Жара. Ни дуновения ветерка. Лес притих. Последние лучи солнца скользят по стволам исполинских сосен. Тишину нарушает стук копыт, и под сень вековых дубов въезжает всадница. Останавливается, откидывает с рыжих волос капюшон дорожного плаща и настороженно оглядывается по сторонам.
Вдруг её лошадь встаёт на дыбы, бьёт задом и, испуганно всхрапывая, пытается умчаться прочь из таинственного леса. Всадница уверенной рукой возвращает животное на едва приметную тропу, пришпоривает и пегая кобылка делает несколько шагов вперёд.
Лесная почва подозрительно проседает под копытами. Дико всхрапнув, лошадь пытается удержаться на ногах, но проваливается в яму.
Зло выдохнув проклятия тому, кто устроил эту ловушку прямо при въезде в лес, девушка энергично растирает ушибленную ногу. Пробует подпрыгнуть, чтобы ухватиться за траву и выбраться из ямы. От прыжков под сапогами противно чавкает сырая глина. Лошадь громко ржёт, брыкается, но отвесные стены слишком высоки, чтобы животное могло самостоятельно выбраться из западни.
Усталая путешественница выхватывает кинжалы, запрыгивает в седло и втыкает оружие как можно ближе к краю ямы. Ещё немного, и пленница обретёт свободу… но земля вокруг неё начинает крошиться - сквозь стены ловушки в яму проникают внезапно ожившие мощные корни деревьев. Великое множество пауков устремляется к долгожданной жертве в предвкушении лакомой трапезы.
— Ну и мерзость! — лицо девушки искажает гримаса отвращения, и вместо того, чтоб как можно быстрее выбираться из западни, она начинает ожесточённо стряхивать с себя мохнатые комки.
Корни деревьев скользят по седлу, ловко обвиваются вокруг ног всадницы и тянут вверх, приподнимая над лошадью. Извиваясь в воздухе, пленница изо всех сил пытается дотянуться до коварных отростков кинжалами, чтобы перерубить их, а пауков вокруг становится только больше. Членистоногие всё быстрее шевелят лапками, превращаясь на одежде девушки в живой ковёр.
В мгновение ока незваная гостья Леса оказывается в душном коконе. Девушка едва успевает заслонить лицо рукой, как липкая паутина смыкается над её головой.
Воздух! Хоть бы один крошечный глоток! Девушка отчаянно пытается освободить руки с кинжалами. Её глаза широко открыты, однако плотные стенки кокона не пропускают свет. Но вот пленнице в полуобморочном забытье начинает казаться, что чьи-то сильные руки волокут её "саван" по траве…
Вдруг что-то словно молния пронзает стенку кокона и девушка всей грудью вдыхает прохладный лесной воздух.
— Это ты устроил? — пленница видит над собой лицо эльфа.
— Нет, — темноволосый незнакомец продолжает орудовать ножом, стараясь освободить её от липкой паутины.
— Врёшь! — девушка пытается оттолкнуть спасителя, чтобы самостоятельно выбраться из кокона.
— Сама так сама, — чародей встаёт с колен и с ухмылкой наблюдает за потугами рыжей освободиться.
— Это ты подстроил! Ненавижу колдунов! — девушке почти удаётся сбросить с себя мерзкие путы, как вдруг она ощущает, как тело начинают обвивать упругие побеги какого-то растения. На ядовито-зелёных стеблях появляются колючки. Вскоре она вся завёрнута в изумрудный плащ из плюща, который при малейшем движении колется, как тысяча дикобразов.
— Так лучше? — эльф не двигается с места, чтобы освободить путешественницу, и рыжая, несмотря на боль, исступлённо бьётся на траве у его ног, оказавшись в новой западне.
— Чёртов колдун! Немедленно освободи меня!
Когда поток брани из уст пленницы стихает, эльф ложится рядом с ней на траву и легонько дует на обвившие шею гостьи колючие стебли… Побеги тут же превращаются в миллиарды светящихся пылинок, а незнакомец продолжает своим дыханием освобождать рыжую от зелёных оков, одновременно с этим очищая её своей магией от грязи... И от одежды.
— Негодяй! — пленница вновь дёргается, и весьма чувствительные уколы колючек тут же возвращают ей неподвижность.
Мерзкий колдун внезапно прикасается к шее девы на удивление мягкими губами. От него веет приторно-сладким ароматом ванили, от которого у рыжей всё начинает плыть перед глазами. Сумерки вокруг лежащих на траве становятся гуще. Сильные руки ласкают уже полностью обнажённое тело пленницы, неспешно скользят вниз от заострившихся сосков.
— Прекрати! Как ты смеешь! Оставь меня в покое! — глаза рыжей зло сверкают, дыхание перехватывает от гнева… Или от нарастающей волны вожделения? Чертов колдун! Пленница до крови прикусывает губу, выгибается, не в силах сдержать глухие стоны и всё больше погружаясь в тенеты эльфийских чар.
Незнакомец добирается поцелуями до её пупка. Жарко дышит в него. Маслянистые стебли зачарованного растения соскальзывают с тела девушки на её бедра. Медленно обвивая ноги, настойчиво раздвигают их шире. Губы эльфа на несколько мгновений задерживаются в самом низу живота пленницы. Но лишь для того, чтобы произнести пару слов нового заклятия. Это вызывает у девы невольную дрожь, она подаётся навстречу языку чародея, властно раздвигающему её губки.
— Нет! Не смей! О да! Ненавижу тебя… Ооо… Не останавливайся… Зараза ушастая… Продолжай, — девушка откидывает голову назад. Затуманенным взором успевает заметить сквозь тёмную листву ярко вспыхнувшую звезду и всецело отдаётся во власть колдуна...
***
Она просыпается от яркого света и звонкого птичьего щебета. Пленница висит в коконе, спиной ощущая холод каменной стены. Её голова свободна и не опутана липкими путами, но тело неподвижно, конечности затекли. Девушка щурится от безжалостно слепящих глаза косых солнечных лучей, проникших в тёмный коридор из щели между ставен. Эльфа рядом не видно. Рыжая сжимает зубы и пытается высвободить хотя бы руки, но те не слушаются. На стенах коридора виднеется ещё несколько коконов. "Где же остались мои любимые кинжалы, как мне их сейчас не хватает…" — с тоской вздыхает пленница, всё же кое-как сумев отвернуться от яркого солнца.
Проходит целая вечность прежде, чем чья-то тёмная фигура заслоняет бьющий из-за приоткрытых ставен свет. Хозяин лёгким шагом приближается к её кокону.
— Кажется, мы проснулись? — эльф одаривает деву улыбкой.
— Немедленно освободи меня!
— Рыжая колючка, та ещё злючка… — чародей щёлкает пальцами, и кокон плавно отрывается от стены.
Эльф притягивает его к себе. Девушка ощущает на затылке властную ладонь. Их губы соприкасаются.
— Не... смей!
Язык хозяина проникает сквозь её губы, игриво проходится по стиснутым зубам.
— Ты! Ты - чертов колдун! Гореть тебе на костре!
— Какая добрая дева… —чародей приказывает кокону лететь вслед за ним.
Выходит из дома. По чёрным волосам, вольготно распущенным по плечам чародея, скачут солнечные зайчики. Спустившись на берег лесного озера, эльф скидывает с себя одежду. С ленцою потянувшись, оглядывается на висящий за его спиной кокон.
— Колючка… Купаться любишь?
— Немедленно освободи меня! — рычит сквозь зубы дева.
— Да всегда пожалуйста! — щелчком пальцев чародей посылает кокон в самую середину озера.
Пленница ахает — её оковы бесследно исчезают в мерцающей пелене — обнажённая девушка стремительно падает в ледяную воду. Единственная нить, оставшаяся на её теле, не даёт утонуть, резко выдёргивая на поверхность. Прыгнув следом, эльф в два маха оказывается рядом. Тесно прижимает к себе. Кожа девы покрывается мелкими противными мурашками.
— Не бойся, я не утоплю тебя…
— Гад! Мерзкий колдун! Гореть тебе в аду!
Чародей не даёт ей закончить гневную тираду. Прижимается своими губами к её губам и целует до тех пор, пока пленница не теряет сознание...
***
Очнулась она лежащей на зелёных шелковистых простынях. Привстав на локте, огляделась. Хозяин опять исчез. На губах и шее остались алые следы его страсти. Девушка попыталась подняться с постели, но вокруг неё тут же возник щит из влажных побегов. Стебли скользнули к конечностям пленницы, любовно обвив их.
Стоило ей пару раз дёрнуться, как на зелёных путах выросли шипы. Девушка громко чертыхнулась и рядом с ней, словно из ниоткуда возник чародей.
— Ах, свет очей моих, ты сама себя держишь, — ушастый хозяин вновь улыбался. — Попробуй расслабиться, думать о приятном.
— Зараза! — рыжая яростно сверкнула глазами.
— Не веришь? Посмотри, — эльф прикоснулся губами к колючкам, впившимся в тело девушки, слизнул выступившую кровь. Там, где он поцеловал кожу пленницы, на месте шипов вдруг появились готовые вот-вот распуститься бутоны. Через мгновение они раскрылись, превратившись в красно-сиреневые цветы.
Вскоре всё сплетение колючих пут стало похоже на пёстрый благоухающий ковёр. Чародей хитро прищурился.
— Эх, колючка. Зря ты мне не веришь.
Из раскрывшихся соцветий вылетели огромные бабочки, с нежностью касаясь кожи девушки переливавшимися всеми цветами радуги крыльями. Несмело опустились на пленницу, притрагиваясь тонюсенькими шершавыми хоботками.
— Ненавижу тебя и твою магию! — девушка брезгливо смахнула с себя стаю мотыльков.
— Злая, злая колючка… — стебли вновь обвили её руки, натянулись, когда хозяин потянул пленницу к себе. Прикосновения чародея заставили задрожать и глухо застонать. Эльф лизнул её правый сосок — стебли волшебного покрывала вокруг груди мгновенно рассыпались в светящееся сиреневое облачко тумана.
— Рыжая колючка… — чародей пощекотал затвердевший сосок языком. Продолжив одной рукой ласкать грудь девушки, второй скользнул вниз по её спине. Резко сжав ягодицы пленницы, одновременно с этим дерзко прикусил ей левый сосок.
— Зараза ты эльфийская! — выдохнула рыжая, ёрзая на постели от всё больше захлёстывавшей волны желания.
— Колючка-злючка, злючка-колючка... — тихо посмеиваясь над бедной пленницей, эльф спускался всё ниже. То он дул на её кожу, вызывая мурашки, то вдруг согревал горячим дыханием.
Бабочки пёстрой стаей кружились вокруг девы, садились на её тело и вновь взлетали от движений чародея. Эльф добрался до низа живота пленницы, властно раздвинул губки, с силой ввёл язык во влажное от сока лоно. Девушка в ответ могла только стонать, под действием чар подаваясь навстречу ласкам колдуна, которые казались бесконечной пыткой...
— О да, — он входил снова и снова, приподняв её ноги к себе на плечи и с силой сжимая ягодицы руками.
— Не-на-ви-жу … — рыжая металась по кровати — ей хотелось до крови разодрать кожу чародея, но стебли накрепко удерживали её руки у изголовья кровати.
— Солнышко моё рыжее, да ты просто конфетка.
