Поттеры

      Все мы когда-либо совершали ошибки, переворачивающие с ног на голову всю нашу жизнь.       Для Джинервы, теперь уже, Поттер такой ошибкой являлась вера в свою любовь. Теперь-то, спустя столько лет, имея за плечами опыт воспитания троих детей, карьеру в качестве спортивного комментатора и подработку на полставки спортивным же корреспондентом, женщина понимала, что связала свою жизнь не с тем человеком. Нет, конечно, она любила Гарри, но любила совсем не той любовью, которой нужно. Или это он не соответствовал её любви? Ей было невыносимо скучно, быт их жизни поглощал остатки приключенческой натуры Джиневры. Гарри Поттер был абсолютно миролюбивым человеком, плывущим, по возможности, по течению. Невыносимо мягкая натура Поттера, наконец-то преодолевшего все те несчастья, что случились с ним в подростковом возрасте, хотела одного: покоя. Он просто превращал в желе все, к чему прикасался. Наверно, именно он повинен в том, что их семейная жизнь стала такой текучей и однообразной. Куда только его не пророчили: руководитель Аврората, игрок сборной Англии, преподаватель, в конце концов. Были смельчаки, которые заикались о роли Министра Магии. Но Поттер, поступив как последняя амёба, устроился работать офисным клерком в один из задрипанных подотделов Аврората при Министерстве Магии. В какой-то мере Поттер повторял жизнь Артура Уизли, правда с хорошей заработной платой. А Джинни начала постепенно в превращаться мать-наседку. Особенно она носилась с младшим ребенком: Лили Луной Поттер. Наверно, сказывалась психологическая сторона её детства. Вроде бы они были самой обычной распространенной семьей Англии — но это-то как раз и било по самолюбию Джиневры.       Первые пару лет она пыталась растормошить Гарри. Всколыхнуть их семейную жизнь. Но все было тщетно: Поттер слишком хотел обычной, как раз таки рутинной жизни. И Джинни смирилась. Конечно, в ней просыпался былой азарт во время работы: ведь там кипела жизнь! Но это всё было не то. Это всё было игрой, театром, лживой комедией для так искавшей немного приключений и чуточку ярких эмоций Джиневры. Тогда она начала вкладывать весь кипевший энтузиазм в детей. Взбалмошный по природе своей Джеймс был рад активным полётам на метлах, для Альбуса начали вспоминаться все истории из школьной жизни, а Лили была кинута на амбразуры обучения молодого бойца. Но время шло; дети становились старше. Им становилось скучнее. Оглядываясь назад, Джинни могла признать кое-где недочёты в воспитании: Джеймс стал слишком независимым, Альбус себе на уме, а Лили… Лили была чуть ли не идеальной дочерью. Только иногда у матери троих детей возникало сомнение — была ли её дочь таковой на самом деле. Но мысли такие посещали рыжую голову миссис Поттер совсем редко и тут же отгонялись раздраженным взмахом руки и резким перебросом копны волос на другую сторону. Оправданием, нет, не ошибок, этих недочётов стало желание выделить каждое чадо. Оно и понятно: для девочки, росшей в многодетной семье, вполне могло не хватать внимания в детстве.       Когда дети стали уже окончательно взрослыми, Джинни опять стало скучно. Казалось бы, прошло столько времени — желание активности женщины должно было существенно снизиться. Но само слово «жизнь» было заключено в Джинни. И она изнывала от скуки. Вот как раз на этом моменте своей жизни Джиневра Поттер задалась вопросом: «А за того ли человека она вышла замуж?»; дело начало принимать нехилый оборот: посыпались упрёки на мужа, жалость к себе и отвратительное настроение, плавно переходящее в хандру и грозящее перерасти в депрессию. Всё закончилось так же резко, как и началось. Просто однажды миссис Поттер проснулась с четким осознанием, что никто не виноват в её выборе. Ни Гарри, который теперь целыми днями пропадал на работе, ни родители, которые единогласно приняли сторону мужа, ни, тем более, дети, которые не сильно рвались в отчий дом, постоянно проводя праздники в школе. Должно было пройти три дня, чтобы Джинни укрепилась в своей мысли. Ещё неделя потребовалась, чтобы женщина нашла свою ошибку.       Для Джинервы, теперь уже, Поттер ошибкой являлась вера в свою любовь. И ей было безумно одиноко от этого. Ведь она сама себя разуверила в своей же любви. Потом пришла жалость к себе в сопровождении уныния. Идти на контакт с домочадцами Джиневра начала реже, работать хуже, а задумываться о смысле своей жизни чаще. Сильными сторонами Джинни были инициативность и напор, поэтому всему, что делала Джинни, она отдавалась полностью. Как в случае с работой и детьми, Джинни Поттер полностью отдалась этим невесёлым мыслям. А конечным итогом жалости и тоски как раз была депрессия. Избежав её в первый раз, Джинни попалась во второй. Наверно, если бы родственники проявили больше инициативности, так присущей Джинни, этого не случилось бы. Но глупо в таких ситуациях предполагать. Ведь всё случилось как случилось.