Гвоздика – специя со жгучим вкусом и сильным ароматом. В кулинарии главным образом применяется для приготовления маринадов. В смеси с корицей пригодна для приготовления сладких блюд. В смеси с черным перцем применяется при приготовлении тушеного мяса, баранины, свиных и мясных жирных фаршей, мясных крепких бульонов, а также соусов, подаваемых к домашней птице.
– Блять. Утро Хантера началось с почему-то не сработавшего будильника, горячей воды, объявившей ему бойкот прямо посреди столь необходимых процедур, перегоревшей лампочки в коридоре и сбежавшего кофе. Поэтому он не был особо удивлен, застряв в лифте собственного дома по дороге на собеседование. – Просто. Блять. Отлично, – бормотал он сквозь зубы, безуспешно тыкая на кнопки полностью игнорирующего его пульта управления дурацким железным ящиком. – Потерпите немного. Мы уже разбираемся с неполадками, – усмехнулся лифт в ответ скрипучим голосом диспетчера, и Кларингтон, обреченно застонав и прикрыв глаза, привалился к стенке. Этот день не мог быть хуже. – Блин, наконец-то. Я уж думал, ты внезапно слился, – Хантер поморщился, когда пару извиняющихся взглядов лифтера и одну поездку в отвратительно душном метро спустя его весьма ощутимо похлопал по спине будто материализовавшийся из воздуха посреди седьмой авеню кудрявый парень. – Как знал, что опоздаешь, когда звал тебя на полчаса раньше… Кларингтон скрипнул зубами, исподлобья глядя на друга и попутно составляя план мести за плиту, залитую кофе, зубы, стучащие от холода в душе, и слишком громких детей в вагоне. – Ты. Сейчас. Серьезно? Брюнет пожал плечами, тряхнув шевелюрой и прищурившись на солнце. – Наш шеф не любит опоздания. А так у тебя есть еще, – он взглянул на часы, хмыкнув, – полторы минуты. Так что шевелись. Хантер обреченно вздохнул, безропотно следуя за проводником и ненадолго останавливаясь у большой вывески. – Все же, это довольно странное название для ресторана. Тем более, такого продвинутого. Двое мужчин воззрились на огромные красные буквы – один со скрытым обожанием, другой с нескрываемым скептицизмом. – Люди не приходили бы сюда, не будь это место действительно крутым. А ты, мой дорогой безработный друг, не в том положении, чтобы выпендриваться. Ну, конечно, – подумал Кларингтон, глядя на витиеватое «Whistle» над прозрачными дверьми с пафосными позолоченными ручками. – Все еще не понимаю, как меня угораздило согласиться на это. Все твой чертов язык, Андерсон. Блейн рассмеялся, приобняв мужчину за плечи. – Не язык, а харизма – это раз. Название перестанет тебя удивлять, когда ты увидишь нашего шефа – это два. И три, – он снова взглянул на часы, после чего решительно потащил Хантера к входу, – эта встреча так и не состоится, если мы не используем последние двадцать три секунды с умом. Кларингтон закатил глаза, глубоко вздыхая и успокаиваясь, игнорируя вставшие дыбом волосы на руках, першение в горле и неприятное нервное покалывание в области ребер. Если Блейн не врет, и в этом месте действительно почитается дисциплина – оно ему подходит. Осталось только Хантеру подойти этому месту.***
– Двадцать пять лет. Опыт работы в четырех крупнейших ресторанах Нью-Йорка. Шестой разряд. Кларингтон чуть поежился, приосанившись под холодным взглядом синих глаз. Женщина напротив опустила досье Хантера на стол, сцепив пальцы. – Итак, по всем законам жанра я должна выслушать о тебе и твоих профессиональных навыках. Но так как твой неугомонный хоббитообразный друг с шилом в заднице уже успел прожужжать мне все уши о тебе и том, какой ты красавчик, слушать будешь ты. Блондинка чуть откинулась на спинку кресла, смахивая несуществующие пылинки с рукавов своего красного костюма. Хантер не был уверен, что озадачило его больше: цвет, или то, что костюм был спортивным. – Меня зовут Сью Сильвестр, и я шеф-повар данного ресторана с момента его открытия. Тебя не должно волновать, сколько мне лет, где я работала до этого, есть ли у меня муж, и, если да, есть ли у него яйца. Все, что должно тебя волновать, это то, что «Whistle» – это дисциплина, порядок и полное подчинение моим указам. Ослушание, самовольство, бунтарство и иные проявления пока-еще-уцелевших зародышей «я» любого из моих работников влечет за собой немедленное увольнение. Вопросы? Что я здесь делаю? Как я сюда попал? Зачем Блейн так меня подставил? Почему я все еще считаю этого засранца своим лучшим другом? Где здесь выход? – Зачем Вам свисток? – собрав всю свою невозмутимость, произнес Хантер, глядя на сияющее отполированными боками приспособление на шее начальницы. Та усмехнулась, проведя пальцем по цепочке и прищурив глаза. – Много будешь знать – вылетишь отсюда, как пробка, – Сью покосилась на настольные часы, вставая с места. – У тебя полчаса на то, чтобы переодеться и познакомиться со стаффом. Подойди к управляющей, она тебе все расскажет. Не успеешь –… – Уволен, я запомнил, – Кларингтон хмыкнул, поднявшись с места и подойдя к двери. – Ну, всего хорошего, наверное? – Вышел, – шикнула Сильвестр, и Хантер поспешил ретироваться. Женщина вздохнула, открывая небольшим ключом выдвижной ящик стола и извлекая из него богато украшенную коробку. Любовно огладив крышку, она приподняла ее, являя на свет четыре ряда отполированных свистков всевозможных цветов и размеров на бордовой бархатной подкладке. – Смышленый малый, правда? – ласково поинтересовалась она. Свистки ответили ей безмолвным блеском.***
– Ну, как прошло? – Блейн нетерпеливо подпрыгивал на месте около переодевающегося Хантера. Тот закатил глаза, мученически вздыхая. – Во-первых, я надеваю форму, что должно было бы избавить тебя от подобного рода вопросов. Во-вторых, мне раз пять напомнили причины, по которым могут уволить, из чего я делаю вывод, что все-таки нанят. – Ты такой зануда. И я не об этом, – Андерсон оперся спиной о шкафчики, поправляя белоснежные манжеты кителя. – Как тебе шеф? – Сью? – Кларингтон прикусил щеку изнутри, на миг замирая. – Ну, она такая, какой и положено быть на ее должности. Так что… она мне нравится, да. – Я бы пошутил про замужество, если бы не был уверен в том, что ты голубее неба, и в том, что твои яйца тебе еще пригодятся. – Эти шутки что, заразны? И уж чья бы корова мычала, – Хантер пихнул в бок хихикающего Блейна, после чего придирчиво осмотрел себя в зеркале и вздохнул полной грудью, ощущая родную стихию в блестящих белых шариках-пуговицах и лавандовом запахе накрахмаленной формы. – Мне нужно найти управляющую, чтобы она познакомила меня с остальными, – пробормотал он, захлопывая дверцу и поворачиваясь к другу. Брюнет коротко кивнул, шагая в помещение кухни и мгновенно цепляя взглядом вошедшую со стороны зала латиноамериканку на высоких шпильках и с черной планшеткой в руках. – Это Сантана, – Андерсон махнул головой в ее сторону, усмехаясь, – если будешь экспериментировать с буквой «н» в ее имени, убедись, что ее самой нет рядом. Кларингтон закатил глаза, направляясь в сторону брюнетки. Та выглядела по-деловому собранной и уверенной, но порой на лице ее проскакивали микровыражения самого различного содержания, от брезгливости до усталости – и это в начале рабочего дня. – Ты новенький, – скорее утвердительно, чем вопросительно произнесла она, пройдясь взглядом по фигуре мужчины и удовлетворенно прищурившись. – Сантана Лопез, управляющая. А ты ничего. Хантер пожал протянутую руку, чувствуя себя наполовину смущенным, наполовину озадаченным. Ему приходилось слышать комплименты от прекрасного пола ровно столько же раз, сколько разочаровывать их своей незаинтересованностью в женских гениталиях, но что-то в этой девушке говорило ему о неестественности и фальшивости ее намерений. – Эм, Хантер Кларингтон. Мне сказали, что ты можешь познакомить меня с… Парень неуверенно замолчал, глядя на то, как опасно сужаются глаза Сантаны, и как она стискивает зубы, прослеживая взглядом траекторию движения какой-то одной ей известной точки. Обернувшись, Хантер увидел лишь фигуру быстро удаляющейся в сторону раздевалки блондинки. Он пожал плечами, вновь обращая свое внимание на Лопез, но та, даже не глядя на него, произнесла: – Мне некогда с тобой возиться. Эй, ты, поняша, – Кларингтон прыснул, увидев, как Блейн вскидывает голову, – покажи этому солдафону здесь все. Она умчалась быстрее, чем Андерсон успел возмутиться. Хантер лишь посмотрел ей вслед, поражаясь ее манере общения и скорости смен настроения. – Ладно, кто бы сомневался, что это окажусь я, – проворчал брюнет, направляясь к выходу в зал. – Пока на кухне никого нет, пойдем знакомиться с теми, кто пашет на людях. Он толкнул дверь, делая шаг в большое помещение. Оно оказалось не таким пафосным, как представлял себе Кларингтон, однако не слишком яркое освещение, бордово-синие тона, небольшая сцена с роялем («Поющие официанты, боже, какой бред», – говорил Хантер другу, на что тот лишь пожимал плечами) и грамотно расставленная элегантная мебель делали свое дело, заставляя каждого присутствующего чувствовать себя частью «высшего света», лишь стоя на пороге зала. – Чего уставился? Шевели булками, – бодро выкрикнул Блейн, устремляясь куда-то вперед и вправо. Через некоторое время перед ними предстала стойка, за которой, коротко переговариваясь и посмеиваясь, протирая белыми тряпками горизонтальные поверхности и стаканы, стояли высоченный парень с добродушной улыбкой и миниатюрная девушка с убранными в хвост светлыми волосами и хитринкой в глазах. – Эй, ребят! – Андерсон приветливо улыбнулся, отбивая «пять» каждому из них. – Знакомьтесь, этой мой друг и новый повар, Хантер Кларингтон. – Очень приятно, Холли Холидей, – произнесла блондинка, протягивая руку. – Взаимно, – парень ответил на рукопожатие и обернулся к ее напарнику, который, приподняв один уголок губ, стукнул кулаком о кулак Хантера. – Финн Хадсон. Не стесняйся обращаться, если что-то нужно, – он хмыкнул, и Кларингтон кивнул, улыбаясь. Бармены и повара всегда быстро находят общий язык. Новенький поджал губы, внимательно глядя на работающую парочку. Парень, Финн, с первого взгляда казался до ужаса неповоротливым и неуклюжим, но его напарнице каким-то образом удавалось вертеться так, что их взаимодействие напоминало отлаженный механизм. Хантер хотел было поинтересоваться, выходят ли их отношения за рамки рабочих, как вдруг входная дверь распахнулась, являя бойкого молодого человека, который поспешил пересечь пустой зал и остановился у бара. – О, Андерсон, вижу, привел свежее мясо? – подмигнул он, после чего рассмеялся. У него был приятный голос и забавные вьющиеся темные волосы. Мужчина протянул руку. – Джесси Сент-Джеймс, су-шеф. – Хантер. Кларингтон. Горячник, – хмыкнул тот, с любопытством рассматривая «начальника». Джесси, в свою очередь, развернулся к стойке, увлеченно переговариваясь о чем-то с барменами. Те постоянно косились друг на друга, при этом Финн все время норовил толкнуть Холли в плечо. – Они типа вместе? – пробормотал Хантер. Не то, чтобы ему было интересно – так, для справки. Блейн покачал головой, усмехаясь. – Они, может, и выглядят как пара. Но все не так просто. Мимо него в сторону раздевалки со скоростью пули пронеслась взбудораженная шатенка, по пути умудрившаяся поздороваться со всеми, кроме, разумеется, Кларингтона. – Рейчел, официантка, – пояснил брюнет, прыская от смеха, когда из рук Хадсона, провожавшего мини-ураган глазами, выскользнула бутылка виски, ловко пойманная в опасной близости от пола цокнувшей Холли. – По тому, как эти двое смотрят друг на друга, парой можно назвать скорее их. – Ладно, я еще подойду, – улыбнулся Джесси барменам, направляясь к кухне и останавливаясь у поворота. – Эй, Холлз!.. – Чего тебе? – блондинка закатила глаза, закусывая губу и сдерживая улыбку. Сент-Джеймс прищурился, словно раздумывая, после чего весело бросил: – Выйдешь за меня? Холидей фыркнула, возвращаясь к стаканам и усиленно игнорируя толкающего ее Финна. – Столько раз спрашивал, а все запомнить не можешь? – Брось. Мне просто нравится это слышать. Холли улыбнулась, поворачивая голову к су-шефу и отправляя ему воздушный поцелуй. – Только ради тебя я в сотый раз говорю «да». Джесси довольно кивнул, скрываясь на кухне, и Хантер задумчиво почесал бровь. – Значит, Финн с той официанткой, а Холли с су-шефом? Блейн покачал головой, ведя парня дальше. – Не-а. Никто ни с кем не встречается. И в этом вся прелесть. Нихрена не понятно, – решил для себя Кларингтон, послушно следуя за другом в сторону выхода из ресторана. Справа у двери находилась еще одна стойка, меньшего размера и без всевозможных емкостей. За ней стояла миловидная блондинка в белой блузке, синей юбке и с выражением нескрываемого превосходства на лице. – Наша хостес, Куинн Фабрей. Куинн, это Хантер, новый повар… – вяло начал Андерсон, но девушка не дала ему договорить. – Пожалуйста, скажи мне, что ты натурал, – с отчаянием в голосе взмолилась она, глядя на Кларингтона. – Серьезно, не то, чтобы я чего-то хотела от тебя, но для прикрытия… – Прости, ни чем не могу помочь, – Хантер пожал плечами с легкой улыбкой, и в тот момент, когда Фабрей была готова разочарованно застонать, из-за поворота показался мужчина с короткими темными волосами. Он облокотился на стойку, поигрывая бровями и по-свойски приобняв Куинн, но та сбросила его руку, раздраженно закатив глаза. Мужчина, однако, ничуть не расстроился, переводя взгляд на Блейна и его спутника и протягивая руку для приветствия. – Я Пакерман. Можно просто Пак. Гардеробщик. Ты, судя по всему, новый повар? – он пробежался взглядом по форме Кларингтона, и тот фыркнул. – Какая дедукция. – Ладно, у нас не так много времени, – Андерсон нахмурился, хватая друга за локоть и разворачивая в противоположную сторону. – Пошли знакомиться с официантами. – Эти двое, я так понимаю, тоже не вместе? – хмыкнул Хантер, и брюнет лишь отмахнулся, решительно шагая в сторону раздевалки. – Мы открываемся через десять минут, так что давай в ускоренном режиме, – он встал в дверном проеме, глядя на переодевающихся сотрудников с некоторым скептицизмом. – Рейчел Берри, про нее ты уже знаешь. Чересчур бойкая, раздражающе активная, короче, типичный официант, – Блейн фыркнул, и Кларингтон рассмеялся. Некоторые вещи на кухне остаются неизменными независимо от места действия. Например, взаимная неприязнь между поварами и официантами. – Продолжим, – Андерсон почесал бровь, указывая на прихорашивающуюся у зеркала блондинку. – Бриттани Пирс. На самом деле… – он чуть улыбнулся, прикусив губу, – она слишком невинна для этого места. Все время витает в облаках, отчего часто путает заказы и получает жалобы от клиентов. Но на нее просто невозможно злиться. Хантер закатил глаза. Сентиментальность лучшего друга порой выводила его из себя. – Окей, дальше Чендлер Кил, – Блейн скрипнул зубами, стреляя глазами в сторону парня, который возился со своей чересчур длинной челкой и то и дело поправлял сползающие с носа очки. – Выпендрежник с дырявыми руками и памятью. Он даже петь не умеет! Не понимаю, как его вообще сюда приняли... – У-у-у, я смотрю, у кого-то с кем-то личные счеты, – поддел парня Кларингтон, и брюнет буркнул что-то вроде «отъебись». Он сделал шаг назад, разворачиваясь и внезапно врезаясь в спешащего к раздевалке высокого шатена. – О, Блейн! – воскликнул тот высоким голосом, улыбаясь. – Привет. – Эм, хм, да, привет, – пробормотал Андерсон, отчего-то заикаясь, отступая в сторону и пропуская парня в помещение. Хантер открыл было рот для очередного замечания, но оказался остановлен предостерегающим взглядом исподлобья. – Не стоит, – пробубнил брюнет, бросая очередной взгляд в спину шатена. – Может, хоть скажешь, кто это? – сдерживая ухмылку, спросил Кларингтон. Блейн вздохнул, снова глядя на раздевающегося официанта и краснея. – Это Курт Хаммел. Исполнительный, ответственный… – О боже, не продолжай, я понял, – Хантер скорчил гримасу, изображая рвотный позыв, глядя на Курта и замечая также направленный на него голодный взгляд Чендлера. Парень усмехнулся. – Теперь я все понял… – Заткнись, – Блейн страдальчески застонал, выходя из небольшого коридора. – На очереди кухня. Кларингтон поднял руки в жесте капитуляции, хихикая в спину удаляющегося брюнета. – И вот, после всех этих дебрей, в которых обитают пудрящие друг другу мозги недо-парочки, мы, наконец, попадаем в единственное место в этом здании, где царят мир, благополучие и любовь, – Андерсон сжал нос пальцами, изображая голос гида и заставляя друга фыркать. – Посмотрите направо… Он юркнул в дверной проем, и вскоре перед парнями предстала пара о чем-то переговаривающихся азиатов. – Холодный цех! – провозгласил Блейн, и те синхронно подняли головы, уставившись на посетителей. Новенький пару раз моргнул, чувствуя себя неловко. – Тина, Майк, знакомьтесь – это Хантер, и теперь он будет жить с нами. – Какой холё-сень-кий, – пропела девушка, нагло вторгаясь в личное пространство Кларингтона и бесстыдно теребя его за щеки. Мгновение спустя она серьезно взглянула на Андерсона и нахмурилась, – ты уверен, что это хорошая партия для тебя, сын мой? – Мам, ну не начинай, – закатил глаза брюнет, после чего рассмеялся и разделил с холодниками дружеские объятия. – Короче, в отличие от всех предыдущих индивидуумов, эти действительно вместе… – …и скоро празднуем свадьбу, – Майк взял Тину за руку, и та хвастливо потрясла левой рукой с аккуратным колечком на безымянном пальце. – Ты уже приглашен, кстати! – Как-то это все… быстро, – заторможено пробормотал Хантер, переводя взгляд с одного присутствующего на другого. Тина улыбнулась, возвращаясь к холодильнику и извлекая заготовки. – Ну, мы дружим с Блейном столько же, сколько и встречаемся… что началось не без его помощи, кстати, – Андерсон смущенно отмахнулся, и Хантер в который раз закатил глаза, – так что мы доверяем его вкусу. Его друзья – наши друзья! – Что ж… спасибо, наверное? – хмыкнул Кларингтон, расправляя складки на кителе. – Да, это все, конечно, мило, но нам пора на следующую станцию, – брюнет прошествовал через небольшое помещение холодного цеха, выходя в очередной дверной проем и почти натыкаясь на двух смеющихся парней. – Ник и Джефф, король и король страны Кондитерки! – Боже, почему я с тобой все еще общаюсь, – новичок покачал головой, пожимая руки мужчинам. – Джефф Стерлинг, – улыбнулся блондин, глядя на напарника, – а это мой парень, Ник Дюваль. – А у меня, вообще-то, тоже язык есть, – тот продемонстрировал упомянутый орган, и Джефф пихнул его в плечо. – Ну, может, я просто хочу тобой похвастаться!.. – Вы такие… эм, сладкие, – поморщился Кларингтон, и парни вновь рассмеялись. Хантер же решил пореже наведываться в это царство пастилы с повышенным содержание карамели и суфле в воздухе во избежание развития сахарного диабета. – Не будь таким кислым, брат, – Блейн приобнял его за плечи, выводя в другой проход, – иногда хочется вырваться из нашей адской жаровни куда-нибудь в более воздушное место… – Для этого есть курилка, – резонно заметил парень, выворачивая в небольшой коридор. В этот момент он почувствовал, как кто-то налетел на него со спины, и все, что он последовало за этим – взъерошенные каштановые волосы, прищуренные сонные глаза, черные конверсы, полосатый шарф и неразборчивое «смотри, куда прешь». – Извинения приняты, – крикнул Хантер в спину удаляющегося шатена. – Да пошел ты, – бросил тот, не оборачиваясь и показывая средний палец. Кларингтон усмехнулся. Это интересно. – Третье опоздание за неделю, Смайт! – в конце прохода, скрестив руки на груди, возникла Сантана. Ее взгляд буквально источал яд, и новичку стало немного не по себе. – И да, я понимаю, потрахаться ночью в клубе важнее, чем успеть на работу вовремя… – И ты пошла, и все вы пошли, и я уже пришел, и иду переодеваться, и отъебитесь, – скороговоркой выплюнул парень, влетая в раздевалку. – А это кто? – прищурился Хантер, придвинувшись к Блейну. Тот закатил глаза, громко фыркнув. – Себастиан. Официант. Единственный, кто умудряется бесить не только поваров, но и коллег. Однако Сью его обожает, хотя мы все уже год коллективно молимся на его увольнение. Кларингтон вопросительно приподнял бровь, и Андерсон вздохнул: – Ну не знаю я, почему его тут держат. Да, работник он неплохой, хотя характер дерьмовый – ну, ты и сам видел, – брюнет почесал затылок, ухмыльнувшись, – однажды ему чуть не навалял клиент, но Финн вовремя вступился. Единственный, кстати, кто относительно нормально с ним общается – если, конечно, «иди нахуй со своей помощью – всегда пожалуйста» можно назвать общением. Хантер молчал, слушая друга, пока они направлялись в сторону горячего цеха. Он невольно улыбнулся и вздохнул полной грудью, лишь переступив порог помещения. Здесь пахло гвоздикой, солнцем и летом. И все это в сочетании с металлическим блеском столов, слепящим светом люминесцентных ламп, тихим жужжанием холодильников и мирной болтовней Андерсона заставляло его чувствовать себя дома. – …самое обидное, что он даже не поет! – Блейн взмахнул руками, возмущенно поджав губы, – то есть, он умеет, я как-то слышал, как он подпевал какой-то песне в наушниках в раздевалке – в смысле, я не подсматривал, ты не подумай, хотя тебе все равно насрать – но он же, блять, поющий официант! И еще никому не удалось затащить его на сцену. Ну ничего, однажды… Парни замерли, услышав незатейливую монотонную мелодию со стороны стойки для заказов. Они синхронно обернулись, глядя на медленно пережевывающую бумагу чековую машину. – Разве остальные горячники не должны уже быть здесь? – удивился Кларингтон, глядя на выползающий лист с заказом. Андерсон усмехнулся, глядя на друга снизу вверх. – Ну, клиент ждать не будет. Позади распахнулась дверь, и раздался громкий звук свистка. Хантер вздрогнул, а Блейн лишь фыркнул, улыбнувшись. Прямо за ними с мегафоном в руках стояла сама Сью. – Леди и геи, – произнесла она командным тоном, чуть приподнимая уголки губ, когда из дверных проемов показались остальные повара. – Кончайте прохлаждаться. Напрягите свои сладкие булки и докажите, что «Whistle» Сью Сильвестр – лучший ресторан Нью-Йорка. – Ну, теперь-то ты понял? – шепнул Андерсон, кивая в сторону вновь просвистевшего шеф-повара. Хантер поджал губы, сдерживая улыбку. Это утро, это место – все это было каким-то странным, диким, немного несуразным – но ему нравилось, определенно нравилось. – Теперь понял.