LEXX-2: жизнь продолжается

Сколько Стенли Твидл помнил себя – ему по жизни никогда не везло. Причем тотально. Он был родом с одной из окраинных планет Лиги – Острал-Би, вероятно, забытой Божественной Тенью, милость которой и не думала падать на ее небогатые ресурсами просторы. Планета включала в себя два омываемых водным массивом континента, один из которых практически вымер, представляя собой пустыню, а второй еще держался по причине того, что там имелись глубокие залежи энобиума – ценного металла, и большая часть трудоспособного населения круглосуточно вкалывала на рудниках. Стенли Твидл был десятым и младшим отпрыском в семье потомственных шахтеров, но отнюдь не лелеемым ни матерью, которая умерла через год после его рождения от профессиональной болезни, ни отцом, ни старшими братьями и сестрами, которые почти не вылезали из-под земли. Таковых было пятеро. Одна из старших сестер тоже вышла замуж за шахтера и на пару с ним надрывалась в забоях, другой удалось охмурить штейгера той шахты, где она работала и, став его любовницей, получить «наземную» должность. Братьям так, как ей, естественно, не повезло, и, возвращаясь со смены, они вместе с отцом частенько раскуривали краппу – растительный наркотик, который местные космопираты, по совместительству дилеры, периодически конфисковали с пролетающих мимо Острал-Би космических судов и продавали работягам за дурные цены, но большинство измученных непосильным трудом шахтеров готовы были потратить последние деньги на единственную отраду, чтобы позволить себе хорошенько расслабиться перед сном накануне очередного дня каторги. Однажды мальчишки из младшей пятерки Твидлов – Руби и Рой, дойдя от голода, после длительных поисков раскопали в каком-то отцовском загашнике неплохой запас краппы, часть которой загнали соседям – тем же трудягам – за полцены, купив на вырученные деньги еды, а другую часть раскурили, радушно предложив присоединиться к ним малышам, среди которых был и пятилетний Стен. Он почти не запомнил, что было потом. Будто бы из-под воды он слышал отчаянные вопли лупцуемых отцом и старшими братьями Руби и Роя, перед глазами плавали, словно причудливые водоросли, ревущие с перепугу сестренки. Они пытались куда-то тащить полубесчувственного Стена, но ноги отказывали ему, а изнутри поднималась волна мучительной тошноты. А потом он отключился… Через пару дней, когда Стен окончательно пришел в себя, одна из сестер – Дена, которая была ему ближе остальных – рассказала, что отец сломал Рою руку, и тот теперь в больнице, маленькая Гата сбежала из дома к старшей сестре и ни в какую не хочет возвращаться обратно, а Руби поклялся, что когда подрастет, непременно отомстит жестокому родителю за искалеченного брата. Но Руби не пришлось этого делать. Через год в шахте, где работали старшие Твидлы, из-за халатности ответственных за безопасность работников произошел взрыв, и обугленные останки отца и братьев, которые, как и останки многих других шахтеров, не удалось даже идентифицировать, упокоились в общей могиле близ разрушенного взрывом забоя, и фамилия Твидл значилась на мемориальной плите четыре раза. Дети стояли там вместе с родственниками прочих погибших и не плакали. После этого надо было как-то выживать. Никто из них еще не достиг трудоспособного возраста. Гату – свою любимицу – забрала к себе старшая сестра, другая – любовница штейгера – заявила, что у нее нет возможности содержать спиногрызов, и, таким образом, Рой, Руби, Дена и Стен оказались в интернате. Стен не любил вспоминать то время и не вспоминал. Рой и Руби не сумели пройти тест для колледжа – справедливости ради сказать, они никогда не отличались умственными способностями - и по поддельным документам нанялись в армию, где вскоре пропали без вести. Стен так и не узнал, что с ними стало. Но вот им с Деной повезло. Наверное, это был первый раз в жизни Стенли Твидла, когда ему повезло. Еще в школе первого уровня он показывал неплохие способности, как и сестра. Поэтому им удалось попасть в колледж, где она выучилась на программиста, а он – на специалиста-электронщика, способного управиться практически с любой техникой. Дена, будучи старше, закончила обучение раньше брата и улетела на практику на одну из удаленных космических станций. Потом она сообщила, что встретила парня и собирается связать с ним свою жизнь, если, конечно, получится. Пожелала удачи и счастья брату – и пропала надолго. Стен еще несколько раз связывался с Деной, и неизменно узнавал, что у нее все хорошо. Это заставляло его и радоваться, и печально вздыхать. Потому как у самого Стена – парнишки щуплого, невзрачного и патологически робкого с девушками – личная жизнь совершенно не клеилась. Еще на первом году обучения в колледже он безответно влюбился в свою сокурсницу по имени Лайекка – уроженку пустынного континента, откуда она сбежала из ужасающей нищеты. Но за время проживания на континенте, где добывался драгоценный энобиум и водились богатые кавалеры, девушка существенно преобразилась. Она не скрывала, что пользуется успехом у мужчин, которые ее, собственно, и содержали, и красотка с каждым днем расцветала на горе Стену Твидлу, который понимал, что ему, нищему и неказистому бедолаге, здесь абсолютно ничего не светит. Лишь однажды он, накурившись с товарищами краппы, которую дилеры для объема, по-видимому, разбавляли Его Тень знает чем, внезапно набрался смелости и на одной из вечеринок подошел к Лайекке и пригласил ее на танец. Звезда колледжа сперва впала в шок. Потом ее потихоньку отпустило, но куда-то в истерику: она расхохоталась так, что бедный Стенли едва не наделал в штаны. - Девчонки! Вы слышали? Он хочет со мной танцевать! Ахаха!!! – закатилась она, тыча в него пальцем. Стенли, к своей чести, сориентировался быстро: пока его не успели окончательно засмеять и выставить идиотом, он как можно быстрее ретировался оттуда и с тех пор старался не смотреть в строну Лайекки. Но он так и не смог забыть ее. Еще много лет она снилась ему по ночам, и всякий раз это были по большей части печальные сны, в которых она поднимала его на смех и унижала, как только могла. Возможно, именно поэтому Стенли решил стать – как он понимал это в силу особенностей своего мышления – настоящим мужчиной, приобрести репутацию горячего жеребца и, начав работать и зарабатывать, редко когда пропускал первый же подвернувшийся бордель поприличнее. Он повидал много продажных женщин, которые научили его премудростям любви, но когда дело доходило до знакомства с так называемыми приличными девушками – Стенли всякий раз оказывался на обочине. Почему? Этот вопрос он задавал себе много раз и никогда не находил определенного ответа… Однажды, закатившись с товарищами в очередной космический бордель, он потребовал себе девицу получше, объявив, что у него достаточно денег для того, чтобы поиметь всех местных шлюх. После чего проследовал в кокетливо убранную комнатку, где принимала одна из звезд «дома удовольствий» по прозвищу Мантикора. Это было на языке, которого Стенли не знал. - Привет, красавчик! Ты что – все еще не раздет? – с акцентом поинтересовалась проститутка в ярком полупрозрачном пеньюаре, поворачиваясь к нему. - Дена? – в ужасе вырвалось у него. Он отчетливо увидел, как побелело ее накрашенное лицо – это было заметно даже под слоем косметики. Она открыла было рот, чтобы что-то сказать – и упала без чувств… Потом они сидели на ее многократно оскверненной продажной любовью постели и плакали, рассказывая друг другу о тяготах своей жизни. Дена забыла о своем наигранном акценте и чужеродных манерах, и теперь с горечью повествовала, каким негодяем оказался ее дружок, сначала утащив на край Вселенной, потом подсадив на тяжелые наркотики и в итоге всего – бросив на произвол судьбы. А где взять денег на наркоту? Поэтому она и здесь… - Что означает Мантикора? – поинтересовался Стен. - Членоглотательница, - криво усмехнувшись, ответила Дена. – Это на местном. Наша хозяйка с Виллы-7. Стенли зарыдал с новой силой. - Я заберу тебя отсюда, - пробулькал он сквозь слезы, безудержно льющиеся из глаз и затекающие в рот и в нос. - Рискни, - снова усмехнулась Дена, горестно и как-то обреченно. – У тебя есть деньги, чтобы выкупить меня отсюда? А чтобы поместить в клинику вылечиться от зависимости? - Я найду денег, клянусь! – прорыдал Стенли, прижимая к себе сестренку и баюкая ее в своих объятиях. Через полгода, набрав долгов, он явился в этот бордель и узнал, что проститутка по прозвищу Мантикора скончалась пару месяцев назад от передоза. Стенли Твидл вернулся на Острал-Би. Старшая сестра уже заработала на шахте инвалидность, две ее дочери и Гата находились в процессе приобретения данного состояния. Средняя сестра больше не была любовницей штейгера, потому что тот давно умер. А новое начальство быстро турнуло ее с престижной должности и затолкало под землю на контроль состояния безопасности работ. - Где тебя носило? – поинтересовались они. - Так… - вяло отмахнулся Стенли. – Туда, сюда… - Оно и видно, - сипло вздохнула старшая. Так дышала ее мать незадолго до смерти. Похоже, ерунда все это лечение. Выброс и без того крошечной пенсии на ветер… Спросили, как Дена. Он ответил, что у нее все хорошо с тем парнем с практики. После чего пошел за краппой. Так и жили. Женщины – те, кто еще был способен - ежедневно спускались под землю, которая с каждым разом выпивала из них и без того скудные силы, Стенли халтурил то там, то сям. Он не думал о том, что будет дальше. Возможно, все они скоро отдадут тут концы. Ну и слава Его Божественной Тени… - Если у Дены все так прекрасно, как ты говоришь, то почему она не вспомнит о нас? Почему не поможет нам хоть как-то? – посетовала однажды старшая сестра, едва отдышавшись после мучительного приступа кашля. – Свяжись с ней, Стенли, ты же знаешь ее координаты? Она смотрела почти безнадежно, и такой же безнадежностью был проникнут ее еле слышный хрипловатый голос. Он промолчал. Откуда ему знать координаты Дены? Ее могила – вся Вселенная… С архиеретиком Тодином Стенли познакомился в одной из местных забегаловок, куда шахтеры частенько заглядывали после смены немного расслабиться. Сам Тодин, как и Стенли, был человеком образованным – технарем, обслуживал подъемные механизмы на одной из шахт, не чурался изобретательства и, как новатор, охотно поощрялся руководством шахты. Что не мешало ему, а вернее сказать, напротив – помогало – вести под дурманящий дымок краппы небезопасные речи среди группы товарищей, куда совершенно случайно затесался неприкаянный Стенли Твидл (признаться честно, в этот бар он порой заглядывал в поисках какой-нибудь сговорчивой красотки). На сей раз им с приятелем не повезло – сговорчивые красотки что-то не попадались. Однако судьба преподнесла Стену куда более крупный сюрприз. - О, ты только глянь, кто здесь сегодня! – воскликнул приятель, увлекая Стена вглубь бара. – Это же сам Тодин Еретик! - Кто? – испуганно притормозил не успевший еще накуриться Стенли. - Да ты что – не слышал о Тодине? – удивился приятель. – А, ну да, ты же отсутствовал Его Тень знает сколько времени… Пойдем скорее, познакомлю тебя с ним! - Да что за Тодин такой? – все еще упирался Стенли, смущенный пристегнутым к имени того словом «еретик». – Он что – артист, певец? - Нет, - глядя в глаза Стенли, серьезно и почти благоговейно ответил товарищ. – Тодин – наш мессия. Для мессии он выглядит слишком легкомысленно, отметил про себя Стенли, во все глаза разглядывая мужчину в расцвете зрелости, чья смуглая мускулистая грудь, увешанная какими-то то ли амулетами, то ли знаками отличия, так и выпирала из полурасстегнутой кожаной жилетки. И одесную, и ошую «мессии» восседало по девице из тех, что не дали бы такому, как Стенли, и глянуть. Остальная публика, теснящаяся за столиком, мало чем отличалась от Тодина и его спутниц. «Один из ведущих технарей шахты наверняка угостит дармовой краппой, - с надеждой подумалось Стену, - но вот с девочками пока непонятно…» - Стенли Твидл – наш человек, сопротивленец, - хлопнув своего спутника по плечу, представил его товарищ этой непонятной публике. – Его семью пожрал режим Божественной Тени, половина его близких покоится в земле после того взрыва на шахте, а другая половина каждый день надрывается под землей для того, чтобы наш враг и убийца богател и благоденствовал. Сердце моего друга Стенли горит гневом и жаждет мести! «Что он плетет?» - испуганно мелькнуло в голове Стена и он почувствовал, как по спине поползли крупные капли пота. - Подойди ближе, брат, - кивнул ему Тодин. – Марус сказал правду? - В целом… да, - выдавил Стен. - Я рад приветствовать в наших рядах нового бойца праведного движения, - голубые глаза Тодина воодушевленно загорелись. – Присядь, брат. Кари, подвинься. Вот так. Как по магическому велению, в одной руке Стена оказалась огромная самокрутка с чистейшей (он оценил это с первой затяжки) краппой, а в другой – бокал шипучего соти. Еще через минуту выяснилось, что девицы – Кари и Ламия – вовсе не девицы, в том понимании, какое первоначально имел о них Стенли, а активистки сопротивленческого движения, направленного – страшно не то, что вымолвить, а и подумать – на уничтожение режима Его Божественной Тени с самим Тенью в придачу. И у дальней стены бара происходил вовсе не обычный шахтерский кутеж с выпивкой и девками, а тайное собрание подпольщиков – еретиков, поскольку каждый из них, отрицая авторитет Его Божественной Тени, ежедневно ходил под смертью за непризнание Священного Порядка. Еретики в глазах закона, они провозглашали себя бойцами и творцами Реформации. Они говорили о том, что жизнь человека под гнетом так называемого Божественного Порядка ничего не стоит, поскольку заставляет того влачить жалкое существование и умирать до срока, как это случилось с родными Стенли Твидла и миллионами других. Не пора ли всем, кто не желает той же участи и для себя, объединиться, сплотиться и действовать – планомерно и целенаправленно? Если ты человек – почему ты до сих пор пресмыкаешься перед насекомой сущностью своего поработителя? Не сразу, но все же эти пламенные, а главное, справедливые речи, которые звучали под шумок в забегаловках либо на чьих-то квартирах, воодушевили и наполнили его остывшее сердце жаром жизни, деятельности и борьбы. Он почувствовал, что может быть нужен и полезен. У него было много единомышленников и друзей. Впервые за много лет он почувствовал себя почти счастливым. Ему показалось даже, что Ламия, одна из соратниц по борьбе, начала поглядывать на него с особым интересом. Его жизнь наконец-то обрела смысл. - Ты что – влюбился? – спросила как-то старшая сестра, когда Стен, поздно вечером вернувшись с очередного собрания реформаторов, мурлыкал что-то себе под нос и выглядел даже в полумраке обшарпанной комнатушки каким-то праздничным, счастливо возбужденным. - Почему бы и нет? – загадочно ответил он вопросом на вопрос сестры. – Как ты? В последнее время она почти не вставала с постели. - Сам видишь, - отмахнулась она. – Жениться, небось, надумал? - Почему бы и нет? – повторил он тем же тоном. - Погоди хоть, помру. А то вам негде будет поселиться. Она то ли закашлялась, то ли засмеялась. Исполненный каким-то суеверным ужасом, Стенли ретировался на кухню. Там племянницы и Гата о чем-то приглушенно шушукались. Его приход заставил их прервать это занятие. - Сегодня был доктор, - без предисловия сказала одна из них. – Он сказал, что, наверное, уже скоро… Стенли понял, что имела в виду племянница. Бессильно он опустился на заскрипевший под его тщедушным телом табурет, и ни звука не сорвалось с его губ. А что тут скажешь?.. День похорон выдался холодным. С неба то и дело сыпала серенькая крупа. В их краях никогда не бывало белого снега – из-за огромного количества выбросов перерабатывающей промышленности. «Магота Твидл» - скупо сообщала несведущим могильная плита из местного дешевого камня. И годы жизни, разделенные коротенькой чертой. Жизнь – просто коротенькая черта, мгновенный всплеск времени, если не бороться. - Помиритесь, - сказал Стенли Гате и средней сестре, - во имя памяти Маги – помиритесь. Она бы хотела этого. - Откуда ты знаешь? – буркнула средняя сестра (Стенли краем глаза заметил, что ее траурная вуаль изрядно потрепана и кое-где пестрит крошечными дырочками). – Она всю жизнь терпеть меня не могла. - Неправда! – горячо возразил Стенли, хотя он был согласен с тем, что любить эту эгоистку было не за что. – Хели, мне даже отец рассказывал, как в детстве Маги защищала тебя от мальчишек, которые пытались отнять у тебя игрушку. И как водила тебя в школу. И как ухаживала за тобой, когда ты болела, потому что маме было некогда с такой-то кучей детей… А когда любовник выгонял тебя, принимала к себе, чтобы не позорить тебя перед родней, - добавил он мстительно. - Верно, верно, мы помним! – злорадно оживились дочери покойной Маготы. Скрытое вуалью лицо Хели поникло, а плечи мелко подрагивали. - Помиритесь, - повторил Стенли. – Некогда нам тут воевать. Скоро я улетаю. - Куда? – всполошились женщины. Он назвал место. - Как далекооо, - тихо протянула Гата. - Зато работенка – не бей лежачего, и платят хорошо, - бодро ответил Стенли. – Мы с вами еще выберемся из этой дыры! Разумеется, он не сказал им всю правду. Да, в общем-то, никакой правды не сказал – кроме той, что покидает их. Отправляли его совсем не в то место, что он назвал, а в совершенно противоположном направлении – чтобы спрятать от стражей Божественного Порядка. Где-то на задворках Вселенной болталась захудалая орбитальная охранная станция одной из планет Лиги, в кадровом составе которой никогда не исчезала брешь – мало кому хотелось работать за низкую плату в столь забытом Его Тенью месте. Неприметного Стенли Твидла пристроили на такую же неприметную должность - младший помощник заместителя вспомогательного курьера. Ну кому придет в голову, что в одном из коренных зубов этого задохлика запломбирован код аминокислот, на основе которого реформаторы вскоре намерены были создать самое разрушительное оружие в двух Вселенных, чтобы уничтожить Его Тень и его режим? Требовалось лишь передержать носителя архисекретной информации где-то подальше, пока стихнет возникшая было смута на почве народных волнений, которые то и дело вспыхивали даже на полумертвом континенте Острал-Би, не говоря уж о горнодобывающем. Братья по борьбе поверили Стенли и доверились ему. Поэтому он был переполнен радостью, гордостью и чувством собственной значимости. Сам Тодин напутствовал его, сдавил в железных объятиях и поцеловал в лоб. - Удачи, брат! - Удачи, брат! – откликнулись остальные. И поэтому, стоя сейчас у могильной плиты, под которой покоилось тело его старшей сестры – одной из многих Твидлов, чью кровь впитала в себя эта неласковая земля – он одними губами прошептал: - Спи спокойно, Магота. Скоро я вернусь и поставлю тебе настоящий памятник из чистого энобиума. Но Стенли Твидлу не довелось вернуться на родину. Вероятно, что-то пошло не так, и в положенное время вести от товарищей не пришли. Стенли продолжал терпеливо ждать. Однажды, совсем одурев от неопределенности своего нынешнего положения и скуки, он решил, что небольшой вояж на транспорт удовольствий «Целес», периодически курсирующий в их квадрате, не будет таким уж большим нарушением дисциплины. И, конечно же, пропустил мимо ушей предупреждение о возможной профилактической бомбежке территории космическими кораблями Божественного Порядка. И, пока вся станция волновалась, поскольку защитные экраны давно не имели должного ремонта, он сумел потихоньку улизнуть на космическом катере недалекого следования. Не угодить под бомбежку с его-то везением – это было бы фатальной ошибкой кого-то свыше. И Стенли угодил. Ему хватило сноровки быстро вывести катер из-под огня, но, увы, захватить запасные резервуары с кислородом он в тот день не догадался – разумеется, ведь он не планировал болтаться в космосе несколько долгих часов подряд. И как же он был счастлив, когда, почти теряя сознание от удушья, уловил в эфире слабый отклик на свои тревожные позывные! Их звали Феппо и Смур. Они были наемниками Его Божественной Тени. Как его раскрыли? Кто предал его и их дело? Кто послал за ним этих агентов, косящих под обычных космических пиратов?.. Стенли молчал, исходил холодным потом, мысли бешено метались в гудящей голове. Сначала он, разумеется, попробовал прикинуться несведущим, но ничего не вышло. Казалось, они следили за ним с того момента, как Марус познакомил его с Тодином. И это вгоняло в парализующий тело и разум ужас. Неужели он – Марус, друг, брат – предал его? При мысли об этом слезы сами собой хлынули из глаз Стенли, на потеху его мучителям, и как бы он ни пытался совладать с собой, его измученный дух пал, особенно когда началось дальнейшее – то, о чем он любой ценой хотел бы забыть, любой ценой, даже вырезав из мозга тот кусочек, где отпечатались эти воспоминания и впечатления от тех ужасов, что начали творить с ним эти палачи… Не успел Стен и глазом моргнуть, как несколькими профессионально поставленными ударами они сбили его с ног, сорвали с него одежду, самого его бросили на жесткий лежак и прочно закрепили конечности больно впившимися в плоть железяками. - Что ж, пусть зад у него и тощий, но зато, клянусь, нетронутый, как лоно девственницы, - цинично прогнусавил один из них. – Эй, парень, тебе есть, чем гордиться – я, Феппо, буду твоим первопроходцем. - Надеюсь, другое его отверстие тоже девственно, - хихикнул его напарник. – Так что слышь, парень, и я, Смур, тоже буду твоим первопроходцем. Палачи гнусно заржали и принялись облачаться в странные костюмы из черных кожаных ремешков, перепоясывающих их омерзительные, обрюзгшие телеса и оставляющие открытыми ягодицы и срамные части. «Неужели сейчас все решится, - как-то отстраненно подумал Стенли, - и я тоже стану предателем, таким же, как тот, кто сдал меня… Тогда пусть это поскорее начнется и поскорее закончится. Если среди нас, реформаторов, оказался враг – значит, все напрасно, и никакая жертва не спасет наше дело…» И когда острая боль, казалось, разорвала его тело напополам, а глаза завесило кровавой вуалью, из его горла вырвался отчаянный крик: - Будьте вы прокляты! Он там… там… в зубе! Слышите?! Феппо свирепо пыхтел, рывками входя в него. - Ты, урод! Я же сказал – признаюсь во всем! Последовал хлесткий удар по голове, от которого у Стенли потемнело в глазах. - Дай закончу, - страстно прорычал Феппо, - а потом можешь трепаться, сколько угодно. - Повторяй: служу Его Божественной Тени, - строго произнес человек в форме Божественного порядка. - Служу Его Божественной Тени, - безжизненно сказал Стенли Твидл. Он почти не помнил, что произошло с ним за последние сутки. Кажется, сначала его насиловали, потом что-то вкололи ему в вену и о чем то говорили с ним, он подробно отвечал… затем ему опять что-то вкололи, распялили рот и вырвали один из коренных зубов… далее провал в памяти… Окончательно он пришел в себя в помещении с ослепительно белыми потолком и стенами, сидя на стуле перед несколькими людьми, облаченными в униформу Божественного Порядка. Он затравленно поводил глазами – ни Феппо, ни Смура поблизости не было… - Итак, Стенли Твидл. Вы добровольно подписали раскаяние в ереси и согласие во искупление вашего преступления самоотверженно служить Его Божественной Тени, - голос звучал словно со всех сторон. – Поскольку вы действительно искупили свой грех сотрудничеством с Божественным порядком, вам будет сохранена жизнь. И с этого дня вы заступаете на должность охранника 4-го класса в пенитенциарное учреждение номер 725/13, находящееся на Кластере. Служу Его Божественной Тени! - Повторяй, - пихнул его кулаком в бок человек в униформе. Стенли повторил. Теперь ему было уже все равно. Каждый день из восьми с половиной лет, проведенных Стенли Твилом в кластерской тюрьме в должности охранника 4-го класса был похож один на другой, не балуя разнообразием. Бесконечные партии нарушителей закона, приговоренные к суду и наказанию… Чаще всего это оказывались смертные приговоры. Сначала Стенли не мог понять, куда будут девать такое чудовищное количество человеческой плоти, ведь на Кластере, насколько ему было известно, не существовало специальных мест для захоронений. Кремировать? Экономика Кластера не выдержит таких сверхвысоких затрат электроэнергии, а экология – непрерывных выбросов дыма и пепла в атмосферу. Однако некоторые из сведущих (и вдобавок болтливых) коллег любопытного Стенли быстро просветили его, что высокопитательный человеческий белок отправляется в протеиновый банк, где складируется на корм гигантской полумашине-полунасекому – иначе говоря, космическому кораблю нового типа, который должен иметь на борту оружие невероятной разрушительной силы. Проект был известен под кодовым названием LEXX. Так совесть Стена еще раз пожала плоды предательства ее обладателя. Признаться, он очень хотел верить, что враги не сумеют дешифровать хитроумный код изобретательных ученых из числа братьев-реформаторов, но, как оказалось, ошибся. Еще один сокрушительный удар по совести Стен получил, узнав, что по приказу Его Божественной Тени было разрушено 94 планеты Лиги – как раз тех, где реформационное движение активными темпами набирало силу. Координаты этих планет также хранились в коренном зубе Стенли в крошечном микрочипе в зашифрованном виде, как и код аминокислот, который лег в основу создания живого звездолета. Да, теперь ни один порядочный человек не дал бы за жизнь Стенли Твидла и ломаного гроша – каждый из прежних товарищей имел полное право придушить его голыми руками и, вероятно, был бы прав. Такого архипредателя, как Стенли Твидл, вряд ли видывал прежде даже сам Его Тень. Но теперь Божественный Порядок, сломавший Стену судьбу, хранил и защищал его, надежно упрятав от каких бы то ни было посягательств на его, в сущности, никчемную жизнь. Тодина либо кого-то еще из прежних товарищей он имел шанс увидеть здесь лишь в качестве узников, приговоренных к смерти. Кому бы в таком случае повезло больше? Как ни странно, но Стен бы и сам не мог дать точного ответа на этот вопрос… Тот судьбоносный день – когда он, кстати, заодно вновь увидел Тодина – не задался с самого начала. Сперва Стенли проспал утреннюю побудку и опоздал на свой пост, за что огреб очередной штраф. Затем на него нежданно-негаданно что-то нашло, и он прицепился к офицерше (намного, заметим, старше него по рангу) с очередного тюремного транспорта, затребовав у нее код допуска. Нашло на Стена действительно очень не вовремя и не к добру, ибо код этот за давним неиспользованием не помнила ни одна живая душа данного пенитенциарного учреждения, в том числе и сам Стен, а что касается сопровождающих живое мясо вертухаев – большинство из них и понятия не имело, что для допуска в учреждение 725/13 нужен какой-то код. Офицерша велела Стену не придуриваться, но того словно заклинило. Неизвестно, чем бы это обернулось в дальнейшем, но в тот момент, к счастью, подоспел офицер-сослуживец Стена и пропустил застопорившийся транспорт с разъяренной бабой на борту туда, куда он, собственно, и следовал – в их гостеприимные казематы. Стенли метался по уровням тюрьмы 725/13, как угорелый. Он не знал, что ему делать и куда бежать. Пределов учреждения живым ему не покинуть, это определенно. Оставалось лишь наказание за нарушение субординации в виде тройного донорства: пожертвовать глазное яблоко, почку и яичко. Куда они отправятся далее – в отделение трансплантологии какой-нибудь современной кластерской клиники или в протеиновый банк – Стенли уже не волновало. Он только лихорадочно решал – жизнь или донорство, и когда последнее существенно перевесило в его сознании – оказалось, что он упустил время. Не явившись вовремя на процедуру понесения наказания, Стенли Твидл автоматически становился беглым преступником и подлежал немедленному уничтожению. Он не помнил, на каком этапе к нему присоединились молоденькая роскошная раба любви и голова робота на катящейся подставке. Было ясно одно – оба, похоже, удирали от того же, что и он – возмездия Божественного Порядка. Однако когда они наткнулись - на кого бы вы думали? – самого Тодина и его друзей-реформаторов… Чувства Стенли практически не подвластны описанию, т.к. их практически не было – он просто был близок к обмороку. Хорошо, что Тодину не захотелось, да и некогда было мараться об этого задохлика в убогом костюме одного из самых младших вертухайских чинов – у него были дела поважнее: в подземном бункере ждал его LEХХ, ключом к которому он владел, т.к., к счастью, этот проект был разработан позже. Без ключа же LEХХ был просто монстром вроде огромной стрекозы, не способной ни на что, кроме как много и бесконечно жрать. Поэтому Тодин, чудом спасшийся от так называемого испытания на Кобальтовом стадионе – пожирания живьем кровожадными ящерицами Кластера – спешил. Очень спешил. И еще она, эта девчонка, раба любви – Зев, как она назвалась. Тодин явно положил на нее глаз и тотчас забыл о Стенли, который, по его разумению, скоро должен был сгнить в этом проклятом месте. А уж когда, словно из воздуха, возник Божественный Убийца, призванный Его Божественной Тенью предотвратить угон космического корабля, Стенли и Зев вместе с неизвестно зачем нужной головой робота и другими еретиками успели проскользнуть на LEXX, спасшись ценою жизни Тодина – незабвенного, мужественного брата Тодина – который задержал ассассина и пал в бою с ним. Стенли и Зев не увидели его гибели, но как-то интуитивно поняли, что его больше нет, и побежали вглубь корабля, чувствуя, как сама смерть дышит им в затылок… и наткнулись на неизвестно как оказавшуюся на борту ящерицу Кластера, из пасти которой торчала рука проглоченного ею одного из братьев-сопротивленцев, а из ладони этой руки струился золотистый свет, скользнувший прямо в ладонь Стену. Это был ключ от LEХХ’а, который Тодин от риска подальше передал одному из товарищей на хранение. Только что плотно подзакусившая ящерка, похоже, решила, что насытилась не до конца, и преградила путь Стену и его спутнице. У Стена задрожали коленки (ну сколько можно-то, на сегодня уж явный перебор смертельных опасностей!), но раба любви повела себя так, словно всю жизнь только и делала, что укрощала этих тварей – она смело подалась вперед и истошно заверещала по-ящеричьи, да так, что в ушах заложило, похоже, не только у Стена, а и у самой плотоядной рептилии, которая тотчас ретировалась. Путь к свободе был открыт, а Стенли Твидл теперь владел ключом от самого мощного и смертоносного оружия в двух Вселенных. Рядом была красотка, от одного вида которой захватывало дух. Кажется, ему все-таки повезло в этой жизни вторично… Сколько там тысяч лет минуло с тех самых пор, пытался припомнить теперь Стенли Твидл, ныне капитан Маленького Лексса, бормоча что-то себе под нос и копаясь в недрах сглюкавшей головы робота. Что ни говори, а везение везению рознь. Если оглянуться на всю его прошлую жизнь… Нелепица, да и только. Даже в существовании мертвого Кая смысла было куда как больше. Нет, упрямо тряхнул головой Стенли, он спасет Зев, а потом они вместе найдут себе дом. Теперь-то уж точно. В противном случае остается лишь дружно аннигилироваться при помощи древнего блэк-пэка, чудом сохранившегося среди многочисленного барахла, натасканного ими на борт малыша Лексса из космоса. Тем временем в корпусе 790-го что-то вкрадчиво зажужжало, треснуло, булькнуло, непроницаемо-темные окуляры начали наливаться синеватым светом… - Только попробуй опять начать нести эту пошлятину, и я тебя… - начал Стенли… - О, брутальнейший из мужчин! – экзальтированно просипел 790. – Ты только послушай, что я сочинил прямо сейчас в твою честь! Ах, я б навеки поселился В твоих штанах, мой жеребец, Там, где упрятанным таится Твой соблазнительный … Последнее слово сего поэтического шедевра так и осталось нерасслышанным – взбешенный Стенли так наподдал 790-му с ноги, что тот мячиком улетел куда-то очень далеко за пределы мостика.