Ночной разговор
23 марта 2016 г. в 15:24
Вообще Питер всегда спал довольно чутко — неумолкающее паучье чутье и долг местного городского защитника обязывали, как-никак. Но в крайне редкие свободные выходные юноша мог дрыхнуть всю ночь как убитый. Причем до того крепко, что умудрялся и просыпаться в той самой позе, которую принял вечером. В отличие от своего сожителя по квартире, боевого партнера (ну и не только), который все темное время суток так и норовил разбросать загребущие конечности по всей кровати, а лучше собственнически тискать ими самого Пита вместо плюшевой игрушки, а с утра даже не пытался извиняться за несанкционированное вторжение на личную территорию шатена. Нет, способ попросить прощения у мужчины в запасе имелся, причем весьма приятный и ненасытный, поэтому Спайди терпел, поскрипывая зубами, и продолжал жаловаться на притеснения, хотя на самом-то деле ни черта не обращал внимания, что там творилось под боком и в лысой башке по соседству.
Но все же не проснуться от сдавленных матерных выражений и грохота от падения книжной тумбочки юноша не мог. Паркер тут же оторвался от приятного мира сновидений и завертел головой в поисках местного «стихийного бедствия», но рядом валялся только пояс Дэдпула и разбросанный по одеялу конспект научных докладов Питера. Высокий мускулистый силуэт возле края кровати продолжал шипеть ругательства в адрес мебельного производства, сумевшего превратить бытовое изделие в оружие для экзекуций.
— Уэйд, ты чего? — заспанно пробубнил парень, приподнимаясь, чтобы включить освещение.
— Понаставили тут… дебильных кроватей, еще кидаются на честных героев, — невнятно промычал наемник, передразнивая внутренние голоса и скидывая с себя боевой костюм.
— Что, опять не смотрел под ноги? — сонно зевнул Пит, падая обратно на мягкую подушку.
Дэдпул, все еще приглушенно матерясь, дохромал до пункта назначения и упал на край злосчастной постели.
— Приложил бы к ушибу что-нибудь холодное… — сухо отозвался молодой человек из недр спального аксессуара.
Уилсон растерянно нащупал легкое растяжение на левой ноге, беззаботно хмыкнул и нырнул под тепленькое одеяло, к любимой паучьей попке.
— Нахрен это надо, пирожок, у нас ведь бесконечная регенерация. Мы ведь так надеялись, что нас полечат и отогреют твои сладкие геройские лапки, доставят много удовольствия до утра…
— Обойдешься и без удовольствия, нечего шляться на заказы по ночам, — назидательно изрек Паучок, ерзая макушкой по обивке подушки, пытаясь вновь найти удобное местечко для прерванного отдыха. — Выключай уже свет, я сегодня совсем вымотался.
Мужчина пожал плечами и потянулся к панели выключения светильника, попутно заползая на тело парня и распластавшись на груди героя, словно та самая пресловутая амеба, которых приятели юноши по колледжу сутками изучают в учебной лаборатории.
— Иначе не достану, — пояснил наемник свои действия в ответ на красноречивый взгляд Спайди.
Наконец Уилсон соизволил нажать на нужную кнопку выключателя… и остался возлежать в прежней позе растекшейся радужной лужицы студня, для полного завершения картины, прижавшись горячей и шершавой щекой к чужому лицу.
— Ну ты, катастрофа ходячая, — лениво задергался под ним молодой человек. — Мне тяжело ведь, свали на свою половину.
Уэйд помотал головой, охватывая бедра, бока супергероя в профессиональном (и неоднократно отработанном в сексуальной практике, по-видимому) захвате, не забыв просунуть руки в нежелательные места, и замер в этой компрометирующей позе.
Пару минут, показавшихся пыхтевшему, словно неисправный чайник Питеру, вечностью в комнате царило гробовое молчание. Юноша уж было решил, что этот болван вовсе нагло заснул, но поднялся повыше и тут же натолкнулся на красную маску Уилсона, явно вознамерившегося доканать и так шаткое психическое здоровье шатена.
— Слезай с меня, — уже настойчивее повторил Паркер, сверкая в темноте глазами. — Я устал и хочу спать.
С долей досады Уилсон все же скатился с тельца полу-задушенного Паучка, освобождая бойфренда из стальных «обнимашек». Сквозь накатившую пелену дремы парень почувствовал пристальное внимание к своей персоне и глубоко вздохнул, отвернувшись к противоположной стене.
— Слушай, Питти, а тебе правда плевать на тот факт, что Фьюри не включил тебя в состав участников предстоящей миссии? — с чего-то решил брякнуть Дэдпул.
— Мой-дорогой-и-липучий-Уэйд-блять-идиот-Уилсон, какое слово из фразы «я устал и хочу спать» пролетает мимо нейронов твоего неадекватного мозга? — язвительно уточнил у наемника Паркер.
— Детка, не дуйся. Ну давай немножко потреплемся…
— Ага, потреплемся, потом потрахаемся, опять поболтаем, знаю я это все, плавали. Я в отбой, спокойной ночи.
— Ну всего один ма-аленький вопросик, baby boy, okey? — поспешил заверить напарника Уэйд. — Помнишь, однажды ты как-то сказал на собрании в Старк Индастриз, что не хочешь после битв никаких почетных прозвищ, наград, подиумов и зрительских оваций, а чтобы просто по-тихому исчезнуть домой, к телеку, пыльным книжкам и недельным сексмарафонам… ладно, о последнем ты не упоминал, а следовало бы…
— Против почетных званий я не возражаю, вообще-то, а вот без всего остального прекрасно обойдусь и дальше. — все же пробурчал молодой герой, поняв, что отмазаться одной фразой от болтуна определенно не суждено.
Все же забив на гневные сигналы измотанного организма, Питер повернулся лицом к наемнику и устроился повыше на подушке
— Не понимаю тебя, Паучок, что плохого в городских пресс-конференциях и наградах от правительства проклятого Нью-Йорка, за который мы столько времени задницы надрывали?
— А то, Уэйд, что когда ты стоишь мокрый от седьмого пота, усталый как дьявол, раздраженный как Тони Старк, у которого отобрали лицензию на производство своих инженерных творений, а вдобавок мечтаешь очутиться в нормальной, тихой квартире со всеми удобствами и без кучи враждебных монстров и мутантов, да ничего плохого, собственно, — хмыкнул молодой человек.
— То есть, спасение города должно быть без зрителей, фотографов, журналистов и сексапильных поклонниц, визжащих от восторга, может, даже без плохих мудаков? Питти, что за херня, ты заразился комплексом неполноценности у кого-то из Людей Икс или перевелся в институт благородных девственниц-скромниц?
Паркер слегка пнул партнера ногой под колено, отчего мужчина засмеялся, и продолжил незаконченную мысль:
— Выбрался из сражения живым, исполнил свой долг, заручился признанием граждан, немного прочувствовал вкус славы и с чистой совестью свалил домой. Неплохо, по-моему.
— А ты никогда не думал, что размышляешь слишком узко, детка? С нашей внешностью о подобном можно только фантазировать, все равно никто не оценит заслуги маньяка, уродца и киллера в одном флаконе.
— Да все элементарно. Я спасаю жизни других, ничего не требуя взамен. Может, быть миллионером и знаменитой личностью довольно круто, но необязательно гоняться за материальными подтверждениями своих успехов. Мы же не болтаемся по всем улицам мегаполиса с табличкой на шее «Величайшие супергерои и спасители всего человечества, цените нас и восхищайтесь!» Звучит как-то пафосно, глупо превозносить себя над другими только за выдающиеся способности.
— А толпа жаждущих фанатов, Спайди?
Пит скривился.
— Фанаты фанатам рознь, Уэйд. Одно дело, когда они могут просто поблагодарить тебя за выполнение геройских обязанностей, даже обыденным жестом, а другое — визги, крики, вспышки камер папарацци, желающих при первом удобном случае оклеветать твою деятельность и облить грязью. Будто ты не такой же житель мегаполиса, а какое-то диковинное создание из другого мира. И что здесь положительного?
— Ну и пусть себе орут, визжат и караулят с плакатами в признании в любви из-за угла, Питти. Ты, пожалуй прав, раз сказал, что наши усилия важны для других и ценишь пафосные излияния Кэпа о надежде сделать других счастливыми. Все радуются, поклонники гоняются с целью затискать на сувениры…
— И готовы освистать тебя при каждом, даже малейшем провале. Или повесить клеймо позора, потому что психам не место в нормальном обществе, будто сам не знаешь.
Не секрет, что Пит слыл еще тем задирой среди мутантов и подчас мог говорить весьма резкие и дерзкие речи. Сейчас он сделал это осознанно, внезапно разозлившись на Пула за его совершенно детскую наивность и доставучесть — это же гребанный наемный убийца, а выдает столь несерьезные предположения, господи! Но почему-то в следующий миг сознание не преминуло уколоть, что парень слегка перегнул палку.
Уилсон ничего не ответил, но потресканные губы дрогнули, а серые глаза потемнели от нахлынувшей обиды. Да и поза, в которой сейчас находился наемник, была напряженной, словно окаменевшей и безразличной.
Некстати Питер вспомнил, что Уэйд всегда болезненно переживал тему, связанную с изуродованной внешностью и покалеченным опытами прошлым. Он, конечно, пытался спустить все на шутки, ссылаясь на напускную беззаботность, но мог подолгу молчать, закрываясь в себе, и Пит не был уверен, что Дэдпул способен залечить душевные раны столь же легко, как отрастить порванную взрывной волной конечность или восстановить порезы от мечей.
— Извини, — тихо сказал Спайди. — Но мы оба знаем, что можем нравиться далеко не всему населению города, включая нашу геройскую лигу.
Выражение глаз напротив немножко потеплело, но мужчина все равно казался поникшим — видимо, разговор его порядком задел.
— Ты — чертов профессиональный наемник, один из лучших в своем деле! Да забери ты мою репутацию или хоть костюм, не жалко. Просто обидно смотреть, как ты переживаешь из-за идиотских мнений команды Щ.И.Т.а, которые совершенно не знают твою обычную сущность, а судят только по созданному альтер-облику. От чужих мнений ничего не изменится, ты не испаришься, тем более, от меня так просто не отвертишься. А мне плевать, что они думают о наших отношениях, потому что важным должно быть мнение самых близких, — прошептал на ухо Уэйда молодой человек.
Дэдпул отстранился от партнера, в смятении сжимая пальцами покрывало.
— Предположим, что это не освистывание, а неудачная репетиция награждения. Остальные хотели исполнить гимн в честь самых отвязных задниц города, но слегка накосячили с нотами, — и Паучок весело засмеялся на пару с Уилсоном, отбрыкиваясь от любвеобильных поползновений в сторону вышеозвученной филейной части. Возмущенный окрик парня потонул в ночном мраке и навязчивых губах наемника. Зато сон и волнение развеялись окончательно.