Эндорфин

Кому в этом мире хочется быть преданным и проданным? Думается, никому… Именно об этом я думал, вспоминая об Эмбер. Она меня предала и продала. Предала своей неверностью, когда мы расстались. Она сразу же переспала с барабанщиком из Hollywood Undead, а в следующем месяце нанюхалась кокса с одним из ассистентов Сэма Рейми. Одним словом, она выбирала не только «князей», но и представителей «грязи». Она продала меня, когда выложила перед своими продюсерами нарезку из нашего домашнего видео. Негативы и скриншоты этих «фильмов» разлетелись по миру, словно хот-доги в день Независимости в парке… Я остался один с порушенной репутацией. Вы читали эти газеты? Эти бульварные листки, с кричащими заголовками? «Тейлор Лотнер тешится с Эмбер Дивайн на своей загородной вилле», это, кстати, самое безобидное из всего, что было. «Тр*х суперзвезды с молоденькой актрисулькой», «Лотнер показывает свои сантиметры!». Мама поджимала губы, когда я приехал на следующий день извиняться за такой позор. Отец добродушно смеялся. Ему было плевать, что размер члена его сына обсуждают по всем каналам мира. Маккенна делала вид, что не читала и уж тем более не смотрела этих видео, хотя я заметил, что она, прикрывшись ладошкой, хихикает, когда я прохожу мимо. Эмбер сделала все, что бы отвратить меня от себя. Когда мы вместе курили, я еще мог ее понять и простить. Это была наша общая забава, наш секрет. Но когда она стала приходить обдолбанная, с невидящими глазами или трясущаяся от ломки, я уже начал понимать, что пора нам прощаться. Я терпел, я ее возвращал, я прощал в конце концов. Но всему приходит конец. Я прекрасно знал, что обдолбавшись по самое не хочу, она потрахалась с Робом, который потом еще и бегал за ней, обещая исполнять все ее прихоти. А теперь приложите ко всему этому, что я предлагал ей лечиться и укладывал в одну лечебницу. Правда она сбежала оттуда, но не суть. Что именно я помогал ей материально и морально. И что прячась от Терри, она находила в моем доме крепкое укрытие, неподвластное ни властям, ни уж тем более гражданским. Предала и продала. Я помню, как я увидел ее впервые через полгода после нашего расставания на улице. Меня преследовала толпа папарацци, но ее никто не заметил. Худая как щепка, в черной майке и лосинах, которые делали ее еще худее, с грязными, собранными в пучок волосами. В тонких пальцах держала сигарету и когда я остановился, увидев ее, смог разглядеть, как трясутся руки. Мне стало страшно и больно за нее. А она увидев меня лишь усмехнулась уголком губ и отвернулась к автомату с сигаретами, у которого собственно и стояла. Папарацци принялись задавать вопросы, почему я остановился и кого я увидел, но сами понять не смогли. И на следующее утро появилось предположение, что я психически болен… Тогда я впервые отправился к ее матери, реально ощутив нависшую надо мной тревогу. Я вдруг стал винить во всем себя. Во всем, что случилось с ней и со мной. Таня Дивайн, высокая женщина средних лет с копной золотых крашеных волос и зелеными глазами, удивительно напоминала Эмбер, хотя из внешнего сходства у них были разве что одинаково пухлые и сексуальные губы. Во всем прочем, Эмбер пошла в своего отца, которого Таня похоронила семь лет назад. Меня пригласили в роскошную гостиную, куда я вошел вслед за горничной. Мать Эмбер расположилась с книгой в одном из кресел возле камина. Мне было предложено сесть там же. Пока я шел к месту Х, с любопытством разглядывал эту женщину. Ей было около 40 лет, или больше, но всем своим видом она давала понять, что возраст не имеет значения. Длинные ноги совсем не прикрывал надетый на тело шелковый халат. Его полы скрывали разве что попку Тани Дивайн. Грудь, которую явно сделал один из талантливейших пластических хирургов, соблазнительной ложбинкой выглядывала из неплотно запахнутой материи. Таня отложила книгу и попросила горничную принести чаю с лимоном. Я опешил от не проявленной агрессии, которая пряталась в ее кукольных глазах. - Ну, здравствуй, Тейлор. – сказала она, как только горничная покинула комнату. - Здравствуйте, Таня, я хотел поговорить об Эмбер. – я долго тренировался, чтобы произнести эту фразу без запинок и сомнений. - И что же именно ты хотел узнать? – она чуть сощурила глаза и сразу проступила сеть мелких морщинок вокруг бровей и век. - Я слышал, что происходит с вашей дочерью. – я замолчал, так как горничная поставила на столик между нами чайник, две кружки, тарелку с тонко нарезанным лимоном и стакан бренди. - И что же с моей дочкой? – спросила Таня, как только мы остались одни. - Она… Ну. Вы разве не знаете? Она… Ну стала… - я замялся, не желая оскорблять ее правдой. - Наркоманкой? Ты хотел сказать, что моя дочь героинит? – Танины слова повисли в воздухе. Я уставился на нее так, будто она только что выплюнула изо рта младенца. - Не смотри так, Тейлор. Мы с тобой знаем, что это так. – Таня пригубила бренди и поморщилась от наслаждения. Так кошки жмурятся на солнце. – Или может ты думал, что я не в курсе, или пребываю в счастливом неведении? В мой дом, Тейлор Лотнер, в мой, а не твой, эта девчонка вваливается, облевывая все вокруг и трясясь от ломок. В мой дом, эта сучка приходит, когда все ее ебори и ты в том числе отказываетесь платить за ее порошок. Так что давай говорить начистоту, какого черта ты пришел в мой дом, говорить о малолетней паскуде? Я ясно видел, что не бренди так разговорил мою собеседницу. Взгляд ее был трезвым с самого начала, а алкоголь она только пригубила. Ее долгое молчание прорвалось как плотина, когда я дал ей зацепку. Когда я напомнил ей о дочери. - Я считаю, что я виноват во всем. – я опустил голову, но сказал то, ради чего пришел. - В чем? – я не видел выражения Таниного лица, но чувствовал удивление в голосе. - В том, что она стала наркоманкой. – я поднял глаза. Таня улыбалась. - Бедный мальчик. – проговорила она, но в этой фразе действительно слышалась горечь и сожаление. – Ты, правда, думаешь, что она стала такой из-за тебя? Боже милостивый, какой же ты, оказывается, хороший. – Таня пригубила еще бренди. – Мальчик, а теперь послушай меня. Эмбер, вся в своего папашу. Тот был тот еще кобель и пьяница. В последние годы он снимал детскую порнографию и кололся, чтобы хоть как-то заглушить в себе проблески запретного извращения. Он всю жизнь пил как последний бродяга, пропивал все, что было, а когда стал делать деньги на детях, то обрел великолепную возможность попробовать героин. Тейлор, а разве тебя моя дочурка не рассказывала ничего? - Я подумал, что из-за того, что мы расстались она стала такой. – я переваривал услышанное, но мой мозг упорно выталкивал Танины слова, выставляя на передний план Бланку и ее историю. - Глупый мальчик. – Танины глаза смеялись. – Папаша Эмбер умер несколько лет назад, и тут-то я вздохнула с облегчением. Но как выяснилось зря. Когда Эмбер было 15 я ее застукала со своим ухажером прямо у себя в кровати. – она улыбалась, словно рассказывала веселую шутку. – И поняла в ту же секунду, что вместо развратного кобеля теперь имею похотливую суку в лице своей дочери. Курить траву она научилась задолго до тебя. А уж как заправлять шприц, умеет с детства. Мальчик, скинь свои розовые очки и прими как данное, что твоя Эмбер – обычная героиновая дрянь. Я отказалась от нее в день, когда поняла, что она пошла в отца. И тебе советую отказаться от каких-либо намерений спасти ее. Все впустую. Я потратила всю жизнь, чтобы вернуть себе мужа и что я получила? Все эти морщины, Тейлор, все эти шрамы на моей душе, это все, чего я добилась. И тебе советую не терять время попусту. Наркоманы сдыхают в ямах, сколько бы денег они не получали. Эмбер сдохнет так же. Грехи, они, мальчик, просто так не отпускаются. Все это время, пока она говорила эти оскорбительные слова об Эмбер, пока она блистала своим красноречием и кичилась мнимой безгрешностью, я думал лишь о Бланке. Бланка Барьо, белая латино-американка, которая пострадала от собственных родителей и умерла в одиночестве, в котором прожила свою недолгую жизнь. Я встал и пошел к двери. Но на пороге вдруг обернулся и ни с того, ни с сего спросил: - А этот дом и все ваши блага, Таня, случайно не основаны на детских слезах? Грехи отпускаются, когда о них сожалеют. А вас все явно устраивает. Она не нашлась, что ответить и я до сих пор помню ее глупо выпученные зеленые глаза, когда я задал ей тот вопрос. POV AMBER DIVINE Я бросила все. Даже травку, которую курила для вдохновения. Я почувствовала этот чудный вкус жизни. Я поправилась на шесть килограмм.