Война и Страсть.

Кто любил, уж тот любить не может, Кто сгорел, того не подожжешь. С. А. Есенин.

« Клаус, признаюсь, я с удовольствием наблюдала за тем, как ты сгораешь. Века проведенные в бегах я мечтала увидеть то, как ты обращаешься в пепел, но если бы это произошло, то я бы решилась Элайджи. Я бы решилась Элайджи. Некоторыми воспоминаниями я буду дорожить вечно. Я вечно буду вспоминать моменты рядом с Элайджей, и ты знаешь, что это. Ты знаешь, что я всегда любила его и готова пережить с ним все. Боль. Потери. Счастье. Радость. Печаль. Смерть. Клаус, ты лишил меня семье, а я спасла твою семью. Ради Элайджи. Тебе нужно исчезнуть на время, и заклинание барьера сдержит тебя, пока ты не сможешь вернуться. Я спасла тебя, теперь ты спаси меня от гнева твоего брата. Спаси, потому что я люблю Элайджу. К. » Клаус сжимает записку в своих руках и смотрит на Камиллу, которая стоя у окна наблюдает за тем, как Марсель придерживая Ребекку за плечи помогает ей подняться по ступенькам. — Я должна попрощаться с ним, Марсель… Всегда и на Века… Это для меня все еще имеет значение. — Я рядом… Ками оказывается рядом с дверью, и открыв ее пропускает Ребекку и Марселя. Она старается не смотреть им в глаза. Она только видит черную ткань платья и дрожащие руки Ребекки. Марсель прижимает ее к себе, и говорит, что Ребекки необязательно видеть тело Клауса, но Ребекка твердо решила. Она должна попрощаться. Она должна отомстить. — Послушайте, Элайджа ушел, чтобы убить Кетрин, - пытается сказать Ками. — Пусть эта стерва горит в Аду! - выругивается Ребекка. — Она и будет говеть в Аду, сестра, но это подождет, - Клаус появляется на лестнице. Клаус спускается, а Ребекка кажется, что она оказалась во сне. Страшном сне, и ее сознание покидает ее. Ребекка падает на пол, и мечтает, чтобы это мучение завершилось. Мечтает, чтобы все это было страшным сном и она проснулась. Но, Клаус стоит перед ней и улыбается. Ее брат жив, а Ребекке кажется, что ее горе столь велико, что разум покинул ее. Ее брат жив. — Ну, если изложить вкратце, я жив... Видимо, я не прав, явившись столь неожиданно, так ведь и до инфаркта довести можно. Меня оправдывает то, что было весело... Ну, ладно, оправдание так себе. — О Боже! Элайджа сказал, что ты мертв! Вы хоть понимаете, что натворили?! Что происходит? Марсель поддерживает Ребекку пытаясь понять, что же произошло. Но, картинка не складывается в его голове. Он не понимает ,как Клаусу удалось выжить, и было ли это продуманным планом, чтобы избавиться от врагов. — Ладно, Марсель, я неожиданно понял, что, возможно, обязан извиниться. Клаус разводит руками наблюдая за дальнейшей реакцией сестры и своего протеже. Ребекка сжимает руки и отбрасывает от себя Марселя. — Ребекка, пожалуйста, не надо! — Я думала... Я думала, что ты мертв. Я тебя оплакивала. Как ты мог? Как?! — Стоп. Пока ты не сделала того, о чем пожалеешь, я должен у тебя кое-что выяснить. Ты так и будешь ходить?! В этом ужасном, черном… В этом траурном платье?! Ребекка сталкивает брата на лестницу и нависает над ним. Она позволяет себе ударить его по лицу. Она позволяет себе выпустить свой гнев. — Я оплакивала тебя! Я думала, что ты мертв! Я… Мне больно! Больно было узнать, что ты ушел! Понимаешь!? Я всегда любила тебя несмотря ни на что! После очередного удара Ребекки, Клаус хватает сестру за руку, и смотрит в ее глаза. — Ребекка, послушай. Это был план Кетрин. План, о котором даже я не знал, когда она выстрелила в мое сердце, но ты ведь знаешь, что моя кровная связь разорвана, и враги, желавшие моей смерти теперь покинут город. Теперь вы все в безопасности. На этот раз стрева превзошла даже саму себя. Я останусь здесь, а вы будете нести по мне траур, пока я не смогу вернуться. Так нужно. Нужно, чтобы в мою смерть поверили. Элайджа убьет Кетрин. Нужно остановить его. Сейчас же… За мной долг перед Кетрин. Ребекка, я всегда возвращаюсь… — Ты всегда возвращаешься, брат. Ребекка берет его лицо в свои руки и Клаус заключает ее в свои объятья. Именно в этот момент Ребекка все еще верит в « Всегда и Навеки.» На Новый Орлеан медленно спускается ночь. Раиса пытается успокоиться и прийти в себя. На ее глазах слезы радость, и она прижимает к себе сестру ,не желая ее отпускать не на секунду. Маргарита прижимается к плечу сестры и старается восстановить свое сердцебиение, чтобы Раиса не волновалась из-за нее. Раиса не может прийти в себя, ведь к ней вернулась ее сестра. Сестра, на возвращение которой она уже и не надеялась. В ее сердце Маргарита осталась героем, который умер, сражаясь с врагом. Теперь она плачет, не сдерживая своих эмоций. — Дема… Дема, прекрати… Я не могу видеть твоих слез.. Дема… — Это и вправду ты… Маргарита… — Это и вправду я… Кетрин вернула меня… Я вернулась к тебе… — Ты моя сестра, и я не променяю тебя ни на какую другую сестру на свете. — Ты страшная зануда, но я люблю тебе, сестра. Я рядом. Маргарита и Раиса сейчас разделяют радостное чувство на двоих. Чувства воссоединение семьи. На Новый Орлеан медленно спускается ночь. Фрея Майклсон вздыхае,т скрещивая руки на своей груди. Ведьма смотрит словно в горящие огнем глаза Пирс. Кетрин настроена решительно. Фрея пойдет до конца, и достигнет своей цели. — Где пуля, Кетрин? — В самом надежном месте. — Я доверяю тебе. — А я доверяю тебе, Фрея. Сделай все возможное, чтобы все поверили в то, что пуля исчезла и пронзила сердце Клауса. Я доверяю тебе. Защити семью. — Я сделаю все возможное, чтобы защитить семью. Своих братьев и семью. Кетрин опускает руку в зону декольте, и извлекает из бюстгальтера деревянную пулю, которую передает Фрее. Ведьма смеется от всей этой ситуации, и не скрывает улыбку, когда Кетрин передает ей оригинальную пулю. Фрея Майклсон сделает все, чтобы защитить свою семью. Фрея Майклсон шепчет заклинание скрытие. Она скроет единственное оружие против ее семьи. Фрея Майклсон будет бороться за свою семью. Шепот Фреи затихает, и пуля растворяется в ее руках. Теперь в Новом Орлеане будет тихо. Теперь будет тихо и спокойно. Кетрин Пирс и Фрея Майклсон верят в это. Кетрин Пирс и Фрея Майклсон боролись за спокойную и счастливую жизнь с теми, кого они любят. За это они будут бороться до конца. На Новый Орлеан медленно спускается ночь. Движение на улицах остановилось, и Элайджа Майклсон вгрызается в горло очередного водителя и отбрасывая труп в строну Яна, который следовал за своим создателем. Новый Орлеан горит огнями. Элайджа уходит от шума улиц, идёт по привычному маршруту к собору Святого Людовика. Именно это место было указано в записке, которую ему положила Камилла. — Катерина! Из горла Элайджи вырывается звериный крик полный боли и отчаянья. Ян, который прошел войну и знал, что доверять нужно только себе. Он жил в то время, и осознавал, что легко запутаться в том, кто же враг? Кто же на твоей стороне? Ян знает, что однажды она уже разбивала сердце Элайджи, и вполне могла поступить так и вновь. Элайджа, словно ураган врывается в собор. — Катерина! Кетрин слышит крик. Кетрин не собирается отступать, и она готова принять бой. Она не собирается прятаться от него. Надя пытается задержать мать, ведь понимает, что ее мать идет на верную гибель. — Он убьет тебя, ты ведь знаешь, что у него уйдет на это меньше десяти секунд. — У меня будет десять секунд, чтобы переубедить его. Кетрин исчезает. Кетрин направляется к Элайджи. Она спускается с лестницы стуча каблуками. Она уверена в своих силах. Она знала, что разжигала в Элайджи множество чувств. У Кетрин высокомерный взгляд. Только Элайджи кажется, что Катерина изменилась в его глазах. В его глазах она убийца его брата. В его глазах она больше не та, кто заставляет его улыбаться. — Здравствуй, Элайджа. Кетрин меняется, но что-то остаётся неизменным. Кетрин знает, что он попытается убить ее, чтобы отомстить. Кетрин едва ухмыляется, осознавая всю сложность ситуацию. Кетрин вольна. Кетрин не желала скрываться от Клауса, не желала прятаться на квартирах, и бояться говорить, что она любит Элайджу , и именно поэтому оказалась Новом Орлеане. Она оказалась в этом городе, чтобы быть рядом с Элайджей. Он не предаёт « Всегда и Навечно». Элайджа хранит данное обещание, дорожит семьёй, несмотря на всё, что произошло и происходит. Майклсоны - самые сильные вампиры, и идти против них это самоубийство. Кетрин Пирс как никто другой знала это. Любовь и ненависть слишком отличаются друг от друга? Это как две стороны одной монеты. Один щелчок — и ты не успеешь оглянуться, как окажешься на другой стороне. Один щелчок и спина ее упиралась в твердую стену. Казалось, стоит ему повысить голос, и она тоже повысит голос, не боясь его гнева. Она разжигает на сердце Элайджи ненависть. — Ты никогда не забудешь меня, Элайджа. — Моя Катерина умерла 500 лет назад. Моя Катерина умерла выстрелив в сердце моего брата. Умерла! Все, было ложью! Ложь! Каждое слово ей в лицо, и Петрова должна воспринять эти слова. Пирс тяжело дышит и все еще прижимается к стене. — Значит, умерла. .. Умерла та, которую ты любил все эти века. Любовь умерла. Кетрин стучит каблучками, медленно вырываясь, чувствуя, как кислород наполняет ее легкие. Чуть поворачивает голову. — Ты желаешь думать, что Катерина Петрова умерла, так оно и есть. Катерина Петрова умерла засунув свою шею в петлю. Катерина умерла желая жить. Но, запомни, Элайджа Майклсон и не удивляйся, когда однажды ты будешь спать в своей постели или любить другую женщину, будешь думать, что обрел покой и счастье. И именно тогда, Элайджа Майклсон, ты вспомнишь меня. Именно меня. Тогда ты не сможешь спать, не сможешь быть с другой женщиной, тогда ты будешь несчастлив, тогда ты вспомнишь меня. Вампир с новой силой прижимает ее к стене с новой силой. Элайджа всегда выбирал свою семью, всегда готов была платить по счетам семьи, всегда был готов убить ради семьи. И это убивало его. Убивает его разум. Сейчас он сжимает свою руку на ее горле. Но Элайджа любил свою семью. Элайджа не мог не отомстить. — Тебе тяжело, Элайджа… Но, не все правда, что ты видишь… — Никто не сможет навредить моей семье. Никто. Расплата жизнь.. Пирс горько усмехается, надеясь, что он не разорвет ее через секунду. И Элайджа помнит, все связанное с ней. Он не сможет забыть. Он сгорал от этой любви. Он сгорел от этой любви, а сгоревшее уже обратилось в пепел и не сможет гореть вновь. Кетрин не пытается вырваться или угрожать. Элайджа пробивает ее грудную клетку, и сжимает ее сердце в своих руках, а Кетрин позволяет слезам катиться по лицу. Она подарила ему свое сердце, а он вырвет его из ее груди. Вырвет и прекратит все эти мучения. У Кетрин просыпается уснувшая боль за грудиной и кажется, что его мёртвое каменное сердце вдруг начинает биться. Не от счастья, от боли. О боли потери. Боли потери. Боли потери возлюбленной. Он любит ее, и уже не сможет полюбить вновь. Он готов сделать это. — Прощай, Катерина… Элайджа готов лишить ее жизни. Готов лишить ее жизни и умереть вместе с ней. Умереть. Он готов пойти на этот шаг ради отмщения за Никлауса. Один точный удар. Он готов. — Брат! Остановись! Стоящая на втором этаже Фрея, включает в своем мобильном громкую связь. Она знает, что ее брат услышит. — Убиваешь любимую? В твоем стиле, брат. Но, обычно это была моя грязная работа, предоставь это мне, Элайджа. Смерть подождет, Элайджа. Элайджа слышит голос брата. Он слышит голос Никлауса. Его сердце подсказывает ему, что это правда. Правда, что его брат жив. Элайджа опускает его руку, доставая с кармана белоснежный платок, чтобы вытереть руки. Элайджа падает на пол собора, осознавая, что мог убить возлюбленную. Он мог решить себя шанса на счастье, заботу, любовь. Он своими руками мог лишить себя этого. Он мог убить ее. Он мог провести вечность в мучениях. Мучениях того, что собственными руками убил, решил себя счастья. Он полюбил Катерину, и не сможет полюбить другую. Он сгорел из-за этой любви, и его уже не подожжешь. Кетрин обнимает его, когда тот, всхлипывает на ее гуди, она вздыхает, понимая, что ему нужна ее поддержка. Она живет только ради его. Их любви. Она всегда будет рядом с ним. Она всегда прижмет его к себе, когда ему будет больно. Она всегда была рядом. Она никогда не оставит его. Она всегда выбирала его, и понимала, что она может любить только его. Их любовь смертельна. — Видимо, идиоту суждено любить лишь идиотку. Как ты не понимаешь? Из всех я выбираю именно тебя. Я всегда, черт возьми, выбираю тебя. *Флешбек. Московская область. Село. 1952 год. * Кира не может понять, чем село очаровало Раису, ведь Кирекажется, что даже воздух в этом месте пропитан скукой и смертью. — Смерть — вечный спутник проклятых бессмертием, - просто отвечает Раиса легко справляясь с постиранным бельем, развешивая его во дворе. — Лишь тот, кому отказано в праве умереть, может увидеть истинную красоту Смерти. Вампиры, мы прокляты. Потеря сестру, Яна, и вот теперь ты такой же монстр. — И еще горим на солнце, не воспринимаем вербену, но умереть не можем, - вздыхает Кира, помогая Раисе. — Почему мы уехали? Из Москвы? Подруга писала о маньяке, я считаю это бредом. Хотя, признаюсь, я не верю в это, и я не помню, что было в Москве. Я скучаю по Яну. Раиса качает головой, соглашаясь с Кирой. Она не один раз задумывалась над тем, чтобы умереть и прекратить все свои мучения. Только в смерти она могла обрести свободу. Мир живых никогда не был предназначен для вампиров. Но, Раиса не могла обрести свободу. Она должна жить ради Киры, которой сейчас тяжелело, но забвение памяти помогают ей жить дальше. Раиса должна жить ради любви. Она должна вернуть за Яна. Она должна верить. Она должна жить. Она должна бороться и за Киру. Но, если бы Кира знала, какой монстр на самом деле Раиса. Если бы она знала, что эти слухи о маньяке в Москве вовсе не были слухами. Тем монстром была Раиса. Раиса, которая желала отомстить за Киру. Раиса, которая тогда выпустила своего монстра наружу, и показала свое истинное лицо. Но, то было год назад. Сейчас она живет в мире со своим монстром. Но, если бы Кира знала, какой монстр на самом деле Раиса, и почему она не пьет свежую кровь. — Борись за жизнь, Кира, и я верю, что однажды ты обретешь свое счастье, - пытается донести до Киры вампирша, — Мечтай, о семье, о любви. — А о чем мечтаешь ты? – улыбается Кира. — О мести. О смерти, - открыто отвечает Раиса. — Но, Смерть подождет, Кира. — Я никогда не думала, что буду жить вечно, - Кира обнимает ее. Раиса ничего не говорит. Ах, если бы Кира знала всю правду, то возненавидела его, но она скрывает всю правду. Скрывает, и ждет дня, когда Кира узнает, возненавидит ее, уйдет, и тогда она сможет заключить договор со смертью, если останется в одиночестве. Но, пока ей есть ради чего жить, и смерть подождет. — Может мы вытопим баню сегодня? - спрашивает Раиса. — Хорошая идея! Я посмотрю картошку и принесу дров, - Кира целует Раису в щеку, и напивая песенку покидает двор, уходя в дом. Раиса не желала вечной жизни, но судьба распорядилась иначе. У нее есть возможность на вечность. Смерть подождет. Смотря на жизнерадостную Киру, Раиса осознает, что смерть подождет.