***
— Брат, нет! Это явно какая-то уловка, — Изуна начал нудеть, как только очнулся. — Даже не раздумывай. — Зачем надо было лечить одного из самых лучших воинов противника? — Чтобы убить обоих лучших воинов противников! — Мог бы сделать это до того, как я его заметил. И заодно пол-лагеря вырезать. — Ну, значит, это неизвестный коварный план! — Изуна, помолчи. — И не подумаю! Ты совершаешь необдуманный поступок!.. м-м-м!.. Мадара накрыл его губы ладонью и продолжил как раз таки обдумывать. Слова Хаширамы внезапно дали ему возможность посмотреть на ситуацию под другим углом. Объективно всё действительно шло по плану. Выросли, стали сильнее… теперь можно принимать решения, и клан обязан будет с ним считаться. Изменилась только его решимость — сломалась тогда, на берегу, когда меч летел в сторону Изуны. Но… этого же никто не видел. Никто не видит, что у него внутри. Пусть иногда это мешает, но сейчас… можно сделать вид, что да, всё так и планировалось. — И вообще, не надо было меня лечить! Лучше бы я умер! — заявил Изуна, освободившись от ладони. — Теперь ты явно какую-нибудь глупость совершишь! — Я кому сказал молчать? — уточнил Мадара. — Дождёшься ведь, кляп надену. — Но, ани-чан… — А глупость я чуть вчера не совершил, — поделился он, наклонившись к брату близко-близко. — Когда чуть не вышвырнул Хашираму вон. Но когда он предложил лечение… больше всего мне захотелось схватить его за шкирку и потащить к тебе, ясно? Потому что ты умирал… — И лучше бы умер! — Ну да, если бы ты умер, тебе бы было всё равно, эгоистичная ты мелкая скотинка. А вот мне не очень. Так что заткнись, пока я не вспомнил, где оставил кляп. Изуна замолк, надувшись. Обдумывать саму возможность перемирия с Сенджу казалось ему неправильным. Однако нии-сан такой упрямый временами… особенно после встреч с Хаширамой. Дело происходило уже днём. Мадара успел удостовериться на всех уровнях, что Сенджу Изуне не повредил, никаких неприятных сюрпризов не оставил; успел часовым устроить весёленькую жизнь — не говоря, конечно, что Сенджу забрался и выбрался незамеченным, но что он сам бродил туда-сюда, а никто и не почесался. Покушал. Выслушал истерику Изуны на тему «Не надо было меня лечить!», за что у младшего братика теперь красуется шишка на затылке. И написал Хашираме письмо с предложением встретиться. Конечно, в момент написания он думал, что это будет прекрасная возможность подловить того в ловушку, но сейчас… сейчас он всё больше склонялся к мысли, что от ловушек он уже устал.***
— Ани-чан, это ловушка, — Тобирама привычно скрестил руки на груди и буравил брата тяжёлым взглядом. — Почему ты так решил? — хмыкнул Хаширама, возясь с застёжками и завязками. Доспехи на эту встречу он надевать не собирался, но прийти совсем уж безоружным не давал не только здравый смысл. Не настолько они близки с Мадарой, чтобы это стало знаком доверия, а не плевком в лицо: всё равно ничего мне сделать не сможешь. Хотя пытаться предугадать поведение Учихи… Хаширама мог ожидать того, что он примет следующее предложение мира — в конце концов, в прошлый раз Мадара заколебался и был готов… согласиться? Шагнуть навстречу? Если бы не вмешательство Изуны… Никто не мог бы сказать, что слова младшего Учихи несправедливы, даже сам Хаширама — потому и не возразил тогда. Но Сенджу точно не ожидал, что Мадара предложит почти тайную встречу. Не наедине, с участием младших братьев. Если подумать… да, когда-то они мечтали создать селение, в котором детям не нужно будет сражаться наравне со взрослыми. И в первую очередь — чтобы защитить братьев. Ответный ход? Ведь реакция Мадары ночью подтверждала, что и для него это не пустые слова. Отступать Хаширама не собирался. — Потому что это Учиха? — Тобираму идея брата отправиться на встречу с Мадарой почти в одиночку ожидаемо не вдохновила. — Он лгал когда-нибудь? — хмыкнул старший Сенджу. Тобирама помолчал. Убивал — да, убивал Мадара без жалости. Но лгать… похоже, Учиха считал это ниже своего достоинства. А может, просто по природе был прямым как кунай. — Всё равно это неспроста. В клане не один Мадара, — Тобирама не спешил сдаваться. Хаши рассмеялся: — Ты можешь представить себе идиота, который рискнёт написать мне от имени Мадары? Почерк шаринганом скопировать несложно, но провернуть такой финт за спиной главы клана Учиха — и в самом деле нужно быть самоубийцей. — Он хочет сразиться с тобой без помех? — И что в этом плохого? — Хаширама ответил уже без улыбки. — Если бы противостояние сводилось только к нашим с ним схваткам, это было бы прекрасно. Стольких смертей удалось бы избежать… Но тогда бы он не стал приглашать тебя и своего брата. — Изуна ранен. Он сейчас не боец и, скорее всего, не сможет прийти на встречу. Даже Учиха не стал бы тащить на переговоры того, кто не в силах за себя постоять. — Тогда мы в численном преимуществе. Но вообще… кто его в одиночку отпустит? — Хм? — Ты вот не останешься в клане, даже если я скажу, что это итог хитрого плана по заманиванию Мадары в ловушку. — Ты и хитрый план? — Тобирама фыркнул. — Ани-чан, даже не смешно. — Я и хитрый, долгосрочный план, — кивнул Хаширама. — Идём, иначе опоздаем. Тобирама вздохнул. В отличие от брата, он экипировался максимально тщательно, готовясь и к жестокому бою, и к нападению из засады. То, что отговорить Хашираму не удастся, было ясно с самого начала. Раздражало, что аргументы брата звучали до отвращения логично, а его собственные слова выглядели пристрастными. Тобирама ведь сам проповедовал подавление чувств, подчинение их разуму. Но — это же Учиха. С ними разумные доводы постоянно давали сбой… как ни обидно — именно под влиянием чувств. В любом случае, одного Хашираму он не отпустит. Должен же хоть кто-то быть настороже и защитить ани-чана, если это действительно ловушка?***
Над поляной повисло тяжёлое молчание. На одной стороне — Сенджу, на другой — Учиха. Никто не спешит нападать, никто не выскакивает из засады… Мадара специально всё проверил Мангекё — никого и ничего, что бы он способен был ощутить, не было. — Ну, привет, — негромко проговорил Мадара. — Привет, — отозвался Хаширама с улыбкой, будто и не замечая висящего в воздухе напряжения. — Как дела? Как здоровье Изуны-куна? — Хорошо, спасибо, — произнёс младший Учиха, высунувшись из-за спины брата. Изуна тоже был налегке, в случае драки ему полагалось на всех парах драпать за подкреплением, но ни в коем случае не драться самому. — Что-то он слишком бодрый, — подозрительно заметил Тобирама. Он допускал, что на скорости Хирайшина мог не заметить, куда конкретно попал меч. И что среди Учиха мог затесаться какой-нибудь ирьёнин, но… — Он не знает, — с улыбкой пояснил Хаширама. — Не знаю чего?.. Ани-чан рассказал. — Хаширама… — только и прохрипел Тобирама. Устраивать скандал прямо на глазах Учиха он не собирался, но по глазам было видно, что ему хотелось многое сказать. — Допустим, я согласен заключить мир, — проговорил старший Учиха. — Мадара, нет! Ты же знаешь, что это всё уловки! — влез Изуна. — От вас мира дождёшься, как же! Подлые Учиха… — добавил Тобирама. — Это мы-то подлые?! А кто устроил засаду у… — А нечего было ртом хлопать! — Ах ты! — Больных и немощных не бью! — Допустим, я согласен на мир, — повторил Мадара, повысив голос. — Но что мы будем делать с этим?.. Тобирама закрыл рот, досадуя на себя за несдержанность. Но очень уж сложно было удержаться, ани-чан совсем двинулся на своих мечтах. Изуна же надулся и спрятался за Мадару, вспомнив, что сегодня он никому ничего начистить не сможет. — Мы можем заключить договор. Мы можем даже заставить наши кланы соблюдать его. Но доверия и мира это не создаст. В лучшем случае мы будем отравлять друг другу жизнь в рамках договора. — Каких доказательств мира вам ещё нужно? — Тобирама скрестил руки на груди. — И почему доказывать что-то должен только ани-чан? — Допустим, Хашираме я доверяю. А вот уже тебе — нет. Тобирама вскинулся было продолжить спор, но осёкся, когда на плечо легла рука брата. Не сжимаясь до синяков и даже не придавливая к земле незримым, но веским несогласием… Хаширама просто не хотел устраивать перекрикивания. — И у тебя есть идеи по этому поводу? Сам же говорил, невозможно проникнуть в чужое сердце, чтобы понять, какие именно чувства в нём скрыты. — Есть одна идея… — Мадара задумчиво взглянул куда-то вверх, поверх голов Сенджу. — Безумная, как мир между нашими кланами? — Да, — согласился Мадара. — Давай махнёмся братьями? — Учиха… — справился с удивлением Хаширама далеко не сразу, но всё же быстрее буквально онемевших Тобирамы с Изуной. — Ну ты псих. Прозвучало почему-то восхищённо. — Угу, — согласился он, настороженно прислушиваясь к ощущениям. — Как тебе предложение? Вообще, он мог бы начать своё обоснование издалека, раскрывая логические доводы… но в таком случае основную угрозу представлял маленький раненый отото, который наверняка бы подумал, что брат надышался какой-то дряни или просто сошёл с ума и ему лучше побыть без сознания, пока не натворил бед в угаре. А тут… пока челюсть ловит, можно и убежать куда-нибудь… — Как камнем по башке, но может и выгореть, — честно признался Хаширама. — Пока все остальные поймут, что мы серьёзно, пока отойдут от потрясения… уже как-то и привыкнут. Главное, уговоры пережить, — и он с лёгкой опаской покосился на Тобираму. В том, что отото в случае необходимости первый отправится заложником, Хаширама не сомневался. Равно как и в том, что в противостоянии Тобирама против Учиха сочувствовать надо скорее Учихам. Но ведь брата сначала нужно убедить, что идея чуть ли не единственно правильная! Он к возможному перемирию до сих пор относится более чем скептически, а тут такое… — Ага, — согласился Мадара, он чувствовал невероятную лёгкость, которой не ощущал уже многие и многие годы, с тех пор как отец внушил ему, что он уже взрослый воин и устраивать пакости — несолидно. — ДА ВЫ ЧТО, СЕРЬЁЗНО?! — завопил Изуна. — ВЫ НА ПАРУ СОШЛИ С УМА, ЧТО ЛИ?! КАК ЭТО ВООБЩЕ МОЖЕТ ПОМОЧЬ?!! — Брат, — проникновенно начал Мадара, обернувшись. — Считай это операцией по деморализации врага. Я разрешу тебе быть милым. — Почему мне кажется, что это диверсия? — хмуро поинтересовался Тобирама. — Отото. Учиха. Много Учиха, которым нельзя тебя убивать, — коварно предложил Хаширама. — Мне их тоже, — не дал сбить себя с подозрительности младший Сенджу. — Хочешь сказать, ты не справишься? — Это был подлый приём, — насупился Тобирама. — В любом случае, обмен «заложниками» нужно будет производить официально и при кланах, — Хаширама повернулся к Мадаре. — Чтобы ни одна скотина потом не вякнула про похищение или про то, что стоит деморализовать главу вражеского клана. — Согласен, — кивнул Мадара. — Нии-сан, я не хочу-у-у… — Изуна, список! — Какой ещё список? А-а-а-а… Чёрт. Ненавижу тебя. Чёрт. Чёрт. Чёрт. Идея была проста как кунай. Выказать доверие. Обменяться самым дорогим. И, одновременно, научиться понимать друг друга. Конечно, заглянуть в чужое сердце невозможно, но кое-что увидеть можно и на поверхности. Ведь как-то же братья понимают друг друга с полуслова, хотя не всегда и во всём согласны. — Список тех, кого нужно убить первым? — подозрительно уточнил Тобирама. — Вот ты и выяснишь, — легкомысленно хмыкнул Хаши. — Ани-чан, ты невозможен! — Но ты согласен? Тобирама вздохнул, просверлил обоих Учиха тяжёлым взглядом и отрывисто кивнул. — Тогда завтра? Или пусть Изуна-кун долечится окончательно? — Нет смысла тянуть, — возразил Мадара. — Да и Изуне будет лучше под присмотром медика. — Нии-сан. Я тебе жестоко отомщу, — пообещал младший Учиха. — Хорошо. Только давай после окончания операции. Кавайный няшка Изу-чан обладал невероятно мстительным и пакостным нравом. В последний раз, когда Мадара провинился, за ним начала бегать толпень размалёванных девиц, наперебой предлагая ему ненавистные яблоки. Кто-то пустил слушок, что Мадара подумывает жениться. И любит яблоки. Кто-то, угу. — Ани-чан, — Тобирама больше ничего говорить не стал, ограничившись взглядом. Хаширама медленно и почти торжественно кивнул, давая обещание быть бдительным, не позволить себя нечаянно прирезать и вообще не вестись на добрую волю Учиха. Конечно, отото ещё вылюбит ему весь мозг, настаивая на повышенных мерах безопасности и как можно меньшей степени контактов с заложником… но он поймёт. Не сразу, но поймёт обязательно — потому что Хаширама был уверен, что тот улыбчивый лохматый мальчишка не умер окончательно. Насколько Сенджу знал Мадару — тому вечно серьёзное и хмурое лицо Тобирамы будет как красная тряпка для быка. Только вот развеселить отото или же довести его до бешенства — задача не из простых. Хаширама всё же поставил бы на Мадару, но ставка не должна быть слишком большой. Хм. Может, и в самом деле?.. — Мадара. Спор на желание? — Что ещё? — недовольно осведомился Учиха. — Чей отото круче, конечно, — широко улыбнулся Хаширама. — Пф! — фыркнул Мадара, но тут же уточнил: — А критерий оценки? — Моя месть будет страшна-а-а… — тихонько протянул Изуна. Ему совсем не понравилось, что о нём отзываются как о призовой корове. Об оружии — ещё куда ни шло! Но это? — М-м… Какой клан раньше признает? Мы-то пристрастны. — Хм… Дополнительная мотивация не развалить к чертям весь клан, пока его глава отвлёкся нос почесать?.. Хм. Согласен. Всё равно у меня преимущество. — Посмотрим, — Хаширама улыбнулся ещё более лучезарно. — По рукам. Встретимся завтра у излучины реки. Идёт? — Идёт, — кивнул Сенджу. Больше обсуждать было нечего. Уже у самого края поляны Хаширама обернулся, приподнял уголки губ в улыбке — может быть, не такой широкой, как предыдущая, но гораздо более тёплой. — Я рад, что ты вернулся, Мадара.