Хранитель проклятий

      Пробуждение открылось с боли, что пронзала каждую частичку моего бытия. Я знал, что это глупость, ибо я был абсолютно точно мёртв. Я в мельчайших подробностях помню, как распался на частицы и как погасло моё сознание. Тем не менее, льющаяся во мне боль пыталась сказать обратное. Нельзя точно сказать, почему она не оставляет: может, это лишь шутка Азударакса, что дал мне возродится как демону в насмешку над тем, кем я был всю жизнь; а быть может, Господин посчитал, что мой долг не окончен? Отбросив последнюю мысль как слабо реальную, пробую понять, где же я?       Для начала, медленно, неторопливо начал выдавливать из себя боль, что мешала и желала исказить моё восприятие. Не знаю, сколько прошло времени в мучительной агонии, но страдания начали тонуть во мне, исчезая из моих ощущений. Обратился к своим чувствам, и они ответили мне, что я глух и слеп. Это было коробяще не правильно – это место должно изливаться всеми звуками и чувствами мироздания, а невозможные картины были видимы даже слепцам.       Тогда я обратился к иной возможности. Произнося про себя строки, что заучивал годами, попытался почувствовать этот мир. Да, мои предположения точны. Это была Грань, что обозначало, что я мёртв. Попробовал обратиться к одному из чувств, что вечно игнорируется, и тут осязание мне ответило – я облачён во что-то. Это не правильно. Вновь воззвал к своим ощущениям в поисках ответа. Дёрнул рукой – услышал скрип. Значит, я не глух, а может тогда и не слеп?       Заставить себя поверить, что ты на самом деле держишь глаза закрытыми, даже когда смотришь на яркий свет невероятно тяжело. Тело медленно поддавалось моей вере и я, наконец, увидел первый луч… чего-то. Я боялся вновь погрузиться во тьму и резко распахнул их. В следующий момент ослепительный свет заполнил моё зрение, будто не пытаясь обрести хоть какую-то форму. Проморгавшись, понимаю, что из моей груди вырвался смех. Странный, высокий, прерывистый голос сотрясал мою грудь. Голос, что был мне совершенно не знаком.       Описание подобных мест я видел лишь в древнейших манускриптах из эпох давно ушедших. Наблюдаемое особенно забавляло, ведь за всё время, проведённое по колено в крови, я оборвал десятки, если не сотни тысяч жизней. Этим «маленьким» проступком мне был обеспечен совсем иной полюс бытия. Это была истинно шутка презренных богов, ведь кто же мог подумать, что таким, как я, дано увидеть Небеса? Бесконечная синяя лазурь лилась во все стороны моего зрения, а странно серебристый воздух пах нечем.       Было невероятно, но я лежал… на чём-то. Пытаясь присесть, ощущаю трение и нечто холодное на правом бедре. Оглядываю себя – на мне на вид старая, холщёвая стихарь, а на бедре видна рукоять. Тянусь к ней, и вижу, что она великовата для моей руки. Поверить не могу – это мой нож. Пусть и несколько неудобно, осматриваю лезвие. Оно слишком крупное.       Согнув ноги в коленях и руки перед собой, не верю своим глазам – они не мои. Вытянутые, крепкие, но не такие массивные, как раньше. Подняв один из рукавов, нахожу нечто неизменное – глубокий шрам, врезавшийся в мышцу. Отложив нож на бедро, я ощупываю лицо. Длинный нос, глубоко посаженные, крупные глаза, высокий лоб, не слишком широкая челюсть. Это лицо так же не принадлежало мне. Подняв руки вверх, трогаю волосы – внезапно на глаза падает копна чёрных, как воронье крыло, волос. Ну, хоть что-то не изменилось.       Я хочу встать, чтобы осмотреться и вижу невозможную вещь, настолько, что вновь падаю. Я сижу на облаке. В не фигуральном смысле я опираюсь на клубы белого и густого дыма. Оглянулся – всё кругом – это облака. При этом они не просто твёрдые, а жёсткие, напоминающие бетон. Занятно. Встав, наконец, на твёрдую «землю», вижу, что эти облака простираются от горизонта к горизонту. Крайне занятно. Я закрываю глаза, чтобы отсеять лишние образы и пытаюсь оглядеться с помощью внутреннего зрения, просеять им каждую частицу окружающего меня мира. И меня ждал успех. Он отозвался.       Развернувшись в нужном направлении, иду к нему. Расстояние здесь не имеет какого-либо значения, поэтому достаточно считать, что ты идёшь в правильном направлении к верной цели. Непонятное время спустя, я всё же нашёл, что искал. «Воздающий». Меч, что я выковал своими руками. Оружие, что хранило мою жизнь и отнимало чужие. В некотором роде я не сомневался, что увижу его здесь - ведь пройдя столько вместе, в нашем незримом союзе, оно не могло отбросить меня. Тем не менее, то, что оно тут, для меня радость. Я послал мягкий импульс в кристаллы на рукояти и понял, что они ответили мне. Следом, моя воля разнеслась по мечу, и он тихо, так успокаивающе загудел. Любопытно, что он был мне точно по руке, несмотря на то, что сама рука изменилась. А вот лезвие не претерпело никаких изменений, оставшись столь величественно массивным. С сожалением мне стало ясно, что фехтовать как раньше я смогу лишь с поддержкой дара, что несколько ограничивало мои возможности.       Так как стоять на месте смысла никакого не было, я двинул в том же направлении, что и раньше. В голове же роились вопросы, требующие ответа: куда я угодил, что ирреальность здесь столь стабильна? Почему я не чувствую здесь никаких хищников, как всегда до этого, даже в самых сокровенных местах? Есть ли тут вообще хоть кто-то, или я угодил в мёртвый штиль, где не существует ничего? И почему это место выглядит именно так, ведь я не раз глядел за Грань и знаю, что она иная?       Коротая время в попытках хоть как ответить на них, я шёл весьма долго. Светило, тот странный белый диск, висящий так высоко в небе, что приходилось запрокидывать голову, делало воздух серебристым, неподвижно вися на небосклоне, и тактично затаивало ход часов. Прошло ещё сколько-то времени, и я увидел… дымчатую стену. Ну, хоть куда-то мы да и пришли. Подойдя к ней, я подавил первое желание прикоснуться к ней. Казалось бы: облако, как и везде - облако, но оно чем-то незримо отличалось. Направив свою волю перед собой, вижу, как внезапно предо мной отворяется проход, заключенных в странную, сияюще золотистую арку, изрезанную неизвестными письменами. За свою немалую жизнь мне открылись многие языки, и я попытался понять, к кому из них относится этот. Потратив, по ощущения толи пять, толи десять минут, я так и не смог определить его, однако резной образ, что мне был смутно знаком, незримо и неощутимо ползал у границ моей памяти. Возможно, он изображал хозяина этого места.       Неторопливо пройдя под аркой, я попал в некий зал, что своим видом напоминал типичную приёмную аристократии. Это место всё так же ограничивалось дымчатыми стенами, в этот раз увитыми золотистыми узорами и, по-видимому, изображающими некую картину, что я не мог понять. Само же «помещение» вмещало в себя несколько стульев, созданных на вид из морёного дерева, высокий стол из того же материала и 2 высоких кресла по разные стороны от последнего. И кто же тут заседает? Обойдя эти вещи дальней дорогой, направляюсь к другой арке. Странно, но та была не прозрачна, а будто укрыта маревом, скрывающим находящиеся внутри. Лёгкое усилие воли показало, что этот «туман» был прозрачен для моих ментальных способностей, а значит, через него можно пройти.       Идя вперёд, я закрыл глаза, как подсказала мне интуиция. К моему удивлению, это был действительно лишь густой туман, чьё холодное прикосновения, столь странно реальное, я почувствовал и двинулся дальше. Спустя несколько шагов вышел из него и открыл глаза. Моему взору предстало нечто, что, наверное, можно назвать «тронным залом». Массивные белые колонны, будто из мрамора, всё так же увитые золотистыми узорами; стены, казалось, покрытые листами золота, описывающие неизвестные мне события. На фоне того, что стены и пол состоят из облаков, особенно смешным представлялась расшитая серебреной нитью дорожка, ведущая к возвышению в центре этой большой комнаты.       «Содержимое» этого возвышения было… занимательным. Два демона, по видимости, красочно выясняли отношения, что я мог понять только по их лицам. Разумеет, какое бы то ни было цепляние за внешний вид в таком месте это лишь дань привычкам и своему прошлому, но то, что на вид они выглядели как женщины, было для меня в новинку. Обычно, подобные сущности стараются измениться целиком, отбросив оковы старой плоти и стать «уникальными». Забавно, что в своём стремлении, они очень часто становятся похожи друг на друга как две капли воды. Я не мог понять смысл спора, потому что ничего не слышал - ни «ушами», ни ментальным восприятием, и мог лишь наблюдать за перебранкой да оценить своих противников.       На самом троне восседало царственное нечто, закинув, по-видимому, свои белоснежные крылья в нишу за спиной, ибо оно достаточно свободно двигалось на крупном, покрытом будто бы алым бархатом, сиденье. Я мог хорошо рассмотреть лицо этого… существа. Утончённые черты лица, округлый подбородок, некрупный нос, большие, налитые синевой глаза, волосы цвета золота – все эти черты незримо отвечали на вопрос об идеалах человеческой красоты… что настораживало лишь сильнее. Положив голову на ладонь, оно с выражением, в котором явственно читалась тоска, следило глазами за вторым демоном, что мерно ходил из угла в угол престола, пытаясь ускользнуть от этого взгляда.       Иной демон походил на первого разве что излишней моложавостью. Чёрные до пояса, с отдельными серебристыми прядками, волосы; тонкая фигура; синеватый верх и чёрная, едва прикрывающий юбка – создавалось ощущение, будто б она пытается всеми силами отличатся от первого демона. Элегантно двигаясь из угла в угол, оно с явственным наслаждением пыталась… хм… эпатировать сидящую на троне фигуру, активно жестикулируя и силясь сдвинуть сидящую "даму" с места. Кроме того, я отметил чёрный шлейф неизвестной природы, следующий за ней, столь тонкий, что кажется лишь плёнкой затемняющей всё, лежащие за ним.       Наконец, я ощутил внимание к своей персоне и поднял взгляд на источник. «Белая», оперевшись на спинку престола и закинув ногу на ногу, с некоторым любопытством и странной улыбкой на устах изучала меня. Время раздумий близится к концу. Обращаюсь к своему оружию, наполняя его своей волей и готовясь к неизбежному бою. Как было предсказано, для привычного стиля боя на рукояти пришлось стиснуть ментальную хватку. В следующий момент, ко мне разворачивается «Чёрная», и так же недвусмысленно разглядывает меня. Как интересно. На лице хищное с любопопытцей выражение, так похожее на такое у первого, но более…сумасшедшее. Посмотрим, кто тут хищник. Держа обоих в поле зрения, начинаю подходить ближе. Чувствую, как на моё лицо тоже начинает наползать нечто, что можно было назвать улыбкой, сотворённое из лезвий. Неожиданно, второй демон спрыгивает с возвышения и делает жест в мою сторону.       С его рук срывается широкая волна чёрного пламени. Не обойти. Я срываюсь с места, бегу на встречу. Чувствую, как сила разливается по моему телу. Я отталкиваюсь от земли, и ухожу в длинный полёт. Хотя странно было ожидать чего другого от этого места, но я ощутил чувство, разлившееся в воздухе – удивление. Перемахнув таким образом волну, хватаю рукоять обеими руками, и готовлюсь к удару. Весьма необычно, что мой противник неподвижен – неужели оно полагает, что я не смогу ему причинить вреда? Не разумно. Этот демон чувствительно ниже меня ростом, поэтому мечу сразу в сердце. Звучит глупо, но раз они не отказались от своих обликов, может они не подумали и о слабостях?        К моему удивлению, удар не только не был отбит, но даже и не встретил сопротивления. Нужно обездвижить. По инерции продолжаю движение, нацелившись на колонну позади. Дико, но будучи нанизанным на меч, оно не только не сопротивлялось, но просто глядела на меня удивительно человечным взглядом, в котором чувствовалась… боль. Наконец, демон сбросил с себя странную неподвижность и, обхватив руками текущую энергию в клинке. Было ощущение, что вцепились совсем не на клинок, а на сам мой разум. Сконцентрировавшись, поднимаю меч, силясь разорвать оболочку на куски, изгнав эту мерзость хоть на время; к сожалению, уперевшиеся руки явно не желали такого конца, поэтому лишь удалось поднять монстра перед собой.       Однако этой игре всё же было суждено подойти к концу – я ощутил, как моя воля пробивается через нечто, что, наверное, можно было назвать камнем. В воздухе взметнулось новое чувство-страдание: демона с грохотом прибило к колонне, а меч вошёл в тело по гарду. Я решил сыграть на сопротивлении «Чёрной» и резко рванул оружием вниз. По залу оглушительным эхом прокатился ментальный вопль терзаемой оболочки, и пальцы, что казалось, будто бы терзают мою душу, с усилием вдавливались в поток моей воли. +Ты сдохнешь, отродье!+- бросил я демону, силясь через боль добить его. От ментальной хватки, вцепившейся в рукоять, начали трещать суставы на пальцах.       Неожиданно, я ощутил то, чего точно не мог ожидать от текущей ситуации – оно пыталось сбежать. Закрыв глаза, дабы отрешится от ненужной информации, наблюдаю ирреальную картину – сама сущность этой твари пытается утечь испод моего клинка. Я пытаюсь удержать ей собственной силой, но могу лишь наблюдать, как та подобно песку сквозь пальцы прорывается через неё. Что делать? Я не могу позволить бежать этому вырождению. Время странно растягивалось, будто бы давая время облечь нахлынувшую волну идей в цельный план.       Я ощутил… растерянность. Однако, это лишь распаляло мой разум, требуя немедленного решения. «Что ж, если я не могу убить тебя прямо здесь, значит надо дождаться нужного момента» - изрекает логика про себя холодной план. Следом из глубин моей памяти начинают всплывать слова и священные символы ритуалов связывания. Так сложно понять, какой был бы из них наилучшим именно здесь и сейчас, ведь даже на вскидку у меня не получается определить демонический род, поэтому решаю использовать наиболее древний. К сожалению, он требует слишком много усилий, и потому почти не возможен для исполнения одним человеком. Человеком. Что же, иных более разумных вариантов мне не видится, поэтому начинаю произносить это речитатив. Так странно, что я слышу собственную речь. Это неважно. Всё неважно. Но я так слаб. Ничтожен. В ответ на это меня переполняет чувство. Я поглощаю всё вокруг, дабы стать ещё чуточку сильнее. Мне кажется, что даже вырываются кусочки демона. Я не отпущу тебя.        Во что тебя запереть? Ответ лишь один, и мне от него почти физически больно. Прости меня. Я отомщу. Я восстановлю тебя. Я освящу тебя. Я дам тебе жизнь. Во рту заплескалась ртуть. Столько лет, а? Друг мой, прости. Я вижу, как сущность это проклятого демона начинает просачиваться в оружие. Я покидаю его. Прощай, брат. Уже близко, уже почти. Глаза, уперевшиеся в эту мерзость наконец-то стали видеть. Моё лицо разошлось в злобном оскале. Ужас на лице демона. Паника в метущемся разуме. Это ощущение пьянило, прокатываясь волнами по моей ревущей слова заточения душе.       А Воздающий? А он смиренно принял уготовленную ему роль и пожирал «Чёрную», наполняясь чернотой и скверной этого… недоразумения. Всё больше и больше. Я видел, я чувствовал, как оболочка отродья начинает распадаться, как оно начинает исчезать. Слова продолжают литься из моих уст, пытаясь не дать ему вырваться из своей новой клетки. В конце концов, оно исчезло, но появилось в глубинах моего сознания. Такое покалывание, как нечто, скребущееся в уголке зрения. Забавно. Оно пыталось просочиться сквозь рукоять в меня. Я собрал волю в кулак и ощутил пламя чистой решимости, что напоминало серый с прожилками черного гнева. В ответ был беззвучный вопль агонии, что окутал меч. Всё более странно и странно - почему я не вижу пламени? Без разницы – потом узнаю.       Я извлёк меч из колонны, на которой остался лишь жирный след чёрной и вязкой, как гудрон, демонической энергии. Улучив мгновенье, посмотрел, что же стало с моим орудием. Пепел во рту. Клокочущая тьма, бегающая по кристаллам, что некогда были вместилищем моей воли, беснуется, будто бы возражая протест новой форме. Теперь клинок смешал в себе черноту и серебро, что с надеждой пробивалось сквозь первое. Рукоять горяча, будто на неё уже пролилась кровь. Что ж, достаточно созерцания. Я повернулся в сторону трона, готовый к следующим действиям.       «Белая» была там. Стояла спиной к спинке трона, прижавшись крыльями. На её лице заглавными литерами был написан шок. Я улыбнулся, как мог по-доброму. +Ты последуешь за ней и не успеешь загрустить.+ Бросил я в воздух.       Какие были ли за этими словами эмоции? Не знаю. Ощущение холодной решимости изгнало все насмешки и поддёвки. Оно следующее, даже если придётся драться осквернённым оружием. Так сложно, когда чьи-то пальцы скребутся как снаружи, так и изнутри твоего сознания. В голове начали всплывать непрощённые воспоминания – тогда я стоял там, пред вратами, а он смеялся, клича меня безумным смертным, что в своём высокомерии желал бросить вызов Богу ради своей ложной свободы. А Оно желало меня, с насмешкой вчитываясь в линии моей жизни. +Ты идёшь по пути моего повелителя, знаешь ли ты это и хочешь ли, или нет.+- Если то, что я видел, можно было назвать лицом, то на нём вне сомнений была сардоническая улыбка.       А затем, Оно вышвырнуло меня. Так просто, будто б это происходило ежедневно, в первую и третью смену, без выходных и отгулов. И он взорвался и гремел смехом внутри меня: +Твоя сумасшедшая гордыня впечатлила дьявола.+       Окрик вернул меня в реальность. Да, мы же ещё не закончили. Стоящий демон смотрел в сторону входа, и активно что-то говорил, но я не слышал. С некоторым любопытством, мой взор так же устремился к той прозрачной арке, и там стояло что-то новенькое. Подавив удивление, – да, это была вновь женщина – взглядом скольжу по её облику: рослая; светловолосая; в её лице явно видно некоторое… сродство со стоящим у трона отродьем. Помимо всего прочего, оно было облачено в странноватый доспех, испещрённый неизвестными знаками и подогнанный точно по фигуре. Эстетики, что б их. А вот крылья, что так же были у этого демона, навевали странное ощущение знакомого, столь сходные с теми, что начались со входа сюда.       Но узнавание врубилось в мой разум лишь сейчас – Ангельский господин. Я чувствовал себя потерянным – это в самом деле настолько похоже, но в тоже время настолько чужеродно, что сознание отказывалось его признать. В ответ, на языке почувствовался вкус ненависти, а по венам заструилась ярость: «Как такая мерзость посмела претендовать на облик Владыки Ангелов?» И пусть оно было искажено рудиментарными крыльями, направленными к низу, принципиально это было ничем не лучше.       Я чувствовал, как меня изучают куда тщательней, чем раньше, а те пальцы, что скреблись по моему разуму, уже пытались залезть слишком глубоко и грубо. Тогда я вышиб их, столько грубо, как они и пытались вонзиться в меня. Стоящая у врат фигура была, по видимости удивлена, но быстро сбросила с себя это выражение, и подняла своё оружие. Им было, разумеется, некое демоническое оружие, напоминающее искрящиеся золотыми молниями копьё. И судя по позе, оно желало метнуть его. Ну что за глупости.       И, тем не менее, его метнули. За свою весьма не малую жизнь мне довелось увидеть много всякого, но медленно летящего в меня снаряда ещё не было. Хотя возможно, это лишь шутка того, что лежит за Гранью, кто знает. Однако нужно было что делать, и странно, что первым желанием было просто отклонить его. Было ли это позёрство и желание посмаковать скрип, с которым меняются их лица? Возможно. Тогда я охватил копьё своей волей и стал с нажатием уводить его в сторону, а оно сопротивлялось, лишь немного искажая свою форму. Тогда я стал давить всё сильнее, пытаясь уже остановить его. А оно становилось лишь ближе, и тут всё стало плохо. В саму мою душу ударила боль столь жгучая, что я охнул, и, разумеется, дар тоже не преминул среагировать.       Он сдавил копьё, и то взорвалось, залив, казалось, всю реальность золотыми брызгами. Одновременно с этим в меня ворвался вопль демона, что был заключён в мече. Наслаждайся, мерзость. Не успев кинуть эти слова, как понял, что испод меня исчезла твердь, а следом и впилась пламенная агония, погасившая чувства. Тем не менее, чувство падения было явственным. Я закрыл невидящие глаза и попытался схватить себя, удержаться на плаву, вцепится хоть во что-то. И я не смог найти ни себя, ни того самого "хоть что-то". Каким-то образом мой разум скользил по телу, не в силах коснуться его, и я мог лишь наблюдать своё падение… в никуда.       По моему лицу растеклась блаженная улыбка: «Значит, так закончится моё служение? Прости, Отец, своего никчёмного отрока, и позволь искупить собственную слабость подле Тебя». Следом испарилось ощущение собственного тела, за ним ушли мысли и разум, оставив лишь веру и последние слова гореть во мне, надеясь на прощение своего презренного бессилия.