Отныне ты моя укулеле

      Он не знает, как это случилось. Не понимает, когда это произошло. Склонность к депрессии его преследует с юношеского возраста. Столько вопросов всплывают в его голове, но он не знает на них ответы. Впервые в жизни Ларин не знает ответы на всё, что крутиться в его разуме. Депрессия нежно укрыла его с головой. Нет. Депрессия подкралась тихо и не заметно, сожрала его с головой. Заставляет с каждым днём всё больше погружаться в это дерьмо. Кажется, выхода совсем нет. Он потерял смысл к жизни, он больше ничего не видит. Мир потерял все краски и стал чёрно-белым. Больше ничего не приносит радости. Он больше не выходит за пределы спальни, всё лежит на кровати в обнимку с рубашкой. Было видно, что она не его: маленькая, миниатюрная, в ярких и тёплых цветах... И до сих пор пахнет им... Критик находится в таком предсмертном состоянии из-за Куплинова. Прошло так много времени с момента его ухода. Ларин кричал ему в след лишь одно: - Ты вернёшься! Ты мой! Но летсплейщик так и не вернулся. Не на следующий день. Не через неделю. Ларин сдался на первой же недели. Он перестал верить и надеяться, что он придёт. Так и было. Первые дни он слонялся по комнате и был уверен, что он прибежит к нему. Проходили дни. Он уже нервничал и когда атеист позвонил Куплинову - он не взял трубку, что и следовало ожидать. Тогда Ларин просто сломался. Он стоял на полу. Крепко сжимал трубку, но услышав короткие гудки, его сердце остановилось. Он ослабил хватку телефона. А сам просто упал на колени. Оказывается критика так легко сломать. Нужно просто завладеть его разумом. Не дать думать о чём-то другом. Не дать убежать к другим мыслях. Дать зациклиться на одном человеке - и он уязвим. У него не останется сил бороться дальше. Куплинов с лёгкостью завладел им. Черты лица и тело лестплейщика чётко врезались в его голову. Он шипит и плотно закрывает глаза, когда вспоминает эти ямочки. Глаза. Улыбку и смех. Тогда Ларин сдался. Первый раз в жизни. Первый раз в жизни ему стало больно и плохо от любви. Критик до сих пор считает, что этого чувства просто не существует. Он не верит, что он может любить. Нет. Влюбляться. Тоже не подходит. Привязываться. Тем более не то. Ларина сразу же выворачивает от этих слов и буквально тянет на рвотные позывы. Но что же тогда он чувствовал к Куплинову? Атеист знал, что он чувствовал к нему самые добрые и искренние чувства. На какие чувства только был он способен. Ларин всегда держал свои чувства под жёстким контролем. Всё под замком. Куплинов никогда не понимал, почему он такой жестокий, холодный и эгоистичный. Ведь веган никогда не говорил ему о своих чувства. Лестплейщик и догадываться не мог, что Ларин помешался на нём. Он стал его фетишом. Он так плотно засел в его памяти и мозгу. Даже сейчас. Прошло всего пару месяцев. А критик уже готов свести счёты с жизнью, но он ещё не дошёл до такого состояния, чтобы плакать. Ларин не допустит этого. Он не может. Нет. Он никогда не даёт эмоциям вырваться наружу водопадом. Слишком скрытный. Как дикий зверь в ловушке, но сам всех загоняет в ловушку, не смотря на свою слабость. Да. У них не было такой милой романтики. Не было постоянных поцелуев. Гуляний под дождём. Не было романтических ужинов. Критик презирал это и всячески отвергал. Так же как и любовь. Ларин знает, почему он ушёл. Он просто устал. Постоянный эгоизм, оскорбления, критика. Конечно же чувствительный Куплинов не мог выдержать такого жёсткого контроля и тонну оскорблений. Он не привык к такому обращению. Ему нужна ласка, нежность и забота. Критик сжимает в руках чистую, приятно пахнущую им рубашку и подносит к носу. Вдыхает этот аромат и шипит. Его вот-вот накроет волна истерики. Он до последнего сдерживает себя, чтобы не заплакать. Если он заплачет - он проиграет. Не потому, что слабый. А потому, что так сильно привязался к лестплейщику и впустил его в свою жизнь. Критик теперь всегда молчит. Ничего не говорит. Но сейчас его искусанные, тонкие и бледные губы размыкаются. Едва шевелятся: - Кто твой хозяин?... Сдавлено. Тихо хрипит. Почти шёпотом произносит это. Его голос от долгого молчания меняется. Становится низким, тихим, хриплым и более грубым. Больше нет старого Ларина. Нет этого эгоиста и садист. Осталось только его имя и жалкая оболочка. Он потерял себя. Полностью. Окончательно. Бесповоротно. Вновь губы едва шевелятся и издают жалостливый стон: - Ты... Он не выдержал. Он поддался эмоциям. Впервые за несколько месяцев он делает резкие движения. Он встаёт на колени, прогибается в спине до хруста костей и опрокидывает голову назад. Прикрытыми глазами смотрит в потолок и со скрежетом в зубах закрыл рот. Он кричит. Так громко, как только может. Ему больно, его разрывает изнутри. Сердце бьётся так бешено по рёбрам, что дышать становится трудно. Он чувствует, как из глаз течёт что-то, медленно струится по щекам, подбородку. Критик не может пошевелиться, он как будто окаменел. Слёзы капают на колени и кровать. Он не может в это поверить. Он плачет. Нет. Он рыдает и воет. Теперь Ларин не контролирует себя. Его истерике нет конца. Он падает лицом в подушку и снова кричит. Пока с губ не срывается тихий хрип. Он проиграл. Теперь он понимает насколько помешан на лестплейщике. Он не из-за кого никогда не плакал, а сейчас он ревёт как малолетняя сучка. А всё из-за кого? Из-за Куплинова. Из-за этого вечно ржущего мудака. Он прижимает рубашку к себе, как можно ближе. Ближе. Ещё ближе. Не одного миллиметра не остаётся. Он прижал вплотную вещь к себе и сжимает её, так сильно как может. Ладони синеют и начинают болеть. Ларина явно это не волнует. Его уже ничего не волнует. Только Куплинов. Только он. Он чувствует себя ёбаным фетишистом и извращенцем. Но Ларин не удивляется, что чувствует себя извращенцем. Он всегда им был и всегда им останется. Он катается по всей кровати. То притягивает к себе рубашку, то отдаляет и смотрит на неё с заплаканными глазами. Он кричит. Опять. Но с губ срывается лишь тихий хрип. Он уже не может кричать. Уже нет сил. Он устал и не может больше двигаться. Неожиданно для самого себя критик останавливается. Сжимается в кокон, притягивая к себе колени. Он так усердно сворачивается в комочек, как будто пытается исчезнуть. Сердцебиение пытается успокоиться. Дыхание сбито. Он хватает воздух губами и успокаивается. Больше нет прежнего Ларина. В те минуты он исчез. Рядом лежит телефон и вдруг дисплей подсвечивается. Берёт телефон в руки и приходит оповещение: - Ты приезжаешь... В мой город.. Шепчет атеист. Он не может сказать громче. Сил нет. Кладёт телефон на место: - Ты будешь моим... Снова!... Слегка улыбается и шумно выдыхает: - Кто твой хозяин?... Ты... Разные мысли посещают Ларина и он озвучивает их вслух. Неужели он действительно считает его своим Хозяином? Он не знает. Но хочется...