***
Готем прекрасен на закате, время, когда люди разбегаются по домам и из своих убежищ вылезают головорезы, преступники и прочая шваль этого города. Возможно сегодня они решат ограбить невинных прохожих, обчистить ювелирные лавки или взорвать кого-нибудь дома. В большинстве случаев их останавливает не полиция, не герои в масках, а страх перед бэтменом. Бэтмобил набрал скорость шестидесяти пяти миль в час, в это время автомобили на дорогах встречаются крайне редко, ну, а если они видят бронированный болид, то стараются свернуть на обочину. Повернув на Грантон через мост пионеров, я издалека увидел сверкание полицейских сирен, переливающихся на фоне кровавого заката. Дорогие, стеклянные небоскребы сменили кирпичные здания, построенные в позапрошлом веке. Прохожие с улиц пропали. В такие моменты, когда свет фар — единственный источник света среди погруженного во мрак города, шелест колес и глухое шуршание переговоров по рации ДПГГ (GCDP — Gotham City Police Department), единственные слышимые звуки, я часто вспоминаю слова Барбары, которые она сказала впервые сев в бэтмобиль: «ощущение как будто в каталажке едешь, ты бы хоть на магнитолу раскошелился в свою супермегокрутонавороченную точилу, преступники боялись бы тебя больше, если бы темный рыцарь разъезжал по городу в гоночном танке слушая Beyonce из всех колонок». Время, когда Барбара была еще совсем ребенком, любила шутить и не могла усидеть на месте, ощущение, что прошла целая вечность. Я припарковал автомобиль посередине улице, выходя, или точнее вылезая из подобия люка, меня встретил Джимм. — Я не успел с тобой связаться, рад что ты появился так скоро, заложник и похититель внутри, они ждут тебя. — он протянул мне руку, раньше он никогда не здоровался со мной подобным образом, мы вообще редко здоровались, обычно на это просто нету времени, да и друзьями мы никогда не были, даже напарниками, мы просто работали вместе и могли доверять друг другу, но кажется комиссар становится сентиментальней. Сделав вид что не заметил дружеского жеста, я быстро подошел к двери суда-бывшего штаба харви дента, которое он благополучно сменил на палату в лечебнице. Старые, пошарканные стены коридора, на которых, в некоторых местах еще остались части обоев потускневшего зеленого цвета, говорили о том, что в этих местах давно никто не появлялся. Меня удивило наличие электричества, старые лампы моргали, проводка в некоторых местах искрилась, а в углах можно было увидеть тушки крыс убитых током во время трапезы, блюдом во время которой были провода. Широкая дверь в зал заседаний была открыта на месте судьи сидел человек в дорогом, черном смокинге, галстуке-бабочке и белой маской поверх лица. Кто под этой маской я не представлял, но теперь прекрасно знал кто за этим стоит. Арманд Крол сидел на стуле по левую руку от «судьи», за толстым пуленепробиваемым стеклом, на месте для подсудимых, руки привязаны ремнями, ноги зафиксированы зажимами ножек, во рту кляп, на голове шлем с подведенными к нему проводами. Чувствуется ирония, как бы грубо это не звучало, человек пытается вернуть смертную казнь и в этот же вечер садится на электрический стул. Но один атрибут всего этого ритуала человек в маске умышленно не сделал. Дело в том, что во время казни на голову подсудимых одевают мешок, но он хотел, чтобы я видел страх в глазах мэра. — Ииии так — протянул человек в маске — мы начинаем суд, и доблестный рыцарь и страж правопорядка приглашается в качестве свидетеля, присаживайтесь пожалуйста, судья уже устал ждать. — Зачем тебе этот цирк? Не проще послать когтя и сделать все тихо? — я пытался тянуть время продвигаясь к заложнику. Быстро его вытащить не получится, но думаю пяти — шести ударов моей усиленной перчатки хватит для того, чтобы разбить стекло, это около восьми секунд, чтобы сбросить шлем и разорвать ремни, еще около шести, и того не меньше тринадцати секунд на освобождение, «смертник» продержится не больше тридцати. — Видишь ли, этот высокоуважаемый гражданин хочет вернуть высшую меру наказания, он будет любоваться над тем, как плавятся тела его недоброжелателей, но кто будет судить мэра по справедливости? Для этого есть самый справедливый суд, существовавший со времен создания города- Совиный суд. «судья» поднял правую руку вверх, показав пульт с кнопкой и дав понять, что кнопка приведет в действие смертный приговор. — Ладно продолжим, мистер Крол, вы обвиняетесь в мошенничестве — мэр лишь жалко проскулил, пытаясь что-то сказать — Виновен! — мужчина стукнул молотком по столу — Обвиняетесь во взятии взяток, ВИНОВЕН! — еще один удар — В коррупции, в использовании услуг шлюх, вымогательстве, в заказе многочисленных убийств врагов и коллег. Виновен! Виновен! Виновен! Мистер Уэйн, вы с этим не согласны? Лицо Арманда изменилось, глаза стали шире, удивление взяло верх над страхом. — Простите Брюс, но человек без имени не может идти свидетелем, поэтому мне пришлось идти на эти меры, но вы ведь никому не скажете, да мистер Крол? — он повернул лицо к подсудимому и нажал на кнопку. Стекло разбилось не сразу, крик несчастного оглушал, тело почернело, глаза налились кровью, в воздухе запахло палёной шерстью, из-под шлема повалил черный дым, когда звон прекратился, я понял, что бедняга мертв. — Жалкое зрелище — прокомментировал человек в маске — В том то и дело, ты не хотел его спасать, он доставил тебе слишком много проблем… — Я убью тебя мразь! — злость овладела мной я направился к преступнику, в это время в руке «палача» блеснул револьвер. — Не стоит, ты намеренно его не спас, тебе нужна была его смерть, потому что он хотел казнить всех твоих «друзей», да и потому что он знал твой секрет. Брюс мы здесь только для того, чтобы ты понял, сохранить тайну можно только в том случае, если все, кто её знаю-мертвы. Он также быстро, как и неожиданно приставил револьвер к своему виску и выстрелил. Оглушающий звук раздался по всему зданию распугав птиц. Кусочки мозга «судьи» брызнули на стену, а продырявленная голова упала на стол, осколки маски разлетелись в стороны.***
«Что произошло? — спрашивал я себя — это не имеет смысла» — Мастер Брюс, ваше кофе — старик внес серебряный поднос в мою комнату, на нем стояла кружка ароматного эспрессо и сахарница. — Я хочу побыть один Альфред, спасибо — дворецкий поставил поднос на кровать и вышел, плотно закрыв за собой дверь. Я не знаю, что будет завтра, сможет ли Гордон после случившегося доверять бэтмену, как скоро я еще встречу совиный суд, но я уверен в одном, этот псих был прав, я дал умереть мэру, я мог его спасти, но не спас, я защитил свой секрет ценой жизни другого. Я понял это только сейчас, но я убил человека, ради собственной выгоды.