Катализатор

Если бы Стайлза попросили охарактеризовать их отношения, он бы, не задумываясь, назвал их «секс по дружбе». Когда он успел до такого докатиться? Сам порой недоумевал. Все случилось вроде бы спонтанно, но у них обоих было чувство, словно они стали заложниками обстоятельств, и та роковая встреча в ночном клубе была предопределена кем-то свыше, а потому - неизбежна. Сначала Эллисон. Теперь - Эйдан. Кто-то наверху, верно, хохотал до упаду, глядя, как они корчатся в агонизирующем отчаянии, пытаясь справиться с очередной потерей. Пройти через нее, смириться, в идеале - забыть. Звучит эгоистично и малодушно, но это единственное, что спасает от жгучего желания наложить на себя руки, когда осознаешь вдруг, что все, что бы ты ни делал, бесполезно. Ты - бесполезен. С тобой играют, тебя убивают, медленно, секунда за секундой, отравляют и - ломают. С тобой могут сделать все, что угодно, нет такого места, где бы ты мог спрятаться, где бы ты был в безопасности. Нет такого человека, который смог бы защитить тебя. Стайлз наивно полагал раньше, что такой не совсем человек у него есть. Нет, не Скотт. Скотт всегда был больше занят спасением чужих задниц, а Стайлз помогал ему, как мог, но вот самого Стайлза каждый раз спасал Дерек, очень вовремя приходивший на помощь. И Стайлз, кажется, тоже успел пару раз прикрыть его хмурый волчий зад. Они квиты. Почти. Недосказанность никуда не делась, хотя прошло уже много времени. Они проделали такой огромный путь, что-то должно было измениться в их с Дереком отношениях, рухнуть, появиться, но - ничего. Последнее время Стайлз все чаще ловил себя на мысли, что был бы не против обзавестись машиной времени, чтобы отмотать свою катящуюся к чертям собачьим жизнь до того момента, как он услышал по рации отца код 1-8-7, примчался к Скотту и потащил его посреди ночи искать в лесу расчлененку. Господи, каким же он был идиотом! Даже не верится. Тогда, в другой жизни, ему это казалось просто безобидным приключением, увлекательной игрой, потому что он всегда ныл, что в этом гребанном Бейкон-Хиллзе не происходит ровным счетом ничего. И вот, боги услышали его молитвы. Теперь здесь творится такая невообразимая херня, что он не знал, как справиться. Как они все с этим справятся. Стайлз заметил Лидию случайно: сполз из-за барной стойки, чтобы пойти отлить (полбутылки паленого коньяка, которую он уговорил за час, дала о себе знать), и его взгляд зацепил огненно-рыжий отблеск распущенных волос. Это был как условный рефлекс. Стайлз часто ловил себя на том, что высматривает в толпе девушек с рыжими волосами, пускай они не имеют ничего общего с Лидией Мартин и даже в подметки ей не годятся. Но у него определенно был фетиш на рыжие волосы, и его это полностью устраивало. Потому что один человек не рыжий - рыжим там и не пахнет, - хотя тот еще бесстыжий, априори не может ему нравиться. Проверено десятью годами безответной любви. Да, Стайлз до сих пор свято верил, что он - однолюб, да такой кондовый, что, даже заточи его в клетке с сотней горячих обнаженных красоток, ни одна из которых не будет Лидией, он в их сторону и не посмотрит. Ну, ему хотелось в это верить. Очень хотелось. Потому что иначе ему придется допустить мысль, что, окажись он заперт в клетке с одним конкретным типом... Стайлз оборвал себя и сконцентрировался на рыжеволосой девушке, которая, конечно же, оказалась Лидией. Лидия пила абсент - ядрено-зеленый и такой же безумный на вкус, но она не морщилась, будто не чувствуя жжения, плавящего пищевод, когда эта адская смесь с каждым глотком сжигала ее нутро. Внутри нее осталась лишь пустота, и заполнить ее выходило только крепким алкоголем. Стайлз долго мялся в стороне, не решаясь к ней подойти. Они сильно сблизились с тех пор, как пытались поджечь дядюшку Питера, а потом Лидия поцеловала его, спасая от панической атаки, и психопат из дома Эйкена пытался их прикончить, и много-много всего еще случилось, из-за чего теперь он мог с уверенностью утверждать, что они друзья. Друзья-подельники, спасающие город от сверхъестественной хуеты. Но не друзья-алкоголики, которые встречаются каждый вечер в баре, чтобы пропустить по стаканчику и посетовать друг другу на жизнь. - Хэй, - поздоровался Стайлз, становясь рядом с Лидией. Та подняла на него безразличный взгляд, словно не узнавая, глядя сквозь, но кивнула в ответ, приветствуя. Стайлз попробовал еще раз: - Не ожидал тебя здесь увидеть. Я думал, ты по таким местам не ходишь. - Я думала, ты тоже, - машинально парировала Лидия, и это прозвучало не как «отвяжись, ради бога, Стилински», а «я надеялась, что никого здесь не встречу». Стайлз ее понимал. Очень хорошо понимал, потому что он сам выбрал этот клуб лишь из-за того, что здесь не бывает Скотта, Киры и остальных, и уж точно, стопроцентно, как зуб дать, его. - Угостить тебя? - предложил Стайлз, присаживаясь на освободившийся соседний табурет. Лидия внимательно изучила его, подметив обострившиеся из-за сильной потери веса скулы, темные круги под глазами, сухие, бескровные губы, и хмыкнула, подумав, что сама сейчас выглядит не лучше - без макияжа, с растрепанными волосами, в каком-то невзрачном платье. Даже когда ей казалось, что она сходит с ума из-за проклятого Питера, она все равно продолжала следить за собой, считая это первостепенно важным. Первый сбой случился в тот день, когда они хоронили Эллисон, ее единственную настоящую подругу. Второй - вчера, когда они хоронили Эйдана. Лидия знала, что скоро это пройдет, что она вновь достанет из шкафа свои яркие шмотки и туфли на высоченных шпильках, но сейчас ей хотелось стать серой, незаметной, такой, как все, чтобы никто не обращал на нее внимания, не трогал, не приставал, дал ей посидеть спокойно и напиться до беспамятства. Она была уверена - ей станет легче. Ей должно стать легче. И поэтому она хотела, чтобы Стайлз ушел. Он последний, кого она желала сейчас видеть - этого парня с добрыми, всепонимающими глазами, заглядывающими прямо в душу. Что он видит, когда смотрит на нее? Кровавое месиво? Фарш из боли и сожалений? Ему противно? Ей вот - да. Но вместо этого Лидия сказала: - Давай. Стайлз улыбнулся ей, как робот, неестественно растягивая губы, еще помня, как это нужно делать, но в его блеклых глазах не отразилось ровным счетом ничего. Он попросил бармена дать им по еще одной порции, и Лидия, залпом допив остатки абсента, освободила стакан. Долгое время они просидели молча, не слыша гула голосов и громкой музыки, вокруг них - непроницаемый кокон мрачных раздумий и траурного безмолвия. Стайлз не выдержал первым, он не умел так долго хранить молчание: - От Дерека ничего не слышно? Лидия отрицательно качнула головой. Ее не удивило, почему Стайлз спросил ее именно об этом. О Дереке. Стайлз был умным парнем, но он - парень, а потому вся чувственная сторона мировосприятия им игнорируется, как данность. Лидия была умной, но она - девушка, и она видит и замечает то, чего не могут увидеть и заметить мужчины. Особенно один конкретный неотесанный мужлан. Им проще делать вид, что ничего нет. Пересекаться случайно, неловко молчать, поглядывать украдкой, пока другой не видит, и все их мысли сосредоточены на том, чтобы не дать зацепки, не дать понять, что они чувствуют на самом деле, вместо того, чтобы решиться сделать первый шаг. Неважно, к чему он приведет. Главное, он будет сделан. И вся эта каша из несказанных слов, отчаянных ожиданий и болезненных разочарований, наконец, исчезнет. Они оба испытают облегчение в любом случае: закончатся их отношения или начнутся. Да, Лидия была умной девочкой, поэтому она промолчала и ничего не сказала. Честно говоря, ей даже не столько обидно было видеть себя такой жалкой, сколько больно было видеть Стайлза таким разбитым. И потерянным. Ей хотелось ему помочь. - Я могу тебе помочь, - проговорила она по слогам. Алкоголь делал свое дело. Язык плохо слушался. Стайлз уставился на нее непонимающе. Захлопал своими по-девчачьи длинными и очаровательно пушистыми ресницами. Приоткрыл нелепый, подвижный рот. Он был таким хорошеньким в этот момент искреннего недоумения, что Лидия невольно улыбнулась. Не то чтобы она раньше не замечала природного очарования Стайлза Стилински, просто ее обычно интересовала не душевная близость, а физическая, которая позволяла ей не думать, не привязываться, не чувствовать. И ее это устраивало. Пока она не встретила Эйдана. Пока она его не потеряла. - Не понял, - Стайлз опасался, что перебрал. Он терял суть разговора, путался в догадках и не мог связать толком и пары слов. Прокашливался, избавляясь от наваждения - ему казалось, что Лидия заигрывает с ним, стреляя глазками и закусывая нижнюю губу. Ну нет. Это невозможно. Ему точно мерещится это в пьяном угаре. Более вероятно, что он давно уже валяется бухой в стельку где-нибудь под барной стойкой. - Ты за рулем? - моментально включила девушка деловой подход. Расплатилась за них обоих, оставив крупные купюры под пустым стаканом, потому что не знала, сколько успел заказать Стайлз, и спрыгнула на пол, не забыв кокетливо оправить юбку на своих роскошных бедрах, чем сразу привлекла внимание околачивающихся поблизости особей мужского пола. Стайлз поспешил закрыть ее собой от грязных, вожделевших взглядов. Еще один рефлекс. Лидия хорошо его выдрессировала за годы их знакомства. - Да, - односложно ответил он, сомневаясь, что может придумать ответ достойнее. - Твой отец на ночной? - продолжала она вести допрос, направляясь к выходу. Стайлз поспешил за ней, не зная, что происходит, но зная, что не должен отставать ни на шаг. - Да. - Чудесно. И это в самом деле было чудесно. Никакими другими словами Стайлз не мог описать того, что случилось между ними в ту ночь. Он и в самых смелых своих мечтах не надеялся, что когда-нибудь окажется с Лидией в одной кровати - и именно кровати. Что они будут целоваться, не спеша раздевая друг друга, что спрячутся под одеяло, не забыв погасить ночник, и будут долго и упоительно заниматься любовью, которой нет. Трепетно зализывая свои и чужие раны. Между ними не было никакой неловкости. И чувств - тоже. Ни накала страстей, ни ревности, ни эйфории. Они хотели минутной близости, человеческого тепла и кого-то, кому можно поплакаться и вырыдать остатки того, что раньше было душой. - Тебе везет, - вздыхала Лидия, лежа рядом и бездумно глядя в потолок. - Почему? - спросил Стайлз, который до этого момента считал, что ему по жизни не везет просто катастрофически, какой эпизод ни дерни из бесконечной киноленты провалов и несчастий. - Ты хотя бы знаешь, что он жив, - ответила она, и они оба знают, о ком идет речь. - Можешь увидеть его, хотя бы мельком. Услышать его голос. Убедиться, что он в порядке. - Я не знаю, в порядке ли он, - глухо произнес Стайлз. Ему не хотелось говорить о нем, не хотелось снова думать, переживать, гадать. Он устал от этих мыслей, устал от всего. Все, чего он хотел, это просто лежать, обнимая устроившую голову на его плече Лидию, мягкую и теплую, пахнущую дорогим мылом и полынным абсентом, и наслаждаться послеоргазменной пустотой в голове. Пустой Стайлз. Хах, как, блять, иронично. - Я тоже, - тихо закончила Лидия и что-то решила для себя. Она хотела остаться безучастным свидетелем, наблюдать со стороны, не вмешиваться, просто подождать и посмотреть, чем все кончится, а потом утешать или приносить свои поздравления. Лидия считала, что никто не имеет права вмешиваться в чужие отношения, и строго придерживалась этого принципа до сих пор. Она знала, что берет на себя слишком много, и это самоуверенно, необоснованно и глупо, но ей надоело поступать правильно, вымерять, взвешивать, разбирать каждый свой шаг. Ей хотелось поддаться сиюминутному порыву и сделать то, что нужно было сделать еще очень давно. Утром, позавтракав со Стайлзом на кухне в домашней, уютной обстановке, она целомудренно поцеловала его в щеку на прощание и, забрав машину от своего дома, располагавшегося неподалеку, поехала в лофт.

***

- Сбегаешь? - прямо в лоб спросила Лидия, наблюдая за тем, как Дерек собирает свои немногочисленные вещи в походную сумку. Он замер, как от подлого выстрела в спину, медленно обернулся к ней и волком уставился из-под нахмуренных бровей. Рассматривая его хищный, столь соблазнительный профиль, Лидия отрешенно отметила, что начала понимать, на что Стайлз так конкретно запал, пускай и немного обидно было осознавать, что тебя променяли на этот готовый взорваться вулкан бушующего тестостерона. - Уезжаю, - невозмутимо исправил ее Дерек. Он был недоволен тем, что какая-то борзая девчонка без приглашения ввалилась к нему домой; его бесило, что она стоит за его спиной уже с несколько минут, не уходила, таращилась и молчала - и лучше бы она молчала и дальше, чем задавала подобные вопросы. Но именно для этого она была здесь. Залезть к нему под кожу, голыми руками вывернуть все наизнанку, полюбоваться результатом и - уйти, оставив его долго и мучительно догорать, пока не останется только пепел. - Значит, сбегаешь, - Лидия сложила руки на едва прикрытой блузкой груди. Она не боялась этого оборотня, она вообще ничего уже не боялась. - Знаешь, это было довольно некрасиво, прятаться здесь, когда мы оплакивали тебя, думая, что ты мертв, - сказала она, а на самом деле имела в виду «Когда Стайлз оплакивал тебя». Верхняя губа Дерека нервно дернулась, но он сдержал оскал, снова повернулся к ней лицом, тяжело дыша от переполняющей его ярости, расправил мощные плечи и широко расставил ноги, приняв угрожающую и подавляющую позу. Лидия прищурилась в ответ на невербальную угрозу, после чего бесстрашно сделала шаг вперед. Дерек растерялся. Попробовал порычать, но и это не подействовало на борзую девицу, совсем страх потерявшую, и тогда он рявкнул ей в лицо: - Какого черта ты тут забыла?! - Какого черта ты о нем забыл?! - с вызовом задала она встречный вопрос, и Дерек стиснул кулаки. Лидия знала, что он не причинит ей вреда, Хейл был кем угодно: и скотиной, и придурком, и неотесанным мужланом, - но не психопатом. Кого она действительно опасалась, так это Питера, от которого можно было ждать все, что угодно, но старалась не думать о нем сейчас, чтобы Дерек не учуял чего-нибудь, чего ему знать было не положено. - Что за хрень ты несешь?! - Дерек хотел думать, что ошибся, не так понял Лидию, но глубоко внутри он знал правду, которую ему изменить было не под силу. Он пытался. Много, много раз, но понял, что ему никуда от нее не деться. - Что за хрень ты творишь?! - Лидия решила окончательно добить его еще одним перефразированным вопросом вместо прямого ответа, и Дерек разозлился уже по-настоящему: оскалил на нее выросшие клыки, сверкнул алыми глазами, выпустил острые когти. Девушка остановилась всего в шаге от взбешенной горы мышц и мускулов и без намека на страх подняла голову, глядя на оборотня будто сверху вниз - надменно и презрительно. - Думаешь, что если сбежишь, все рассосется само собой? - осуждающе припечатала она и, испытывая судьбу и Хейла на выдержку, ткнула его пальчиком в каменную грудь. - Черта с два. Все станет еще хуже. - Чего ты от меня хочешь?! - низко зарычал Дерек, уговаривая себя, напоминая, повторяя, что Лидия - девушка, пускай и не совсем обычная, а походу еще и слегка тронутая, но они и сами такие, и он не должен на ней срываться. Он с трудом вернул себе человеческий облик. - Трахни меня, - вот так запросто выдала она, глядя ему прямо в глаза, и раньше, чем Дерек успел отойти от шока и осознать хоть что-то, приподнялась на мысочки, потянула его к себе за шею и поцеловала прямо в губы, уверенно, напористо, страстно, и от нее так вкусно и знакомо пахло чем-то родным и желанным, что, к своему величайшему позору, Дерек сдался, не предприняв и попытки к сопротивлению. Обнял ее за тонкую талию, властно притянув к себе, и жадно ответил на ее поцелуй, не думая ни о чем. В его голове воцарилась, наконец, желанная, звенящая, первозданная пустота. Вернувшаяся домой Кора стояла у приоткрытой откатной двери лофта и слушала чужое сердцебиение. Она знала, кому оно принадлежит - Лидии, которая безмятежно валялась обнаженной в кровати и ждала, когда Дерек перестанет возиться на кухне и принесет ей кофе в постель. Коре не хотелось видеть своего брата, видеть его с этой баньши, Дереку категорически, катастрофически не везло на женщин, и эта рыжая бестия не станет исключением, хотя Кора до сих пор не могла разобраться, кто занимает лидирующую позицию в топе сук и стерв - Кейт или все-таки Дженнифер. У Лидии Мартин определенно был потенциал завоевать первое место и вечно страждущее по любви, истерзанное сердце брата в подарок, но Дерек был упрямым, хуже матери, и никого не слушал, даже если ему хотели помочь, так что Кора просто развернулась и ушла. Ее это не касалось. Все давно вышло из-под контроля, от них больше ничего не зависело. Лучшее, что они могли сделать, - это плыть по течению и уповать на милость божью. В Бога, впрочем, никто из них не верил.