Bring Me The Horizon – Hospital For Souls
Прошло уже несколько дней моего проживания у Бланко, и потихоньку наша беседа начала налаживаться, а он оказался очень даже хорошим человеком, хоть и не без тараканов, но это обычное дело, у кого их нет? Что меня пугало в нем больше всего, так это его переменчивый характер: иногда он был интеллигентным и порядочным, но были и случаи, когда его разврат превосходил все рамки приличия. В эти моменты лучше было не попадаться ему на глаза, ибо исход был всегда один: ты или попадешь к нему в постель, или… А другого варианта и не существовало, поэтому по вечерам я сидела в своей комнате, от скуки читая какие-то книги, что стояли на стеллаже, некоторые из них были захватывающими и интересными, но большинство из них являлись сопливыми романами, что я так не любила. Руджеро так и не заявился, да и после того дня я не слышала о нем абсолютно ничего и это настораживало, я очень переживала по этому поводу, мало ли, он мог влезть в какое-нибудь неприятное дельце, а мне потом разгребать. Уж я-то знала его как свои пять пальцев, но и тем не менее, он всегда оставался до того непредсказуемым, что его действия не мог предугадать, пожалуй, никто, разве я отчасти. В дверь постучались, отчего я встрепенулась и, сказав немного дрожащим и хриплым голосом «Войдите», села в позу «лотоса» на диване, чтобы лучше смотреть на своего собеседника, а точнее на Хорхе, что только что появился перед моим взором. Он присел на стул и скрестил пальцы, кажется, предстоит серьезный разговор, таких бесед у нас было всего две и ничем хорошим они не кончались, впрочем, с этим парнем вообще ничего хорошим не заканчивается. Всё или через постель, или через крики, но я понимала, что в душе он нормальный, но, почему он вел себя именно так, знать я не могла, да и никто, видимо, тоже. Бланко — это загадка, которую, боюсь, разгадать даже мне не по силам, хотя в этих делах я была лучшей из своего бывшего окружения, но, может быть, я зря предполагаю такой исход? Этот парень не менее непредсказуем, чем Руджеро, и теперь я и вовсе не могу понять, почему мне так «везет» с противоположным полом. Иногда я представляю себя магнитом, который притягивает к себе только плохое, и тогда я тут же откидываю эти мысли из головы, но они все равно возвращаются. — Почему у тебя до сих пор нет девушки? — его рот слегка приоткрыт, видимо, хотел что-то сказать, но я перебила, что ж, если у него серьезный разговор, то нужно было раньше начинать, ибо у меня свои важные мысли в голове. — То есть, почему это нет, а как же ты? — глаза Хорхе предательски блестят и усмехаются, а я непонятливо вглядываюсь в его черты лица, пытаясь понять, что он хочет этим добиться и где таится подвох. — Или что, ты внезапно стала мужчиной? — я уверена, что он готов рассмеяться даже от того, что загнал меня в тупик данными вопросами, но мне пока что не до шуток. Верно, тем самым он хотел показать всю «важность» и того, что меня саму интересует и вышло у него это достаточно хорошо, но что, если я не права? Верить в то, что Бланко действительно бы горел желанием заполучить меня именно в роли своей девушки, не вызывала у меня никакой огромной радости, напротив, такой поворот событий меня бы ввёл в депрессию, хотя… Я уже окончательно запуталась и перестала понимать, что я хочу, а чего нет, наша игра зашла до такой степени, что я и вовсе перестала различать, где любовь, а где всего лишь очередные ложные чувства — похоть и постель. А ведь так мы отнюдь не договаривались, да и о чем это я, игра завязалась сама собой, не оставляя нам вариантов и выборов. Поэтому единственное, что я могу — это хорошо справляться со своей ролью и не проигрывать этому пареньку и если я буду предельно внимательной, то у меня всё получится. — Успокойся, Стоессель, не нагнетай обстановку, я просто хотел тебе сказать, что через час мы выезжаем: сегодня гонки, — он дождался моего кивка и вышел из комнаты, может быть, хоть в этот раз я встречу Паскарелли снова. Ибо мои опасения насчет того, что с ним случилось что-то не очень-то и приятное, начинают всё глубже проникать в сердце, в конце концов, они все равно не дадут мне покоя.***
Наконец-то удача повернулась ко мне лицом, и я вновь увидела Руджеро, непринужденно стоящего около какой-то девицы, он, не смущаясь никого и ничего, непрерывно и жадно массировал её пятую точку, отчего мне стало тошно. Оно и понятно, какая реакция еще может быть у меня, ведь я увидела, во что превратился мой родной брат, ничего хорошего здесь нет. Когда же он успел стать таким, не уж то ли, когда покинул родительский дом и отправился в открытое плавание? Радовать меня это ни в коем случае не могло, а я лишь чётче вспомнила тот день, когда видела его в последний раз, после того я еще долго ревела по ночам и проклинала мать, вскоре я поняла, что она хотела этим добиться, и успокоилась, хоть и продолжала скучать по брату.Flashback
С самого утра мама оповестила нас о том, что за обедом предстоит серьезный разговор, поэтому мы с Руджеро слегка волновались и даже не могли представить, какая тема будет задета. Ближе к двенадцати часам мы уселись за стол втроем, выражение лица моего брата не показывало ни малейшей эмоции, а я пыталась казаться такой же уравновешенной и равнодушной, но что-то подсказывало мне, что я выгляжу еще более испуганной, чем ранее. — Руджеро, я предупреждала тебя насчет того, что трасса ни до чего хорошего не доведет? — её голос пугал нас обоих своим спокойствием и непринужденностью, но я поняла, сейчас намного страшнее моему брату, ведь возможно, что мама разведала про его вчерашние гонки. — Звонили из полиции, ты обязан приехать в участок, — она говорила все еще равномерно и протяжно, а я готова была разодрать волосы на своей голове из-за переживаний, мучивших меня сейчас больше всего. — Почему ты не сказал мне о том, что задавил вчера человека и просто так скрылся с места преступления?! — её лицо стало гневным, голос сорвался на крик и звучал в полной тишине дома, никто из нас не мог и вымолвить словечка, настолько страх ворвался в наши сердца, но она жаждала ответа, словно хищный зверь перед своим обедом. — Мне сказали, что он мгновенно умер от столкновения, и я посчитал самым разумным решением удрать оттуда, я не хочу в тюрьму! — я понимала эмоции брата и не знала, как утешить его и себя, в том числе, поэтому сжала его руку в своей, так я чувствовала некую поддержку, и она успокаивала меня. Он не шелохнулся, может быть, даже не заметив моего прикосновения, но это сейчас не было таким важным, как его судьба, она то и волновала меня больше всего. Сколько себя помню, с самого рождения брат всегда оказывался рядом в трудных ситуациях и, что самое главное для любой младшей сестры, помогал и поддерживал всем, чем только мог, да, мы нередко ссорились, но лишь по пустякам и тут же мирились. — Извините, пожалуйста, что приношу в семью только беды и ничего дельного, я действительно сожалею о своих поступках, но ведь что-то изменить уже невозможно, — его слова резали мне душу вдоль и поперек, я сжала его руку и злобно прошипела: «Не говори такой чепухи никогда, слышишь?!». — А ты, мой дорогой сыночек, больше и не относишься к нашей семье, — эта фраза фактически выбила меня из колеи, слёзы прыснули непонятно из-за чего, наверное, просто из-за волнения, а Руджеро лишь смог вымолвить «Как?», на что мама без преград ответила, — Самым разумным решением, что посчитала принять я, осталось то, что ты сегодня вечером выезжаешь в Соединенные Штаты, любой на твой вкус, какой пожелаешь, а затем меняешь имя и фамилию, никакого Руджеро Стоессель больше не существует, запомни это, — она словно передразнила его, а мне было противно, я с горечью взглянула в глаза брата, но в них не было ничего, ни укора, ни презрения, ни даже обиды, что поразило меня окончательно.EndFlashback
Вечером того же дня брат покинул наш дом навсегда, на прощание я обняла его так крепко, как только могла, сил плакать уже не было, поэтому я просто еще около часа стояла и смотрела в след, не смея поверить, что больше не увижу Руджеро. Меня радовало лишь одно: я успела положить в карман его куртки нашу совместную фотографию, на обратной стороне которой было написано «Всегда в моем сердце», и это было настоящей правдой. И только тогда я впервые узнала, как трудно это трудно на самом деле — меняться. Даже ад может стать уютным, если привыкнуть к нему, а я ведь просто хотела избавиться от оцепенения внутри, что сковывало меня уже многие годы. И неважно, как далеко ты зайдешь, почему и для чего, потому, что печаль всё равно найдет тебя, когда ты вернёшься обратно, и с этим ничего не поделаешь. Забавно: всё, чего я желала, у меня уже было, проблески счастья в каждом дне, в моих друзьях, в моей музыке, в любви, которую я чувствовала, но это всё также оставалось незамеченным для моего глаза. И только сейчас я осознала, что нужно было просто всё начать сначала. Каждый мой день начинался с желания смерти, лишь поиски выхода, как охота на ведьм, но ничего не спасает и не помогает, я бессильна, слаба, сломлена окончательно. Все мы одиноко идём по пустым лестницам, они — это наши судьбы, у каждого разные пути, но везде безмолвные залы и безымянные лица, они преследуют постоянно всех, кто так или иначе зависим от чего-то необъяснимого и непонятного. Как я заметила, все хотят попасть в рай, но ни у кого не возникает желания умирать. Странность этого мира всё больше и больше поражает меня до глубины души, не понимаю людей, хотя для кого-то и я покажусь сумасшедшей. А я больше не боюсь смерти, я пережила её слишком много раз, что даже не знаю точного количества, но мне это вовсе не к чему. Для чего исследовать вселенную, когда мы даже не знаем самих себя, не можем разобраться с самыми легчайшими пустяками? В наших сердцах застыла на века лишь пустота, которую никто не решается заполнить, мы все беспомощны, мы бессильны. После того случая я стала часто размышлять над смыслом жизни и даже не знаю, хорошо ли это, но избавиться от этой привычки я уже не в состоянии. И, правда, как я уже слышала, мой братец поменял лишь фамилию, и мне очень и очень интересно, как он смог остаться на свободе вместо того, чтобы сидеть в тюрьме, как выжил в этой злосчастной Америке, и что с ним случилось за это немалое количество времени. — Сестрёнка, долго ты бы еще смотрела на меня, если бы я сам не подошёл первым? — я даже не заметила, как около меня появился Руджеро, я вздрогнула и несколько раз моргнула, чтобы прийти в себя, но перед глазами было какое-то наваждение вместо парня еще некоторое время. — Извини, задумалась…— на секунду мне показалось, что я сейчас рухну на землю от какой-то слабости, внезапно навалившейся на меня, но разум всё еще пытался устоять и приказывал держать себя в руках. — Вспоминала, как мы раньше жили? — я не знала, откуда Рудж мог с такой точностью угадать то, о чем я размышляла, но я просто кивнула и прислонилась щекой к его плечу, а он без слов обнял меня. Как хорошо находиться рядом с тобой, а как я хочу попросить тебя лишь об одном: прижми меня к себе крепче и никогда не отпускай, просто смотри, как я горю, как я пытаюсь существовать в этом госпитале для душ, наблюдай за тем, как частично ломается мой мир, огонь полностью завладеет пустотой. Больше никто не сумеет попробовать что-то новое, кроме нас, никто и никогда не решится бескорыстно помочь кому-то, не требуя ничего взамен, так давай же восстанавливать справедливость вместе, нам не нужен никто. Просто забудь то, что было ранее, помни лишь то, что мы вместе, а для чего нам что-то другое, если все остальные бессильны, единственное, что они могут, они уже сделали, вновь сядут в круг и не скажут ни слова. И вот я вновь запуталась в своих чувствах, не зная, кому эти слова посвящает моё сердце: брату или тому шатену, с которым я живу, кажется, Бланко уже действительно въелся в мою душу бесповоротно.