Крутые последствия, блин...

Глаза упорно не желали разлепляться - пробивающийся сквозь них свет вызывал глухую боль в затылке. Мерзкий вопль будильника штопором ввинчивался в уши. Хотелось взять кольцо Облака, зажеть его... или вообще натравить на мерзкую железяку Велиоцерапторов. Но встать всё-таки придётся - судя по всему, Блюбелл уже начинает просыпаться, а её вопли спросонья - даже хуже, чем трёклятый будильник. Кикё сел на кровати. Вернее, попытался сесть. Тело было будто ватным, а мигрень только усилилась, распространившись и на виски. Во рту стояло премерзкое ощущение. Казалось, что там переночевал табун помойных котов и к утру благополучно сдох. - Ох ты ж... Тваю... - начал было Облако и резко осёкся. Конечно, во времена бурной младости, когда Кикё посещал школу, он отлично изучил два непредусмотренных школьной программой языка: итальянский нецензурный и английский неприличный. В более зрелом возрасте также были изучены три фразы из русского матерного, за что его втихомолку очень уважали. Но, став Погребальным Венком и получив на руки двоих не самых адекватных детей, он резко перестал употреблять непечатаные ругательства, произнося их исключительно мысленно. Но сегодня как никогда хотелось заковыристо матернуться... Громко, с чувством, с толком, с расстановкой. Так, чтобы уши в трубочки у других сворачивались. И, может быть, даже и по-русски. Очень уж фигово ему было сейчас. Совсем как после выпускного... Хотя нет. Ещё хуже. Потому что вчера он не пил... Пошатываясь, как квалифицированный алконавт, Облако встал и, одевшись в повседневную одежду, остановился посреди комнаты, которая весело качалась, как на качелях. - Эй, Кикё! - окликнул его чей-то вроде бы знакомый голос. Тот сфокусировал взгляд. И испуганно икнул. В дверях застенчиво мялся Торикобуто. После того, как его привели в адекватное состояние, он чувствовал себя крайне виноватым. Не перед Дейзи - иллюзионист искренне считал, что небольшое сотрясение мозга тому не помешает. Если там вообще есть чему сотрясаться. И не перед Закуро - лентяю всё равно всё, что было, уже пофигу. И даже не перед Бьякураном - всё равно тому то потрясение только на пользу пошло... Туман переживал из-за Кикё, которого, судя по всему, капитально прихлопнуло иллюзией. Ибо на следующее утро капитан Венков проснулся какой-то подозрительно бледненький. Сначала он явно хотел набить морду причине его сна, наполненного кошмарами на тему пафосных рыжих парней в чёрных плащах и с чёрными катанами, голубоволосого человека-котэ с дыркой в пузе, долговязой шестирукой ложки с дыркой вместо мозгов и крайне сисястой девицы с зелёными волосами, периодически переходящей то в стадию рогатого кентавра, то в стадию сопливой девчонки. А когда за завтраком Облако сообразил, про что был его сон и сопоставил факты про "Нелл", превращающуюся в ребёнка... Его чёрной аурой и жаждой убийства одного придурка впечатлился даже Закуро. И немудрено. По чистоте этой смертоносной энергии Кикё был на уровне взбешенного Хибари. Поэтому неудивительно, что спустя доли секунды, пока им не вымыли все улицы Намимори, туманник усердно бился головой об пол, вымаливая прощение. И - вторично за 5 минут! - вновь был побит один из негласных рекордов, который ранее уверенно держал Хранитель Урагана десятого поколения Вонголы Гокудера Хаято. Кикё моментально остыл, глядя на такое усердие. И даже позволил набившему на свой чуть ли не титаново-алмазный лоб шишку Торикобуто сесть за стол и поесть... Но с тех самых пор Кикё и ходил какой-то сам на себя не похожий. Он перестал пить кофе по утрам, мотивируя этот факт тем, что у этого сорта преотвратный запах. Был каким-то сонным, рассеянным... И один раз он даже вышел из комнаты, не накрасившись, без серег и с причёской-узлом. Закуро тогда, помнится, настолько впечатлился, что даже встал с дивана и пошёл проверять, нет ли где ещё одной кучи подожжённой конопли. В общем, Тори-тяна пинала совесть. И из-за этого он стал ходить за Облаком тенью, помогая во всём. И, по сути, сам того не замечая, он становился этаким Гокудерой Мельфиоровского разлива... И вот сегодня утром бирюзововолосый был вообще никакущим на вид. Если раньше окрас его кожи колебался от благородного матового до снежно-белого, то сегодня... как бы это сказать... короче, цвет кожи Кикё был примерно в той же гамме, что и волосы. И ОН БЫЛ НЕ РАСЧЁСАН! Что ещё может быть ужаснее? Как оказалось, может. Венки это поняли, когда, спустя полчаса собрались на завтрак. И всё было бы ничего, если бы вместо стандартного набора - жареного мяса с гарниром и кофе - на тарелке Облака было обнаружено... нечто. Сие нечто на первый взгляд напоминало овсянку, но из этих самых овсяночных недр торчало нечто, подозрительно напоминавшее рыбий хвост, что было ну очень странным явлением, так как раньше Кикё рыбу не переносил практически ни в каком виде. А сверху сие блюдо было украшено листиками салатика. Глядя на то, с каким аппетитом уминает всё это дело Облачный Хранитель, остальные Венки некультурно офигевали. Блюбелл, как-то нервно позеленев, быстро отодвинула свою тарелку и вылетела из столовой. - Эм... Кикё! - нерешительно окликнул его Торикобуто. - Что такое? - невозмутимо отозвался бирюзововолосый. - Ты уверен... что то, чем ты завтракаешь... эм... съедобно? - Почему бы и нет? - удивился Облако. - Это же очень вкусно! Вот только если б ещё горчичка была... Закуро, Дейзи и Торикобуто тревожно переглянулись. В их головах пронеслась одна и та же мысль "С Кикё точно что-то не то!".