Лабиринт моей жизни

Каждый человек совершает ошибки, разница лишь в том, что не все способны их признать и тем более исправить. Как часто мы предпочитаем искать себе оправдание вместо того, чтобы откровенно сказать, что были неправы? Как часто отмалчиваемся в надежде, что все утрясется само собой? Как часто боимся сказать простое «извини»? Когда рано утром Галя ушла к себе, Стася так и не сомкнула глаз. Она думала о Беркуте — человеке, который подобрал ее шестнадцатилетнюю на улице, привел в свой дом, познакомил с друзьями, подарил любовь и стал ее семьей. Стася вспоминала, как накануне молча отвернулась, когда он спросил, хочет ли она вновь стать его женой, как ничего не ответила на его слова, что он был для нее лишь летним романом, как не попыталась задержать, когда он ушел. Ей захотелось немедленно поговорить с Беркутом. Стася вскочила с кровати, подбежала к зеркалу, наспех причесалась и направилась к двери, но на пороге столкнулась с Шурой. — Ой, ты проснулась? А я за тобой. Завтрак готов. — Завтрак? — Да, Ленка и Карина накрывают в саду. Пойдем, потому что вам скоро выезжать. Стася и Шура вышли в сад, где все уже собрались. Все, кроме Артема. Стася перевела взволнованный взгляд на Галю, и та сразу поняла ее вопрос. — Тема уже поел и грузит вещи в машину. Вы выезжаете через полчаса, чтобы успеть заехать к его родителям, а потом до ночи вернуться домой. — Мы поедем к нам домой? — усаживаясь за стол, спросила Стася. — Конечно. Тем более тебе нужно переодеться, а вся твоя одежда в московской квартире. Стася опустила взгляд на свой спортивный костюм и только сейчас задумалась о том, что ей действительно не во что переодеться. Последние несколько дней были столь безумными, что она забывала о самых простых и очевидных вещах. — Как рука? — серьезно спросила Карина. — Нужно было перевязать вчера вечером, но я не стала тебя тревожить. — Болит, но несильно. — Я дам тебе с собой мазь. Будешь делать перевязки, обязательно наноси толстым слоем. Я вернусь в город послезавтра и посмотрю, как будет заживать. — Спасибо большое. — И еще, Стась. Ты должна принимать таблетки. Я вижу, что тебе лучше, но это не значит, что можно забыть про лекарства. — Спасибо. Спасибо вам всем за то, что делаете. Спасибо, что вы меня не бросили там… — Стася опустила взгляд, смаргивая навернувшиеся слезы. — Эй, ну что ты? — к ней подлетела Шура и крепко обняла. — Мы тебя никогда не бросим, ты же наша Стаська. — Вот именно, — к ним пододвинулась Галя и стала поглаживать Стасю по спине. — Эй, ну развели тут, — закатила глаза Лена и, скрестив руки под грудью, откинулась на стуле. — Кончайте нюни распускать! Стаське с Темой скоро ехать, а они рыдают. — Какая ты бесчувственная, — шмыгнув носом, проговорила Шура, но ее сестра только хмыкнула. — Девчонки, Лена права. Дайте Стасе поесть. Задерживаться не стоит. Дорога долгая. Утерев слезы, девушки все же расселись за стол. Они пили чай из самовара, ели салат из овощей с грядки и лакомились плюшками с корицей, которые с утра пораньше напекла Шура. Никто не вспоминал о прошлых тяжелых днях, все демонстрировали Стасе свою дружбу. Она улыбалась в ответ, но тяжесть на сердце не проходила. Стася все время ждала, что вот-вот придет Артем, сядет рядом с ней и даст понять, что не сердится за ее вчерашнее молчание, но он не появился. Он дождался жену в машине и даже не вышел попрощаться с ребятами, ограничившись легким кивком. Стася чувствовала в нем перемену. Они ехали уже больше часа, но так и не проронили ни единого слова. Сколько всего хотела сказать Стася, но, оказавшись рядом с Беркутом, так и не решилась. А он сосредоточенно вел автомобиль, глядя только на дорогу. — Надо заправиться, — сказал он, прерывая долгое молчание. — Если тебе нужно в туалет, то лучше тут. Дальше будем ехать без остановок. — Хорошо. Когда Стася вернулась в машину, Артема еще не было. Она стала взволнованно смотреть по сторонам, боясь вместо него увидеть своих врагов, но на заправке была лишь одна фура с пожилым дальнобойщиком за рулем. Вскоре Стася заметила Беркута, он шел из магазина и что-то нес в руках. — Что с тобой? — нахмурился он, садясь в машину. — Я тебя не нашла здесь и испугалась, — честно призналась Стася. — Держи. Ты всегда любила жевать их в дороге. — Артем протянул Стасе упаковку мармелада. Забирая его, она легко коснулась его руки, и Беркут вздрогнул от неожиданности. — Спасибо. Он кивнул и завел машину. В этот момент Стася почувствовала, что между ними выросла огромная ледяная стена. Очень хотелось плакать. Сердце словно разрывалось на части, и виной тому была она сама. Стася прикрыла глаза и откинулась на сиденье. Артем посмотрел на нее — бледная, с темными кругами под глазами, изможденная. Его бедная девочка была совсем замученной. Проехав немного, он свернул на обочину, открыл багажник и вышел из машины. Стася наблюдала за ним, не решаясь спросить, что он делает. — Ты выглядишь усталой. Перебирайся назад и поспи. Нам долго ехать, — сказал он, сооружая на заднем сиденье постель. — Нет, все нормально, — слабо улыбнулась Стася, но бессонная ночь, так некстати напомнила о себе сладким зевком. — Ложись. Не спорь, пожалуйста. Стася проспала до самого приезда. Артем иногда поглядывал на жену в зеркало заднего вида, боясь, что она вновь исчезнет. Сегодня его девочка была другой, совсем не такой, как вчера: более кроткой, спокойной и какой-то неимоверно грустной. Но Артем списал это на усталость. Он знал, что их ждет серьезный разговор, но сначала нужно забрать сына. Родители Артема жили на подъезде в Москву в просторном частном доме. Когда-то он принадлежал двум семьям, но несколько лет назад соседи съехали, и Игорь Александрович предложил жене выкупить их долю на средства, которые они откладывали на старость. Тамара Андреевна согласилась. Проезжая по родным улицам, Артем сам не заметил, как стал улыбаться. Он захотел поскорее разбудить Стасю, чтобы показать места, где рос, но в последний момент его что-то остановило. Только у знакомых зеленых ворот он повернулся к жене и легко коснулся ее плеча. — Мы приехали. Просыпайся. Стася открыла глаза и, увидев Артема, улыбнулась. Она накрыла ладонью его руку. Сейчас стены между ними не было, и можно было заговорить, но Стася молчала. Слишком много всего хотелось сказать, но слишком мало слов, чтобы это выразить. Иногда молчание может быть красноречивее, только не всегда его понимают правильно. Артем ждал чего-то от Стаси, но не мог понять чего. Ему хотелось, чтобы она сама к нему потянулась, но чувствовал — ее что-то останавливает. Как бы сильно он ее ни любил, этот шаг Стася должна была сделать самостоятельно, без его помощи. — Пойдем, Стась, родители заждались… Переминаясь с ноги на ногу, Стася чувствовала, как от волнения немеют пальцы. Пусть Галя говорила, что родители Беркута ее любили, казалось, что ее ждет знакомство и придется заново заслуживать их доверие. Но ведь она нравилась им, значит, ничего не должно поменяться? В доме хлопнула дверь, а потом со скрипом отворилась калитка. Высокий пожилой мужчина встретил их широкой улыбкой и, легко кивнув сыну, заключил Стасю в объятия. От него пахло табаком и кухней. Уютный домашний запах показался Стасе знакомым. Она ответила на объятия, а на глаза почему-то навернулись слезы. — Дочка, ну наконец-то! Пойдемте скорее в дом. Тома уже накрывает! — Игорь Александрович подхватил Стасю под руку. — Пап, мы же ненадолго. Только Сережу забрать и в Москву. Нам еще ехать, — вздохнул Артем. — Вы весь день в дороге. Без еды. Проголодались же! — Что есть, то есть, — усмехнулся Артем и посмотрел на Стасю. — Мама готовит так, что пальчики оближешь. — Верю, — улыбнулась Стася. Как только они зашли в прихожую, она почувствовала аппетитные ароматы, и живот звучно напомнил, что с утра они ничего не ели. Стасе стало неловко, но Артем и Игорь Александрович по-доброму рассмеялись, тогда и она поддержала их смех. — Стасенька! — В дверном проеме показалась полноватая женщина в цветастом фартуке. Она прикрыла рот рукой и замерла на мгновение, но потом бросилась к Стасе и ее расцеловала. — Мы так переживали. Так волновались. Игорь даже сам хотел за тобой ехать, когда нам сказали, что ты в Солнечном… — Мам, — вздохнул Артем. — Стася устала с дороги, пожалуйста… — Да-да… Сейчас я вас накормлю… — Тамара Андреевна, а где Сережа? — не выдержала Стася, она больше не могла ждать, как сильно хотелось увидеть сына. — В своей комнате. Спит. Сегодня днем мы ходили в гости к соседке тете Лизе, а потом он с дедом возился в саду. Пойдем к нему. — Тамара Андреевна подхватила Стасю под руку и повела по коридору. Артем хотел пойти за ними, но она покачала головой: — Помоги отцу с гусем, а мы со Стасенькой к Сереже. Тамара Андреевна завела Стасю в детскую. Это была небольшая комнатка с раскрашенными под голубое небо стенами, вдоль которых стянулись стеллажи с игрушками и детскими книгами. Посреди комнаты стояла кроватка в виде машинки, а в ней сладко посапывал малыш. Стася совершенно его не помнила. Она словно в первый раз видела его личико, но оно было самым прекрасным на свете. Разум можно обмануть, а материнское сердце никогда. Стася почувствовала огромную, неземную любовь к этому крошечному человечку и опустилась на пол рядом с его кроватью. Она неотрывно смотрела, как легко подергиваются его длинные реснички, как малиновые губки что-то неслышно бормочут, а бровки то домиком сходятся к переносице, то снова расслабляются. — Ему что-то снится. После болезни он тревожно спит, — прошептала Тамара Андреевна и опустилась рядом. — Нам всем тебя не хватало, но ему особенно. Первый раз Сереженька так долго без тебя. — Он такой красивый… — Очень. Похож и на тебя, и на Тему. Кстати, ты не узнаешь эту комнату? — Нет, — покачала головой Стася. — Я так ничего и не вспомнила. Какие-то обрывки прошлого, но все такое неясное… — Вы с Темой здесь жили, когда ты была на последних месяцах. Он много работал и не хотел, чтобы ты была одна дома. Вот тут стояла ваша кровать, а на тумбочке колокольчик. Ты в него звонила, когда было что-то нужно, потому что сама поднималась с трудом. Сережка родился богатырем, врачи удивлялись, как ты такая хрупкая его выносила. Я, помню, готовила ужин, Темик был на работе, а Игорь смотрел хоккей. Ты позвонила в колокольчик — я к тебе. Смотрю — кровать мокрая. У тебя воды отошли раньше на две недели, чем доктора говорили. Сережа родился здесь. У нас в городе хороший роддом, да и мы все рядом. Стася вспомнила свой странный сон около месяца тому назад. Тогда она приняла его за бред, но сейчас понимала, что это были отголоски воспоминаний. Темная, освещенная только одним ночничком, комната. Она лежала на широкой двуспальной кровати, укутанная в большой мягкий плед. Это была не ее спальня, потому что Стася никогда не стала бы красить стены в зеленый, но здесь она чувствовала себя как дома. Захотелось встать, но это оказалось слишком тяжело. Ее тело будто налилось свинцом. Ноги казались тяжелыми, живот необъятным, а на груди как будто лежал камень. Стася захотела его с себя скинуть, провела рукой, но поняла, что нет никакого камня, а тяжелыми стали ее груди. Что случилось с ее телом? Оно стало совершенно другим. Это болезнь? А может быть, она умирает? Стася посмотрела на окно. Через неплотные занавески можно было рассмотреть ветви деревьев, покрытые пушистым снегом. Была зима. Стася снова попыталась встать, но у нее ничего не получилось. Самой ей не справиться. Она огляделась и заметила на тумбочке колокольчик. Если позвонить, то к ней придут и помогут. Но кто придет? Где она? И почему она такая огромная, грузная и неподъемная? Колокольчик… Она потянулась к нему, но в этот момент почувствовала под собой влагу… Они были в той же самой комнате, только теперь ее превратили в детскую. За окном все те же деревья, но вместо снега на них листва, стены больше не зеленые — и так лучше, нет той тумбочки с колокольчиком, а есть большой игрушечный конь. Но это именно та спальня. — Стасечка, все в порядке? — взволнованно спросила Тамара Андреевна. — Да. Теперь, да, — уверено ответила Стася. — Пойдем. Ты, наверное, совсем умираешь с голоду. — Нет, все в порядке, не беспокойтесь. Я хочу побыть с сыном, можно еще посижу с ним? — Милая, Сережа никуда не денется. Он все равно спит, а тебе нужно покушать. Идем-идем. В столовой за столом уже сидели Игорь Александрович и Артем. Судя по их хмурым лицам, они говорили о чем-то серьезном, хотя оба улыбнулись, когда их женщины вошли в комнату, Стася поняла, что что-то случилось. — Что такое, Артем? — сходу спросила она, усаживаясь на стул рядом с ним. — Люди Саши приезжали сегодня к родителям. — Что?! — Милый, зачем ты Стасю тревожишь? — нахмурилась Тамара Андреевна. — Не надо ее пугать! Отец их все равно прогнал! — Мам, я не пугаю, Стася должна быть начеку! — строго сказал Артем и взял Стасю за руку. — Приезжали два лба, они искали тебя с сыном, но мама с Сережей как раз ушла к соседке. Они никого не нашли, и папа их прогнал. — Они искали Сережу? — перепугалась Стася. — Я не отдам им ни тебя, ни нашего сына. Есть одно место, где нас не найдут. Сейчас мы поедем туда, а утром — к твоему деду. — Хорошо. Как скажешь. — Ты же мне веришь? — Артем чуть сжал Стасину руку и заглянул ей в глаза. — Верю, — ответила она. — Милый, может быть, вам лучше остаться здесь, а завтра с утра поедете к Михаилу Ивановичу? — предложила Тамара Андреевна.  — Нет, мам, тут оставаться опасно. Они знают этот адрес и могут снова нагрянуть. Домой мы тоже поехать не можем. Собери, пожалуйста, Сережины вещи и что-нибудь из продуктов с собой? — Вы даже не поужинаете? — Мам, нет времени… — Тома, слышала, что Тема сказал? Иди собирай мальчика, а я заверну им еду. — Я с вами, — поднялась Стася и пошла за свекровью. Пока Тамара Андреевна собирала в сумку детские вещи, Стася сидела на краешке кровати и гладила спящего сына. Ей хотелось скорее его разбудить, но в то же время было страшно. Она его не помнила, но любила всем сердцем, а узнает ли ее Сережа после стольких месяцев разлуки? Пусть и не по своей воле ее не было рядом, но Стася чувствовала огромную вину перед сыном. Сережа забавно причмокнул и открыл сонные глазки. Он удивленно посмотрел на Стасю, а потом перевел взгляд на Тамару Андреевну и потянул к ней ручки. Забыл… Стасю словно полоснули лезвием по сердцу. — Баба?.. — Сереженька, смотри, кто к нам приехал! Это же мама! — Тамара Андреевна вынула ребенка из кроватки и сама усадила к растерянной Стасе на коленки. — Мама… Смотри! — Мама! Сережа засмеялся и ухватил пухлой ручкой Стасин локон, а она отчаянно прижала его к груди. Он закряхтел от неудобства, и Стася встала и закружила сына в воздухе. Тогда малыш еще громче засмеялся, а потом с важным видом отправил прядь волос себе в рот. — Эй, это же невкусно, — рассмеялась Стася и попыталась забрать у сына свои волосы. В этот момент в детскую вошел Артем. Он замер на пороге, а потом подошел к жене и сыну, поцеловал его в макушку и посмотрел Стасе в глаза. Она ждала, что сейчас он поцелует и ее, но Артем отстранился. Возможно, он постеснялся матери? Да, конечно, именно так. Именно так хотела думать Стася, но кожей почувствовала ту ледяную стену, которая снова возникла между ними. — Нам пора, — сказал он. — Да. Конечно, — вздохнула Стася. Артем усадил Сережу в детское кресло и предложил Стасе сесть сзади с ребенком. Она и так хотела быть ближе к сыну, но надеялась, что Беркут не пытался таким образом удержать ее подальше от себя. — Беркут, а почему мы не можем поехать к дедушке сейчас? — Через час стемнеет. Мы не успеем добраться засветло, а я не хочу ехать по темной дороге. Это небезопасно. — Ты прав. Дальше они ехали в невыносимом молчании. Стася играла с Сережей, но мысли ее были об Артеме, а он лишь изредка поглядывал на нее в зеркало заднего вида. Они приехали в Москву, когда стемнело. Стася смотрела в окно и узнавала город: сталинские высотки, Останкинскую башню, район ВДНХ. Только это было сродни тому, как оказываешься в месте, которое когда-то видел на картинках, но не как возвращение в родной город. А ведь здесь столько всего происходило: их юность, свидания, ссоры и примирения, встречи с друзьями, работа, в конце концов. Возможно, тот двор, что они только что проехали, мог что-то для нее значить. У нее отобрали жизнь, лишили первого признания в любви, предложения руки и сердца, свадьбы, первой брачной ночи, момента, когда она узнала, что станет матерью, рождения сына, его первого слова… — Мама, — позвал ее Сережа, и Стася только заметила, что плачет. — Да, мой хороший? — сквозь слезы улыбнулась она, и Артем встревожено посмотрел на нее. — Стась, все в порядке? — Не знаю, — честно призналась она. — Не знаю… — Все будет хорошо. Потерпи. Мы почти приехали. Они свернули во двор какого-то огромного кирпичного здания. Оно не было похоже на жилой дом, а на въезде висела табличка «Посторонним вход воспрещен». Артем сказал, чтобы Стася не выходила, а сам выскочил из машины и закрыл за ними ворота, повесив на них тяжелую цепь. Потом он вернулся, и они поехали дальше вдоль здания, пока не остановились у его дальнего торца. — Мы на месте. Возьмешь Сережу? — Конечно, — кивнула Стася и взяла на руки сына. — Вот так, малыш. Иди к маме. Стася качала сына и смотрела, как ловко Беркут нагружает себя вещами. Он чувствовал на себе ее взгляд, но специально не оборачивался. Сначала Артем хотел поговорить, а для этого у них будет целая ночь. — Что это за место? — Бывший тренировочный комплекс. Кир тут работал с новобранцами, пока им не выделили новое помещение. Здание пустует уже пару лет, но внутри вполне пригодно для жизни. Артем завел жену внутрь и включил большой рубильник. С треском и гудением заработали большие серо-белые лампы, и Стася увидела огромный зал с матами и боксерскими грушами. Одна часть зала была обустроена для жилья: там стояли стол и два стула, небольшая электрическая плитка, обогреватель и надувная кровать, на которой валялось что-то красное и, кажется, шелковое. — Садитесь пока, а то тебе тяжело, — сказал Артем, протирая тряпкой стул. — Немного пыльно, но сейчас приберемся. Как рука? — Спасибо, хорошо, — кивнула Стася. — Сооружу кроватку Сережке, и перевяжемся. Тут все есть: туалет, вода, душ. Не очень уютно, но ночь провести можно. — Тут кто-то живет? — Жил. Я. — Артем не смотрел на Стасю, но продолжал рассказывать: — Когда я думал, что ты погибла, не мог находиться дома. Сына взяли родители, а я приехал сюда. Мне нужно было время. Я жил здесь неделю. Стася молчала. Она смотрела на красную ткань на кровати, которая оказалась женской сорочкой. Ей не хотелось думать о том, как эта вещь здесь оказалась, но ответ был слишком очевиден. Она почувствовала, будто ее предали, но понимала, что не имеет права так считать. Артем думал, что она погибла… Но неделя ведь такой маленький срок, чтобы быть с другой. — Давай Сережу. Он клюет носом. — Артем подошел к Стасе, и малыш сам потянул к нему ручки. — Вот так, приятель. Поспишь сегодня здесь. Он понес мальчика к импровизированной кроватке, которую сделал из двух каких-то ящиков и матраца, а чистое постельное белье все еще лежало в шкафу. Стася наблюдала, как Беркут укладывает их сына, и улыбалась его забавному рассказу о том, как папочка спас мамочку. — Уснул, — прошептал Артем и подошел к Стасе. — Ты тоже устала. — Не так, как ты. Я спала в машине, а ты был за рулем. — Я куда больше хочу есть, чем спать. Ты голодна? — Угу… — Я взял маминого гуся, картошки, овощей. Если хочешь, сходи в душ, пока я разогрею. — Лучше я. Все-таки я же женщина. — Боюсь, ты не управишься с этой штуковиной, — Артем покосился на плитку. — Иди в душ, а я приготовлю ужин. — А где здесь душ? И полотенце… — Вон та дверь, — Артем указал в другой конец зала, — там три душевых. Выбирай любую. Полотенце сейчас дам. И, Стась, — он подошел к надувной кровати, взял красную сорочку и протянул ей. — Можешь переодеться в нее. Это твоя любимая. Теплая вода смыла не только усталость, но и все переживания. Стася надела свою сорочку и улыбнулась. Она бы все равно простила Беркута, но так и прощать было не за что. Артем накрыл на стол и даже нашел где-то свечку. Он волновался, словно у них было первое свидание. Хотя в некотором роде так и было. После того, как открылась правда, они со Стасей только ссорились, но сегодня все было по-другому. Сегодня она могла дать ему шанс. — Очень красиво, — сказала Стася, и Артем дернулся, не услышав ее шагов.  — Картошка не готова пока. Я быстро в душ и вернусь. А ты пока… — Я побуду с Сережей. — Да. Побудь с Сережей. Артему срочно требовался прохладный душ. В своей красной сорочке Стася была совсем такой, как прежде, и держать себя в руках оказалось чертовски сложно. Но ведь он не мог напугать ее сейчас, когда она только начала ему доверять. Сережа спал, смешно посасывая палец. Стася легко провела рукой по его кудряшкам и направилась на их импровизированную кухню. Она сняла с плиты кастрюльку и разложила картошку по тарелкам. Ей хотелось поухаживать за Артемом. Показать ему свое расположение и хотя бы так попробовать заслужить прощение. Стася слышала, как шлепают по полу его босые ноги, но не решалась повернуться, пока Артем не подошел вплотную. Его напряжение передалось ей, и она взволнованно посмотрела на мужа. — Стась, нам надо поговорить, — серьезно сказал он и сел на стул. — Да, — ответила она, и ее голос сорвался на какой-то мышиный писк. Артем сел на стул, перевел дыхание и посмотрел на Стасю. — Я знаю, что чужой для тебя. Знаю, что ты не свыклась с мыслью, что между нами все куда серьезнее, чем ты думала, но я хочу попросить тебя дать нам шанс. Позволь снова ухаживать за тобой, и если ты так и не полюбишь меня, я дам тебе развод. — Развод? — Я не хочу удерживать тебя насильно. И принуждать ни к чему не хочу. Стась, если ты… — Тш… — Стася подошла к Артему, опустилась к нему на колени, прислонив кончики пальцев к его губам. — Тш… Не говори ничего. Позволь мне. Я слишком много молчала в эти дни. Артем кивнул и опустил руки ей на талию, чувствуя, как Стася напряглась, подобно натянутой струне. Ее мокрые волосы промочили футболку на его груди и по коже побежали мурашки. Было холодно, но он не шевелился. — Я не могу с тобой развестись, — тихо сказала Стася. — Вчера ты спрашивал, хочу ли стать снова твоей женой, но я молчала. Мне нужно было многое понять, чтобы ответить на этот вопрос… Да. Я хочу быть твоей женой. Я люблю тебя, Беркут. — Ты вспомнила или почувствовала? — прошептал он. — Нет. Я просто это знаю. И всегда знала. С того момента, как мы столкнулись на улице.

***

Солнечный. В это же время. — Александр, какие наши дальнейшие действия? — вопросил Макс. — Дождемся, когда они поедут к старику, — ответил Саша. — Подожди! Ты хочешь позволить Стасе и ее мужу встретиться с Михаилом Ивановичем? Но ведь тогда мы пропали! — перепугалась Лиля. — Вы — возможно, а я планирую забрать себе бизнес старика, — усмехнулся Саша. — Позволь узнать, каким образом? — нахмурился Макс. — Вам это не понравится. Вы же изначально были против жертв. А теперь по-другому никак. — Что ты хочешь сделать со Стасей?! — отчеканила Лиля, поднимаясь со стула. — Макс, угомони женушку, — махнул рукой Саша, и Макс потянул Лилю за рукав. — Пусти меня! — она дернула руку, и Макс опешил от такой наглости. — Что ты собираешься сделать со Стасей?! — Ни-че-го. Со Стасей я ничего делать не собираюсь. А вот с ее сыном…