, повороты, растяжка. Тело негромко поскуливало, но выполняло предписываемое, и вот стало уже легче.       Окончив работу, я сделал несколько шагов назад, и, прикрыв глаза, опёрся на то высокое дерево. Секунды расслабленности для понемногу отходившему тела отдались в виски, заставив громко вздохнуть. Ладно, хватит. Со мной же были вещи? Самой заметной моей части при мне не было, и потому рука спустилась на правое бедро. «Ну да, кто ж мог подумать, что от падения с такой верхотуры он не вылетел всего лишь из дырки в халате?» - послышался упрекающий голос действительности.       Изучая даром окружающий мир, стало ясно, что оружие сильно от меня отдалилось. Тогда я отделил разум от распластавшегося по стволу тела и «пошёл» искать, благо эти вещи были действительно долго моими. К грустной радости, они нашлись недалеко друг от друга. Неплохо. Грустной она была оттого, что с точки зрения дара от моего меча не осталось ничего: только шипящая тьма, мечущаяся по знакомому контуру, да алое серебро рукояти.       Развернувшись вокруг тонкого ствола дерева, я растрепал волосы, чтобы вытряхнуть грязь, коей было не так уж и мало, и отряхнул спину, которой бухнулся ранее. Дорога не предвещала ничего сверхъестественного, ибо чего-либо разумного я пока не приметил. С другой стороны, а есть ли оно тут, или оно ещё не слишком развилось? Оба варианта не вдохновляли, но это не отменяло начальных планов - вышвырнуть мелкую гадость из моего меча и найти управу на того высокомерного демона. Звучит не особо сложно, но, чёрт возьми, было ли хоть раз просто? Так, чёрт возьми, оба раза всё шло самым немыслимым образом. В памяти вспылили те «прятки», и заточенных холодок поскрёбся по рёбрам, ужалив сердце. Подумать только, на что я едва не решился тогда. Это был бы шаг в бездну предательства, от которого сломя голову бежал всё время до этого.       Я встряхнул головой и выбросил этот мусор – издержки бездонной памяти – чувства же подсказывали, что где-то уже рядом, только руку протяни. Глаза вновь стали видеть и показали довольно-таки занятную картину – судя по всему, путь лежал в другую часть леса, куда более тёмную и затянутую стволами колоссальных деревьев. Нечто смутно знакомое, возможно даже встреченное когда-то, но так и не вспомненное. Глаза ползали по деревьям в поисках того, что должно было быть тут, но оставалось незамеченным. Наконец, взгляд зацепился за неправильную и обломанную ветвь. Как оказалось, нож вошёл по самую рукоять и подломил ещё не разросшийся побег, из-за чего я довольно долго плутал среди, казалось, уходивших в бесконечность стволов. Легко достав из крепкой коры свой старый и ничуть не менее важный инструмент, с гордостью отметил, ни с лезвием, ни с рукоятью не произошло ничего страшного.       Забросив нож на бедро, я направился вглубь чащи, где должен был находиться мой меч. Меня откровенно нервировали некоторые вероятности – пусть связывание и должно было подействовать, но нормального демона оно не может удержать сколь бы то ни было долго без твёрдой воли. Это приводило к другому вопросу – сколько я провел без сознания? Должно быть не долго, иначе этот лес уже бы стал чем-то куда более… жутким, мягко говоря.       Сочетать наблюдение реального и ирреального – задача не из лёгких, поэтому дальнейший путь состоял из спотыканий и будто б цепляющихся за ноги кореньев. Как интересно. Я уже видел своё оружие, в то время как внутренний взор говорил, что ещё далеко идти. Поводив головой из стороны в сторону, мне так и не удалось найти каких-либо искажений, так что плюнул и пошёл забирать свою вещь.       Воздающий… хотя нет, его больше нет. Орудие лежало внутри здоровенного дерева, которое совершенно невероятно разрослось вширь, расщепив его от самой верхушки до основания. Протянув к нему свои чувства, я к удивлению не смог ощутить присутствие запертого демона. Дело дрянь. Взяв нож обратным хватом, медленно иду к разрубленному дереву, постоянно оглядываясь и вслушиваясь в каждый звук. К некоторому удивлению, на меня никто не набросился из местной полутени и не пытался нашёптывать лживые обещания. Наконец стоя перед стволом, я попытался вглядеться в него ещё глубже. И… пусто?       Бездна. Перебросив нож из руки в руку, пытаюсь достать всё равно мой меч, раздумывая о том, что делать дальше. Охота? Черти знает где? С нематериальностью оно могло ускользнуть уже далеко и в том числе в руки своим почитателям. Хотя оно могло просто сбежать на иной план бытия и не морочится. Однако, лишь прикоснувшись к рукояти, все вопросы вмиг испарились.       Оно было… без сознания. У меня ступор – что это значит? Прикусив язык, разрешил себе войти на миллиметр в оружие, но вопрос всё так же был без ответа. Да, с точки зрения реальности утверждение выше было неточным, но достаточно близким, чтобы дать ответ. Возможно, несколько ближе к истине было бы «выключено», но это была бессмыслица. Выбравшись из старого дома своей воли и убрав руку, вижу, что лезвие закрыто чем-то. Это была точно не кора, ведь меч прошёл дерево насквозь. Что же?       Я аккуратно обошёл точащую рукоять и вглядывался в чёрный пролом. Это были странные ножны из бежевой, невываренной кожи, с какими-то точками по кромке клинка. Всё интересней и интересней, потому что это оружие никогда их не имело из-за того, что считалось - единственным его ограничителем может быть лишь воля владельца. С другой стороны образовались новые возможности, правда, кому сказать «спасибо» было решительно не ясно. Оперившись рукой на дерево, я мысленно припомнил старое обращение и вознёс благодарность Отцу, который, надеюсь, не бросил своего бестолкового сына.       «Куй железо пока горячо» - поддакивает логика моим предыдущим размышлениям, и я извлекаю меч. Пока оно «спит»… или что оно делает, нужно завершить начатое. Взяв оружие в руки, разглядываю место для моей будущей работы. Много часов согнув спину. Мне вспомнились события перед прозрением, и мышцы обдало жаром. Потеть как мул над стопой бумаги, страшась сделать малейшую ошибку. Несколько глубоких вздохов успокоили затарахтевшее сердце, а чёткая уверенность в том, что те десятилетия не прошли даром, окончательно приготовили тело к грядущему. Глаза же нашли небольшую полянку, содержащую маленькое пятно света в полутени.       Я твёрдо знал, что простого ритуала связывания будет мало, потому что необходимо запереть демона куда надёжней, чем это было возможно просто словами, пусть и подкреплёнными Даром и верой. Хотя какой из меня верующий? Пока шло размышление, мог ли я поступить как-то иначе в ситуации до этого, тело, закинув меч на плечо и держа нож в руке, уже упёрлось в дерево и требовало себе дело. Рухнув на подлесок, уложил на разведённые ноги ножны и принялся размышлять, а чем, собственно, запереть ту мерзость?       В голову настырно лезли самые разные варианты, подчас оскорбляющие друг друга и требующие внимания исключительно себе. Руны, священные тексты, символы чистоты и мощи человеческой души – ясно было, что какому-то одному отдать предпочтение неправильно, ведь мне даже не известно, пред чем я хочу захлопнуть дверь. Мне повезло. Действительно повезло. Те кипы бумаги научили меня видеть сочетания в намного более глубоком, в некотором смысле, мистическом ключе.       Короткий вдох, долгий выдох, задержка дыхания. Глаза размечают кожу на участки, а разум пытается сопрячь неуживчивые символы в один могущественный знак, что печатью встанет на побеге этого демона. Пройдя несколько циклов дыхательных упражнений, приступаю к работе, орудуя пусть и неудобным, но знакомым инструментом, решив начать с угловатых рун. Негромко читаю символы, что только врежутся в податливую кожу, медленно утопая в смысле знаков и размашистой, но аккуратной работе ножом.       Я прекрасно осознаю, что за подобное использование транса Ментор снял бы мне голову, однако не менее чётко понимание, что задумываться тут – лишь вредить процессу. От попытки разделить внимание на внутренние зрение и резьбу голова идёт кругом. Вздох. До этого было куда проще – подобное использовалось, чтобы отдохнуть над грудами материала, требующего заполнения, в то время как тело не знало сна сутками. Достаточно произносить слова и слышать их ушами, чтобы писать непрерывно. Разумеет, это не был полноценный отдых, ведь кусочку сознания нужно было сосредоточиться на писание, а то из подсознания, бывало, всплывали крайне занятные вещи.       Тем временем, я начал отключать чувства, что не требовались. Ушло осязание, затем вкус, и, наконец, исчез слух. Зрение тоже затуманилось, но не окончательно испарилось, позволяя увидеть нечто, скрытое за тканью реальности. Первое, что предстало передо мной, была чёрная плёнка, чём-то напоминающая машинное масло. Я «сморгнул», пытаясь прогнать её, но ничего не вышло. Подлый демон. Созерцая собственную руку, пробую вернуть себя чистый взор. Некоторое время спустя эта патина на глазах рассасывается, и можно приступать к изысканиям.       Растений тут вдоволь, а животных? А какие тут хищники? Пусть мне и доводилось охоться на самую крупную из встречающейся дичи, но любой мирок имел привычку приносить неприятный сюрприз беспечному охотнику. Отщипнув частичку собственного сознания, я отправился изучать местную живность, оставив телу грубую работу и разуму наблюдение за ней.       К глубокому сожалению, поблизости от меня не были ничего стоящего – небольшие животные, стрекочущие насекомые и красивые птицы были единственными обитателями этих мест. Неспешно удаляясь, шаг за шагом проверял кипящую работу – разделённое сознание требовало контроля, пусть и довольно скромного, ведь единственная ошибка может стоить излишне дорого. Но, тем не менее, я уходил от своего тела, надеясь найти в иных местах следы чего-то более… необычного. Однако необычное толи закончилось, толи просыпается главным образом по ночам.       Раздосадованный, я только сейчас увидел, что уже прилично отдалился и с трудом ощущал рукоять в ладони. Жаль. В последний раз вдохнул и попытался почувствовать. Не понять, что это, а именно – есть или нет. Ничего. Я развернулся и пошёл по ещё не хоженой дороге, в том числе мимо места падения. Так как работы было навалом, я не спешил с возвращением, разглядывая отражение местности и ища хоть что-то. И внезапно «хоть что-то» мелькнуло. Искра... сознания? Отблеск… разума?       Я обернулся и летящим шагом направился к… этому. На несколько мгновений исчезло беспокойство о работе, и осталась лишь мысль о вероятностях. Когда вернусь – проверю с нуля. Древний враг? Не похоже – это было что-то молодое, неискажённое. Молодая раса? Тоже мимо – уже приближаясь, я мог сказать, что разум был светел. Ну же.       В этот раз дар бежал быстрее меня и результат поразил. Не нечто грубое и чужеродное. Не нечто мелкое и презренное. Человек. Мне это не слишком свойственно, но сейчас во мне бурлила радость, и огромный валун рухнул с души. Незапятнанный, чистый разум, что значило, возможно - я не так уж и далеко от дома. Я аккуратно прильнул к внешнему слою мыслей, чтобы утолить своё разожжённое любопытство.       Первыми, просто бросившимися в меня, были усталость и ожидание. Скорее всего, путь до ближайшего селения не близок. Следующим, чего я коснулся, было нечто, что можно назвать «обязательство». Усмешка. По видимости, моё прибытие не осталось незамеченным, что плохо. Наверное, можно ещё бы покопаться в таком знакомом, таком великолепном разуме Человека, если бы не одно «но».       Объект ощутил моё касание. Был ли я груб и недостаточно бережен, чтобы не обнаружить себя? Вряд ли, хотя строго говоря, в каждом мире разнилась чувствительность к манипуляциям с разумом. Он устремился своими мыслями в мою сторону, хотя сложно было сказать точно. Что-то почувствовал и насторожился, как хорошая сторожевая собака, указывающая на всё необычное, что она учуяла. Оставив на почтительном расстоянии свою находку, иду к своему телу, которое прилежно исполняло возложенные обязанности, пока я «гулял» по вновь открытому миру.       Я скользил меж деревьев и теней в попытках понять, действительно почувствовали меня, или было нечто другое. Он же шёл какими-то дебрями, пусть и в приблизительно «верном» направлении, настораживаясь на любой шорох. Наблюдение тянулось долго, пока, судя по чувствам, его внимание не привлекло то самое пятно света, пробившееся сквозь местный полумрак. К этому моменту я уже вернулся в свой новый дом и лишь по нитям дара приглядывал за этим радостным открытием.       В конце концов, он начал разглядывать меня из-за дерева, а в мыслях текло… замешательство. Признаться, картина явно не из обыденных и огоньку явно добавлял мой внешний вид. Естественно, большинство путешествовавших не обращали особого внимания на облик, в то время как «коренных» отличия могли потрясти. Вероятно, бонусом шёл мой несколько нестандартный инструмент для работы. В итоге, я не смог устоять и начал вглядываться глубже, пытаясь выловить какие-нибудь мысли. Как не странно, но он даже не дернулся от такого, из чего следовал резонный вывод, что ранее искали не меня, поэтому началась неспешная рыбалка размышлений.       В начале, на ментальный крючок попала заурядное «кто он?», следом – «что он тут делает?», а вот немного погодя нечто более занятное. «Нужно доложить госпоже Рю об этом происшествии – нападение может произойти изнутри» - ухватил я только появившуюся мысль, приправленную чем-то, что можно назвать «злость». «Невесёлая перспектива» - послышалось уже из моего сознания. Уже кто-то нападает, не успел я ещё тут появиться, причём акцент на этом слове говорил о чём-то неминуемом и тягостном. Кроме того, кто такая эта «Рю»? Имя, титул, звание, сан? В голову ничего не приходило, хоть мне и довелось побывать в самых разных по культурному наполнению местах.       Моё созерцание кончилось в тот момент, когда в другом разуме проскользнула мысль об уходе. Нет. Слишком нужна информация и данные. Сейчас местные для меня на вес золота, и позволить забредшему сюда самостоятельно уйти излишне расточительно. Я окутал его подобно савану и следом пустил пальцы в его же разум. Он попытался вырваться, но хватка уже сжалась. На третьей попытке мне надоело, и шёпотом произнес: +Стой+ - в следующее мгновение тело замерло, а по сознанию бегало волнение, как по встревоженной воде. Слишком громко. +Покажись+ - как можно тише я отдал приказ и начал возвращать свои чувства.       Несколько странно, но действительность не ворвалась в мои чувства, как это бывало не раз. Мир был тих, зелен и пах… пусть это будет «лесом». Расстояние сокращалось, зрение прояснялось, показав неплохо сработанные руны, а интрига росла. Шесть шагов: +Остановись+ - оправилось указание, а я поднял глаза.       Я был близок к тому, чтобы засмеяться вслух. Нет, это было действительно забавно – девушка. Опять. Совсем юная, не старше двадцати двух лет. Недлинное каре, сотканное из вызревших злаков, обрамляло её светлое лицо: некрупный нос, тонковатые губы, острый подбородок и два разлившихся глаза цвета морской волны. Приятные пропорции, броский костюм из длинных неокрашенных штанов и приталенной жилетки поверх странной фиолетовой… пусть будет майки. Тонкие запястья, фигуристое тело и дорогие на вид ботинки из кожи. Было приятно посмотреть. Идиллическую картину несколько портили котомка за спиной на широком ремне, короткий меч на поясе и несколько ножей, чьё предназначение мне было не угадать.       Если такого набора считается достаточно для самозащиты, то местный технологический уровень удручал. Улыбка. С другой стороны, это же означало, что моих вещей хватит с запасом. Наконец, я прекратил изучение и глянул в лицо. По видимости, она сочла это знаком и начала говорить. Речь лилась журчащим потоком, и красоты ей добавляла яркая мимика девушки.       Всё было б хорошо, но я не понимал. Под негромкое чириканье глаза закрылись и позволили погрузиться в омут своей памяти. Блуждая среди шкафов, забитых ценными знаниями, я шёл в сторону звуков, языков, что были изучены за годы. Начался скорый перебор, пока уши ловили музыку её речи. Первый, второй, пятый, десятый.… Было непросто вычленить даже принадлежность, не говоря о конкретном наречии, однако несколько минут спустя в голову сам по себе пришёл ответ.       Я разорвал свой транс и прекратил это жутковатое бубнение с не менее опасной работой ножом. Она запнулась в этот момент и дала мне сказать вымученное: «Это оно?» - слова звучали неестественно и не похоже на оригинал, но общие корни были видны невооружённым глазом. Хорчин, язык старых и приятных знакомых. Как смешно, что именно тот язык, что я так и не смог усвоить встретился тут. Незнакомые с ним могли бы сказать, что раз понятны буквы и слова, если возможно составить предложение по всем правилам, то ты его выучил. Печальная истина состояла в том, что настоящие мастера могли в одном предложении сказать три-четыре мысли, различные для каждого слушателя, от близкого друга до просто незнакомца. При том, что меня считали весьма способным к изучению языков, мне так и не хватило внутренней дисциплины и упорства, чтобы разгадать его.       Но звёзды явно сошлись именно сегодня и, видимо, для меня. Слова были действительно похожи, а это значит, что я точно в известной части космоса. Можно вздохнуть с облегчением. Тем не менее, с этой красавицей нужно было что-то делать. Нахождение правительственных учреждений было программой минимум, но желания давить прямо сейчас было никакого. +Прости, но я всё равно не понимаю тебя, Дитя+- направил я как можно тише. Копаться в её памяти, ища зацепки? Возможно, но это будет крайне неприятно… ей. Неожиданно, я почувствовал, как нити захвата натянулись. Услышала? Если это так, то дела становится и проще, и ей стоит покачать головой. Она попыталась сохранить свою невозмутимость, но мгновение улыбки удавшегося обмана выдало её с головой.       Я постарался улыбнуться как можно мягче своими острыми чертами, и послал: +Знаешь, то, что тут встретились двое Одарённых это почти чудо, даже если отбросить иные сверхъестественные совпадения. Ты чувствуешь мои мысли, да? Нет ни малейшего смысла отрицать, ибо мне видны оба направления связи.+- В ответ она молча глядела на меня, пытаясь высмотреть нечто, что могло бы нас связывать. Печально, что ей неведомо, насколько могут различаться между собой «нормальные» люди, не говоря о нас.- +У тебя Дар, Дитя, и мне так хочется, чтобы ты сказала мне хоть что-то.+       Она отводила взгляд, но раз за разом спотыкалась о мой. Почему? Необученная? Жутко, ведь подобные являлись угрозой для всего живого. Ей не известно о нём? Дикость. Теперь же в меня смотрели глаза умной, всё разумеющей собаки, а мысли гулким потоком текли в её сознании. Она понимает, что я говорю нечто важное, но оно не стыкуется с её опытом. Желает вырваться и бежать, но слишком хочет узнать, что в ней не так. Что ж, так было всегда, и, по большому счёту, в этом ничего удивительного не было. +Попробуй выкристаллизовать свои мысли, отдели их от остальных и позволь мне ощутить их.+ - Сейчас в её глазах промелькнуло осознание, но что-то мешало.- +Не стоит пытаться сразу сказать предложение – начни с простого.+ - Я чувствовал, как во мне разгорается азарт, а моё лицо становится всё мягче.- +Если что, то это останется между нами.+- Хохотнув продолжил.       Теперь на несколько минут она осталась одна; я же тихо радовался, как её разумом неторопливо упорядочивается, будто бы готовясь породить мысль. Было непросто удерживать себя, но всё же мне удалось утаивать свои собственные размышления и реакцию. Итог этой, казалось бы, глупой для стороннего наблюдателя сцены наступил несколько раньше, чем можно было подумать: нити ментальной связи заколебались, предвещая Слово, что будет произнесено не мной. Следом пришёл образ, смазанный, выглядящий не докрашенным детским рисунком. Мимика пришла в движение, и из уже нейтрального выражения та построила улыбку. А ведь у маленьких детей первые слова обычно «мама» да «папа». +Я!+ - Раздалось радостное, звенящее восклицание. Неровное, переполненное эмоциями и переживанием. Я разрешил порадоваться вместе с ней: в конце концов, если она действительно не имела понятия о собственных возможностях, даже такое послание-подвиг. Подвиг. Было забавно, что чтение мыслей не было для меня секретом даже перед обучением, а вот «разговаривать» наловчился куда позже.       Из её сознания испарились страх и опасения, и девушка светилась интересной, тёплой улыбкой. Однако нужно было идти дальше, ибо таким подарком судьбы необходимо воспользоваться. Проблема знания языка разрешилась сама собой, ведь благодаря связи можно выучить на скорую руку основные слова, а дальше как кривая вывезет. Эти измышления заставили померкнуть её лицо, поэтому действия были быстры. Столь необычный гражданин, не говорящий на местном языке, явившийся из неоткуда, требует к себе пристальнейшего внимания, чего опять-таки не хотелось. +Не стоит нервничать из-за этого,- начал я этот неприятный разговор. При всём моём умении подобное не сможет не повлиять на объект.- Мне нужны твои знания. Успокой себя, изгони сомнения.+       Подобного было непросто добиться и в тепличных условиях, а уж при, фактически, первом контакте, сказал бы, что это невозможно. Мой разум аккуратно прикоснулся к ней, собираясь преподать маленькие уроки. Несколько минут спустя ей сердце вернулось к привычному для него ритму, дыхание стало ровным и мысли вновь упорядочились. +Я проникну в тебя, как прибой проходит в гавань,- Она должна понимать.- Я пытаюсь сделать максимально нежно, но если ты будешь сопротивляться, то результат может быть… плачевным.- Понимает.- Прикрой глаза – тебе не нужен сейчас внешний мир.+       Поступив как было указано, я вновь прикоснулся к её мыслям. Она боялась. Считала, что я не смогу понять. Он ведь и в правду Дитя. +Подойди ко мне ближе и присядь.+ - Нож, наконец, выскользнул, и руки покорно легли на ножны. Всё так же сосредоточенно смотря в лицо закрытыми глазами, она изящно села на колени и послушно ждала новых указаний. Разве это выглядит так? Правая поднялась и погрузилась в густые колосья, обогнув слегка прижатое ушко. +Я не дам тебе потеряться – поверь, я знаю, насколько страшно даже на секунды перестать быть собой.+ - Теперь мои руки охватили снизу и сверху её.- +Я клянусь, что не дам.+       Она расслабилась, её мысли текли ласковым, журчащим потоком, и я стал медленно входить в эти воды. Меня интересовали в первую очередь базовые знания языка, некоторых обычаев и культуры. Забавно, но мне довелось видеть самые разные варианты «памяти» подобных вещей. У многих эти напоминало сухую энциклопедию с витиеватыми определениями и несущей образы столь же холодные, как белый фон страниц. У иных это было похоже на инфопланшет, куда был записан самый обширный брифинг их жизни. Ходя от слова к слову, были видны не только определения, созданные самим носителем для личного удобства, но и «записи» очертаний смыслов.       Но сейчас я наблюдал весьма редкий вариант. Он выглядел как гигантская азбука, в которой были по порядку расставлены слова и к ним прилагался яркая, изображённая густыми, насыщенными красками, иллюстрация. Так как требовалось поглотить огромный объём информации, я успел лишь посмотреть некоторые. Счастливое семейство, что любит запечатлевать на камеру себя и своих чад, дабы в старости было что повспоминать. Опрятно одетый по феодальной моде мужчина, в котором было что-то неуловимо странное, но не отталкивающее. Ухоженная дама средних лет в церемониальном, видимо, одеянии.       К сожалению дальше образы полились с ослепляющей скоростью, и даже концентрация не могла позволить мне вглядеться в них. Я начал захлёбываться в них, отрубая свои внешние чувства и, совершенно бестактно, её тоже. Голова пухла, но пыталась вместить новое. Да, это не было так тяжко, как когда-то, но даже при гипертрофированной способности к запоминанию здоровые куски памяти плыли мимо сознания, уходя вглубь. Что же, иного было трудно ждать – они будут всплывать самостоятельно, либо при прямом обращении.       Девушка же держалась достойно и мужественно переносила… это. Пришлось укрыть этот поток, потому что он повредить её разуму: от фобий, вернувшихся из детства, до вегетативного состояния, что сильно меня бы расстроило. Апофеозом стала попытка впитать в себя всё нужное, защитить её от себя самой и моих воспоминаний. Последнее могло стать тяжёлой травмой для любого человека, что считал себя в своём уме. Если мне могли не верить те, кто присутствовал на Конклаве, то ощутить их в полной мере от первого лица… скажем так – некоторые куски вполне использовались для пыток. Хуже всего было то, что для неё это была психическая перегрузка, даже при всей моей аккуратности. Она была близка к потере сознания, но я не давал рухнуть в забытье, силясь выжать оставшиеся крохи. Дрожь рук чувствовалась даже сквозь единство разумов, что дало окончательный вердикт – всё, если идти дальше, то она погибнет. Жаль, особенно неприятно, что в ближайшее время подобное будет не повторить. Я сконцентрировался на собственных мыслях, разделяя сознания и силясь вынырнуть из чужих воспоминаний.       Выход тоже был не подарком, однако, благодаря ему, теперь знаю, что мутить меня от подобного опыта будет куда сильнее, даже несмотря на длительную подготовку. Хорошо, что в панике тело не включило все чувства, иначе было бы совсем плохо. Левая рука на автомате поднялась к её лицу и аккуратно проверила глаза: уж если мне настолько плохо, то она, в шоковом состоянии запустив все свои чувства, может свалиться от сенсорной перегрузки. Под пальцами дёрнулись веки, но так и остались закрыты. Самое гадкое, что я вынужден бросить её одну, ибо дальнейшее воздействие на разум может стать фатальным. Оставив тонкую цепочку, удерживаю ощущения в узде, не давая им одновременно ворваться. Осязание, вкус, обоняние, слух последовательно включились у нас обоих. -Ты должна отдохнуть.- Слетели с моих губ чуждые слова с покалеченной интонацией и ударениям. Сейчас она напоминала горькую пьяницу после третьей бутылки, что заплетающимся языком пыталась требовать ещё. Я чувствовал остаточное действие приказа и надеялся, что истощение вырубит её само по себе, потому что страшился дать «наркоз» обычным для себя путём.        Она что-то пыталась сказать, но уши наотрез отказались воспринимать чужую речь, смешивая старые и новые слова в причудливой кавалькаде. Возможно, что мы действительно не понимали друг друга, и прояснившееся зрение назвало причину. Меня обмануло осязание, и теперь на меня смотрели слепым, расфокусированным взглядом, в котором ясно читался шок и ужас. Нет, чтоб тебя. Пусть лучше считает, что это часть кошмара. Я отвёл голову назад и с размаху ударил ей в переносицу.       Из глаз посыпались искры, и взор вновь превратился в мыло. Ничего отчётливо видно не было, но по распустившейся последней нити связи и по удару в плечо можно сказать, что она должна была впасть в беспамятство. Утро добрым не будет. Даже пройдя полноценный цикл отдыха, её будут преследовать разбитость и дезориентация, искажение восприятия и прочие следствия свежевания разума. Смешнее всего, что вряд ли будет дело до того, что моя грубость дала ей шансы выжить. Люди, что поделать.       Попытался облизнуть высохшие губы, но огрубевший до наждака язык не справился со своей задачей. -Может, у неё была фляжка с питьём? Даже интересно, какие напитки тут в ходу. - Начал я произносить новые, такие непривычные слова, силясь подражать интонации моего первого невольного компаньона. Те избивали лицевые мышцы, пытаясь «по-нормальному» заставить произносить себя, и отчаянно завязывали язык узлом. – Ничего, поживём-увидим. Ещё и не такое выговаривали. – Из меня вылетали эти и иные бессмысленные восклицания, что тренировали новообретённую речь. Представившееся далее задание ещё сильнее распалили азарт во мне, и былая усталость притупилась. Произносить священные канты на новом языке, стараясь выбрать для высокого языка оптимальные, при этом «записывая» на старом. Вот он – настоящий вызов.       Рука помимо моей воли нашла сонную артерию несчастной и отрапортовала, что та жива, пусть и сердце колотится как бешеное. Слава Богу. Я аккуратно подхватил её, перевернув меч с покоящимся на нём ножом, и понёс в сторону удалённого дерева, где можно было отдохнуть с минимум шума от меня. Была так странно ощущать вес девушки, ведь раньше, скорее всего, я даже её на одной руке не почувствовал. К чёрту, нет резона плакать над уже произошедшим, но, тем не менее, с этим придётся считать. Бережно усадив под выбранным деревом, потопал обратно, к своей неоконченной работе.       В общем и целом без прямого контроля было сделано не слишком много, да и то грубой работы. По прикидкам, было ещё порядка трёх-четырёх часов полной сосредоточения работы, но уж как-нибудь переживу. Исправив пару незначительных помарок, как то недоведённые линии, недостаточно острые «хвосты» и прочее, я продолжил резьбу с места, где остановился. Новые слова неуверенно выходили из моих уст, но даже сейчас было лучше, чем ранее.