Специфичная красота Катарины из Очага Харман, всегда была слишком пугающей, чтобы о ней писать стихи. Девушка была одиночкой, не смотря на то, что находилась под опекой самых сильных ведьм. Очаг заботился о ней, но это было только из-за того, что она еще не до конца овладела своей силой. Ей было тяжело прочувствовать свою магию, ведь её сердце было закрыто для всех. Законы Царства Ночи пугали её. Люди были чужими для Катарины, а Катарина была чужда для них. Вот такое вот взаимодействие. Шон Льюис даже не держал в мыслях, что поездка в Колд-Спрингс в этом году, обернётся трагедией. Лишиться родителей из-за негодной дороги. А ведь они просто хотели повеселиться на свадьбе кузины матери. Но судьба решила всё иначе. Визг шин и не ровная дорога привели к катастрофе, в которой мог погибнуть и Шон. Если бы не произошло чудо. Чудо с зелёными, как листва дуба, глазами…
***
-Катарина, если ты хочешь стать полноправной ведьмой и завладеть всеми секретами древних ведьм, нужны отчаянные тренировки. Ты понимаешь меня, дитя? — Молвила женщина преклонного возраста. Онемевшие, от долгого сидения на полу, ноги, уже давали о себе знать в форме боли, как от тысячи игл, вонзаемых под кожу. Но Кейт даже не пошевелилась, только слегка приоткрыла глаза. Длинные ресницы взметнулись вверх, как крылья птицы, давая возможность взглянуть в лицо наставницы. Урсула была пожилой дамой с пепельными волосами, которые струились по морщинистым плечам женщины, ровными прядями. Кое-где проглядывали и белые прядки, как напоминание о старости. Кстати, о возрасте. Урсула была одной из старших в Очаге, женщиной, поэтому, всегда пользовалась особым уважением среди других. — Дитя, ты слышишь меня? — вновь обратилась к ней Урсула. — Да, матушка, я вас слышу. — Едва слышно отозвалась Кейт. - И, у меня тоже есть что сказать. Урсула устремила взгляд своих серо-голубых глаз на ученицу. В её взгляде не выражалось ни одной эмоции, ни единого проблеска чувств. Кейт всегда восхищалась этой её способностью скрывать всё, о чём думаешь. Вероятно, дело в возрасте. Время научит нас всему. -Говори, Катарина. Говори всё, о чём думаешь, всё, что терзает твой юный мозг. — Вы учили нас одной мысли, матушка, — заикнулась девушка, заправляя за ухо голубую прядь волос. — Любая сила несёт за собой ответственность, а чем больше силы, тем больше ответственность. А, значит, больше людей, которые хотят заполучить эту силу. — Что ты хочешь этим сказать, Катарина — дочь Очага Харман? -Я хочу сказать, что мне достаточно той силы, что была заложена во мне еще при рождении. Я не хочу большего. Я не хочу большего. Я знаю, что с с такими, как мы, делает обилие силы. Они превращаются во всевластных, жаждущих полного подчинения, тиранов. Я не хочу становится такой. Я не хочу крови на своих руках. Урсула улыбается, опускаясь рядом с Катариной, на корточки. Ей больно делать так, но Урсула не привыкла кому-либо показывать свою боль. Жизнь научила её многому. — Дитя, ты мыслишь слишком уж по-взрослому, для своего возраста. — Мне 16. — Возраст — это всего лишь цифра, никогда не заостряй на нём особого внимания. А ещё, послушай меня. — Урсула на мгновение замолкает, переводя дух. — Я понимаю твои опасения, но все они напрасны. Ты никогда не станешь той, кого ты видишь себя в кошмарах. У тебя чистые помыслы и светлая душа, хоть ты и пытаешься скрыть это. Ты просто боишься. Боишься открыть своё сердце, поэтому не можешь до конца прочувствовать ту силу, что течёт в твоих жилах. Синевласая девочка задумалась. Надолго задумалась. Она думала о жизни, о смерти, о звездах в небе, что светят по ночам. Думала она и о людях, о их помыслах и поступках. Думала о добре и зле. О тёмном и светлом. Об измене и верности. Все эти мысли водоворотом кружили в голове Кейт, доставляя жуткую боль и постоянное неудобство. Она слишком много молчала, от того мысли и сдавливали её черепную коробку. Она молчала, предпочитая словам тихие вздохи и заламывания пальцев. Она не искала любви, не раскрывала своего сердца, не говорила лишних слов, лишь делала выводы. Тихо вздохнув, просто уходила. — А теперь, Катарина Карпентьер из Очага Харман, покажи, на что способно твоё юное сердечко. — Тихим голосом молвила Урсула, поднимаясь с пола. Кейт помогла подняться своей наставнице, после чего замерла, наблюдая за тем, что она будет делать. А, тем временем, Урсула подошла к столу, застланного алой скатертью, и взяла одна свечу. Во рту Кейт пересохло, она инстинктивно проглотила комок, и устремила взгляд на предмет в руках наставницы. — Сделай это, Катарина. — Нет, я не могу. Не хочу. — Голос медленно срывался до хрипов, глаза застилала пелена. — Ну-ну, дитя, не бойся. Ты — ведьма, моя дорогая. Тебя никто не тронет. Никто и никогда не причинит тебе боли, потому что ты — Харман. Тонкая, бледная рука Кейт судорожно вздрогнула, заносясь наверх, над ладонью наставницы. — Просто подумай о хорошем. Всё получится. Катарина прикрыла глаза, проведя раскрытой ладонью над свечой в руках Урсулы. Один, другой, третий. Секунды замедлялись, а единственное, что слышала Кейт, был тихий и уносящий душу в нирвану, голос Урсулы. Она говорила, а её голос напоминал Кейт журчащую горную реку. Катарина пыталась сосредоточиться на её голосе, на картинках, которые рисовало её подсознание. Отчасти, это получалось, но что-то, какая-то её часть не могла раскрыться и была тёмной для всего. Это как тёмная комната, куда боятся заходить дети. Но, как правило, именно там всегда кроется ответ. — Не думай, Катарина. Просто почувствуй. Почувствуй, как пламя касается твоей кожи. Но, тебе ни капельки не больно. Огонь освещает тебя, дарит свет. Прими его, откройся ему… Между пальцев Кейт и правда ощущалось то самое тепло, о котором твердила Урсула. На губах Кейт образовалось некое подобие улыбки, и она поспешила открыть глаза. На ладонях Урсулы стояла зажжённая свеча. — Неплохо, дитя. — Улыбаясь, ответила женщина. - Но, взгляни, что бы ты могла сделать, если бы открылась всем своим сердцем. Женщина подняла руку и несколько раз провела её туда-сюда над головами. Кейт следила за каждым её действием, напоминая любопытного ребёнка. В следующее мгновение комната наполнилась ярким, тёплым светом. Каждая свеча (а их было не мало) была зажжена, и их пламя приятно потрескивало, плавя воск, который стекал по белоснежному стану свечи. Кейт озиралась по сторонам, осматривая комнату, как будто впервые. -Просто думай сердцем. — Ответила Урсула, заметив реакцию девочки. — А теперь, можешь немного отдохнуть, дитя. Кейт уловила некое волнение в голосе женщины, но сочла всё на усталость. Ей и самой не помешал бы отдых. Просто немного прогуляться, взобраться на самое высокое дерево и просидеть там до самого рассвета, пока утреннее солнце не раскрасит кроны деревьев красивым светом. Синевласая уже было двинулась в стороны выхода, когда дверь с шумом открылась, уведомляя о госте. — Доброго вечера, матушка! — послышался сипловатый голос и только потом, они увидели кто это был. — Разрешите, я заберу у вас Кейт… т.е. Катарину на пару часов? Вы ведь закончили? Рыжие локоны Шейлы метались из стороны в сторону, пока она не остановилась прямо между Кейт и Урсулой. Урсула устало улыбнулась, задувая свечу в руках, а после этого ответила: — Только будьте осторожны, девочки.