Война слепа

      После «оригинального» ответа Хирмунту жизнь Тонделя сделалась ещё невыносимее. Теперь вопрос: «Почему я всё ещё тебя не убил?» не стоял.       — Потому что ты меня любишь, — тянул Хир и чмокал губками, изображая поцелуй.       Брошенный в него в числе прочих предметов ремень стал предметом подколов на тему: «Любишь пожёстче?». Хирмунт то и дело якобы случайно хлопал себя по бедру, стоило им с Тонделем остаться наедине. Поэтому Тондель проводил всё свободное время, невзирая на сменившее холод знойное лето, в зале с манекенами.       Он бы поселился там, если бы не полугодовые экзамены. Теория, симуляция и «поле» — открытый космос. Некоторые третьекурсники ползали как сонные мухи, но успеваемость не падала. Подготовка к реальным боям напрямую влияла на шансы выжить, и всем хотелось бы, чтобы они были высокими. В том числе преподавателям и командирам, именно поэтому количество домашки грозило выдавить мозг через уши.       — Дель, ты такой холодный… — Хирмунт валялся на кровати, насмешливо глядя на соседа. — Как успехи?       Тондель, нервно грызущий ноготь, зло посмотрел на мораса.       — Дай же ты сосредоточиться! Знаешь ведь, что математик из меня хреновый!       — Знаю. Но я могу помочь. — Морас поднялся и наклонился над столом. Тондель отодвинулся, чтобы ненароком не коснуться его. Палец упёрся в вычисления никсийца.       — Вот тут ты накосячил, отсюда уже эта ошибка пошла. — Тондель был уверен, что этот пример решён верно.       — Без тебя зна… Чёрт! — осознав правоту Хира, никсиец в ярости стёр всё задание и швырнул перо от планшета на стол.       — Я никогда это не сдам! — Он зарылся пальцами в спутанные волосы. Из-за забитого тренировками расписания и подготовки к приближающимся экзаменам ему было некогда даже расчёсываться.       Безысходность усугубляло то, что Хирмунт спокойно решал любые задачи и теперь был свидетелем позора Тонделя.       — Ты слишком напрягаешься, Дель, расслабься. — Руки Хирмунта начали нежно массировать ему плечи, никсиец дёрнулся, стараясь избежать прикосновений.       — Прекрати. — Тондель вздрогнул, когда прохладные пальцы ловко прошлись по чувствительной коже шеи, и его рука задела перо. Оно скатилось вниз.       — Я подниму, оно укатилось. — Морас нагнулся, а затем и вовсе забрался под стол, подав перо оттуда.       — Ты давай решай вслух, ткну тебя в ошибки.       — Из-под стола? — иронично спросил Тондель.       — Именно, — согласился Хирмунт, усевшись поудобнее, — отсюда отличный вид на твои стройные ножки.       — Вылезай оттуда, придурок! — Тондель вспыхнул, почувствовав руку на своём бедре, плотно обтянутом штанами.       — Не-а, тут весьма уютно, если ты не будешь пинаться. А ты не будешь. — Ладонь переместилась на колено. — Решай.       О том, что он совершил величайшую ошибку в жизни, согласившись принять эту «помощь», никсиец узнал немного позже, а пока он решил игнорировать все попытки соседа достать его. Тондель записал условие, проговаривая его вслух, так же выполнил первое действие, когда Хирмунт, гладя его по ноге, забрался пальцами под полу рубашки.       — Пока всё верно. — Вдруг тихо звякнула пряжка ремня. — Не тупи сейчас, ты именно здесь накосячил.       — Ты что там делаешь?! — Тондель попытался подняться, но ему помешал обвивший его ногу хвост Хира.       — Не отвлекайся. — Вместе с ответом морас послал в разум Деля мощный импульс, подавляющий сопротивление.       Взявшись за собачку зубами, Хирмунт вжикнул молнией и сквозь ткань белья коснулся языком члена Тонделя, уши мораса шевельнулись, улавливая волну смешанных эмоций. Смущение, испуг, подступающее возбуждение и стыд образовывали невероятный коктейль. Горячий язык прошёлся вверх и вниз, Тондель напрягся, пытаясь освободиться, однако его телу не потребовалось многого, чтобы ответить на ласки.       — Хирмунт… Зачем ты?.. Нх… — Пальцы дрожали, голос срывался на стоны, Тондель попытался свести ноги, но сильные руки Хирмунта удерживали его колени.       — Психологическая атака, — быстро ухмыльнувшись, пояснил Хир, кончиком языка отодвигая резинку трусов своей «жертвы». Мораса пьянило ощущение вседозволенности, Дель был таким беспомощным в его руках.       — Перестань!.. Прекрати это… — Настолько униженным никсиец не чувствовал себя никогда. Несмотря на протесты разума, организм уже дал зелёный свет, и оставалось только кусать губы, когда Хирмунт обводил языком головку, посасывая её. Возбуждение Тонделя передавалось и морасу, но тот решил вначале довести эксперимент до конца.       Резко выдыхая и глухо постанывая, Тондель схватился за край стола. На бледном лице горел яркий румянец, перед зажмуренными глазами Тонделя поплыли круги. Наслаждение пересиливало все попытки здравого смысла внушить никсийцу, что минет (отличный минет!) ему делает парень, причём морас. Из последних сил Дель сдерживался, чтобы не толкаться бёдрами навстречу дразнящему языку.       — Хир!.. Т-ты… Ммм! — Тондель укусил себя за палец, сдерживая стон. Левая рука легла на голову стоящего на коленях Хира, впиваясь короткими ногтями в кожу и заставляя увеличить темп. Хирмунт не стал сопротивляться, расслабляя горло, когда его рот наполнился солоноватой жидкостью. Морас проглотил сперму, стерев струйку с подбородка, и усмехнулся.       — И не говори, будто тебе не понравилось, Дель. Слышать своё имя, произносимое таким тоном, оказывается, очень приятно.       — Извращенец. Это мерзко, как тебе вообще пришло в голову подобное! — зрачки Тонделя были расширены, в глазах мелькали шальные искры, сердце колотилось как бешеное, а щёки и даже уши пылали.       — Мерзко? — вскинул бровь Хир, застёгивая штаны на своём «почти любовнике». — Зато какие разнообразные чувства ты испытывал, наверное, на весь блок фонило. Так, я в душ, ты решай пример. Приду — проверю. Надеюсь, ошибок не найду. Учти, отбой скоро. — С этими словами морас отправился в ванную, оставив Тонделя наедине с математикой.       Попытавшись отвлечься, тот продолжил решать задания, но в голове вращалась одна единственная картина.       — Грёбаный пидор! — Тондель грохнул кулаком по столу и выдал громкую матерную тираду.       — Ого, сколько новых слов я узнал. Куда мне там пойти? Координаты напишешь или проводишь? — флегматично произнёс Хирмунт, вышедший в одном полотенце, обёрнутом вокруг бёдер. — Как дела с математикой? — Он подошёл к столу и посмотрел в экран планшета. — Смотри-ка, всё верно. Я знаю, как готовить тебя к контрольным, Дель.       — Оденься, пидорас, — никсиец отвернулся.       — Кстати, на вкус было весьма неплохо. Не хочешь попробовать? — выдохнул морас ему на ухо и облизнулся.       И тут Тондель сделал то, о чём мечтал всё это время: он вскочил и залепил Хирмунту пощёчину, так хотелось стереть ухмылку с этой наглой рожи. Вернее, попытался залепить, и тут же оказался согнут пополам с заломленной рукой.       — Сука! — процедил воткнутый в стол Тондель сквозь зубы, тщетно пытаясь вывернуться. — Гомик, шлюха, педик! — он взвыл, когда Хирмунт дёрнул руку, поднимая её выше.       — Я тоже тебя люблю, но можно просто Хир, радость моя, — морас отпустил однокурсника, всё так же улыбаясь. — Пора спать, Дель. Интересно, где Джошуа?       — Не зови меня так, — прошипел никсиец, поднимаясь и разминая плечо. — Понятия не имею.       Тондель долго ворочался в постели, отгоняя навязчивые видения: Хирмунт делает ему массаж, Хирмунт в одном полотенце, Хирмунт с членом во рту. Щёки и уши Тонделя просто горели, кровь стучала в висках, и он стыдливо закрыл лицо ладонями, пытаясь спрятаться от этих пошлых, но, как ни странно, не отталкивающих картин. Он тщетно пытался вызвать в себе отвращение, однако чем больше Тондель думал о морасе, тем сильнее накатывало возбуждение.       — Хватит, — прошептал он, стискивая лицо в ладонях. Образы кружили голову, начинало приятно потягивать в паху.       — Согласен, хватит. — Хирмунт, запрыгнув в кровать к никсийцу, навис над ним. — Сколько можно воображать и терпеть? Ты своими мыслями и мертвеца разбудишь.       Злобно что-то прошипев, Тондель опрокинул мораса на спину и прижал к кровати.       — Не то ты время выбрал, чтобы меня дразнить. Нарвёшься — костей не соберёшь.       Капелька слюны брызнула морасу на щёку, но разъярённый Тондель был не слишком страшен. Поверхностно считав мысли никсийца, Хирмунт негромко засмеялся и расслабился в его руках, не собираясь вырываться.       — Чего ты ждёшь, мечтатель? — фыркнул он, прикрывая глаза и поглядывая на Тонделя узкими щёлочками. — Я весь твой. — Он повернул голову, открывая и подставляя под укусы шею, провоцируя Деля на исполнение фантазий, за которые тот так себя ненавидел. Морас почти уже чувствовал боль, настолько отчётливыми были образы в голове никсийца.       Тем страннее было почувствовать мимолётное касание губ к уху. Хир даже не вздрогнул от прикосновения к главным органам восприятия, таким трепетным и осторожным оно было.       — Зачем? — глухо выдохнул Тондель, утыкаясь носом в почти переставшие светиться розовые кудри. Это не было жестом нежности или заботой — никсиец боялся, что его услышит возвратившийся-таки под самый отбой Джош. Морас понял эмоциональный подтекст вопроса: Дель спрашивал о постоянных подколах, мелких пакостях и о том, что произошло между ними сегодня.       — Люблю ставить психологические опыты. Пытаться предугадать реакцию… Это меня развлекает. — Хирмунт отвечал честно, даже ухмылочка не давала повода усомниться в его искренности.       — Ты засранец. — Этими двумя словами Тондель выплеснул своё раздражение, касающееся постоянного флирта с Шайнисом. Оно вызывалось слабым подобием ревности, хотя отчёта себе в этом Тондель пока не отдавал.       — Ещё какой. — Хир обнял никсийца и закрыл глаза. — Можешь доказать свои права на меня. Тогда я буду твоим персональным засранцем. А ещё сучкой и занозой в заднице.       — Положим, занозой у тебя буду я, — уже совершенно беззлобно ответил Тондель, ложась рядом на бок и собственнически прижимая мораса к себе. Тот ничего не ответил, готовый замурлыкать от тепла тела соседа. «Неплохая тренировка,» — подумал Хирмунт, когда ему удалось окончательно подавить раздражение никсийца и внушить ему некоторую лояльность. Пусть до Шая ещё далеко, однако упражнения дают свои плоды. В манипуляциях с мозгом разумных существ Хир всё же превосходил друга, пусть и ненамного, а бабочки-цветочки на войне вряд ли помогут. Успокоенный этой мыслью Хирмунт уснул.

***

      Обнаружив его в своей кровати с утра, Тондель выгнал мораса громкими воплями и пинками. Хир не учёл, что тот всегда просыпается раньше, а влияние на разум во сне поддерживать очень сложно. Прислонившись к дверям ванной комнаты изнутри, Хирмунт выслушал всё, что думает о нём, его семье и прошлом Тондель. Никсиец распинался у входа минут десять и заткнулся лишь тогда, когда высунувшийся из ванной морас подтащил его к себе за повешенное на шею полотенце. После неожиданного поцелуя взасос у Деля сел голос, но вины Хира в этом не было ни грамма: влиять на соседа в этот момент он не пытался. Зато потом Тондель чистил зубы так, что рисковал стереть с них эмаль. Дель плевался, Делю было противно. А Хиру? Хиру было смешно.       — Он такой милашка! — мурлыкал Хирмунт Джошу на ухо, пока они шли на построение. — Вчера почти поцеловал меня.       — А сегодня едва не убил. Отстал бы ты от Тонделя, Хир! Вы же с Шайнисом встречаетесь, нет?       — С Шаем, — поправил голос сзади. — Мы просто друзья, Джошуа, ничего больше.       — То-то я на ваши поцелуи любуюсь и ночи напролёт скрип койки слушаю! И ведь не я один. Хир, вот ты Тонделя для чего доводишь?       — Он, — Хир сделал вид, что задумался, — очень правильный. Очень принципиальный. Не любит, когда что-то идёт не по плану. А злится очаровательно.       Шайнис вздохнул. С его стороны, Хир объяснял очевидные вещи. Любой морас считывал не-телепатов за секунды, а за несколько минут мог добраться и до воспоминаний при лояльности объекта. Разумные существа частенько распознавали «щупы» в голове и почти всегда старались закрываться разными способами. Способов было много: от блока одной мыслью или ощущением до изгнания вторгшегося разума, сопровождающегося ироничными мыслеобразами в виде пинка или катапульты, насколько фантазии хватит. Конечно, это было сложно, но даже если в тебе нет ни капли морасской крови, защитные механизмы у твоего мозга быть должны. Многие имевшие дело с морасами приучили себя к блоку даже во сне, но элемент неожиданности позволял пробраться и к ним в головы.       Тондель Ксаим же с морасами тесно никогда не общался, поэтому для Шая оказался объектом неинтересным. Никакой изюминки, никакой неизвестности. Слишком легко предугадать реакцию на всё. Но Хирмунт давно хотел поупражняться и повысить уровень мастерства телепатии, а тут подвернулся новый персонаж. И Хир отрывался, жадно впитывая каждую новую эмоцию, которую из Деля удавалось выбить — и в переносном, и в прямом смысле.       Шай взглянул назад, почувствовав присутствие Тонделя. Никсиец шёл по коридору, едва не засыпая на ходу и периодически бросая на Хира далёкие от влюблённых взгляды. Шая тоже зацепило разрядом ненависти, и не просто как стороннего наблюдателя. «Я-то тебе что сделал?» — дёрнул плечами Шай и пошёл побыстрее.       Тондель пытался не думать ни о чём, но как не думать, если чёртов морас шагал прямо перед ним? Ещё и Джошу мозги парил. Правда, Джошуа начал слушать его вполуха, как только они поравнялись со вторым отрядом. Несколько человек оттуда весело что-то обсуждали, а Джош вцепился взглядом в лиловый затылок второкурсницы с Ранта. Он замедлил шаг, кивнул себе и хлопнул девушку по плечу. Она обернулась, удивлённая, но, увидев его, просияла. Смущённо прижав уши к голове, Джошуа сказал ей несколько слов. Девушка польщённо улыбнулась, щурясь от удовольствия. «Ну, хоть у кого-то всё хорошо…» — подумал Тондель, проходя мимо них, и вновь посмотрел вперёд. Отчего-то то, что у Хирмунта с Шайнисом тоже всё было хорошо, совершенно его не порадовало.       «Да этот удолбыш не заслужил, чтобы хоть что-то у него было хорошо! — нашёл Тондель причину досаде. — Умеет нормальным людям жизнь портить, а сам в шоколаде купается… Да чтоб это не шоколад вовсе оказался!»       Никсиец ухмыльнулся собственной шуточке. Выбросить Хира из головы получалось с трудом, но стало чуть-чуть полегче.       — Утречко, Тондель-сан! — Откуда-то из-за угла вывернул Михель. Увидев Тонделя, он просиял. — Чему улыбаешься?       — Представил, что топлю соседа, — поделился Тондель.       — Он так тебя достал? — удивился Михель. — Да ладно, никто не может быть невыносимее Мирсу, но я же его не топлю даже мысленно!       Михель подробно рассказал, как его достаёт от скуки сосед, и Тондель призадумался. «Неужели это то же самое? Ему просто нечем заняться? Но такое от скуки не делают,» — он смутился и попытался выкинуть вчерашний вечер из головы.       — А на прошлой неделе, — продолжал Хель, — он спрятал мою форму, пришлось на построение в гражданском идти. Ох, и орал же Сольшер, грозился убить, загнать работой, даже постричь. Хотя что ему мои волосы сделали!       Тондель пожал плечами, но потом замедлил шаг.       — Знаешь, мои волосы тоже не просто так укоротились… — Он рассказал, как было дело.       — А Хирмунт, получается, тебя защитил, — подумал Михель вслух.       — Да, только вот это не делает его лучше. — Тондель вздохнул с оттенком грусти.       — Ты бы хотел, чтобы он был лучше? — проницательно спросил Хель.       — Не знаю. Наверное, хотел бы. Будь он поприятнее, с ним можно было бы встречаться.       Тондель не уследил за словами и понял это, лишь когда глубокие фиолетовые глаза Хеля округлились до размера слив.       — Я не… — Тондель попытался оправдаться, но через полсекунды махнул рукой. — Ладно, Хир не слышал, и слава всем богам.