Глава 36 Больше не дети часть IV
— Дай руку. Макнув ваткой в пахнущую пихтой мазь, Лавия начала медленно проводить ей по ссадинам. Смотря на его руки, перед ее глазами снова представала та картина. Где Айдзен спокойно спрашивал пленника о таблетках. «Где мои лекарства?», — задавал он один единственный вопрос, чередуя его ударом по лицу. — «Пожалуйста, скажите, где мои лекарства?», — едва слышно обращался он к пленнику, что не мешало Лавии все слышать. После чего по комнате эхом проходили звуки ударов. Закрыв глаза, она сделала вдох-выдох. Как же все стало сложно. А ведь раньше она видела свою жизнь в виде дороги, освещенной ярким солнцем. Эта дорога была прямой и ровной. Да, порой попадались трещинки, а бывало, что дорога вела в темные чащобы, куда уж без этого. И каждый раз, когда Лавия заходила в те места, она всегда знала, что рано или поздно путь выведет ее обратно, нужно лишь продолжать идти вперед. То теперь вместо дороги ее жизнь была как запутанный клубок. Все в нем было закручено и перекручено, в многих местах были узлы из разных нитей, и все это было собрано в настолько хаотические узоры, что не было возможности разобраться, где они начинаются, а где заканчиваются. Что уж говорить о том, чтобы распутать их. Почувствовав на своем затылке чей-то жгучий взгляд, она обернулась. Пленник уже пришел в сознание и прямо сейчас наблюдал за ними. Облокотившись о стену, он смотрел на них немигающим взглядом. Его лицо распухло, правый глаз заплыл, а второй налился кровью из-за лопнувших капилляров. Молча переводя взгляд то на нее, то на Айдзена, он изучал их. Начиная с лица, он медленно опускался, пока не доходил до ног. Потом переводил взгляд на другого, повторяя этот ритуал. Чтобы снова повторить все по кругу. — Он запоминает, — голос Айзи отвлек ее от игры в гляделки с тем человеком. Поведя плечами, Лавия вернулась к своему занятию. Еще раз смазав ватку, она продолжила обрабатывать ссадины на костяшках руки Айзи. — Что ты имеешь ввиду? — не выдержав, она все же спросила его. Ей нужно было снова услышать его голос. Он успокаивал ее, заставляя на некоторое время забыть, где они находятся, и самое главное, его голос отвлекал от тех мыслей, что бродили в ее голове. Не получив ответа, она посмотрела на него. Он снова изменился. Казалось, он постарел, его покрытое царапинами лицо еще сильнее исхудало, под глазами сияли черные синяки, как будто какой-то гример нарисовал их черной тушью, а щеки впали. Если бы она его не знала, то могла бы принять за человека, которого пожирала изнутри болезнь. Видимо, почувствовав ее взгляд, он повернул к ней голову, слегка наклонив ее вбок. Сейчас его глаза были закрыты и этим движением он словно вслушивался в то, что только ему дано услышать. «А когда он последний раз их открывал?» — Думаю, можно перестать. Указал он подбородком на свою кисть, которую продолжала держать Лавия. Спохватившись, она посмотрела на ватку. Выкинув ее и извинившись, Лавия закрыла баночку с мазью и убрала ее в специальный кармашек. Закончив собираться, Лавия передвинулась к Айдзену. Удерживая себя от того, чтобы не положить голову ему на плечо, Лавия пустым взглядом блуждала по комнате. Усталость брала свое. Ее плечи опустились, а глаз слипался. — Айзи. — … Что? — Поговори со мной, пожалуйста. Мне нужно оставаться в сознании. — Хорошо. — Очнулся, наконец, — подойдя, задал риторический вопрос Кори. Пнув пленника, Гирдан нагнулся, сняв кляп. Дав пленнику отдышаться, он проверил наручники. Убедившись в их надежности, он снова обратился к нему: — Понравилось, как тебя месили? — голос Кори был хриплым и сухим, как у старика, сорвавшего голос. — Вижу, что понравилось, тогда давай продолжим… — Рьюго до сих пор не очнулся. Нарушив молчание, заговорила Лавия, наблюдая за мальчиком, лежащим на противоположной стороне. Рьюго лежал неподвижно, его дыхание было слабым, грудь едва вздымалась, будто он и вовсе не дышал, казалось, что он мертв, и все попытки Саи бессмысленны. — Думаешь, он выживет? Молчание было ей ответом. Выдохнув сквозь зубы, Лавия передернула плечами. Постоянное молчание Айдзена все больше ее беспокоит. Если раньше, обращаясь к нему, он почти всегда отвечал, то теперь Айдзен как будто закрылся в своей скорлупе. Еще сильнее замкнувшись в себе, он свел контакты с внешним миром до минимума. От размышлений у нее снова зачесался глаз, рефлекторно поднеся руку к ране, Лавия резко отдернула ее. Каждый раз, когда рана давала о себе знать, она против воли переносилась в тот коридор, где за ними бежали те люди. — Айзи, ты не мог бы… — закусив нижнюю губу, она чуть отодвинулась от него. Сейчас как бы ей этого не хотелось, но нужно чтобы кто-нибудь проверил состояние глаза. — Ты не мог бы посмотреть, как заживает рана и в каком состоянии глаз. Некоторое время Айдзен молчал, он все так же сидел, облокотившись о стену. Казалось он даже не слышал ее. И когда Лавия уже хотела повторить свой вопрос, он открыл глаза, а его руки потянулись к ее голове. Развязывание бинтов происходило в молчании, он ничего не говорил, а Лавия не могла подобрать подходящие слова. Мысленно проклиная себя за неспособность вести диалог, она старалась унять дрожь в коленях. Столь… близкие контакты всегда пробуждали в ней странные эмоции. Вроде бы ей это нравилось, но при этом ее тело хотело большего, но вот чего именно?.. Интима? На этот вопрос она так и не нашла ответа. Пока не нашла. — Сейчас будет немного больно. Кивнув, что поняла, она сжала кулаки. Боль ее не пугала, чего нельзя сказать о состоянии глаза. После того как бинт был развязан, Айдзен аккуратно, так чтобы не открыть рану, отделил вату от засохшей крови. Закончив с этим, он принялся пристально изучать лицо Лавии. Медленно поворачивая ее голову, он молча рассматривал каждый сантиметр. В этот момент Лавия нет-нет да бросала взгляд на него, из-за чего на ее лице разыгрался румянец. Где-то в стороне бушевала вьюга, Кори продолжал допрос вместе с Зуном, а Сая тихо общалась с Нелайном, стоя около двери. По ее жестикуляции, можно было понять, что они сейчас обсуждают Рьюго. — Сейчас осмотрю глаз. Собрав силы в кулак, она слегка кивнула. После того как он нежно отдернул веко, ее ослепил свет. Казалось бы, тут не очень светло, а все равно — слепит. Стараясь не обращать внимание на резь в глазу, она терпела, пока шел осмотр, краем сознания подметив, какие у Айдзена холодные пальцы: — Ну как? — Белок заплыл кровью, а так видимых повреждений нет. Чего нельзя сказать о ране на коже. — То есть? — спросила она, перехватив дыхание. — «Неужели пошло заражение». — Рана достаточно глубокая, поэтому останется шрам. — Ох, бедная я и несчастная, — горько посмеялась она. — Еще один шрам в мою коллекцию, что же мне теперь делать? Закончив осмотр, Айдзен помазал рану мазью, после чего снова забинтовал глаз. — Спасибо. Он не ответил. — Айдзен. Тишина. — Как ты думаешь, сколько ему лет? — кивнула она в сторону пленника. Прямо сейчас Кори снял с него куртку, оголив торс, а Зун приложил раскалённую руку к животу. Почувствовав обжигающую боль, он начал дергаться. Игнорируя бессвязные крики, Гирдан продолжал задавать ему вопросы. Он спрашивал и спрашивал, пока комната наполнялась запахом гари. — Думаю, он не старше нас. — Пока хватит, — дождавшись, когда пленник придет в себя, Кори снова обратился к нему. — Повторю свой вопрос… где ваш штаб? Пленник молчал, он судорожно вдыхал воздух ртом. Потея и стуча зубами, он смотрел на своих палачей ненавистным взглядом. — Неужели так сложно ответить на мои вопросы? — потерев глаза, он отошел от пленника. — Мне продолжить, Кори? — обратился к нему Зун. — … Айдзен. Он открыл глаза. — Сделай это. Айдзен не пошевелился, он продолжал смотреть на него немигающим взглядом. — Ооо, обожаю подобные моменты, — пропела Акицу. Под этот монолог Айдзен встал и подошел к Кори. — Мы ждем, Кори, — прошептала она ему в ухо. Отдернув ее руку, он отошел к стене. — Что не так, Кори? — Чего тебе надо от меня?! — Мне надо, чтобы ты сказал те слова? — улыбаясь, она подошла к пленнику, нагнувшись, подала ему бутылку с водой. — Видимо, тебе это все по кайфу? — сплюнув от омерзения, он скрестил руки. — Я всегда знал, какая ты… — Какая? — прошипела она, резко встав и разлив воду на пленника. — Давай, говори, если начал. Скривившись, он подошел вплотную к Акицу, нависнув над ней, он осмотрел ее сверху-вниз: — Лицемерная мразь и садистка, получающая наслаждение от чужих страданий. Вот какая ты, может, остальные и не видели ту гниль, которая в тебе есть, но не я, — поцокав языком, он усмехнулся, обнажая свои белые зубы, которые при местном освещении превращали его ухмылку в оскал гиены. — Ох эта милая Акицу, она столько учится, всегда сидит с книжкой, а в свободное время помогает нуждающимся. Она такая добрая и нежная. — обходя стоящую неподвижно Акицу Кори, отделяя себя от нее. — Думаешь, я не видел, какие у тебя были глаза, когда Саиган общался с тем мужиком? Как ты пожирала взглядом каждое мгновение… — Что за бред ты несешь? Остановившись, Кори сделал шаг назад, и, прежде чем ответить, Айдзен подошел к нему, положив руку на плечо. — Хорошо, я это сделаю. Но с одним условием. — Каким. — Если мы еще раз попадем в подобную ситуацию, как тогда, ты больше не будешь меня останавливать. — …Хорошо. Получив ответ, Айдзен подошел к пленнику: — Зун, завяжи ему глаза и закрой уши, Зейн, держи его. — Зачем? — Просто сделай это, пупсик, он знает, что делает, — ответила Зуну вместо Айдзена Акицу, в этот момент не переставая смотреть на Кори немигающий взглядом. — А с тобой мы еще поговорим, Гирдан, в, так сказать, более интимной обстановке. — поцеловав его в щеку, она отошла в противоположный конец комнаты, откуда собралась наблюдать за представлением.***
Ранее «Бэксфист, ласточка, удар разящей ладони, звук, апперкот, мягкий кулак и многие другие названия ударов… — слушая, как колеса стучат по рельсам, Айдзен дышал полной грудью, стараясь успокоить сердце после приступа. — …эти названия ничто иное, как слова для демонстрации своих техник, которые и техниками то не являются, — хрустнув шеей, он сжимал и разжимал кулаки. Энергия бурлила в нем, требуя выхода. — В академии преподаватели рассказывали про множество техник, даже показывали те или иные виды: начиная от тайдзюцу и заканчивая гендзюцу. Как же в такие моменты дети, которым это демонстрировали, походили на тупую толпу, они действительно были готовы съесть любую сказку, которым их почивали преподаватели…» Вслушиваясь в звуки, наполнявшие вагон, Айдзен медленно встал с кровати. Сейчас он был один в купе, его отряд разбрелся по поезду, и можно не думать о том, что за ним кто-то будет подглядывать. «… „Владение множеством техник, признак гениальности“ так любил говорить наш классный руководитель, а на деле чего стоит 20, 30, 100 техник, если ты владеешь ими максимум на среднем уровне. Гений, так они называют таких людей. Нелепое слово, чье значение шиноби полностью опустили до уровня пола, — подняв руки, Айдзен резко их опустил, после чего снова поднял над головой. Так он проделал эти движения несколько раз. — Выучи на две техники больше, чем твой сосед, и тебя будут считать гением. Овладей вместо двух стихий тремя, и ты будешь гением. Тебе даже не нужно создавать что-то новое, достаточно повторить чужое — и все будут шушукаться за твоей спиной. Все эти маленькие существа из плоти и крови, которые считают себя „величиной“, всегда будут стремиться к тому, чтобы чем-то выделиться среди серой массы. Они будут с упрямством, заслуживающем лучшего применения, тренироваться, оттачивая свои удары. В их головах будут летать фантазии на тему того, какие они упорные, чего они смогут добиться, и уж они-то точно не такие, как все. При этом как-то не задумываясь, что точно так же этим занимаются и многие другие, тем самым обнуляя всю твою особенность, ведь в тот момент, когда одним делом начинают заниматься хотя бы десять, да что там, хотя бы три человека, это занятие перестает быть уникальным, и ты автоматически превращаешься в „ячейку общества“ и даже не замечаешь этого. Поэтому для меня представители клана Учиха самые большие бездари мира шиноби». Плавно ведя руками, Айдзен то расслаблял их, то напрягал, такая странная гимнастика хорошо действовала на мышцы, чем-то это походило на массаж. На самом деле он случайно обнаружил этот эффект, когда пытался научиться расслаблять до предела лишь определенную часть тела. А все из-за того, что полное расслабление всего тела хоть и давало прибавку в скорости и силе на короткое мгновение, имела за собой множество недостатков, которые в реальной битве могли привести к гибели Айдзена, чего он допустить не мог. «Но есть один удар, который заслуживает название. Возможно, он единственный, кто имеет право на имя, — резко замерев, Айдзен расставил ноги в ширь, отведя правую руку назад, а левую чуть вперед. Не открывая глаза, он стоял неподвижно, будто статуя. — Описание этого удара я так и не смог обнаружить в этом мире, возможно, он здесь так и не был придуман, что не отменяет его эффективность, — получив импульс к действию от мозга, мышцы Айдзена мгновенно напряглись, приведя в движения кости, заставляя спину затвердеть от напряжения. Двигаясь по заданной траектории, мозг мальчика на подсознательном уровне быстро рассчитывал траекторию движения, угол наклона, скорость удара, колебания воздуха и трение одежды, и все это ради одного удара. Переведя вес на опорную ногу, рука Айдзена начала движение на невозможной для обычного человека скорости. Завершив удар всего в миллиметре от фанерной стенки, Айдзен снова замер, его дыхание было спокойным и равномерным, а лицо беспристрастным. Удар прошел, как всегда, почти идеальным, он так часто его повторял, что тело научилось выполнять все движения на подсознательном уровне. Теперь совершить подобную комбинацию движений для Айдзена все равно, что взять ложку. — Возможно, это самое лучшее движение, которое только можно выполнить в драке… Джеб — вот как его называли в том мире. И страшен тот противник, освоивший его на уровне мастера». Прислушиваясь к ощущениям в теле, Айдзен анализировал движение, стараясь найти огрехи в нем, он визуализировал все это в воображении в виде кинематографической записи. Представляя себя в качестве зрителя, он рассматривал себя с разных сторон, изучая, Айдзен подсчитывал затраченное время, угол удара и возможное действие противника. Так же, как шахматист, играющий с самим собой, он представлял действия предполагаемого противника, планировал ходы, которые тот предпримет: как будет защищаться или уворачиваться. С педантичностью метронома Айдзен просчитывал различные сценарии при любых погодных явлениях, в которых он мог бы использовать этот удар, одновременно с этим подготавливая почву для своих следующих действий. «И все равно у этого приема есть недостаток. С достаточной практикой… даже если это проявилось на чуть-чуть, можно натренировать свои рефлексы, чтобы быть в состоянии реагировать на этот удар, — чувствуя Его сердцебиение, Айдзен не подавал вида, что знает, как он за ним наблюдает. — Достаточно лишь заметить начало удара», — не обращая на тихие хлопки, Айдзен сел на кровать, снова закрывшись от внешнего мира. За все это время глаза он так и не открывал. Вот дверца тихо отворилась, и купе заполнилось сильным запахом одеколона. Хотя, возможно, это только для Айдзена оно сильное, а для других едва уловимое? Продолжая аплодировать, он вошел в купе к ребенку. Ощущая на себе заинтригованную улыбку, Айдзен надел кофту и натянул капюшон на голову, скрывая свое лицо от внешнего мира. Было ли это подсознательное желание отгородиться от всех, кто его окружает, или просто привычка, выработанная за несколько лет жизни в Иве, Айдзен не мог сказать. Да ему это никогда и не было интересно. — Впечатляет! — сев рядом с мальчиком, Варто похлопал его по плечу, отчего тот едва вздрогнул, что не ушло от внимания Варто. — Вроде бы такое просто движение, но как же оно завораживает. Раньше я его не видел. Сам придумал или где вычитал? Айдзен не ответил. Вслушиваясь в равномерный стук колес, Айдзен старался отвлечься от монотонной речи своего командира. «0,5 секунд, которые проходят перед началом самого движения, мне нужно научить свое тело реагировать на этот отрезок времени, — похрустев шеей, Айдзен сел поудобнее. — Если я смогу преуспеть в реакции тела на этот отрезок времени, то мало кто сможет мне нанести удар. И джеб отлично для этого подходит. Но как же это сложно». Минула уже неделя, как им дали задание. На следующий день все команды собрались в специальной комнате для совета. На нем обговаривали мелкие детали; наподобие того, кто будет отвечать за оружие, а на ком ляжет поиск агентурных квартир. Обговорив детали. Все разбрелись по своим делам. Варто, как самый высокопоставленный и опытный шиноби, был назначен командиром. Закончив со сборами, команды отдельно друг от друга покинули Иву. Страна Дождя — вот куда им нужно было отправляться. Каждая команда должна была добраться туда своим путем. Договорившись о том, где все могут встретиться, все разошлись. Вопреки устоявшемуся мнению, не каждый шиноби предпочитает путешествовать так называемыми верхними путями. Да, этот способ путешествия помогает быстро добраться до нужного места, но вместе с этим он также привлекает излишнее внимание. Поэтому, чтобы не попасть на глаза ненужным свидетелям, и был выбран поезд, на котором едет команда Айдзена. На самом деле не самый плохой способ. — Ну так что?.. — последние слова оторвали Айдзена от размышлений. — Простите. — Я спросил, как изготавливаются взрывные свитки, — вздохнув, старик щелкнул зубами, поняв, что его подопечный его не слушал. — Я хочу, чтобы ты мне рассказал, как изготавливаются взрыв-свитки. — И зачем вам это? — Айдзен, когда командир что-то спрашивает, ты должен на это отвечать. Открыв глаза, Айдзен оглядел купе. Само оно было маленьким и непрезентабельным. То тут, то там скрипели несмазанные петли, кровати слегка шатались, а простыни явно видали лучшие времена. Переведя внимание на Варто, он осмотрел его внимательнее. Полумрак помещения скрывал часть его лица, что создавало ореол таинственного старца. И если бы не жесткие глаза, можно было бы принять его за волшебника. — Считай, я хочу проверить твои знания. Ну, как изготавливаются взрыв-печати. Нарисуй мне печать, которая отвечает за взрыв. Чуть наклонив голову, Айдзен молчал. Сейчас в его разуме строились и рассыпались различные сценарии своего поведения; что нужно ответить, как реагировать на сам вопрос, какую позу нужно принять и какой тембр голоса больше всего подходит для этого. Все это проносилось в его разуме. Как компьютер, он высчитывал все варианты событий для получения максимального преимущества. — Печать, отвечающая за взрыв, как таковая не существует, — приняв решение, заговорил Айдзен. — Взрыв-печать, как вы ее именуете, это своеобразный механизм, основанный на фуиндзюцу… — Хорошо, — упершись рукой о подбородок, сказал Варто. — …По сути, печать, которая наносится на лист бумага — это своеобразный механизм, который одновременно замедляет и приводит в движение. Но сначала в бумагу запечатываются горючие вещества, которые и отвечают за взрыв, — сглотнув, Айдзен отпил воды. — Недостаточно нарисовать печать, нужно перед этим запечатать в листок эти вещества. Хотя многие почему-то уверены, что достаточно лишь нарисовать печать и запитать ее чакрой. Даже есть идиоты, которые действительно в это верят, как-то не задумываясь, как взрыв должен произойти. Если точнее, откуда ему взяться, если нет никаких предпосылок для этого.