Глава 12 Прогуливаясь по крышам
Айдзен Саиган
Что делает людей людьми? На этот вопрос у каждого найдётся свой ответ. Например, учёные, если вы им зададите такой вопрос, дадут вам сухую информацию. Биолог может примерно объяснить вам, из чего они состоят, математик рассказать математическую формулу, доказывающую человеческое существование. Но совсем другое дело, если вы зададите такой вопрос психиатру, социологу или, скажем, какому-нибудь священнослужителю, вот здесь уже совсем другая история. Которая в моём первом мире находила своё отображение в весьма толстых книгах, как научных, так и обычных, с разными историями, и я не буду сейчас говорить про то, что могли бы ответить люди этих профессий, ведь это может вылиться в целую лекцию. Но самые интересные ответы могли бы вам дать как раз обычные люди, пытающиеся найти ответ на этот вопрос из своей прожитой жизни и житейского опыта. К примеру, мой первый отец, когда я спросил у него, когда ещё был ребёнком, ответил мне (после того как отошел от того, что такой вопрос ему задаёт его пятилетний сын), что человека тем, кто он есть, делает его разум. Но лично для него, человек с разумом, но с гнилой душой — не человек, а существо. Настоящий человек — это сгусток всевозможных хороших качеств. Но идеальных людей не бывает, и именно поэтому мы пока ещё не боги, а просто люди. Тогда как моя первая мама считала, что нас делает людьми доброта, любовь и сострадание. А я же считал, что нас людьми делает способность действовать против своих инстинктов, действовать с помощью мышления. Ну и, конечно же, наличие свободной воли и, самое главное, осознание себя личностью, куда же без этого. Именно такие мысли бродили у меня, пока я гулял по площади основателей, держась за руку с девочкой, которая никак не хотела отпускать мою руку, и изучая лица, мимику и поведение людей, окружающих меня. Слушая смех, как детский, так и взрослый, я жадно вслушивался в то, о чём они говорили, я изучал их как радостные, так и грустные лица. Вот какая-то молодая девушка слева от меня поправляет воротник явно своему парню, не потому, что он её попросил, нет, просто она считает, что он так будет выглядеть лучше, а он покорно стоит и ждёт, когда его пассия закончит. Чуть дальше от этой парочки сидит на лавке другой молодой парень, курящий сигарету и держащий в свободной руке букет белых цветов. — «Судя по запаху, хризантемы» — И парень так увлечён этой ядовитой палочкой, что даже не замечает, как к нему подходит красивая девушка с копной золотистых волос. Не говоря ни слова, она просто выхватывает его сигарету и бросает её на асфальт, после чего тушит своим каблуком. А этот парень, уже готовый высказать все, что он думает о смельчаке, который так нагло себя ведёт, останавливается, даже не сказав ни слова, после того как смог разглядеть того, кто прервал его занятие. Всё также не говоря ни слова, он просто протягивает букет девушке, которая сердито смотрит на него. Эта игра взглядов продолжается несколько секунд, после чего эта девушка берёт букет, вдыхая аромат, а после обнимая его, после чего следует страстный поцелуй. — «Видимо, именно это люди и называют любовь, до чего же бесполезная эмоция». «Интересно, что бы мои первые родители сказали бы мне, если бы попали в этот мир и увидели, во что превратился их сын, которого когда-то назвали Дмитрием. Обняли бы они меня, радуясь, что я жив и здоров, а, может, они отшатнулись бы в ужасе или отвращении от осознания того, во что я превратился. И как я в такой ситуации себя бы повёл. Встретившись сейчас с ними, пробудились бы во мне эмоции (если они вообще у меня ещё есть) или хотя бы блеклая тень от них, быть может, я даже смог бы выдавить из себя некое подобие улыбки, если я вообще теперь на это способен. А может, я всё также остался бы холоден и единственное, что от меня бы они услышали, так это просто констатация факта того, что они здесь», — задавался я вопросом, сравнивая старого себя с нынешним, гуляя по этой площади, набитой людьми. — ХАХАХАХ. Не догонишь, не догонишь! — пробегая мимо меня и Лавии, прокричал какой-то парнишка не старше десяти лет. — Догонюююю! — вторил ему его друг. «Всё-таки как же шиноби сильно отличаются от обычных людей. Я уже давно заметил, что мои одногруппники общаются не как дети, которым нет и десяти лет, да и интересы у них совсем другие. Как будто они подростки, которых запихнули в детские тела. Сначала я считал, что они быстро повзрослели из-за учёбы, но правда оказалась куда интереснее. А их более высокое развитие обусловлено, как ни странно, той же чакрой, а если ещё точнее, то её воздействием на мозг. Конечно же, этим всё и не заканчивается, и всё куда сложнее, но те книги описывали всё только поверхностно. Так что можно сказать, что мои одногруппники в развитии где-то на уровне тринадцати-четырнадцати лет, что объясняет поведение Лавии Ганояси по отношении ко мне, по крайней мере, именно к такому выводу я пришел после того, как прочёл те книги из библиотеки». — Смотри, Айзи, аттракционы, давай покатаемся?! — дала о себе знать девочка, смотря на меня просящими глазами. — …Зачем, это нелогично? — «В который раз убеждаюсь, что этот мир куда более развит, чем думал в начале своего пути. И если я сравнивал развитие местной цивилизации с Японией начала XIX века, то теперь можно сказать, что развитие этого мира находится на уровне конца уже XX века, и ведь развиты так не только шиноби, но и обычные люди. И есть у них и свои собственные научные институты, а также есть и научные профессии, хоть и в урезанном виде», — смотря на этакие американские горки, размышлял я об устройстве этого мира. — Ну, пожалуйста, неужели ты не хочешь сделать девушке приятное, или ты никогда не ходил на свидание? — …Хорошо, пошли. — «Глупышка, неужели ты и вправду думаешь, что сможешь мне понравиться? Ну что ж, подыграю тебе немного, чтобы посмотреть на твоё поведение, это сможет дополнить мои знания о человеческих отношениях». Купив билеты и сев в вагонетку, мы наконец покатились, но, как ни странно, моя спутница совсем не получала удовольствия от этой поездки и здесь нет ничего удивительного. Ведь нас во время тренировок сажали в центрифугу и разгоняли ее так, что мы даже не могли шевельнуть головой, и после неё эта горка кажется очень медленной. Закончив кататься на горках, мы отправились дальше бродить по площади. Лавия о чём-то говорила, люди развлекались, как могли, а в стороне стоял большой шатёр, где собралась группа артистов, показывающая представления публике. — Дамы и господа, цирк шапито приветствует вас и поздравляет Иву с днём рождения!!! — поприветствовал весь город человек, носящий маску арлекина. Зели — Дамы и господа, цирк шапито приветствует вас и поздравляет Иву с днём рождения!!! — подал знак наш предводитель, что представление можно начинать. — Ну всё, пора, Гури, ты первый! — «Это будет великолепное шоу», — вот Гури быстро надевает свой гигантский шутовской колпак и выбегает на сцену. — «Надо проверить, не потёк ли макияж, а то выйду в непотребном виде, и публика будет недовольна, что не красит мою репутацию как актрисы», — поставив для себя эту незначительную задачку, я сразу же приступила к ее выполнению, подойдя к зеркалу и тщательно всматриваясь в своё лицо. — Что, боишься, что у тебя грим потёк? Зели, да расслабься, тогда это произошло случайно и из-за жары, ведь большую часть страны Ветра покрывает пустыня, — пыталась отвлечь меня от неприятных воспоминаний Сибила, при этом как бы невзначай поглядывая в своё зеркальце. — Тебе легко говорить, не ты же перед горожанами предстала какой-то замухрышкой! — А по-моему, ты и тогда была прекрасна, — обнял меня сзади и прошептал мне на ухо тот, кто мне известен как Арлекин, ну или просто Арле, также являющийся моим мужем. — Я с тобой полностью согласен, Арле, Зели тогда была хороша, особенно в том коротеньком платье, — вклинился в разговор Райл. — АУЧ, Сибила, ты чего, больно же?! — потирая бок и смотря обиженными глазами, спросил он о причине, хотя и сам знал, за что. — А ничего, что я здесь сижу и всё слышу?! — в очередной раз осматривая себя в зеркале, задала свой вопрос беловолосая девушка, на которой была надета фиолетовая шляпа, котелок такого же цвета, маска и смокинг таких же цветов. — Да ладно тебе, Сиби, ты же знаешь, я люблю только тебя… — Похоже, что на меня это действует? — всё также не отрываясь от своего отражения, перебила она Райла. Вот все присутствующие в гримёрке услышали аплодисменты и детские крики о продолжении представления. — Хм, Гури уже добрался до половины спектакля, — задумчиво проговорил, ни к кому конкретно не обращаясь, Арле. — Ладно, как с оружием? — снова превращаясь в нашего лидера, спросил у меня как у своей подчиненной уже Арлекин. — Всё в порядке, я закупила на чёрном рынке три средних рулона взрывных печатей, пятьдесят метров лески, а также этой так называемой взрывной глины, посмотрим, на что она вообще способна. — Значит, заказчики всё-таки решились? — спросил у Арлекина Райл. — Да, более того, они пошли на одно наше условие. — Ты про то самое? — зачем-то решила уточнить у него Сибила, наконец, оторвавшись от зеркала. — Да, и поэтому, когда другие группы вместе с частью нашей пойдут развлекаться в городе, ты вместе со мной пойдёшь туда, и тебе придётся накладывать на всех подряд гендзюцу, чтобы по-тихому пройти, сдюжишь? «Если всё получится, то мы сможем нехило так подняться, надеюсь, ты знаешь, что делаешь, дорогой?» — Я сделаю всё, что в моих силах, — серьёзно ответила эта куноичи. — Вы ведь понимаете, что мы собираемся сделать? Это вам не на маленькое поселение нападать, это Ива. И вы правда думаете, что нам это простят? Не боитесь перейти в чёрный список нукенинов? — снова напомнил о себе Райл. — Плевать, я пойду за своим мужем хоть в ад, — ответила ему сиреневоволосая фокусница этого цирка по имени Зели. — К тому же это отличная тренировка к будущей войне, в которой нам всё равно придётся участвовать, если мы не хотим остаться без гроша, — привела свой аргумент беловолосая иллюзионистка. — Решай, Райл, ты ещё можешь уйти, — дал ему последний шанс остаться чистым относительно, Арлекин. После этого предложения в комнате установилась тишина, которую нарушали только радостные возгласы собравшихся снаружи людей. Которых развлекал Гуриен или просто Гури, являющийся к тому же одним из лучших киллеров в восточных странах. — …Ладно, пока что ты нас ещё не подводил, я доверюсь тебе и в этот раз, и я очень надеюсь, что я не ошибся. ХЛОП ХЛОП ХЛОП — Спасибо-спасибо, вы - прекрасная публика, и я вас люблю!!! — Сибила, твоя очередь, покажи им, что такое настоящая иллюзия. Да, Зели, чуть не забыл, вот, возьми, в этой сумке карты, я их уже подзарядил, — отдав мне сумку, а после поцеловав, сказал мне тот, кто известен мне только под прозвищем Арлекин. Зара Дол Я стояла около лавки, где продавались пирожные, и наблюдала за жителями моего родного города. Вот мимо меня пробежала детвора пяти-шести лет, состоящая пока ещё из обычных детей, но пройдёт год, от силы два, и их отправят в горнило войны. И неважно, что они, возможно, и не хотят быть шиноби, они всё равно ими будут, ведь их мнение никто не будет спрашивать. После этих детей степенно проходят пары из пожилых людей, все они шиноби, которые смогли дожить до такого почётного возраста. Видя их, я с уважением кланяюсь им, несмотря на то, что в нашей стране это уже вышло из моды, но перед ними не зазорно и спину прогнуть, видя это, они также с уважением кивают мне, в этом нет ничего удивительного, ведь они узнали ту, которая известна в книге бинго кроме имени ещё и по прозвищу свист. Выдав стандартное приветствие, они всё так же степенно идут дальше, не забывая при этом наслаждаться праздником. Облокотившись об стенку лавки, я всё так же отстранёно смотрела на этих людей, запоминая их и пытаясь проникнуться духом праздника, возможно, последним, ведь следующий, скорее всего, будет нескоро. Не получалось. Внезапно для меня кондитер открыл крышку какого-то механизма, из которого сразу же повалил тёплый пар, из-за которого мои очки сразу же запотели. — Чёртовы очки, — тихо ругаясь, вытирала я эти проклятые линзы. — Это просто нелепо, глаза, значит, можем заменить чуть ли не на поле боя, но дальнозоркость мы при этом вылечить не способны. — Что, опять ругаешь своё зрение, а, Зара, или лучше называть тебя свист? — спросил у меня смутно знакомый голос. Надев очки, я, наконец, более-менее смогла различить его. Своего бывшего сокомандника, а по совместительству являющегося джинчюрики четырёххвостого биджу. — Здравствуй, Роши, как поживаешь, как жена, как дети? — «Что, неужели тебе это и вправду интересно?» — съехидничал мой внутренний собеседник, пока я вслушивалась в себя. — «Неужели мне и вправду плевать, что там с его семьёй, ну не могла же я настолько очерстветь на миссиях? Или могла, но если так, то когда именно это началось? Может, стоит сбавить обороты, перевести, так сказать, дыхание, оглянуться на тех, кто меня окружает, пока я не превратилась в ледышку. Возможно, мне нужно завести семью, чтобы иметь эмоциональный якорь? Нарожать кучу детей какому-нибудь красавцу шиноби и попытаться стать счастливой домохозяйкой, чьим главным оружием является сковородка. — Хорошо, вот пришел с семьёй на праздник, а ты? — Да так, работа и ещё раз работа. — … — молчал Роши, не зная, о чём ещё можно поговорить со своим бывшем напарником. «Браво, Дол, вот и настал тот момент, когда работа полностью отдалила тебя от твоего последнего друга. Мне и вправду не о чём разговаривать с ним». — Ну ладно, я пойду, а то моя жена меня, наверно, уже заждалась, ты это, не пропадай! — пожелал мне этот парень не старше двадцати лет, который начал отращивать бороду. Направляясь к своей молодой и красивой жене, на коленях которой сидел маленький карапуз, и неся ей сладости, которые он купил в лавке, около которой я стою. «А ведь что-то подобное может быть и у меня. Я ведь также могу сидеть на подобной лавке, играя со своим ребёнком и ожидая, когда мой муж принесёт мне сладости, ведь он будет потакать всем моим желаниям, а всё, что для этого нужно, так это перестать быть грозной куноичи и стать простой любящей девушкой, — пыталась я себя убедить, что так и нужно поступить, но тут снова дал о себе знать мой внутренний злобный собеседник, хотя на самом деле это была я. — «А зачем тебе это вообще? Для чего ты хочешь стать обычной? — на слове обычной мне показалось, что мой внутренний голос сплюнул. — «Ты правда хочешь зависеть от какого-то мужа-неудачника, который будет завидовать твоей силе, уму и таланту, который всячески будет пытаться превратить тебя в самую обычную и скучную домохозяйку. Ты такой хочешь для себя жизни? А ведь эта скучная жизнь обязательно у тебя настанет после того, как ты родишь ребёнка, и материнский инстинкт у тебя взыграет уже на полную катушку, а он обязательно у тебя взыграет, хехе. В этом в смысле мужикам легче, у них мозги по-другому заточены. И будешь ты беззвучно плакать по ночам, боясь разбудить своего мужа, задаваясь вопросом «а что если», и из-за этого ты будешь страдать ещё больше, чтобы утром тебе было легче надеть маску счастливой жены». Вот такими вопросами я и изводила себя, гуляя по центральной площади и наблюдая, как все развлекаются. Прогуливаясь по площади, я случайно увидела какого-то мальчика с блондинистой шевелюрой и глазами, в которых плескается ужасная ярость. Которая никак не может быть у этого мальца. Подойдя к какой-то девушке с такого же цвета волосами, он начинает ей что-то говорить, указывая куда-то на север. «Видимо, она его мать, потому что так на девушку может смотреть только любящий сын, который готов пойти ради своей матери на всё». Оставив их в покое, я отправляюсь дальше. Прогуливаясь, я заметила ещё одного мальчика, такого же возраста, что и тот блондин, но только с чёрными волосами и не пропадающей ухмылкой, в глазах которого время от времени лишь на мгновение появлялась какая-то грусть. Пройдя мимо и не обращая на меня никакого внимания, он просто скрылся в толпе. Дальше я смогла лицезреть, как какая-то девочка с огненно-рыжими волосами, облокотившись об перила, смотрит куда-то вдаль, думая о чём-то своём. После мне предстала картина, как ещё два ребёнка, держась за руки, прогуливаясь, что-то обсуждают, и если девочка чуть ли не сияет от счастья, то мальчик вообще не показывает своих эмоций. — «Как будто не человек, а статуя, он вообще умеет улыбаться?» Заинтересовавшись этой парочкой, я решила немного за ними понаблюдать. — «Всё равно мне скучно, так хотя бы развлекусь». — …И не говори, эти изуверские тренировки помогают нам избавиться от слабаков. Чтобы мясо не путалось под ногами, — ответила девочка, одетая в летнее платье цвета Карибского моря, мальчику, скрывающему половину лица под глубоким капюшоном. — Мясо, видимо, среди исключённых были и твои недруги. «Ну и голос, как будто мертвец обращается к тебе своим холодным безэмоциональным голосом. И как эта девчушка не боится его? По идее она должна бежать от него, а не ходить с ним под ручку. И ведь видно, что именно она стала инициатором этой прогулки влюбленных, и именно она держит его за руку, а не он её», — пришла ко мне ассоциация по этим заинтриговавшим меня детям, которые настолько отличаются друг от друга. Дальше они шли некоторое время молча, странный мальчик молчал, о чём-то думая. А такая же странная девочка молчала, скорее всего, просто наслаждаясь тем, что находится рядом с любимым. А то, что она в него по уши влюблена, было видно невооруженным взглядом. Пройдя так ещё несколько минут, мальчик внезапно остановился и повернулся в мою сторону, смотря прямо на меня своим немигающим взглядом. — Что случилось, Айдзен? — недоумённо спросила у своего парня девочка, а то, что он её парень, она не сомневалась, и неважно, что он об этом ещё не знает. «И как он только понял, что я за ними наблюдаю, а ведь он явно даже не генин?» Встретившись с ним взглядом, я, наконец, увидела его очень необычные глаза, но не это было самым выделяющимся, хотя они действительно завораживали. Нет, самым невероятным было то, что скрывалось за этими чёрными, как космическая пустота, глазами. А скрывалась за ними холодная, бесчувственная бездна, в которой не было ни-че-го. И эта алчущая всегда голодная бездна, в которой можно было потерять свою душу и даже не заметить этого. Звала к себе, желая поглотить тебя, твою душу, разум и чувства, не оставив после себя ничего, что было тобой. Ведь для пустоты нет ничего желанней (если она вообще способна что-то желать), чем пожирать разум и души, создавая ещё больше пустоты. Вот так я и стояла как загипнотизированная, смотря в эти глаза посреди площади, наполненной людьми, на которой играла музыка, а артисты давали свои представления, развлекая народ. Но я уже ничего из этого не видела и не слышала, в этот момент для меня вся вселенная будто остановилась на время, полностью прекращая свою жизнедеятельность. И для меня в этот момент больше никого не существовало, кроме этой очень странной пары. Я не знаю, сколько мы так стояли, может, минуту, а может час, возможно, даже несколько дней. Мне было плевать на это, ведь я всё больше погружалась в то, что было скрыто за этими глазами, и, к моему ужасу, мне это нравилось. Я по-настоящему боялась и при этом хотела ещё больше погружаться в эту всепоглощающую и все объёмную пустоту, чтобы она поглотила все, что делает меня человеком, взамен превращая меня в нечто чужое и непонятное. Я полностью окунулась в это странное состояние, и чёрт бы побрал этот проклятый мир, но в этот момент, мне невероятно сильно хотелось проверить, есть ли у бездны дно. — Ничего, — разрушая это прекрасное состояние, в которое я вошла, ответил девочке мальчик, тем самым возвращая меня в этот мерзкий мир, а после развернулся и пошел дальше гулять по этой площади. — Подожди меня, ты ведь не хочешь бросить Лавию здесь одну? Перестав смотреть на меня, подбежала и обиженным голосом спросила у …. Айдзена Лавия. — «Такое чувство, что она запоминала меня, чтобы в будущем прийти по мою душу. Ну и бред же» Успокоила я себя, чтобы через несколько секунд увидеть, как эта девочка снова повернула голову в мою сторону, чтобы посмотреть на меня ТАКИМ взглядом, что даже меня пробрало. Ведь в её глазах читалось только одно «Я убью тебя». После этого, эта пара скрылась в толпе. — Хехех, — тихо и зловеще засмеялась молодая и красивая девушка с каштановым цветом волос, носящая очки. — Айдзен, Лавия, я вас запомнила, — тихо проговорила голосом, не предвещающим ничего хорошего. При этом улыбаясь так, что от неё отшатнулись прохожие, та, которую называют самым результативным киллером Ивагакуре-но-Сато. Данто Дусай — Время пришло, отдавай приказ наёмникам, пусть приступают, — дал я поручение Зоши Миконото. — «Сегодня наконец-то начнутся перемены, которые так важны для благоденствия Ивы». Арлекин — Пора, — отдал я приказ всей своей группе после того, как получил через специальную печать послание, которое получили и остальные группы, которые были также наняты теми людьми, о том, что операция началась. Ооноки Рьётёнбин — Цучикаге-сама, пора выходить и говорить поздравительную речь. — Спасибо, — вставая со своего кресла, ответил я своему молодому секретарю, делая вид, что только что проснулся. Приведя себя в порядок, я направился к балкону правительственного здания, при этом чувствуя сейчас себя по-настоящему старым. — «Хватит уже рефлексировать, ты Цучикаге или какой-то чмошник, хватит уже бояться, тряпка!» — приближаясь к балкону, подстёгивал я себя на боевой лад. — «Они не должны видеть тебя слабым, иначе они тебя съедят и даже не подавятся, и не важно, будут это кланы, либо безклановые шиноби, никто из них не потерпит над собой слабака и правильно сделают». Вот подходя уже к балкону, я почти привёл себя в порядок. «Вспомни то, что тебе сказал тот забинтованный психопат, который был твоим сэнсеем и предыдущем Цучикаге». — Запомни, Ооноки, Цучикаге должен быть бессердечным подонком, притворяющимся самым добрым и заботливым, он должен быть законченным лицемером, который спокойно отдаст приказ убить тысячу детей, после того как он с ними пообщался, раздал им конфетки и рассказал сказку. Он должен со спокойной душой отправлять тысячи жизни на смерть, чтобы остальные спали спокойно. Цучикаге это тот, кто добровольно окунается в дерьмо только для того, чтобы остальные были чистыми. — Я запомнил ваши слова, сэнсей, — тихо только для себя проговорил старик, стоя на балконе, на который были устремлены тысячи пар молчаливых глаз. — Жители и гости Ивы, я приветствую вас… — прокричал могучим голосом старик, после чего тысячи голосов поприветствовали его вслед. — Сегодня особенный день, ведь в этот день и в этот час была официально сформирована Ивагакуре-но-Сато. Именно в этот день Ива заявила этому жестокому миру о своём и своих детей (то есть нас) праве на жизнь. Мы стойки, нам пришлось преодолеть множество препятствий, и мы не сломались, не прогнулись, мы всё так же стойки, мы - шиноби страны Земли, и нас не победить, ведь, как и сама земля, мы НЕПОКОЛЕБИМЫ. Прокричал Ооноки Рьётёнбин, но его последнее слово потонуло в крике тысяч людей, которые таким образом соглашались с ним. — А теперь вместе со мной, считаем!!! — ДЕСЯТЬ! — начал складывать печати для применения своей клановой техники, основанной на своём кекей-генкае, Арлекин. — ДЕВЯТЬ! — мысленно попросил у всех прощение Зоши. — ВОСЕМЬ! — устремила свой взгляд на балкон Акицу, наслаждаясь представлением. — СЕМЬ! — в последний раз осмотрел всех этих людей Данто, ведь многих он больше не увидит. — ШЕСТЬ! — вместе со своим Каге вели обратный отчёт жители Ивы. — ПЯТЬ! — стоял и смотрел в окно Рьюго рядом с автором записки. — ЧЕТЫРЕ! — вместе со своей мамой кричал Харо. — ТРИ! — внезапно у Ооноки защемило сердце от предчувствия ужасной беды, из-за чего он перестал считать, но толпа этого даже не заметила. — ДВА! — обнимая своего Айзи и радуясь как никогда в жизни от того, что с ней её любовь, вторила всем Лавия. — ОДИН! — всё так же промолчал черноглазый мальчик, оставшись в стороне. — Как любит говорить племянник Цучикаге… — подмигнул Зели Арле. — Искусство, — сложив последнюю печать, завершил он технику, — ЭТО ВЗРЫВ! Прокричал он под грохот взрывающихся фейерверков, а также многочисленных мощных взрывов на двадцати площадях. Из-за чего во многих окнах выбило стёкла, а после пошел дождь из крови и частей человеческих тел.