лучший в своём деле.

Слова срастаются в отдельный непонятный ком из чернил и каких-то пробелов, но Чимин продолжает читать книгу, просто потому что без неё ему будет светить в глаза надоедливое солнце. Паку удалось получить отгул на работе под предлогом того, что он подвернул ногу, а при таком раскладе стоять за барной стойкой весь вечер не есть реально, даже сам Том Круз не смог бы справиться с этой невыполнимой миссией, ибо бармены не только стоят, но ещё и ходят в подсобку и вообще напрягают ноги по максимуму на протяжении всей смены. Ну ладно, не будем скрывать то, что Чим-Чим попросту симулировал, ибо слишком перенапрягся на работе (вечно выслушивать проблемы и быть каждому клиенту самым лучшим другом во время их очередной пьянки — дело выматывающее), и вообще, похоже, парень ошибся с выбором своей профессии, раз уж ему так быстро поверили. Собственно, почему Пак Чимин так мучается и не поворачивается в противоположную сторону от солнца, хотя вроде бы лежит на трибунах баскетбольной площадки? Во-первых, он поддерживает свою легенду даже во время прогулки с друзьями, а во-вторых, ну надо же их хотя бы на такие промежутки времени оставлять наедине, иначе их отношения так и не сдвинутся с мёртвой точки. — Хён! Даже если ты и был в баскетбольном клубе в школьное время, это не значит, что я не надеру тебе задницу, — смеётся Намджун, подбегая к старшему и захватывая его тело в кольцо сильных и накачанных рук, пытаясь забрать мяч. Юнги что-то лепечет про фол, нарушение правил, но Джун продолжает вырывать мяч таким образом, а Чимин хмыкает и думает о том, что Киму всё равно на штрафы — ему бы старшего хоть каким-нибудь образом полапать, причем Намджун всегда выбирает самые беспалевные способы…  — Намджун, — по-идиотски хихикает Мин Шуга и вешается Джуну на шею, лезет целоваться, а младший отпихивает его, ибо «фу, и как ты успел так надраться?», а потом замирает от так внезапно, с особой робостью, трепетом и благоговением перед сидящим напротив Кимом сказанного «я люблю тебя». Намджун переводит свой взгляд с Чимина, который ржет в открытую, на поддатого хёна, чувствуя, как в висках скапливаются весь груз и напряжение, повышается давление, а крыша потихоньку начинает съезжать. Пак, вдоволь отсмеявшись и в который раз припадая губами к рюмке соджу, спрашивает Кима: «Вот видишь, он тебя любит, так почему ты молчишь?» «Ещё не время, просто не время». Сколько себя помнит, Чимин всегда был третьим лишним в этой компании. Ну, конечно, было детство, когда трое парней были дружны, но чем взрослее они становились, тем Минни больше замечал разницу в отношениях. Вот Намджун подходит к Чимину и Юнги и кладёт свои руки на макушки друзей, взлохмачивая их волосы, но, как кажется младшему, рука Кима задерживается на голове Мина чуть дольше, чем на его. Вот Юнги спокойно подбегает к Паку и садится прямо позади него, закидывая свои худенькие ножки на массивные ляжки Чимина, обнимает младшего руками, утыкаясь лбом в его спину с тихим «как я устал». И вдруг появляется Джун, слегка касаясь спины своего хёна, из-за чего тот сотрясается всем телом и прячет своё лицо, сильнее утыкаясь в Пака, а тот в свою очередь не может не думать, что эти все ужимки и жесты слишком понятны и заметны для окружающих, в то время как эти двое совсем не могут понять друг друга. И так дольше не может продолжаться, потому что либо эти нерадивые старшие, либо Чимин (тут уж по ситуации), в общем, кто-нибудь точно из них сойдёт с ума. Паку необходимо принять участие в этой истории недолюбви, поэтому он переворачивается и ложится животом на скамейку и уже было что-то хочет начать говорить, но… Руки Намджуна совсем не на мяче, они сжимают тончайшую талию старшего, а тот тяжело дышит, с некой судорогой выпуская мяч из своих рук. И похоже, что они не собираются отходить друг от друга, пускай это будет все так же невзначай и незаметно, как все и привык делать Намджун, - да, пускай, и Юнги снова вычленит из своей памяти эту ситуацию, а пока даёт себе насладиться сполна этими громкими вздохами, опаляющими его шею сзади, и длинными пальцами, которые вжимаются в его тело. «Господи, это повторяется снова и снова». А в детстве ведь было всё по-другому… Ностальгия по прошлому снова посещает Пака, а он вспоминает, как Мин лез в драки, защищая его с Намджуном, а младшие после обнимали своего сильного и бесстрашного хёна. Однажды Джун в один из таких моментов пообещал, что со следующего раза он начнёт помогать Юнги, что они вместе теперь будут защищать Чимина. И младший не соврал: с того дня он отчаянно пытался повзрослеть и стать сильнее Мина, чтобы впоследствии защищать ещё и старшего. И вот как-то так случилось, что Намджун слишком перестарался — сейчас его широким плечам и накачанным ногам и рукам можно было бы позавидовать, тело Джуна превосходило Юнги в несколько раз, но есть ли смысл в этом сравнивании? Мин Юнги с юношества так и не прибавил в росте и массе. Его, если смотреть со спины, легко можно принять за девушку, потому что ну не бывает у парней таких идеальных худющих ног без изъянов, причем у Шуги есть даже слабо очерченные бёдра и попа, хоть маленькая, но Намджун теряет рассудок и здравомыслие именно от этого. Чем старше парни становились, тем больше Юнги отшатывался, когда Ким лез к нему с объятиями, тем больше они слали друг другу смущенных улыбок, тем больше отводили взгляд, в панике пытаясь найти то, во что можно было бы уставиться. Мин теперь чаще откидывает свою брутальность, на самом деле, он тот ещё милашка, способный очаровывать не только девушек, но и парней, а в частности Намджуна. Младший вот уже пару лет сходит с ума по хёну, при этом пропуская мимо себя все эти недвусмысленные намёки от подвыпившего Шуги, его пропитанное высоким градусом (как спиртного, так и пылающего и разгоряченного тела) и брошенное нежное «я люблю тебя, Джуни». Пак попросту не может понять, почему Ким ничего не говорит в ответ, почему ничего не предпринимает — видно же, что они любят друг друга. — Чимин, ну так что, ты сегодня не пойдёшь на работу? Тогда куда отправимся? — спрашивает Юнги, когда они направляются на выход с баскетбольной площадки — парни безумно устали, из-за пота у Мина чёлка прилипла ко лбу, а подушечки пальцев рук будто вибрируют от длительной игры. Намджун вытирает лицо мягким белым полотенцем и поглядывает на своих друзей, что не ускользает мимо внимательного Чимина. — Сегодня мы идём в ресторан, надо же хотя бы иногда такие вечера проводить, — улыбается Пак, наблюдая за тем, как полотенце из рук Кима падает на асфальт, ибо о да, Ким Намджун, сегодня будет беспросветная темень на улице, прерываемая только редкими фонарями, свечи в помещении, тихая обстановка и чёртов Мин Юнги в умопомрачительном костюме. Чимин сидит в одиночестве за столиком, покрытым белоснежной скатертью, персонал хорошо потрудился: сервированы столы по всем правилам, а Минни может только радоваться этому, иначе уже давно бы начал поправлять всё — ему необходимо, чтобы всё было идеально в этот вечер, потому что в другом случае Ким так и будет камнем сидеть и ничего так и не сделает нормально. Джун приходит в ресторан первым. Хмыкая и почёсывая затылок, старший присаживается за стол, осматривая запонки на своей рубашке. Ему кажется, что что-то не совсем это правильно, no perfect — no swag, так сказать. Но Чимин думает по-другому, он знает, с каким обожанием смотрит Шуга на своего Джуна. На самом деле, Юнги постоянно подвисает, когда взгляд цепляется за светлые, выбеленные волосы младшего, за его губы и пронзительный взгляд — всё это посылает мурашки по телу старшего, поэтому о каких-то не таких запонках, плохо сидящем костюме (а он сидит отлично, Пак уж это точно может утверждать) даже и речи не идёт. Белый приталенный пиджак подчёркивает стройненькую фигурку Мина, а обтягивающие чёрные штаны заставляют Ким схватиться за края стола, над чем Чимин конкретно потешается. Юнги лишь сдержанно кивает и присаживается за стол, расправляя белую салфетку на своих коленках. — Эм, мне тут позвонили и сказали, что я обязательно должен появиться на работе, — говорит Пак и указывает на свой телефон в руках после того, как возвращается из уборной. Старшие чуть ли не подпрыгивают, потом переглядываются, а Юнги первый оказывается в состоянии что-либо сказать: — Но как же твоя нога? — Ну, я же каким-то чудесным образом пришёл сюда, — ухмыляется Чимин, пожимая плечами и разворачиваясь на сто восемьдесят градусов — вот теперь уж дело за алкоголем и подходящей обстановкой. Пак, что естественно, ещё потревожит их сегодня, но пока что старшие сами должны хотя бы сделать шаг в правильном направлении. После ухода младшего Юнги и Намджун только и могут, что молчать и смотреть друг на друга. Каждый подумывает о том, чтобы бросить эту затею, но в то же время не будет ли это смотреться как-то глупо и бестактно? Вот ты сидишь со своим другом в ресторане, а в другую минуту находишь какое-то неубедительное оправдание и бросаешь его — даже это уже подозрительно, именно поэтому Юнги подсаживается к Намджуну ближе и пихает его локтем под ребра, напоминая о том, что надо приняться за еду. Такова их любовь — без особых намёков, лениво и (что самое главное) беспалевно. Ким так и продолжает нервно сглатывать слюну во рту, когда Мин в порыве смеха кладёт свою ладонь на бедро младшего, шлёпая по нему без особого подтекста, просто так, якобы из-за удачной шутки; и каждый раз старший отворачивается, потому что, похоже, скрытый умысел был, но это уж его личное дело, с которым Юнги справится в ближайшие двадцать четыре часа.