***
Апрельское солнце лениво светило сквозь задернутые шторы, окрашивая всю кухню густым желтым. В разгар весны даже пение десятка птиц не заглушало ритмичное поскрипывание дивана, сбитое дыхание, мокрые звуки поцелуев и тихие стоны — мелодию молодости и влюбленности. Тонкие руки, обнимающие крепкую шею, кончик носа, скользящий по бледной коже, прямо вдоль яремной вены, шепот на ухо: «Мы осквернили нашу кухню». — Дурак, — блондин смеется и лупит шатена по плечам, веселые искорки освещают его глаза. Старший ловит его руки и счастливо улыбается, целуя их: — Тэмина бы стошнило. Дорожка из валяющихся на полу вещей и сбитых по пути предметов ясно свидетельствовала об и так очевидном: эти двое абсолютно влюблены и это, кажется, единственное, что их волнует. Это и еще осквернение всего и вся.***
Джонхен стоял на кухне и задумчиво покусывал ручку чайной ложки, хмуря брови. Она была еще горячей и немного жгла губы, но он не обращал на это внимание. «Со всем этим надо что-то делать». Наконец, оставив ложку в покое, он положил ее на стол и, поставив чашку с чаем на поднос к печенью и меду, пошел в комнату. Парень попробовал открыть дверь, не выпуская ноши из рук, но она была заперта, как это частенько случалось в последнее время. Джонг постучал, в попытке привлечь внимание, но поняв, что это бесполезно, вздохнул, набрав в легкие побольше воздуха. — Кибом, я знаю, что ты там. Открой, пожалуйста, я принес тебе чай. Ты выглядел уставшим, мед придаст тебе сил. За закрытой дверью, Ки лежал на постели и что-то читал в айфоне, заткнув уши музыкой. — Кибом… Кибом-а… Давай поговорим? Тишина в ответ, слышно только громкий шепот наушников. — Кибом, я вижу, тебя что-то беспокоит. Почему ты не говоришь мне? Я не трогал тебя, раз ты не хочешь рассказывать, но… я беспокоюсь за тебя. Я вижу, что тебе плохо. Прошу, позволь помочь тебе. Мы можем решить это вместе. Послышались скрип и шарканье удаляющихся от двери шагов. Черт, уже два месяца Кибом ходил как в воду опущенный, что, конечно, не ускользнуло от внимания Джонхена. Сложно вообще что-то упускать, когда восемьдесят процентов твоего внимания сосредоточено на одном человеке. Джонг знал, что его парень склонен к самокопанию, длительным рефлексиям и самоедству, но обычно — стоило проявить к этому внимание и немного поуговаривать — он все рассказывал, и озвученное из страшных дебрей головы становилось чем-то более простым и понятным, вполне решаемым. Но вот уже второй месяц он упрямо молчал, твердя «Все в порядке», и Джонхен давал ему время лелеять свои переживания, но все это изрядно затянулось. Они никуда не выходили вместе почти месяц. Сказывался, конечно, и плотный график, но такое ведь бывало и раньше, не влияя на их отношения. Его просто упрямо игнорировали и, судя по всему, держали за дурака. Или Кибом думал, что он может просто забить и что его состояние старшего совсем не беспокоит? Хватит с него недомолвок. Джонг просто элементарно соскучился, черт возьми! — Ким Кибом! Открывай эту чертову дверь, хватит отмалчиваться, я два месяца прикидывался слепым, но, кажется, пора это прекращать! Хватит строить из меня идиота! «Он не успокоится, да?» — блондин с непроницаемым лицом смотрел своему отражению в глаза. Когда Джонг уже вдыхал для очередной тирады, дверь тихо открылась, явив встрепанного и бледного блондина. — Ки… — Я ухожу, Джонхен. Я никогда не был счастлив с тобой, лишь терпел твои чувства. И я просто безумно устал изображать любовь, от всего этого, от твоей назойливости. Ты эгоцентрик: никого не можешь сделать счастливым; ты никого, кроме себя и своей любви, не видишь. Ты просто душишь своей «великой любовью», но что больше всего бесит — твоя уверенность, что ты все знаешь и все понимаешь, хотя ты не замечаешь очевидных вещей. Слепой дурак, — парень криво усмехнулся. — Знаешь, Джонг, ты выдумал идеального Кибома, которого просто не существует. Это утомляет. Младший подошел вплотную и наклонился к уху шатена: — Даже тот тип, которого я знал два часа, лучше тебя. С ним хотя бы не надо притворяться. Да и может он больше, чем пустой треп. Счастливо оставаться. Задержав на несколько секунд руку на плече Джонга, Кибом ушел, тихо закрыв за собой дверь квартиры. Раздался звон падающего подноса и разбивающейся посуды. Старший силился что-то сказать или просто вдохнуть, но из горла вырывались лишь сиплые, судорожные вдохи. Кажется, у него забрали дыхание.***
Осенняя ночь еще хранила остатки дневного тепла, но все же заставляла зябко ежиться, обращая теплое дыхание в мимолетные облачка пара. Джонг вполне ожидаемо не спал, для него в этой ночи было свое очарование. Когда от просмотра очередного фильма его отвлек звонок телефона, ему не нужно было смотреть на дисплей, чтобы знать, кто сейчас стоял, прислонившись спиной к стене какого-нибудь пафосного местечка, смотрел в темное ночное небо и, глупо улыбаясь, звонил ему. Джонгу стало жарко в машине, он приоткрыл окно и с удовольствие подставил лицо прохладному дыханию осени. Телефон завибрировал, и он принял звонок, щелкая по гарнитуре. — Коти-и-ик, почему так до-о-олго? Я весь заждался и замерз. Шатен не мог избавиться от улыбки, которая сама собой наползала на губы, когда он слышал этот эгьешничающий пьяный голосок. Судя по количество ласковых суффиксов, бразды правления мозг у алкоголя не отберет до утра. — Я уже почти на месте, буду через мгновение. Котик, — со смешком Джонг отключил гарнитуру. Выруливая к нужному зданию, Джонг уже издали слышал ритмичное «туц-туц-туц» и видел нужную фигурку, сидящую на тротуаре. Даже с его плохим зрением эти вещи было видно издалека. Выходя из машины, парень не в силах сдержать усмешки: видок у младшего, конечно… — Джонг-и-и, приве-е-т, как дела? А нам было так весело! Ты почему с нами не пошел? — блондин попытался встать с тротуара, но плюхнулся обратно на попу и застонал. — Потому что ты сам отказался от моей компании, — Джонхен заботливо протянул руки и поднял младшего, который тут же повис у него на шее. — Кибоми не мог так поступить, ты же его любимый х-ё-н, — последнее было сказано с придыханием на ухо, кожа за которым тут же покрылась мурашками. От Кибома веяло целым букетом ароматов: табак, кальянная смесь, пот, сладкий парфюм, алкоголь. Джонга, который алкоголь не слишком жаловал, этот запах совершенно не отвращал, скорее наоборот — даже заводил. — Да, а сейчас любимый хён повезет тебя домой, баиньки. Он же потому и любимый, правда? Бесплатная услуга трезвый водитель, — придерживая за талию неустойчивого бойфренда, Джонг вел его в сторону машины, стараясь не обращать внимания на руки, шарящие по его пояснице и теребящие ремень на джинсах. Доведя ценный груз до автомобиля и чуть не упав, усаживая его на пассажирское сиденье, Джонг наконец добрался до водительского кресла и повернул ключ в замке зажигания, еще раз удостоверившись, что они оба пристегнуты. — Ру-у, привет, Ру-у! Ру, мне так хорошо, — тыча пальцем в игрушечную таксу, лежащую на приборной панели, Ки рассказывал, как хорошо они отжигали сегодня с ребятами, рука его при этом, словно сама по себе, поглаживала соседское колено, потихоньку пробираясь все выше. Джонг на это лишь лукаво усмехался и делал вид, что коварных планов руки он в упор не видит. Рука, чувствуя свою безнаказанность, уже позвала напарницу, и вместе они решили расправиться с ремнем. Джонхен поддерживал игру и изображал, что вообще ничего не замечает, хотя это было достаточно сложно, ибо в горле уже пересыхало, а к щекам — да и не только к ним — приливала кровь. Скоcив глаза вниз, Джонг увидел, как блондин, уже расправившись с ширинкой, облизывал губы так, будто собирался есть какое-то изысканное лакомство. Понимая, что в таком состоянии машину ему не вести, старший искал глазами съезд с трассы. Все же теплые щеки и губы на твоем члене, пусть и через ткань белья, не способствуют внимательному вождению. Наконец заметив указатель «съезд через сто метров», парень съехал на обочину, чтобы увидеть поистине чудесную картину: на его бедре безмятежно спал этот пьянчужка. — Боже, Ким Кибом, только ты так можешь! Ну что с тобой делать… Ситуация была до того комична, что действительно могла произойти только с ними. Кто еще мог уснуть во время минета? Заботливо накинув на младшего свою кожаную куртку, Джонг развернул машину и поехал домой. Несмотря на облом с сексом, он чувствовал себя до неприличия счастливым.***
Легкой вибрации хватает, чтобы развеять чуткий сон Джонхена. Он открывает глаза и садится на кровати. Переворачивает мобильный, чтобы посмотреть на время — не на имя. И так ясно, кто звонит в 4:37 утра. «Давненько не случалось». Быстро одевшись, Джонг тихо выскальзывает из спальни и направляется к гаражу, позванивая ключами от любимого хёндэ. По-хорошему машину давно пора было менять, но мужчина к ней прикипел, слишком много она в себе хранила воспоминаний. Сняв машину с сигнализации, шатен вбивает в навигатор адрес, который ему любезно предоставил телефон звонившего. Джонхен любил ночные трассы Сеула, очень любил. Пустынные, прохладные, они были прекрасными спутницами размышлений. Шум ветра из приоткрытого окна, музыка. Да, Джонхен был и остается ночным жителем, даже брак не сумел на это повлиять. И вот он на месте, на улице минус, и дыхание превращается в быстро убегающие облачка пара. Кутаясь в пальто, Джонг ищет знакомый силуэт. Ссутулившись и опустив голову, Кибом курит, сидя на ограждении, конечно же, раздетый. — Пойдем в машину? — мягко спрашивает Джонг. Хоть он и говорит вполголоса, знает, что Ки слышит его. Парень не отвечает, продолжая смолить сигарету. Джонхен сжимает в ладонях его ледяную руку. Вот уж жертва моды: на улице конец ноября, даже легкий снег пошел, оседая легкой моросью на волосах, а он раздет. Первый снег в году. Все в такой же тишине Джонг снимает с себя себя шарф и накидывает на младшего. Тот докуривает, тушит сигарету и, спрятав руки в карманы, бредет к машине. Салон автомобиля встречает их теплом прогретого двигателя и тихим урчанием. Джонхен проверяет телефон и видит одно новое сообщение. Кёнми. — Черт. — Волнуется? Джонхен усмехается: — Говорит, что если я приду под утро, она все равно разбудит меня, потому что я обещал отвезти дочь в садик. — Бессердечная женщина! — А то! Они оба улыбаются и дальше едут в тишине. Притормозив у нужного дома, Джонг обходит машину, чтобы открыть дверь. Он наклоняется, чтобы помочь младшему подняться, но тот не дает ему выпрямиться, обхватывая руками за шею. Шатен замирает на секунду, потом ласково проводит рукой по жесткой шевелюре парня. — Не уходи пожалуйста, — едва-едва слышным шепотом и, кажется, совсем бы утонуло в звуках падающего снега, но за столько лет Джонхен научился слышать даже то, что не сказано. Джонг молчит в ответ и лишь гладит парня по волосам. — Кибом-а. Мне пора, — аккуратно расцепляя руки, Джонг поднимает младшего на ноги. — Заходи в гости, Кёнми передавала тебе привет и спрашивала, почему ты не заходишь. Мы будем рады тебя видеть, — сказал, глядя в глаза, задержав на секунду пальцы Кибома в ладони. — Спокойной ночи. Когда машина скрывается за поворотом, Кибом закрывает глаза и подставляет лицо падающим снежинкам. Спокойных ночей в его жизни уже давно не было. _________________________ «Милый Кибом, поздравляю тебя с твоим тридцатым днем рождения! Я звонил, но ты не ответил. Возможно, ты на презентации новой книги, возможно, ты просто не хочешь со мной разговаривать. Хотелось бы верить, что ты просто занят. Я понимаю, Кибом, понимаю лучше кого бы ты ни было. Я знаю, мы мало виделись последний год, но не было ни дня, чтобы я не думал о тебе, ведь ты всегда в моем сердце. Пожалуйста, Кибом, будь счастлив в этом году, мне бы так этого хотелось. Пусть твоя новая коллекция будет как можно успешнее, успеха твоей новой книге, не болей, пожалуйста! Одевайся по погоде. П.С. Твой подарок в шкатулке в особом месте. Надеюсь, тебе понравится. Джонхен. П.С.С. Я все хотел тебе сказать лично, но у тебя все не находилось времени, так что я спрошу в письме. Ты не пришел на помолвку, но ты придешь на нашу свадьбу? Потому что какая свадьба без свидетеля, правда?».