You and Me and the Devil Makes Three

А потом они привыкают к этому. После происшествия в квартире Луи, Томлинсон теперь всегда спит на кровати Гарри, когда остается в его квартире на ночь. Когда что-то случается, он по-прежнему появляется на пороге Гарри с испуганным выражением лица и каким-нибудь перекусом — платой за ночевку, но Стайлс продолжает настаивать, что его не нужно подкупать, потому что ему не доставляет никаких неудобств присутствие Луи в его кровати, если тот чувствует себя в безопасности и нормально высыпается. Это не акт самоутверждения — они оба чувствуют себя гораздо спокойнее и уютнее рядом друг с другом, рядом с другим, реальным, осязаемым человеком. В конечном счете, Гарри вообще перестает задавать вопросы о призраке, когда он начинает замечать, как его слова заставляют Луи нервно кусать губы и сжимать пальцы. Пару месяцев спустя Гарри впервые задумывается о том, чтобы предложить Луи запасной ключ от его квартиры. Так бы было намного легче — Томлинсон мог бы сам заходить в квартиру в плохие ночи, вместо того, чтобы будить Гарри. Но он быстро отказывается от этой идеи, когда понимает, что если он отдаст ему ключ, то признает существование своей безответной влюблённости. Луи проводит только несколько ночей в неделю в его квартире. И даже не большую их часть. Он часто рассказывает ему о Найле и Элеанор, у которых иногда ночует, и Гарри до сих пор не понял, с кем из них он встречается. Луи также все еще не распаковал коробки, и мысль о том, что он переедет, снова засела у Гарри в голове, словно дождевая туча. Гарри часто задается вопросом, если Луи переедет, увидит ли он его когда-нибудь снова? Он ведь даже не уверен, друзья ли они с ним на самом деле, или только приятели из-за определенных обстоятельств. Конечно, они делают что-нибудь вместе, ужинают или гуляют, и Гарри гораздо веселее с Луи, чем с кем бы то ни было на свете. Но у Луи также есть назойливый призрак, и Гарри счастлив хотя бы быть просто парнем, который иногда выручает его. Даже если это означает, что они ненастоящие друзья. Даже если они никогда ими не станут. Ну, или именно так Гарри пытается убедить в этом себя. По крайне мере, он знает, что Луи придет к нему, если ему понадобится помощь. Или если случится что-то действительно важное. Все идет нормально, пока в полночь Луи не стучится в дверь Гарри, весь в слезах. В последнее время он не часто заходил — Гарри все еще не знает, виноваты ли в этом Найл или Элеанор — и когда он появлялся на его пороге, он никогда не выглядел настолько расстроенным. Гарри знал, что Томлинсон получил повышение в кофейне, так что дело не в деньгах, и он почти никогда больше не заговаривал о призраке. Все было нормально. Именно поэтому Гарри так удивился, когда дернул за дверную ручку и нашел на лестничной площадке плачущего Луи. Без всяких раздумий, он сразу обнимает его за плечи, затягивая его в крепкое объятие. — Ты в порядке? — бормочет он ему в шею. Луи в ответ только всхлипывает. Гарри еще больше нервничает. Он перестает прижимать его к себе и держит Луи на расстоянии вытянутой руки, внимательно осматривая его на предмет травм. — Кто-то сделал тебе больно? Луи вытирает кулаком слезы и поднимает на Гарри донельзя озадаченный взгляд. — Что? — хрипит он. — Призрак? — подсказывает Гарри. — О, — удивленно говорит Луи. — Нет, конечно, нет. Не в этом дело. Мой… — он делает паузу, глядя через его плечо на неосвещенный коридор. — Эм, можно я зайду? — Да, — говорит Гарри, оглядывая его заинтересованным взглядом, — конечно. — Он впускает Луи, мягко закрывая дверь за его спиной. Луи садится на кровать Гарри и упирается локтями в колени, держа лицо в ладонях. Он выглядит полностью подавленным. Гарри знает, что нужно говорить испуганному Луи, но он не знает, что делать с расстроенным Луи. Он нерешительно присаживается рядом с ним, одной рукой обнимая его за талию. — Что случилось, Лу? — спрашивает он, его губы осторожно прижимаются к плечу Луи. — Мой брат, — говорит дрожащим голосом, — он в больнице. Гарри вскидывает голову. — Ох, ох, Боже, с ним все будет хорошо? Что случилось? — У него РСВ, это респираторная инфекция, — объясняет Луи. — Всю неделю он был более-менее в порядке, но потом стало хуже. У него сейчас развилась пневмония, и его перевели в реанимацию, — из него врываются всхлипы. — Пневмония опасна для жизни младенцев, Гарри. — Ох, Лу, — выдыхает Гарри. — Если он сейчас в больнице, то врачи точно придумают, как вылечить его… — Я даже не могу быть там, — скулит он. — Я работаю все выходные, и я просто не могу не выйти на смену. Мне нужны деньги. Я не могу потерять работу, не могу… Луи сейчас на грани истерики, и это состояние очень близко к паническому страху. Гарри слишком много раз видел Луи испуганным, так что он знает, что нужно делать. Он плюхается на кровать и тянет Луи на себя. Гарри сжимает его в руках, и упирается подбородком ему в макушку, пока Томлинсон начинает плакать еще сильней. Он шепчет утешительные слова ему на ухо, слабо скользя пальцами вверх-вниз по спине Луи, старясь его успокоить. От его горячих слез намокает футболка, но Гарри плевать. Единственное, что сейчас имеет значение — это Луи. — Это так по-дурацки, знаешь? — бормочет он в грудь Гарри, как только немного успокаивается. Он прерывисто вздыхает, шмыгая носом. — Вся проблема в деньгах. Вот, о чем я беспокоюсь, когда мой маленький брат может умереть. Гарри не знает, что сказать. Это ужасно, и он не может ничем помочь. Ни тогда, когда он сам находится в таком же положении, в том же полу-разваливающемся доме, с той же дерьмовой работой, и с такой же крохотной зарплатой. Единственное, что он может — это крепче его обнять. — Да, Лу, — он вздыхает, — я знаю. ~ Они выходят на пожарную лестницу* позже этой же ночью, ставшей за последние несколько недель «их» местом. Снег уже давно превратился в грязные лужи, но на улице все равно достаточно холодно, чтобы выходить в одних легких свитерах. Они стоят возле терракотовых горшков Гарри, заполненных только старым грунтом, и вслушиваются в звуки капающей вокруг них воды. Луи выкуривает сигарету за сигаретой, и Гарри затягивается парочкой своих собственных. В основном он просто наблюдает за Луи, рассматривает линии его лица, размытые в унылом желтом свете, окружающем их, его покрасневшие глаза, кажущиеся голубее, чем когда бы то ни было, пока он моргает, глядя на уличный фонарь у них под ногами. Гарри хочет поцеловать его так сильно, что ему физически больно сдерживать себя. Они оба молчат, наблюдая за проезжающими мимо автомобилями, когда Луи вдруг спрашивает: — Как ты думаешь, что происходит после смерти? — это первое, что он говорит, с тех пор как они выползли с кровати Гарри на его старый балкон. У них с Луи было много дурманящих псевдо-философских разговоров, когда они вместе выбирались на пожарную лестницу; Гарри думал, что это университетская привычка. Как оказалось, он хотел разговаривать с Луи обо всем. Но учитывая начало этой ночи и его слезы, все еще не высохшие с его футболки, это не лучшее начало для разговора. — Луи, — бормочет он. — Не смей даже думать об этом. Эрни, он… С ним все будет хорошо… — Я не об этом, — говорит Луи, поворачиваясь к нему с серьезным взглядом. — На самом деле я думал о призраке. Мне кажется, что я должен пересмотреть кое-какие свои взгляды, знаешь, потому что… — он машет рукой, указывая в сторону своей квартиры. Это не та тема, над которой Гарри часто раздумывает. Честно говоря, единственно, что ему напоминает о смерти — это то, что они с Луи сейчас сидят на этой пожарной лестнице. Кажется, что вся конструкция едва держится за край здания, и она опасно поскрипывает и наклоняется в сторону каждый раз, когда они хоть немного сдвигаются на своих сиденьях. Гарри разворачивает ноги и засовывает их между металлическими прутьями, упираясь лбом в перила. — Не знаю, правда, — медленно отвечает он, тщательно подбирая слова. — У меня нет определённого мнения на эту тему, но, мне кажется, было бы здорово, эм, превратиться в пыль и исследовать вселенную, ну, или что-то в том же духе. Или стать чем-то новым. Деревом или, к примеру, рыбой. — Стать единым целым с землей и все такое? — говорит Луи, на его губах появляется слабая ухмылка. Гарри поворачивает голову, лежащую на перилах, чтобы взглянуть на него. — Да, наверное, — он пожимает плечами. — Думаю, я хотел бы быть цветком. — Цветком, да? — говорит Луи, и на этот раз по-настоящему улыбается ему. Тепло от его взгляда оседает прямо в груди Гарри. — Мой маленький хиппи. Их бедра соприкасаются там, где они упираются ими в железные прутья, и Луи протягивает руку, мягко массируя пальцами кожу головы Гарри. Стайлс вздрагивает от его прикосновений и блаженно улыбается, закрывая глаза. — М-м, — тянет он, — а что насчет тебя? Как ты думаешь, что происходит после смерти? Луи медленно проходится пальцами по всей длине волос Гарри и наклоняется ближе, приобнимая его за плечи. — Не знаю, но я, естественно, не буду тратить свою загробную жизнь на то, чтобы преследовать какого-нибудь бедного парня в его новой квартире, — фыркает он. Они оба посмеиваются, а затем ночная тишина снова оседает вокруг них. Мимо проезжает еще одна машина, подмигивая фарами, и Гарри уже начинает думать, что разговор окончен, когда Луи снова подает голос. — Все просто и легко, — тихо произносит он, как будто говоря с самим собой. — Мне кажется, вот так все и происходит после смерти. Или, по крайней мере, я на это надеюсь. Гарри смотрит на него, но Луи не сводит взгляд с улицы. Их ноги болтаются на высоте семи этажей над землей, и Гарри переплетает их лодыжки и сильнее жмется к спине Луи. ~ Эрни выздоравливает и его выписывают из больницы задолго до того, как Гарри уезжает из города в следующие выходные, освобожденный от чувства вины, съевшего бы его заживо, если бы он бросил Луи одного. Томлинсон был в отличном расположении духа всю неделю, и, к радости Гарри, старательно отвлекал его, пока он пытался упаковать вещи в последнюю минуту. После того как Гарри удостоверяется, что вся техника выключена, а термостат правильно настроен, они спускают его сумки вниз по семи лестничным пролетам, пока Луи жалуется всю дорогу до первого этажа. — Я, честно говоря, поверить не могу, что тебе нужны три сумки для двухдневной поездки в свой собственный дом, — вопит он, отставая от Гарри на один лестничный пролет. — На самом деле я еду на пять дней, и я никогда не путешествую, по крайней мере, без трех пар обуви, Лу, — отвечает Гарри. — И тебе нужно хоть несколько вариантов, когда ты едешь в Холмс Чапел, там погода всегда непредсказуема. Я возьму тебя с собой в следующий раз, вот тогда увидишь. Слова врываются из его рта, прежде чем он успевает подумать. Он нервно съеживается, но Луи, кажется, игнорирует это замечание, продолжая насмехаться над его сумками. — Мы в Англии! — кричит он. — Просто возьми зонтик и резиновые сапоги! Гарри доходит до первого этажа и останавливается, ожидая, пока Луи его догонит. Несколько секунд спустя он спускается к нему, и бросает сумку к ногам Гарри, тяжело дыша и изображая полное изнеможение. — Ой, перестань, — Гарри закатывает глаза. — Она не такая уж тяжёлая. Луи с оскорбленным видом прижимает ладонь к груди. — Я несу на своих плечах много других тяжестей, — наиграно парирует он. Гарри запрокидывает голову и заливисто смеется, пока Луи приглаживает волосы, сверкая глазами. После этого Гарри требуется несколько мгновений, чтобы осознать, что они стоят посреди холла, молча пристально глядя друг на друга, пока жители дома обходят их стороной. Он неловко переступает с ноги на ногу, не зная, как попрощаться. В конце концов, Луи облегчает его страдания. — Эй, — мягко говорит он, слабо пихая его руку. — Мне будет тебя не хватать, — он дует губы. Гарри фыркает. — Да, конечно. Скорее уж тебе будет не хватать места, где бы ты мог переночевать. Луи хмурится и если бы Гарри знал его лучше, то мог бы подумать, что тот выглядит расстроенным. — Да ладно, все будет хорошо! — весело говорит он, возвращая Луи тычок в руку. — Я вернусь прежде, чем ты даже заметишь, что я уехал. — Да, да, — сухо говорит Луи, и улыбка пробивается сквозь хмурый взгляд. — Кстати, я серьезно говорил об изгнании призрака, — добавляет Гарри, сурово указывая на него пальцем. — Мы должны разобраться с ним. Луи закатывает глаза. — Да я даже не католик. — Тем не менее. Это может сработать. Луи искоса поглядывает на него, как будто надеется, что он шутит. — Какая разница, Гарольд. Затем они снова начинают пялиться друг на друга. И с каждой проходящей секундой, Гарри все легче может представить, как он бежит за уезжающим поездом. Но он все равно не хочет уходить от Луи, даже если возможность опоздать маячит совсем рядом. Но это именно Луи, чувствуя, что время подходит к концу, наконец широко распахивает руки и говорит: — Ладно. Давай, иди сюда, — и затягивает Гарри в настолько крепкое объятие, что пальцы на его руках, оплетённых вокруг его талии, практически касаются его ребер. — Удачи, — бормочет он ему в шею. — И тебе, — отвечает Гарри, так же крепко сжимая его плечи. Это самое лучшее и самое теплое объятие в его жизни. — Напиши мне, если тебе что-нибудь понадобится. Луи отстраняется и с глупой улыбкой на лице гладит Гарри по щекам, а затем разворачивается и взбирается по лестнице, перепрыгивая через ступеньки. — Увидимся, солнце! — бросает он через плечо. Гарри покидает здание, недоуменно качая головой, и когда он садится в такси, он не может отделаться от чувства, как будто забыл что-то важное. ~ Гарри чертовски ошибался, когда думал, временное расстояние между ними ослабит его чувства к Луи. На самом деле, к его возвращению в Лондон, Гарри только сильнее хочет не отходить от Томлинсона ни на секунду. И кажется, что поездка в Холмс Чапел, возможно, подействовала на Луи аналогичным образом, судя по тому, как часто он стал приходить к нему. Или, может быть, призрак стал появляться и в светлое время суток. Гарри не знает, какое объяснение вероятнее, поэтому он решает взять эту проблему с призраком в свои руки, чтобы раз и навсегда разобраться в их с Луи отношениях. — Я думаю, нам следует провести спиритический сеанс, — говорит в один из тех редких замечательных дней, когда они оба свободны от работы. Луи — как он теперь всегда делает — удобно умостился на софе поверх Гарри, играя в FIFA. Его ноги лежат на коленях Гарри, а сам Стайлс утроил небольшую корзинку малины между его голенями. Луи ставит игру на паузу, чтобы взглянуть на него. — Конечно, давай проведем сеанс, — пожимает он плечами. Вместо того чтобы вернуться к игре, Луи продолжает пристально смотреть на него — на его губы, случайно замечает Гарри. Ему становится жарко под его взглядом, и он уже придумывает себе отличный повод сбежать — ему нужно помыть фрукты, когда Луи открывает рот. — У тебя зернышко от малины, — он указывает пальцем на свои собственные зубы, — вот тут. Гарри сразу же решает, что лучшего теста на дружбу просто не придумать. Он скалит зубы, жутковато улыбаясь. — Убери его, — просит он. Даже не раздумывая, Луи наклоняется и выковыривает ногтем зернышко, застрявшее между зубами Гарри. — Гораздо лучше, — улыбается он. Гарри глупо пялится на него. Он же не серьезно просил его, думает он. Но он решает, что сеанс по-прежнему необходим. Так что в тот же день они покупают доску для спиритических сеансов, которую Гарри с подозрением оглядывает — двадцать фунтов дороговато даже для загробного мира — и берут несколько ароматических свечек с его квартиры, прежде чем отправляются в квартиру Луи, как только за окном начинает темнеть. Они садятся на полу напротив друг друга, расположив доску между ними, и это почти кажется романтичным, потому что вся комната освещена только ароматическими свечами. И это было бы романтично, если бы они не собирались призвать духа, из-за которого Гарри чуть не описался, когда столкнулся с ним в последний раз. Гарри быстро читает инструкцию, и велит Луи положить средний и указательный пальцы на стрелку, и сам делает то же самое. Затем он откашливается и четко произносит: — Есть ли в этой комнате какой-нибудь дух? Стрелка медленно скользит к слову «ДА» в верхнем левом углу доски. Сердце Гарри резко ударяется о грудную клетку, он поворачивается к Луи с вытаращенными глазами, на мгновение удивляясь его странному взгляду. — Мы приглашаем тебя присоединиться к нам, дух. Это безопасное место, мы только хотим поговорить с тобой, задать некоторые вопросы, узнать, кто ты такой, — говорит Гарри, четко следуя инструкции, приложенной к спиритической доске. Луи еле сдерживает смех, и Гарри осуждающе смотрит на него. Одно из самых важных правил — относиться к этому с абсолютной серьезностью. Луи шепчет одними губами «прости», сидя по другую сторону от доски. Гарри снова выпрямляется, стараясь выглядеть уверенным, и спрашивает: — Как тебя зовут? …И ничего не происходит. Гарри хмурится. — Как ты умер? — снова пытается он. Но ответа все еще нет. Стрелка остается неподвижной под их пальцами. — У тебя есть сообщение для одного из нас? Стрелка прыгает вперед, указывая на «НЕТ», расположенное в противоположном углу, прежде чем Гарри даже успевает среагировать. — Ну, это грубо, — сердито говорит он. Он задает еще несколько вопросов и стрелка ползет по кругу, не указывая на буквы или цифры. Гарри очень сомневается, что это именно призрак двигает стрелку. По факту, он вообще не чувствует присутствие хоть какого-нибудь призрака. А вот что он действительно чувствует, так это то, что Луи сам двигает указатель по буквам. — Ладно, это определённо ты, — ворчит он, наблюдая, как стрелка выкладывает слово П-Е-Н-И-С. — Конечно я, Гарри, — Луи закатывает глаза. — Здесь даже нет призрака! Гарри замирает, чувствуя, как все переворачивается в животе. Он убирает пальцы со стрелки с такой скоростью, как будто она обожгла его. — Ч-что? — заикается он. Он потрясен, и он чувствует себя… Преданным. Это не может быть правдой. Зачем бы Луи было лгать ему, обманывать его все это время? Зачем? Гарри понятия не имеет. И, очевидно, этого не может быть, потому что он сам «видел» призрака. По коже ползут мурашки каждый раз, когда он вспоминает ту ночь, проведенную в квартире Луи. Страх был самым настоящим, как и призрак. — Я не понимаю, — шепчет Гарри. — Это было несколько недель назад, помнишь? Я уверен, что я рассказывал тебе, — утверждает Луи. Гарри недоуменно качает головой. — У Трессы наконец появилось свободное местечко в расписании и она позвонила мне, — объясняет Луи. — Она пришла ко мне и очистила квартиру каким-то травами и странными кристаллами. Нет, Луи точно ему ничего не рассказывал, хотя теперь ему понятно, почему в один день весь их этаж пах шалфеем. Гарри удивляется все больше и больше. — Я… Я думал, что ты не веришь во все эти вещи, — бормочет он. — Я не верю во все эти вещи, — искренне отвечает Луи. — Но я верю тебе. Он говорит это так, как будто это самый очевидный факт в мире, как будто его слова не заставляют сердце Гарри сбиваться с ритма. Но Гарри все еще чувствует себя совершенно потерянным. — Если ты уже избавился от призрака, то почему, черт возьми, ты согласился провести сеанс?! — выпаливает он, совершенно сбитый с толку. — Я не знаю! — восклицает Луи, разводя руками. — Я думал, тебе действительно нравится вся эта сверхъестественная фигня! Нет, Гарри просто действительно нравится Луи. Неожиданно, ему на ум приходит еще более актуальный вопрос. — Подожди… Если призрака нет уже несколько недель, то почему ты оставался у меня все это время? Спрашивает Гарри. Луи тяжело вздыхает. — Потому что я влюблен в тебя, ты, чертов идиот! — кричит он. Гарри открывает рот. Целью сеанса было получить ответы на некоторые вопросы, но он и не думал, что на них ответит Луи. Он даже не мечтал, что они заговорят о чувствах. Он просто не может до конца осознать эту действительно шокирующую новость. Стыдно сказать, но даже после признания Луи, в голове сами по себе всплывают ночи, которые Томлинсон проводил не в его кровати, и он до сих пор не знает, кому всю зиму завидовал зеленой завистью. — А как же Найл? Элеанор? — недоумевает он. Луи смеется ему в лицо. — О, Господи, как ты мог подумать, что я встречаюсь с Найлом? Или Элеанор. Это смешно, — он снова хохочет, как будто доказывая свои слова. — Нет, Гарри, они мои друзья… Может, ты слышал о таком? У тебя есть свои собственные друзья? Гарри обижено надувает губы. Он не любит, когда его дразнят, в то время как он и так запутался. — Хотя тебе действительно стоит познакомиться с Эл и Найлом, — невзначай добавляет Луи. — Они правда классные. Зависть все еще царапается у него в груди, потому что он до сих пор не знает объяснения на очередной свой дурацкий вопрос. — Почему ты оставался у них вместо меня? Гарри немного злится, хотя он знает, что не должен; Луи ему не принадлежит, и он не имеет права спрашивать, где тот проводит ночи. Но Гарри его сосед, и его квартира кажется самым удачным и близким вариантом. Даже несмотря на чувства, Луи не всегда ночевал у него, и должна быть какая-то причина, почему он так поступал. Луи смотрит вниз на свои пальцы, комкающие его спортивные штаны. — Я просто не хотел злоупотреблять твоим гостеприимством, — бормочет он. — Я жил у тебя неделями, и ты никогда не показывал заинтересованность. Я не хотел показаться слишком навязчивым. И, как я уже сказал, я думал, что ты, возможно, разрешаешь мне ночевать у тебя, потому что тебе интересно разбираться со всей этой сверхъестественной фигней. Гарри хочется рассмеяться. Как они оба могли так ошибаться? И во всем виноват этот дурацкий призрак. — Я думал, что тебе просто нужно место, куда ты мог бы сбежать со своей квартиры, — отвечает Гарри. — Я даже не знал, друзья ли мы на самом деле, Луи. Луи хмурится, у него на лбу появляются маленькие грустные морщинки. — Как ты мог такое подумать? Ты был единственным, к кому я хотел пойти, когда мне было страшно, — говорит Луи. — Только с тобой я чувствовал себя в полной безопасности. Ты… Да ради Бога, ты успокаивал меня, когда я плакал. Я не плачу перед каждым встречным. Гарри тяжело сглатывает, и Луи продолжает говорить. — Прости, что я вел себя так, что ты мог подумать, что ты не один из лучших людей в моей жизни, Гарри. Я, честно говоря, так рад, что меня выгнали из прошлой квартиры, и мне пришлось переехать в эту крошечную квартирку. Я даже благодарен этому гребаному призраку, потому что иначе бы мне никогда не хватило смелости постучать в твою дверь, — застенчиво говорит Луи тихим голосом. Наверное, я не очень хорошо умею подбирать правильные слова. Но я пытался показать тебе, знаешь? Брал тебя с собой в разные места, просил гулять со мной по городу, вел себя как настоящий болван. Я, очевидно, не мог покупать тебе много подарков, но… Просто проводить с тобой время, быть рядом с тобой — значит для меня целый мир. Я правда думал, что ты знаешь о моих чувствах. Пока Гарри пытается проглотить всю эту информацию, в голове сами собой всплывают некоторые воспоминания за последние несколько месяцев. Они с Луи гуляют по снежным сугробам, болтают, держа друг друга за руки, танцуют у него на кухне под романтичные песни, покупают друг другу обеды и ужины, разговаривают обо всем на свете, все те разы, когда они смеялись до слез, а затем обнимались. И Гарри приходит к одному неожиданному выводу. — Так мы… Встречались все это время? — неразборчиво шепчет он. Луи пожимает плечами, отводя глаза в сторону. — Я думал об этом, но это явно не сработало, — бормочет он, и поднимает на него смущенный взгляд. — Прости за все это, кстати. Я надеялся, что это не выглядит до ужаса странным… И нет, Гарри сказал это совершенно по другой причине. Ему не нужны извинения. — Давай будем так считать? — перебивает он речь Луи. — Считать что? — Считать, что мы встречались все это время. Я хочу представлять, что мы встречались все это время. Чтобы я мог продолжать встречаться с тобой. Теперь настала очередь Луи шокировано пялиться на него. — Что? — Луи, — решительно бормочет Гарри. — Я так давно люблю тебя. Мне плевать на призраков, и на то, можешь ли ты дарить мне подарки. Единственное, на что мне не плевать — это ты. Ты нужен мне. Очень сильно. После этого, не нарушая зрительный контакт, Гарри осторожно отодвигает забытую доску в сторону — он вернет ее в магазин позже, двадцать фунтов никому не помешают, плюс она все равно не работает — и ползет на коленях вперед, пока не оказывается в нескольких дюймах от Луи. Томлинсон широко улыбается, а в уголках его глаз появляются лучистые морщинки. Гарри аккуратно кладет ладони ему на шею, поглаживая большими пальцами челюсть, и решительно говорит. — А теперь я собираюсь поцеловать тебя, потому что я мечтал об этом месяцами. Гарри не знает, кто из них в итоге сократил расстояние, потому что они одновременно льнут друг к другу, невероятно сильно желая этого. И, Боже, это все, чего он хотел. Первое прикосновение очень нежное. Неуверенное, но мягкое, как будто они оба ждали этого так долго, что не могут поверить, что это происходит. Гарри чувствует себя так же, как в те ночи, когда они с Луи лежали на постели, свернувшись калачиком — тепло рук Луи, обнимающих его, тепло его губ, и тепло и уют самого Луи, когда все остальное кажется таким враждебным и мрачным. Луи оборачивает одну руку вокруг его талии, а вторую кладет ему на щеку, ласково проходясь большим пальцем от виска к подбородку. Это так странно, что практически всегда шумный и агрессивный Луи, так нежно и заботливо целует его сейчас. Он едва чувствует кончики его пальцев на своей коже. Гарри этого мало. — Знаешь, ты можешь касаться меня, — бормочет Гарри ему в рот. — Я не из стекла сделан, — он сильнее прижимается к губам Луи. — И я не призрак. Он чувствует, как Луи улыбается в поцелуй, прежде чем углубляет его, опьяняюще медленно касаясь его языка своим, заставляя Гарри закрыть глаза от удовольствия. Луи на вкус как вино, которое они пили перед сеансом — самая дешевая бутылка, которую они смогли найти, но все равно сладкое и приятное на языке Гарри, вкус, которым он не может насытиться. Он, наверное, мог бы не переставая целовать его. Он хочет целовать его не переставая, и он кусает нижнюю губу Луи, чтобы донести до него эту мысль. Луи стонет и жадно тянет его ближе. В итоге, Гарри оказывается практически сидящим на коленях Луи, крепко сжимая его бедро одной рукой, и прижимая другую к его челюсти. Ладошка Томлинсона проскальзывает ему под футболку, щекоча пальцами спину, и Гарри вздрагивает под его прикосновениями. На этот раз в предвкушении. Луи начинает откидываться назад, по-видимому, чтобы уложить Гарри на себя, но Стайлс быстро останавливает его, памятуя о горящих вокруг них свечах — свечах, Гарри совершенно точно будет это утверждать, когда будет вспоминать эту историю позже, которые участвовали в плане Луи по его соблазнению. Вместо того чтобы лечь на пол, Гарри осторожно усаживает его к себе на колени, переплетая их ноги. Он придерживает Луи за спину, второй рукой поглаживая его по волосам, запутываясь пальцами в карамельных прядях, которые он так любит. Все остальное, что хоть немного тревожило его, отходит на второй план, когда он снова теряется в их поцелуе. Когда они наконец отстраняются друг от друга, оба тяжело хватают ртами воздух, и Гарри открывает глаза, чтобы мельком взглянуть на Луи. У него порозовели щеки, а губы стали красными, словно их дешевое вино, и он выглядит невероятно в дрожащем свете от свечей. Скулы Луи больше не выглядят такими острыми, каким они казались благодаря теням, когда Гарри смотрел на него с другого конца спиритической доски. Теперь, самое сильное свечение как будто идет от самого Луи. И это все больше и больше захватывает дух Гарри. Они ухмыляются друг другу, и Гарри не может отказать себе в желании снова податься к нему и потереться об его нос своим, быстро прикасаясь к губам Луи в целомудренном поцелуе. — Так ты влюблен в меня, да? — бормочет он ему в губы. Теперь Гарри понимает, что значил каждый раз, когда Луи оказывался возле его двери, когда они обнимали друг друга во сне, и когда были вместе. Они оба чувствуют это, что-то ставшее настолько очевидным, когда их губы наконец встретились, что-то невероятно сильное, словно магнитом притягивающее их все ближе и ближе. Гарри с неохотой думает, что это влюбленность, но он знает, что это что-то гораздо, гораздо большее. Луи усмехается. — Почему бы нам не переместиться на кровать, и тогда я покажу тебе насколько сильно, а? На сей раз, вместо того чтобы поспешно опрокидывать друг друга на спины, они на перегонки бегут к постели, целуются, обнимаются, и смеются с таким рвением, как будто больше не могут без этого жить. ~ Той же ночью, но уже гораздо позже, они оба потные лежат под простынями Луи, хихикая в кожу друг друга, как будто им сошла с рук какая-то проделка. Свечи сгорели дотла, превратившись в жидкий воск, но все равно доблестно мерцают со всех концов комнаты. Гарри чувствует себя таким счастливым. Луи занимает большую часть кровати, но ему все равно как-то удалось полу-лечь на него сверху — не то чтобы Гарри против. Он просто обнимает его, вдыхая запах волос Луи и перебирая мягкие пряди в пальцах, пока Томлинсон удобно устроился головой у него на плече. — Я еще не устал, Луи, давай чем-нибудь займемся? — ноет Гарри, бессмысленно махая ногами в воздухе. — Мы обычно делаем по ночам что-нибудь интересное. — Что, секс недостаточно интересный для тебя, Гарольд? — наиграно оскорбленно отвечает Луи. — Не-е-ет, — тянет Гарри, в шутку проходясь костяшками пальцев по его щеке. — Я не это имел в виду. Просто мне хочется что-нибудь… Сделать? Ну, как когда мы учились делать бумажных журавликов. А на прошлой неделе ты заставил меня пойти в ту закусочную с тако. — Я хотел есть, — защищается Луи. — Мы добирались туда полчаса! — Даже не притворяйся, что те начос не были лучшими в твоей жизни, — парирует Луи. Гарри не может не согласиться с ним, начос и правда были очень хорошими. Луи подвигается, поудобнее ложась на его грудь. — Может… Снесем стену между нашими квартирами? — предлагает он. — Будет больше места. Гарри хмурится и вытягивает шею, чтобы взглянуть на него. — Слишком много работы. Луи только угукает. Они замолкают на какое-то время, и Гарри проходится пальцами по волосам Луи, осторожно разделяя спутанные пряди, пока Томлинсон слабо поглаживает его по животу. А затем Луи прочищает горло и тихо говорит: — Я серьезно. — Насчет перестройки? — Гарри смеется. — Мне кажется, владелец наших квартир этому не обрадуется. — Нет, насчет того, чтобы… Эм, жить вместе? Гарри растеряно молчит, удивленный его предложением, но едва он успевает он открыть рот, как Луи начинает говорить, с нервной дрожью в голосе. — Я имею в виду, может быть, не прямо сейчас. Кажется, еще немного рано говорить об этом, но, когда-нибудь? Поскорей? Я думаю, мы вдвоем могли бы позволить себе квартиру получше. Поближе к центру, немного больше и в лучшем состоянии. Квартиру, которая не убьет нас повышенным содержанием асбеста в стенах, прежде чем нам стукнет по тридцать, — поспешно бормочет Луи. — Я, конечно, ценю все, что эта квартира сделала для меня, — он многозначительно похлопывает Гарри по голому бедру. — Но я не хочу умереть здесь и стать следующим привидением. Не знаю, у меня в голове вдруг появилась эта идея, и она показалась мне классной, но тебе не нужно отвечать прямо сейчас или… — Луи, — перебивает его Гарри, хотя бы для того, чтобы дать ему возможность вздохнуть. — Я тоже не собираюсь оставаться здесь до конца моих дней, — он поворачивается на бок, чтобы они оба лежали на подушке лицом друг к другу, и придерживает Луи за подбородок, чтобы посмотреть ему в глаза. — Я бы хотел жить с тобой, — улыбается Гарри. Луи улыбается, ярко и счастливо, и Гарри обожает эту улыбку, он хочет всегда видеть ее. Луи поднимает руку к его лицу и сокращает расстояние между их губами. ~ Позже — намного позже — когда их дети просят рассказать какую-нибудь историю перед сном, Гарри и Луи взглянут друг на друга и улыбнутся — улыбкой, которой они всегда улыбаются друг другу — и Луи скажет: — Хотите услышать историю про самого настоящего призрака?