Другие герои

      Наверное я очнулась от всех сборов, переживаний, спешки и нервов только когда оказалась в порту, а шаттл взмыл вверх, в залитое солнцем небо, оставляя меня вновь одну. Последняя моя надежда на следующий день вдали от этого проклятого места таяла на горизонте.       Я вздохнула, прогоняя стаю мечтательных мыслей роившихся в голове, и поспешила отыскать седьмой грузовой отсек.       Он оказался одним из самых потрепанных, со старой обвалившейся штукатуркой и выведенной на двери красной краской цифрой «7», уже больше смахивавшей на «1».       Дверь оказалась заперта и мне пришлось добрых полчаса провозиться с замком. Надеюсь, снайпер не ошибся и я попала по адресу.       Солнце уже минуло наивысшую точку и теперь пекло спину. Когда, наконец, дверь поддалась — я едва ли могла поверить своей удаче. Скрепя сердце я вошла в холодный полумрак грузового отсека. По телу тут же разбежались мурашки, заставив меня поёжится от непривычной прохлады. Только когда глаза привыкли к темноте и хоть чуть-чуть адаптировались в незнакомом пространстве, я заметила человека у стены. Он сидел полулежа, ссутулив плечи и уронив голову на грудь. И самое страшное: я знала этого человека. «Только бы жив. Господи, только бы жив…»       Впервые, с начала поисков, меня охватил страх. «Что, если я действительно не успела? Вдруг мне больше никогда не увидеть его живым?»       — Генри, — шепотом позвала я. Как и ожидалось, ответа не последовало. Звон тишины вибрировал в пространстве составляющем сейчас мой мир.       Я опустилась на колени у бессознательного тела. Аптечку мне все-таки предоставили и я могла оказать мужчине медицинскую помощь, хоть и смутно представляла, как.       Итак, проведя осмотр открылись следующие факты: кроме многочисленных синяков и ссадин по телу (в частности на шее) у Генри была колотая рана под левым ребром, благо, недостаточно глубокая, чтобы повредить жизненно важные органы, (иначе он был бы уже мертв) и сильно разрезана правая ладонь. Похоже, мужчина пытался остановить нападавшего с ножом. Единственное увечье лица — рассеченная верхняя губа, но рана уже затянулась. Пшенично-русые волосы свисающие на лоб, тоже испачканы засохшей кровью с правой стороны, но ран нет. Возможно, он закрывался порезанной рукой от побоев.       С момента, как меня запихали в неисправный шаттл и мы с Генри впервые за эту неделю потеряли друг друга, прошли лишь сутки, а я уже не узнавала в этом недвижимом теле знакомого мне бесстрашного шутника.       Я нашла у входа рубильник и включила свет. Солнце из-за двери едва достает до стоящих посреди отсека ящиков, а мне понадобиться освещение.       Я приступила к лечению…       На все ушло минут двадцать и три упаковки бинтов (не считая какой-то уникальной Армахемской мази, способной едва ли не заживлять раны на мертвецах).       У меня затекли ноги. Я поднялась, чтобы их размять и неуклюже толкнула локтем висящих на стене огнетушитель. Тот громко лязгнул о бетонный пол и с неприятным железным скрежетом откатился к ящикам. В ушах остался звон от которого, казалось, сводило зубы.       Я повернулась к Генри. Он поднял голову и щурясь (свет лампы бил ему в глаза) оглядел мой силуэт.       Так продолжалось бесконечно долгие 10 секунд.       — Лисс, — едва слышно хрипло протянул он, будто не узнавая меня. Только он меня так называл. Я вновь опустилась на колени у его ног.       — Прости, я неуклюжая корова…       — Глазам не верю… Это правда ты?       — Да-да. — поспешно подтвердила я свое присутствие. — Молчи, не расходуй силы. Ты поправишься и мы снова двинемся в путь.       Я осторожно обняла его, хотя невыносимо хотела прижаться к мужчине сильнее. Здоровой рукой он ответно обнял меня.       — Но как ты…       — Сейчас это не важно.       — Боже, я будто сто лет тебя не видел, — Генри хватило сил, чтобы сесть ровнее и слабо улыбнуться.       — Спасибо, кстати, — поблагодарил он.       — За что? — не поняла я. Он кивнул на перебинтованную руку.       — Ах, не за что, — спохватилась я.- Погоди. Я выудила из аптечки небольшой тюбик с зеленой полоской вдоль шва. «Легендарная заживляющая мазь». Открутила крышку и выдавила на большой палец немного прозрачной субстанции. Генри с интересом наблюдал за моими действиями, когда я поднесла руку к его лицу и осторожно мазнула лекарством по рессеченной губе, чувствуя себя при этом очень неловко.       Потом я рассказала ему обо всем, что произошло со мной на мосту.       — Думаю, на ночь придется остаться здесь. — сев у стены рядом с вновь обретенным попутчиком объявила я.       — Зачем ты вернулась за мной? — неожиданно спросил Генри.       — Потому, что была обязана это сделать… Помочь другу, который столько раз выручал меня. Какого ответа ты ждешь? Я позволила себе взглянуть на мужчину.       — Там было безопасно. Все страхи, что мы пережили… с тобой… закончились. Но ты вернулась сюда, где нападают мутированные твари и зомби, где властвуют смерть и страх. Зачем?       — Самое страшное, что со мной когда-либо происходило, случилось там, — призналась я.       Генри нахмурился решив, что я скрыла от него что-то ужасное.       — Да, — кивнула я, — я боялась. Там, стоя у солдатских бараков и ожидая… Мучительно долго ожидая отлета я ужасно боялась. За тебя.       Мужчина тяжело выдохнул глядя в мои глаза, вымученно улыбнулся и сжал в здоровой руке мою ладонь, отчего сердце в моей груди предательски заколотилось.       Потом он откинул голову назад и уставился в потолок.        Через три минуты потух свет.