Война и Страсть.

Комбат, батяня, батяня, комбат, Ты сердце не прятал за спины ребят. Любэ - Комбат.

Приказ есть приказ. Кол, со своей ротой в пути уже трое суток. Каждое их утро начинается стрельбой. Каждый вечер подсчетом умерших и раненных. За это время у Кола сложись весьма хорошие отношения с солдатами и сержантами, Ян командовал своим подразделением, а Кол своими людьми. Когда, Кол решил вернуться на фронт, то Элайджа точно знал, что доверить жизнь своего упрямого братца он может только Яну. Так Кол оказался в роте Яна. Но, главное, что рядом с ним была Элиза. Этим вечером, солдаты собрались у огня. Сегодня день писем, а для солдата нет ничего дороже, чем письмо с дома. Всего пару слов и солдат улыбается. Всего : Живы здоровы. — Тебе письмо, сержант. — От кого? — От сестры. Элиза улыбается и поудобнее устраивается рядом с Колом. Она еще злилась на него, но оценила то, что Майклсон вернулся на фронт и теперь она решила во всем поддерживать его. Кол берет письмо из рук боевого товарища,и переводит взгляд на Элизу. У него появился второй шанс и он воспользуется этим шансон. Несмотря на войну, разруху, смерть и них появился шанс на любовь. " Дорогой Кол, я не знаю, как начать это письмо, но все как и было прежде... Ник злится на Элайджу, и все еще надеется получить заклинание, которое освободит его часть волка. Элайджа страдает из-за любви к этой эгоистичной стерве Кетрин. Я утратила веру. Я лишь мечтаю разорвать ее на части, чтобы завершить страдания нашего брата. Война. Кругом танки, и каждый день стрельба. Я утратила контроль. Я словно сгораю каждый день. Я словно в Аду. Но, знаешь, нужно жить и улыбаться, даже в такое трудное время. Я вспоминаю то, что ты выбрал любовь и сбежал с Элизой, и улыбаюсь. Ник ее не тронет, я ведь обещала тебе это. Он не узнает. Всем сердцем желаю вам счастье. Мы уходим и направляемся в Курск. Будь осторожнее, ведь на Курск планируется нападение. Твоя любящая сестра Ребекка." — Что пишет Ребекка? — Моя семья очень скоро присоединится к нам. Они идут в направлении Курска. — Я скучаю по ней. Элиза целует Кола в губы и прижимается к его груди. Ему нравилось, когда она засыпала на его груди, а он вдыхал запах ее волос, правда сейчас они пахли не цветами, а запахом дыма. Но, сегодня их покой нарушил один из солдат, которого, сначала хотел убить. Но, гнев Майклсона затухает очень быстро. — Элиза, в госпиталь. Срочно! Приказ есть приказ. Элиза одевает на свою голову пилотку, и спешит в госпиталь. Темнота. Дым от дымившийся сигареты и фигура сидящего за столом солдата, в котором она узнает Яна. Элиза нарушает тишину зовя его по имени. — Ян... Что-то случилось? — Я думал, что сам справлюсь со своей раной, но сегодня меня задела пуля. — И открылось кровотечение. — Всегда поражался твоей догадливости. — Я помогу. Элиза берет в руки бинты и иголку с ниткой. Она внимательно осматривает рану и понимает, что на этот раз Яну повезло и пуля просто расцарапала заживавшую рану. Это заставляет девушку выдохнуть с облегчением и отложить скальпель. — Тебе повезло сегодня, и эта царапина быстро заживет, только я обезврежу ее спиртом и перевяжу. Я хотела спросить, почему... Ян и так прекрасно знает и понимает, что поэтому подводит Элизу к окну. Он с хмурым видом наблюдает за солдатами и повествует медсестре о нелёгких буднях командира батальона, - «Батяни-комбата», - который никогда не прятался за спины своих подчинённых - 18-летних призывников. Тяжкая ноша командира - каждодневный риск своей собственной жизнью и жизнью своих солдат, ведь не ровен час, на войне поймать свою пулю. Войска испытывают непрекращающуюся нехватку боеприпасов и довольствия, но отступать им некуда - за ними Москва. — Я никогда не буду прятать свое сердце за их спинами. Если я умру, то умру, зная, что они проживут еще день. На войне как на войне. Элиза понимает, что Ян будет вновь и вновь бросать себя в атаку. Ему важно, чтобы выжили его солдаты, ведь если он умрет, то будет жить в сердцах своих солдат. — Батяня-комбата... Один из солдат проходит в палатку госпиталя и Ян улыбается ему. — С нашим комбатом все будет хорошо? Спрашивает Тимур и Элиза одобрительно кивает, беря в руки окровавленные бинты, спешит покинуть палатку. — Что-то случилось Тимур? — Нет, комбат, мы достали сало и хлеб. Я пришел позвать тебя к столу, если это можно так назвать. — Ешьте, я посижу с вами и расскажу истории. Ян хлопает юношу по плечу и они покидают палатку. --- Третьи сутки в пути и на рассвете рота вновь отправится в путь. Приказ есть приказ. Третьи сутки в пути и на удивление Клауса Ребекка не устраивала истерик, по поводу того, что в сапогах сложно идти, по тающему снегу и грязи. Она смотрела на небо, которое было затянуто словно свинцом. Их утро начинается стрельбой, и Элайджу удивляло то, что она, в отличие от Раисы, не закрывала руками свои уши. Она привыкла к звукам стрельба. Она привыкла к горящем танкам. Ее нервы натянуты и ей не легко, но она прекрасно понимает, что ее братьям тоже не легко. Она прекрасно усвоила, что на войне нужно стрелять иначе умрешь. " — Будь проклята война" - все чаще думала Ребекка. * Квартира Штурмбанфюрера. * — Bis zum Abend. Ich liebe dich. ( До вечера. Люблю тебя. ) — Ich liebe dich. ( Люблю тебя. ) Кетрин закрывает дверь за штурмбанфюрером. Кетрин изображает на своем лице отвращение и недовольство. "— Как бы тебе ни было больно, ты всегда должна выживать. " - крутится в голове Кетрин. Кетрин уже потеряла ход времени. По-вампирски Кетрин оказывает рядом с окном, и сквозь прозрачную тюль наблюдает за тем как Арне Нойманн уезжает в штаб. Она закрывает глаза и следующее, что представляет Кетрин, то как она крушит комнату, бьет вазы и чашки, срывает шторы и скатерти, оборачивает мебель. Ее ночи стали ужасным кошмаром, а дни - бесконечной битвой. Она одела роскошны платье и дорогие украшения. Каждый день она ненавидела себя, проклинала и противилась своего отражения в зеркале. Пришло время сражения. Она должна быть готова. — Овсянка и чай. Слыша мелодичный горол Пирс открывает свои глаза. Маргарита старается не смотреть в глаза Пирс, видя, что в карих глазах отражается безумство. Она придумала очередной план. — Через трое суток мы сбежим. У меня есть план. У нее все еще был кольт, с особыми пулями, и Кетрин с наслаждением стала думать о том, что отомстит. О том, как будет наблюдать за возвышающемся пламенем, и тем как Элайджа будет гореть. О том, как он будет умолять ее о прощении, но будет поздно. О том, как ее любовь будет сгорать и вместе с этим будут гореть ее все воспоминания и страдания. Все это сгорит в огне. Ее любовь сгорит в огне.