Исключительный дефект

Точка 4

После той субботы они избегали друг друга почти целую неделю. Хотя, в большей степени, это была заслуга Криса. В качестве отмазки отлично подходили два экзамена — оба Крис сдал блестяще. В четверг просмотрел таблицы в университете и узнал, что Чонин тоже сдал экзамены отлично. Вообще Крис плохо себе представлял, как именно проходили занятия и экзамены на факультете музыки и искусств. Чонин говорил о танцах. Выходит, он танцевал — и всё? Крис никогда Чонина не расспрашивал об этом, потому что то случай не представлялся, то он занят был сам. С другой стороны, в комнате Чонина лежали книги — и довольно много, и Чонин тоже готовился к экзаменам с книгами. Это у Криса в голове слабо сочеталось с танцами и музыкой. Он вздохнул, прихватил сумку с формой и поплёлся в спортзал — на грядущую тренировку по баскетболу. Сначала все разминались под присмотром тренера, а потом устроили игру для разогрева: основной состав против запасного. Крис начал игру с мощного прорыва, закинул в корзину семь мячей, из которых за два получил по три очка, а после перерыва играл уже вяло. На десятой минуте даже остановился и низко склонился, уперевшись ладонями в колени. Дышать выходило плохо. Обоняние будто с цепи сорвалось и растеряло обычные фильтры. Запахи со всех сторон били в нос с непривычной силой. От такой атаки и голова закружилась. Крис с трудом выпрямился, отпросился у тренера, сославшись на простуду, торопливо переоделся в пустой раздевалке и рванул в общежитие. К счастью, Чонин ещё не вернулся, так что Крис ломанулся в ванную, залез под струи воды, чтобы смыть с себя пот, казавшийся удивительно неприятным. Скоро его опять скрутило, и он рухнул на колени, обхватил себя руками и зажмурился. Отчётливо ощущал вокруг навязчивый запах чили — до подступающей к горлу тошноты. Перед глазами всё плыло и качалось. И отчасти дурнота дарила намёк на блаженство. Крис успел испугаться всерьёз, потому что никогда раньше не испытывал ничего подобного. Страх прошёл быстро — вместе с непонятным приступом. Это длилось от силы минут семь или десять, а потом запахи вновь перешли на привычный уровень. Да и подташнивать перестало. Крис пытался отдышаться, когда в дверь громко постучали. — С тобой всё в порядке? Бэкхён сказал, тебе было плохо на тренировке. Хён? Только Чонина не хватало в эту минуту. — Всё хорошо. Я просто простыл немного, — соврал Крис, поднялся на ноги и закрутил вентиль. — Тебе помочь? — Нет. Да и было бы невесело заразить тебя. Я просто посплю немного, отдохну — и всё будет отлично. — Привести врача? — Нет, я уже был у врача, — снова соврал Крис, завернулся в полотенце и зажмурился. Запахи оставались в норме. Крис долго прислушивался к тишине за дверью, потом рискнул приоткрыть дверь, выглянуть в прихожую и бесшумно пробраться к себе. Заперевшись в комнате, постоял у двери, после юркнул под одеяло и свернулся клубком на кровати. Воображение безжалостно подсовывало ему картины с раскинувшимся на диване Чонином, трахающим его кулак. Крис отчаянно пытался отогнать грешные видения, но становилось только хуже. Докатился до того, что припомнил реакции омег и бет, побывавших в постели Чонина, и попробовал вообразить себе то, что они испытывали, когда занимались сексом с Чонином. И не понимал, почему никого из них не смущали возраст Чонина и его резкий запах. Так и уснул, продолжая слишком много думать о Чонине. Утром они столкнулись в душе. И Чонин опять время от времени бросал косые взгляды на левое плечо Криса, помеченное татуировкой. Крис всё ломал себе голову, когда Чонин созреет для вопросов. Крис прекрасно знал, что для корейцев татуировки походили на табу. Их делали себе только те, кому падать ниже уже некуда. Всякие отщепенцы и изгои, например. Для любого нормального и уважающего себя корейца татуировки были неприемлемыми. Чонин вот тоже тату похвастать не мог, хотя порой рисовал себе что-нибудь временное. Но к рисункам на коже, которые можно стереть, корейцы демонстрировали совсем не то отношение, как к тату. — Что это? Чонин созрел для вопроса тогда, когда Крис перестал на это рассчитывать. — Скорпион. Мой знак. — Крис небрежно пожал плечами. — Давно это у тебя? — Лет пять, наверное. А что? — Так, просто. Ну... должно быть странно носить на себе знак, который никогда не сможешь убрать. — Я не хочу его убирать. — Это сейчас. А если вдруг однажды... — Нет. Я не захочу. — Откуда тебе знать? — Чонин казался слегка удивлённым. — Просто знаю, что не захочу. Больше про тату Чонин никогда не спрашивал, хотя время от времени продолжал разглядывать рисунок с искренним любопытством. Но всякий раз, едва Крису стоило завести разговор о тату и предложить Чонину сделать себе что-нибудь эдакое, Чонин отвечал твёрдым отказом. А потом как-то нарисовал на пластырях уменьшенную копию татуировки Криса. Странно, но мало ли. Может, ему в самом деле нравился рисунок, темневший на плече Криса.