Аперитив

Дмитрий проснулся поздно утром. Он нехотя открыл глаза и уставился в белый потолок. Шторы были плотно задернуты, и томный свет просачивался в комнату лишь мелкими проблесками. Агент ощутил общую слабость и решил полежать еще несколько минут, пока к нему не вернутся силы, чтобы подняться с кровати. Не успел он сомкнуть глаз, как мозг заставил его встрепенуться и сбросить одеяло на пол. В отеле при казино потолок был кофейного цвета. Он сел и, обхватив ноги обеими руками, принялся рассматривать комнату. Это был типичный номер отеля среднего класса с телевизором, душем и большой двухместной кроватью. Его вещи беспорядочно лежали на кресле у кофейного столика, на который был брошен и его личный пистолет. Дмитрий наконец-то поднялся с кровати, подошел к столику и, схватив в руки оружие, проверил количество патронов. Не хватало ровно трёх. Это было как минимум абсурдно, поскольку 007 не припоминал, чтобы вчера он пользовался своим пистолетом, но что было более интересно, он в принципе не помнил абсолютно ничего касаемо вчерашнего вечера. Его сознание останавливалось на стакане джин-тоника и ключах от автомобиля в руках Дженсена Эклза. Все, что было дальше, провалилось в глубокую канаву забвения. У Дмитрия была лишь одна версия: во время миссии что-то произошло, в результате чего она провалилась либо закончилась не так, как предполагали кураторы МИ-6. Видимо, 007 если и не был основной причиной такого поворота событий, то в любом случае принимал в нем участие явно не без потерь. Он взял в руки несколько брошюр и рекламных листовок, лежащих стопкой на тумбочке у кровати. "Приятного отдыха в отеле Millennium!", гласила одна из них. Крашник обратил внимание на карту: ближайшая станция метро "Knightsbridge" находилась у самого Гайд-парка. Это был все еще район Сити. В брошюре упоминался китайский ресторан на первом этаже гостиницы, где Дмитрий принял решение плотно позавтракать после бодрящего душа. Часы показывали 9:34 утра. В это время все жители Лондона давным-давно копошились в своих офисах. "Пора бы и мне вернуться в свой", – подумал агент, переключая кран с горячей воды на холодную. Позавтракав красным рисом с овощами, 007 выпил еще две порции крепкого «американо» с тостами и вернулся в номер забрать свой пиджак. На голове у него творился беспорядок, а белая рубашка была такой мятой, словно ее вынули из шкафа, где она валялась несколько месяцев без присмотра. Но его мягкий взгляд и уставшие блеклые глаза придавали этим мелочам безобидный вид, и он походил на потерянного туриста, который несколько дней добирался в Лондон на автобусе и был наконец-то рад остановиться на ночлег в гостинице. Именно такое впечатление сложилось у ресепшиониста, к которому Дмитрий подошел, чтобы расплатиться за номер. – Доброе утро, – доброжелательно поприветствовал Крашник работника. Мужчина был среднего возраста, немного полный, с узкими яркими глазами. Он читал что-то на экране компьютера с упорной пылкостью. Чрезмерная преданность ресепшиониста к своему делу вызвала у Дмитрия улыбку. Она придала небрежному образу агента еще больше юношеской невинности. – Доброе утро, сэр, – учтиво ответил мужчина. – Чем могу вам помочь? – Я хотел бы расплатиться за номер. Комната 312. – Агент достал свою кредитную карточку. Он подозревал, что МИ-6 могло уже оплатить его проживание, или же агент, доставивший его сюда, воспользовался карточкой с общими активами. Наслаждаясь утренним кофе, он решил, что непременно попал в гостиницу по распоряжению М, которая не любила церемониться с подопечными и, скорее всего, попросила забросить его в ближайший отель. Ему не терпелось узнать, что же все-таки произошло ночью. Дмитрий собирался поехать напрямую в офис британской разведки, как только закроет вопрос с оплатой номера. – Одну минуту, сэр, – обратился к агенту мужчина, открывая какие-то вкладки и просматривая списки на экране. – За этот номер уже уплатили. Дмитрий не ошибся в своих догадках и отдал ресепшионисту карточку от номера. Он уже хотел было попрощаться, но его внутреннее любопытство не давало ему покоя. – Извините, могу ли я узнать номер кредитки, которой расплачивались? – беспристрастно спросил Крашник, словно это была последняя вещь в мире, которая его волновала. – Конечно, сэр. В отчете написано, что... А вы точно расплачивались кредитной картой, мистер Эклз? Здесь указано, что вы заплатили двести двадцать фунтов наличными с учетом завтрака в нашем ресторане. 007 не смог совладать с собой, и на его лице проявились глубокое недоумение и растерянность. Это был взгляд некурящего человека, которому безразлично объявляют о том, что у него рак легких. Ресепшиониста, у которого все рабочие дни проходили уныло, как по расписанию, эта ситуация, кажется, забавляла. Он еще раз весело бросил взгляд на свои записи, потом на Дмитрия, осмотрел его с ног до головы, не упуская из виду его неопрятный наряд, и невольно рассмеялся, пытаясь что-то сказать, но смех сразил его наповал, и он никак не мог сдержаться. – Простите, сэр. Что же вы сразу не представились, – с усмешкой обратился мужчина к агенту. – Вы, должно быть, мистер Коллинз. Подозреваю, вы ничего не помните о вчерашнем вечере. Позвольте мне объяснить. Крашник, пребывая в еще большем смятении, которое невольно сменилось заинтересованностью, молча кивнул и принялся слушать рассказ. – Меня зовут Джордж Ли. Моя смена начинается в полночь и заканчивается в двенадцать часов дня. Сегодня ночью я, как и всегда, сидел за своим рабочим местом и читал "Хороший год" Питера Мейла. К нам редко заселяются в столь поздний час, поэтому я в большинстве случаев всю ночь напролет читаю романы, оставленные моей коллегой, мисс Уинслет, которая работает во вторую смену. Время близилось к двум часам ночи, когда в фойе завалился русый мужчина, неся еще кого-то буквально у себя на спине. Я хотел сразу же его прогнать, но он был одет прилично, если не сказать роскошно, и держался ровно. Он бережно посадил своего лишенного чувств спутника в одно из кресел и направился ко мне. Его речь была приятной и разборчивой: "Доброй ночи, сэр, – поздоровался он со мной. – У моего друга завтра очень важный день, так что сегодня мы с ним вволю нагулялись в честь окончания его свободы. Видимо, последняя водка с мартини была явно лишней. Вы не возражаете, если я сниму для него номер на одну ночь? Я бы завез его к себе домой, вот только я живу на окраине города, а Мише нужно хорошенько отдохнуть перед свадьбой. Ему завтра еще клятву произносить. Он человек приличный, думаю, номер разносить не станет". По правилам, в отеле не могут останавливаться люди, неспособные контролировать свои действия, но ваш друг произвел на меня хорошее впечатление и убедил меня в том, что вы порядочный человек. Вы должны ему двести двадцать фунтов и всю вашу признательность, мистер Коллинз. – Что правда, то правда, – ответил Крашник, ухмыляясь. – За его благородство и природное очарование его давно уже к рыцарям пора приписать. Мужчины засмеялись. Дмитрий бросил беглый взгляд на огромные часы, висевшие на стене, поблагодарил мистера Ли и удалился, ссылаясь на важные приготовления к торжеству. Он на ходу разблокировал телефон и зашел на свою электронную почту. Услышанное от ресепшиониста заставило его собраться и немедленно во всем разобраться. В почтовом ящике (обычными сообщениями агенты не пользовались в целях безопасности) висело два непрочитанных сообщения от М: первое было отправлено в 00:34 ночи , второе – в 7:02 утра. 007 прочел содержание первого сообщения: "Крашник, где вас, черт возьми, носит? Сначала пропали вы, а потом и Эклза за собой утащили. Двое наших агентов погибли от пулевых ранений, нанесенных вашим пистолетом. Это дело уже появилось на первых страницах The Times и The Guardian. Либо придумайте себе достойное объяснение, либо не возвращайтесь, 007." Второе сообщение было кратким: "Ваш автомобиль все еще у казино. Мы не стали его взламывать, шуму было и так достаточно". Дмитрий стоял у края тротуара, размышляя над планом своих действий. Придумать объяснение, когда у тебя в голове прошлось цунами и утащило все воспоминания в бурные воды океана, будет непросто. – Такси! – крикнул агент, выпрямляя руку вверх с целью поймать черный кэб, проезжающий мимо него. Водитель нажал на тормоза до упора и резко остановился у самого бордюра. Не прошло и секунды, как Крашник занял место в салоне кэба на заднем сидении. – Лондонский мост, – отрезал он водителю. – И поторапливайтесь. Мужчина за рулем лишь сплюнул в окно и ударил по педалям газа. "Ох уж эти туристы. Мало того, что невежливые, так еще и вечно куда-то спешат", – подумал он с недовольством, поглядывая на Дмитрия в зеркало заднего вида. * * * От моста Дмитрий пешком добрался до казино и поехал в МИ-6 на своем автомобиле. Погода стояла чудесная. Тучи рассеивались, пропуская в мир большое лучистое солнце, и вновь клубились, пароходами рассекая сизый небосвод. Когда агент проехал через тоннель к бункеру, ему сообщили, что его давно уже ждут. Коридоры пустовали, одинокие люди сидели за столами, с головой окунувшись в экраны компьютеров. Белые ватманы висели нетронутыми на чертежных досках. Казалось, здесь все поблекло, особенно на контрасте с сентябрьским Лондоном. Только вид из окна в кабинете М радовал глаз и подстрекал сейчас же сбежать из этой темной берлоги подальше, в глубины высотных домов, в которых отчетливо отбивалось солнце, наполняя желтизной фасады и окна. — Вы так и будете наслаждаться видом из окна, Дмитрий? — первое, что сказала ему М. Он задержался взглядом на шпилях собора Святого Павла, а потом спокойно посмотрел ей в глаза. — Я зашел в штабную лабораторию и сдал анализы. Вот результаты, — Крашник протянул ей несколько листов бумаги формата А4, скрепленных между собой степлером. Внизу каждой страницы стояли печати и коды, значение которых было известно разве что самому медэксперту. М быстро пробежала глазами по тексту, пролистала бумаги и бросила их на стол с явным недовольством. — Дигиталин? — раздраженно прикрикнула она. — Почему вы сразу не сообщили, что этот ублюдок отравил вас? — Я находился при смерти в реанимации. В следующий раз обязательно вам позвоню прямиком из кареты скорой помощи. — Что диагностировали врачи? — безразлично отреагировала на саркастические замечания агента женщина. — Крупноочаговый инфаркт миокарда острейшего периода. — Вам делали… — М запнулась на полуслове. Хирургия всегда наводила на нее легкий озноб, который она не умела скрывать. — Открытый массаж сердца? — Нет. Отделался несколькими ударами дефибриллятора. — Как все произошло? — Мне стало плохо в одном из коридоров отеля, когда я возвращался в свой номер перед турниром, — на ходу придумывал Дмитрий. — Ко мне подбежала молодая девушка из персонала, она вызвала скорую и пыталась сделать непрямой массаж сердца. После я потерял сознание. — Что вы пили? — в своей голове М уже построила несколько теорий и пыталась подкрепить их фактами. — Хотя нет, не отвечайте. Я и так знаю, что вы пили. 007 улыбнулся. Порой его босс была несносной и своей гордостью могла вызывать отвращение у таких же чистокровных упрямцев, как она сама, но за этими качествами скрывалось умное и пылкое сердце, которое дано не каждому. Она имела склонность находить индивидуальный подход к своим подопечным, запоминала их привычки и недостатки, что хорошо отражалось на ее общении с агентами. — Что случилось после того, как я пропал? — поинтересовался Дмитрий, вернувшись к созерцанию городского пейзажа за окном. — С возобновлением игры вас ждали десять минут, после чего Эклз вызвался вас найти и больше так и не вернулся. Двое наших агентов проследили за ним до вашего номера и собирались, в случае чего, перехватить его в коридоре. Мы нашли их уже мертвыми. Пули, извлеченные из тел жертв, идентичны пулям вашего пистолета. — Вы думаете, мой пистолет единственный в мире калибра девять на двадцать один IMI? — сдерзил в ответ Дмитрий. — Я не имею к этому никакого отношения. Крашник поставил на край стола вышеупомянутое оружие с целью доказать свою непричастность. Высокомерие М сыграло ему на руку. Она не стала проверять количество патронов и больше не упрекала его по этому поводу, но в ее глазах читалась внутренняя борьба. С одной стороны, как человек рациональный, она должна была удостовериться в правдивости слов агента, но с другой стороны, ей не хотелось опускаться до таких крайностей. М всегда считала, что она выбрала для этой работы лучших из лучших, тех, кому не потребуется повторная проверка, и было бы крайне низко усомниться в собственном выборе. Вы, как читатель, что уже некоторое время знаком с персонажем, должно быть, подметили, что гордыня, присущая этой героине, по истине пагубно влияла на ее приоритеты, и я соглашусь с вами. Увы, М довольно часто предпочитала собственное «я» объективности, что, вполне возможно, однажды может ее погубить. — Дело Эклза временно заморожено, — сказала босс после долгой паузы. — В любом случае, ему придется на недельку-вторую залечь на дно после всего, что случилось. Думаю, со временем мы возвратимся к этому нерешенному вопросу. Меня лишь одно волнует: неужели он настолько опрометчив, что решил убить вас из-за своего автомобиля? Этот излишне легкомысленный и неосторожный поступок совершенно несвойствен его натуре. Он, возможно, любит властвовать над чужими судьбами и доказывать им свое превосходство, но, спешу заметить, за всю его грязную биографию не было ни одного случая, чтобы его действия привели к чьей-либо смерти. Эклз лишал людей огромных капиталов, титулов, репутации и дохода, он ссорил династии и возводил словесные замки на сплетнях, но он ни разу не покушался на жизнь. У него не могло быть другого мотива? — Могу лишь предположить, что он каким-либо образом узнал мои карты, и моя комбинация оказалась лучше его. Это восемьдесят семь миллионов фунтов без ставок ривера. Достаточно, чтобы убить человека? — Вполне, но не для Дженсена Эклза. На лице Дмитрия отразилась усталость и желание поскорее оставить все это в прошлом. Весь этот шум, неугомонная толпа в шелковых платьях, блефующие соперники и взмахи саблями для шампанского утомили его, выжали из него все соки. При постоянном найти-убить-забрать режиме работы такой непривычный вид деятельности и столько публичного внимания к его персоне заставили Крашника немного понервничать. Он успел заскучать по своей рутине. Больше всего агенту 007 хотелось бы улететь на какие-нибудь богом забытые острова и ловить местных контрабандистов, попивая ром в дешевых барах, где «пахнет липкой самбукой и табаком». Должно быть, этот пустой взгляд импульсами передавался по комнате, так как вечно ко всему равнодушная М заметила, что Дмитрий неважно себя чувствует. –Так и быть, 007. Я даю вам два дня отгула, после чего вы первым же утренним рейсом в среду вылетаете в Шанхай. Помните нашу старую знакомую, Су Линь Яо? — Ту, что последние несколько лет работает под прикрытием в подпольных орденах Северной Кореи? — Верно, — ответила М, про себя радуясь, что у Крашника хорошая память. — Полгода назад она сообщила, что с июля переедет в Пекин, где будет заниматься нелегальными английскими иммигрантами. Вчера от нее пришло письмо. Она допускает, что вышла на Марка Пеллегрино. — Разве в отчетах не указана дата и точное место его смерти? — Указана, но мы склонны считать, что он инсценировал свою смерть. — Он прострелил себе голову. Разве это можно как-либо подстроить? — Вам предоставлена прекрасная возможность это выяснить, агент Крашник. * * * Как и предполагалось, в среду, рано утром, когда только начинали гаснуть звезды и первый туман оседал на крышах городских высоток, Дмитрий стоял в очереди аэропорта Хитроу, сжимая в ладони билет на рейс Лондон-Шанхай. Багажа у него не было, только ручная кладь, в которой лежало два комплекта одежды и грязная рубашка. Какая-то дама, боясь опоздать на свой самолет, случайно выбила у Крашника из рук бумажный стаканчик, и кофе горячими брызгами полетел ему на одежду. В спешке она бросила несколько слов по-испански и возобновила поиски нужного ей терминала. Очередь сокращалась, и через полчаса Дмитрий стоял у паспортного стола. Молодая девушка радостно его поприветствовала и задала несколько личных вопросов, отвечать на которые абсолютно не было настроения. Кажется, он ответил, что летит навестить свою тетушку в провинции. Впрочем, девушке было все равно, ей лишь хотелось казаться вежливой. В самолете было душно. Десять часов невыносимого перелета, во время которого все мысли агента отталкивались от Дженсена Эклза и заканчивались номером отеля Millennium. Три дня отдыха, которые Дмитрий должен был провести с пользой для себя, он ломал голову над тем, что же все-таки случилось и почему он оказался пострадавшим. В итоге, так и не выстроив последовательность действий, он забросил это безрезультатное дело и приступил к работе. За день до вылета 007 встретился с Эр. На этот раз они побывали в кофейне, которая славилась своими по истине большими порциями кенийского кофе. Дмитрию еще не приходилось вливать в себя такую огромную чашку капучино. Эр поведал ему о приключениях Су Линь Яо во время побега из Северной Кореи и сообщил, что кураторы МИ-6 направили все свои силы на поимку Эклза. Только вот Крашник не знал, радоваться по этому поводу или грустить. Мозг ржавел от недостатка важной информации, которая разъедала его. Миссия в Шанхае прошла успешно. Спустя несколько дней поисков, проверки адресов и имен, благодаря информации, которую предоставила его коллега, Дмитрий вышел на небольшую террористическую организацию и сумел получить приглашение на имя Миши Коллинза на их закрытый вечер. Там он и встретил Марка Пеллегрино, который обсуждал со своими новыми друзьями предстоящий аукцион, который должен был состояться в Лондоне в начале октября. Дмитрий узнал имя, которым тот представился в кругу китайских контрабандистов, и проследил за ним до его квартиры. Через два дня «Бруно Кеннета» задержали в аэропорту Шанхая. По возвращению в Лондон мысли Крашника немного развеялись. Он редко вспоминал о турнире в покер, разве что думал о машине, которую Дженсен честно ему проиграл. В воскресное утро агент заехал на работу для сдачи отчета по последней миссии. Он побеседовал с некоторыми коллегами, заглянул в офис Эр, чтобы посмотреть на новую систему безопасности, которую устанавливали на компьютерных системах и, прихватив чашку эрл грея с молоком, поспешил в отдел отчетов и документов. Это была обычная процедура после каждой поездки: нужно всего лишь указать имена людей, с которыми ты пересекался во время работы, поведать об избранной тактике и рассказать обо всех недочетах, которые появлялись по мере исполнения задания. Казалось бы, такое поверхностное описание без детализации не могло принести большой пользы, но на самом деле оно очень помогало кураторам в дальнейшей планировке миссий и распределении их между агентами разведки. Со стороны отчет походил на интервью: какой-нибудь дилетант, который в будущем очень надеялся пробиться в кураторы, задавал вопросы и коротко записывал на бумаге ответы, сортируя их от менее важных до значимых. Потом он вносил данные в компьютер и добавлял их в разные архивы. Информация о незакрытых делах обычно имелась и в бумажном виде. Одна из таких папок сейчас лежала на столе и отвлекала Дмитрия от его увлекательного рассказа о стеклянных лифтах в одном из шанхайских небоскребов. Это было дело на Дженсена Эклза. «Значит, его все еще ищут», — подумал Крашник. Агенты с двумя нулями пользовались большим авторитетом среди начинающих, да и в принципе среди всех людей, что работали в МИ-6. Как упоминалось ранее, количество нулей — это то, чем можно козырнуть, как военнослужащий эполетами, поэтому доступ к документам 007 получил без каких-либо возражений со стороны молодого сотрудника, более того, он оставил Крашника одного и пошел завтракать, ссылаясь на то, что у него с утра не было и крошки во рту. Дмитрий был ему премного благодарен, хотя при других обстоятельствах счел бы этот необдуманный поступок недостойным. При всем уважении к агенту, парень должен был уточнить намерения Крашника и не имел права оставлять архивы без присмотра. В бумагах на Эклза в основном числились показания самого Дмитрия, но кроме этого имелась и часть информации о личной жизни известного манипулятора. Среди тонн ненужного буквенного сукна 007 пытался найти что-то, от чего можно оттолкнуться. Его заинтересовали показания одной девушки, которая утверждала, что Дженсена часто видели в элитном баре Skylounge, где он появлялся в компании женщины, а иногда и мужчины, а потом непременно снимал частную комнату, где и проводил вечер. Сегодня было воскресенье — идеальный день для вечерних прогулок и поедания лазаньи в итальянском кафе у Темзы. Но когда наступала ночь и загорались огни, людей на улице становилось все меньше. Они исчезали там, где играла громкая музыка, звенел лед в бокалах и подавали настоящую мексиканскую текилу. Бар Skylounge был хорошо знаком Дмитрию. Оттуда открывался завораживающий вид на Лондонский мост. Крашник не надеялся встретить Дженсена. Он отправился в бар ближе к вечеру, часов в шесть. Людей почти не было, только женщины сидели небольшими компаниями за столиками у окна и предавались сплетням, попивая красный сухарь. Тем не менее, Дмитрий не искал толпы и моря желающих дать ему показания. Он лишь поговорил с барменом, показал ему фотографию Дженсена и оставил свой номер на случай, если тот придет в Skylounge. Надежды у него оставалось немного, и, как оказалось позже, зря. Дженсен заявился в бар поздно вечером, когда народу пришло значительно больше. Дмитрий не встретил его лично, но это, наверное, только сыграло агенту на руку. Бармен, конечно же, не спешил звонить — Эклз был его постоянным клиентом на протяжении многих лет и любил рассказывать ему о всем, что происходило в городе. Он налил Дженсену бокал темного баварского пива с густой, как взбитые сливки, пенкой и поведал ему историю о подозрительном парне, который приходил в бар несколькими часами ранее. — Мужчина, среднего роста, волосы каштановые, немного взлохмаченные, и глаза такие… — Синие, — закончил вместо бармена Эклз. — Я знаю, о ком идет речь. Говоришь, он оставил тебе номер телефона? — Да. Вот, — мужчина протянул мятый, запятнанный кофе билет на самолет. — Он представился Мишей Коллинзом и просил позвонить, если ты объявишься. Дженсен посмотрел на ряд цифр, смазано написанных простым карандашом под датой перелета. — Я возьму это, ты не против? — Пожалуйста, я и так не собирался ничего ему говорить. Этот кретин явно работает на какую-нибудь спецслужбу. — Боюсь, это мой старый знакомый. Надо бы с ним повидаться. После нескольких бокалов дорогого пшеничного пива и истории о неуклюжей официантке, которая подавала Дженсену ужин в ресторане «Женева», наш вечерний гость, ссылаясь на важную встречу, покинул бар. Он удивился чрезмерно длинной очереди у входа. Skylounge хоть и пользовался авторитетом среди такого рода заведений, но здесь всегда находился один-другой свободный столик. Эклз забрал в гардеробе свое серое твидовое пальто и вышел на улицу. Оживление в толпе увеличивалось с каждой минутой. В небе яростно искрили молнии, начиналась затяжная гроза. * * * Стрелка на циферблате Биг-Бена перевалила за одиннадцать. Ледяной ливень в начале сентября не прекращался и промывал до костей. Дрожащими от холода пальцами Дмитрий, окутанный пеленой из сигаретного дыма, нащупывал в темноте коридора скважину замка. Этот осенний вечер он провел в своем любимом ресторане на пересечении улиц Оксфорд-Стрит и Нью-Бонд-Стрит. Залы были переполнены людьми, официанты сновали туда сюда с чайниками горячего карамельного чая и бутылками черной итальянской самбуки. Место нашлось только в помещении для курящих, где Крашник насладился несколькими бокалами теплого портвейна и сочным говяжьим стейком средней прожарки. И вот сейчас он стоял и, как последний алкоголик, не мог открыть дверь: ключ противился и не хотел прокручиваться в нужном направлении. Наконец, что-то внутри замка щелкнуло и Дмитрий вошел домой. В помещении непривычно пахло дымом… от гондурасских сигар. 007 стащил с себя мокрую от дождя куртку и вдохнул ее аромат. Только никотин, ничего общего с табаком. Агент нажал на выключатель, и в квартире появился приятный тусклый свет. В одном из кресел у камина, со стаканом виски сидел Эклз и покуривал сигару: — Springbank 86-го? Мне нравится, — сказал он так, словно обращался к виски, а не к хозяину дома. — Сильно промок? — Есть немного, — холодно ответил Крашник. Вся эта ситуация его забавляла, учитывая то, что они с Дженсеном едва ли были знакомы. Но вместо того, чтобы возмущаться и что-либо предпринимать, Дмитрий решил для начала переодеться в сухое и растопить камин: разговор предстоял долгий. Надев один из своих теплых свитеров и темное-синие пижамные штаны, он налил себе немного виски и сел напротив нежданного гостя. — А тебе идет, почему всегда так не ходишь? — с доброй ухмылкой спросил Дженсен. — В пижаме далеко не убежишь, — уже более приветливо вступил в разговор 007, поуютнее поджав под себя ноги. Он выглядел очень по-домашнему, и только стакан в руке напоминал того персонажа, о котором, собственно, и ведется это повествование. — Смотря в какой пижаме, — уточнил Эклз и стал наблюдать за тем, как горят в камине дрова. За этим последовала небольшая пауза. Дмитрий смотрел на Дженсена, на мокрый воротник его серой рубашки, на серебряное кольцо на указательном пальце, на контур артерии на тонком запястье. А Дженсен смотрел на огонь. У него в груди разливалось тепло. — Что случилось той ночью? — спросил Крашник. Вопрос был задан с такой аккуратностью, словно речь шла о том, когда начался ливень. — Может, ты сначала скажешь мне, как тебя зовут, а, Миш? Дженсен уловил взгляд «о чем ты» и улыбнулся. — Да ладно, ты думаешь, я за эту неделю не успел накопать информацию о тебе? Мне с самого начала было известно, что там окажутся ваши агенты. Скажи своему куратору, пусть в следующий раз выберет имя по правдоподобней. Миша Коллинз. — Эклз налил себе еще алкоголя и уставился на Дмитрия в ожидании ответа. Крашник медлил. — Сначала ты расскажешь мне, что случилось и какого от тебя нужно британской разведке, вот тогда и поговорим о моем имени. — Пытаешься манипулировать мной? — безразлично бросил Дженсен и совершил какой-то странный маневр в кресле, который другие писатели непременно описали бы как «устроился поудобнее». — Ладно. Быть по-твоему. Имена в рассказе опускаются. Все началось в Ливерпуле. В конце июля там состоялась закрытая вечеринка в честь дня рождения одного из министров. Меня пригласил его брат, один из лучших хирургов Ливерпуля. Собственно, он и составлял список гостей. На вечеринке я познакомился с женщиной, как выяснилось позже, она была замужем, но давно не питала чувств к своему супругу. Наша санта-барбара длилась относительно недолго. Она была молода и глупа, поэтому мне легко удалось найти информацию о ее муже и выяснить, что он за человек. На одной из наших встреч у нее дома я раздобыл очень важные документы, касающиеся смерти британской принцессы во Франции. Ни для кого не секрет, что в этом была замешана британская разведка, якобы нанятая королевой Елизаветой. В этом есть доля правды. Группировка людей, получивших это задание, состояла из пяти человек: трое из британского спецназа, остальные были агентами МИ-6. К сожалению, в письме, которое я прочел, не было указано имен. Я вышел на отправителя, одно приближенное к королеве лицо, и пытался угрозами выудить у него нужную информацию, но он сумел достойно мне ответить, и среди кругов высшего общества пошли слухи, будто бы мне известны имена участников данной операции. Вот тогда-то МИ-6 принялась выслеживать меня с целью предотвратить катастрофу падения английской общественной идиллии. С каждым новым словом Дмитрий моргал все меньше и пил все больше виски. — Я устроил покер-турнир, не сомневаясь в том, что вы воспользуетесь этой возможностью и пришлете своих агентов, — продолжал Дженсен. — Я был уверен, что те двое записались в добровольцы на эту миссию и поджидали удобного момента, чтобы меня устранить. Мои люди делали все, чтобы добраться до них раньше. Я составил список агентов, которые работали в разведке на момент совершения убийства принцессы. Из тех, что прибыли в казино, трое числились в этом списке. Когда я увидел тебя, выходящего из роскошного Астон Мартина, у меня в голове и мысли не было, что ты работаешь с ними. Не в обиду, конечно. Я принял во внимание необычное имя, которым ты представился, а когда заметил, что ни один из ранее перечисленных агентов не играл в покер, и вовсе заинтересовался твоей персоной. Впрочем, я не особо волновался, так как считал, что ты не причастен к событиям во Франции. Потом мы сыграли хедс-ап, ты честно выиграл мою любимую тачку, чего я тебе до сих пор не простил, и мы толковали с тобой о турнире. Когда ты не вернулся на ривер, я почувствовал, что случилось что-то неладное. На ресепшне мне сказали номер твоей комнаты, и я без раздумий отправился туда. Никакой реакции на стук не последовало, и я вышиб ногой дверь. Ты лежал на полу. У тебя останавливалось сердце. — Дигиталин, — вырвалось у Дмитрия. — Он самый. Я сделал тебе непрямой массаж сердца и искусственное дыхание, но это не спасало ситуацию. Я хотел вызвать скорую, но из-за пробок она бы ехала целую вечность, поэтому пришлось тащить тебя к выходу — у меня в машине был электрошокер — несколько разрядов могли бы активировать биение сердца. Когда я притащил тебя к лифту, из-за угла появились двое агентов и открыли огонь. Пока я нашел у тебя в кармане пистолет и понял, что он стреляет только в твоей руке, можно было несколько раз умереть. Видел бы ты, как я, сжимая твою ладонь, целился в этих идиотов и пытался нажать твоими пальцами на курок. Со стороны это, наверное, выглядело так, будто я боюсь замарать руки. Мужчины засмеялись. На долю секунды Дмитрий постыдился того, что ему плевать на гибель двоих людей, а тем более его коллег, но при таких обстоятельствах другого выхода не было. — После этого я кое-как донес тебя до машины и воспользовался электрошокером. Вначале ничего не получалось, но когда я добавил массаж сердца, пульс понемногу участился. Когда я убедился в том, что с тобой все в порядке, решил, что бессознательного тебя нужно куда-то отвезти. Отель идеально подошёл. Так ты и оказался в Millennium. 007 сосредоточенно смотрел на Эклза, обдумывая и сопоставляя детали рассказа со своими воспоминаниями. — Я вот только одного не пойму. Если ты не желал мне зла, тогда кто и когда меня отравил? У кого могли быть мотивы? — растерянно обратился к Дженсену Дмитрий. — Помнишь ты или нет, после игры вдвоем, перед возобновлением турнира, я предложил выпить. Нам принесли джин-тоник и водку с мартини. Ты отказался пить свой коктейль, и я предложил поменяться. Тебя вовсе не собирались травить, это должен был быть я. Прости. Вероятно, один из тех агентов, на которых я пытался выйти, все еще жив, и он вернется, чтобы убить меня. Теперь все обрело смысл и встало на свои места. Не было больше пустых теорий, недосказанных фраз и нелогичных сравнений. После этого Дмитрий и Дженсен еще долго беседовали у камина на самые разные темы. Крашник поведал ему о миссии в Шанхае, о том, какие огромные порции капучино подают в французской кофейне возле парка, о повадках М и о своем безмятежном детстве. Дженсен весело рассказал о неуклюжей официантке, которая перепутала мидии с устрицами, а потом принесла ему чужой счет на восемьсот фунтов, о Марке Шеппарде, о поездке в Ливерпуль и о том, как долго он уговаривал ресепшиониста снять Дмитрию номер. Было почти три часа утра. Эклз собирался ехать ночевать в отель, но Дмитрий возразил и настоял на том, чтобы Дженсен остался у него дома. Он расстелил диван, пока гость принимал приятный теплый душ, и в ответ на «добрых снов» ответил довольно коротко: — Дмитрий. Дмитрий Крашник. Дженсен улыбнулся и выключил лампу. Он еще долго думал об этом вечере, наблюдая за тем, как угасают дрова в камине. А утром его уже не было, и только пара пустых стаканов от виски напоминали о том, что вчера здесь сидело двое.