Ника

Месяц пролетел быстро. Я продолжал общаться с Никой, и постепенно она сменила гнев на милость и перестала твердить, что боится моего ухода. Я не торопился с признаниями, но понимал, что люблю эту девушку больше, чем кого-либо на свете. Раньше я питал страсть лишь к деньгам, теперь же начал осознавать, что мне нужно нечто большее, чем дорогая машина, золотая цепочка и апартаменты в центре Осло. И только приходя в маленькую квартирку около вокзала, где меня ждала Ника, я чувствовал себя счастливым, и на время забывал и про работу, и про все проблемы. Конечно, я оставался грубоватым и совершенно не романтичным, но я чувствовал, что нравлюсь Нике и таким, и это придавало мне сил. С Дэнни я виделся за это время только один раз, да и то мельком. Он шел на поправку, но раны были слишком сильны, чтобы быстро восстановиться. Однако я не особо то и ждал момента его выздоровления, так как он бы решил все. А вероятность того, что Дэнни убедит Нику в том, что мне не место в их семье, была очень и очень велика. Наконец решающий момент настал. Я подъехал к дому Ники и сразу заметил машину Тернера, припаркованную под окнами. Это была дешевая японка — Дэнни так и не смог решить свои проблемы с деньгами. Я еще раз взвесил свое решение о том, что заключу с Тернером несколько сделок в благодарность, если он не выгонит меня. Раньше подобная благодетельность с моей стороны показалась бы мне смешной и абсурдной, теперь же я счел её неплохой идеей. Затормозив, я вышел из машины и остановился у железной двери, не торопясь нажимать на звонок. Страшно не было, но шанс, что сейчас, возможно, я увижу Нику в последний раз, существовал, и это порождало в моей душе неприятное предчувствие. Я не представлял, что я буду делать без этой девчонки, перевернувшей всю мою жизнь и заставившей меня впервые по-настоящему влюбиться. Я не представлял себя без нее, без этих встреч, её вечной язвительности, разговоров, объятий и поцелуев. Я не представлял себя с проституткой — секс с Никой, неопытной, но искренней девушкой, казался лучше всех ночей, проведенных в дорогих отелях с красавицами из баров и клубов. Но тянуть вечно я не мог, а потому вдавил кнопку звонка и, как только дверь открылась, быстро поднялся на второй этаж. Меня встретил Дэнни. Мы обменялись рукопожатиями. Ники же видно не было, что вызвало у меня еще больше беспокойства. — Кроссовки снимай, — скомандовал Тернер, скрестив руки на груди. Его тон не предвещал ничего хорошего. — Ника ждет на кухне. Я поговорил с ней, а сейчас расскажу тебе, к какому выводу мы пришли.  — Что-то ты какой-то недобрый сегодня, — усмехнулся я. — Ага, тебя просто увидел, — отшутился Тернер. Я только криво улыбнулся и последовал за ним на кухню. Ника действительно была там. Она стояла, какая-то потерянная и испуганная, со скрещенными на груди руками, и с еле читающейся во взгляде надеждой смотрела на меня. Свет исходил только от одной тусклой лампочки, а потому по углам таились темные пугающие тени. Напряжение, казалось, витало даже в воздухе, мы все трое порядком нервничали, и это сложно было скрыть. Я лишь коротко кивнул Нике и встал у окна, прислонившись спиной к подоконнику. Из-под рамы тянуло холодом, но сейчас мне было совершенно не до этого. Тернер-старший затворил за собой дверь и вразвалочку приблизился ко мне и девушке. Мужчина нервно прикусил губу, потом обвел нас тяжелым взглядом, вероятно взвешивая в голове каждое слово, которое предстоит сказать. Эта гнетущая атмосфера давила на меня, словно камень, и я не мог больше ждать. Хотелось услышать вердикт Тернера прямо сейчас, каким бы он ни был, хорошим или плохим. Наконец брат моей Ники тяжело вздохнул и начал: — У нас с сестрой был долгий и тяжелый разговор, Маттиас. Ты и сам знаешь, что ты не самый лучший человек… Я отвел взгляд к окну, продолжил ловить и осознавать каждое сказанное им слово, не перебивая. В ночном Осло снова разбушевалась метель. Эпилог. Январь выдался наредкость морозным. Я вел машину по дороге, уже припорошенной снегом, и с интересом разглядывал пешеходов, кутающихся в шарфы и длинные пальто. Обогрев стоял чуть ли не на максимуме, и я мог только гадать, как зябко и холодно на улице. Наконец пешеходов стало все меньше, по обе стороны от автомобиля потянулись частные дома за невысокими заборами. У кого-то в окнах еще мигали лампочки, не снятые после рождества; дети лепили во дворе снеговика, катая большие снежные комья — жизнь шла своим чередом. У одного из участков за высоким черным забором я сбавил скорость, а потом потянулся в карман за дистанционным ключом и заставил ворота медленно разъехаться. Большой дом из темного дерева выглядел опустевшим и даже пугающим, а единственное светящееся окно на втором этаже казалось совершенно одиноким и каким-то неуместным. Я не стал заезжать в гараж, а затормозил прямо у крыльца и вышел из машины, спеша скорее попасть домой. Тяжелую дверь с какой-то замысловатой резьбой я открыл своими ключами. Прихожая встретила меня темнотой и прохладой, впрочем, как и обычно. Я стянул ботинки и уже принялся завязывать шнурки на домашних кедах, как послышались чьи-то легкие шаги: по лестнице спешно спускался человек. Ника быстро приблизилась и обняла меня, а потом легко поцеловала в уголок губ. — Ну как ты? — мягко поинтересовался я, не выпуская девушку из объятий. — Давно вернулась из института и даже успела позвонить брату, — рассказала она, а потом положила голову на мое плечо. — Он еще там не надумал изменить свое решение и выгнать меня? — усмехнулся я. Мне было хорошо с Никой, безумно хорошо, и не только сейчас, а всегда, когда я находился рядом с ней. Я легко провел пальцами по ее волосам, в тысячный раз отмечая, как девушка прекрасна. — Вроде нет, — ответила она, а потом с деланной важностью добавила. — Даже если надумает, я ему не позволю. Я как-то отшутился, и девушка улыбнулась, не переставая обнимать меня. Мне безумно нравилось, когда она встречала меня после работы — усталость как рукой снимало, а на душе становилось теплее. Я сказал что-то еще, и Ника засмеялась, заливисто и радостно, как делала это только изредка и только со мной. Я крепче прижал её к груди, про себя думая, что так, как она, мне не нужна ни одна девушка в мире, и я продолжу делать все, чтобы Ника была счастлива.