Космическая Махабхарата от Nenena

XI. Этой ночью Дурьодхана спал очень плохо, ворочался и крутился в сетях мучительных, путанных снов. Он чувствовал острие меча Бхимы, упирающееся ему в сердце; говорил Юдхиштхире: «Вы никому здесь не нужны, ты сам это знаешь», смаковал вкус этих слов у себя во рту, но в то же время не мог отвести глаз от лица Юдхиштхиры; он чувствовал, как все леденеет под его ладонями, весь мир замерзает и замирает недвижимый и беззвучный. Дурьодхана проснулся совершенно замерзший, хотя было уже довольно поздно, и теплый солнечный свет заливал всю его спальню. Он резко сел на кровати, а потом вскочил с нее. Черт! Он же опоздает на первый урок Дедушки Бхишмы! Стремительно умывшись и одевшись, он похватал свои вещи. Его тетрадь по математике за ночь оттаяла и превратилась в бесполезную мокрую тряпку; со вздохом Дурьодхана смирился с тем, что толку от нее уже не будет, придется ее оставить. Когда он выбежал из своей комнаты, ни слова не сказав своим охранникам, в его голове уже вертелись варианты оправданий, один из которых ему придется предложить Бхишме, когда тот спросит про его тетрадь. Например, он занимался в саду и уронил тетрадь в пруд, к рыбам. Нет, лучше, он отдолжил ее Дурмаде, и тот уронил ее в пруд, к рыбам. Или даже еще лучше – он занимался в саду, но неожиданно на него набросился Бхима, выхватил тетрадь и швырнул ее в пруд, к рыбам! Дурьодхана пронесся вниз по лестнице и дальше через холл, больше сосредоточенный на том, как ему намеренно обвинить Бхиму в уничтожении его тетради, чем на том, куда он шел. Наверно, поэтому он и заметил огромный кулак, летящий ему на встречу, когда было уже слишком поздно. Его нос хрустнул, кровь брызнула от удара. И тут же второй кулак врезался ему в живот со всей мощью таранного орудия. Дурьодхана согнулся пополам и упал на пол, захлебываясь кровью, наполнившей ему горло. «Ну, что? НЕ ТАКОЙ УЖ КРАСАВЧИК теперь, да?» - проревел над ним Бхима, продолжая месить его кулаками. «О, - подумал Дурьодхана, даже не удивившись, - ну, конечно же, это Бхима». Он почти не слышал, что говорил ему Бхима, потому что у него голова гудела, как колокол. Но вроде бы теперь над ним кричал уже не один только Бхима. Какие-то еще люди были там, и теперь кричали все они. Дурьодхана скорее почувствовал, чем увидел, как Бхиму оттащили от него. Дурьодхана медленно повернулся и смутно разглядел, что не меньше четырех охранников пытаются удержать вырывающегося Бхиму. Еще больше охраны бежало к ним, и кто-то из них склонился над Дурьодханой, и теперь Дурьодхана мог видеть и слышать еще и своих братьев, бегущих к нему и кричащих… «Вы что не знаете, что он сказал МОЕМУ БРАТУ?!!!! – с пеной у рта ревел Бхима, вырываясь у охранников, - ВЫ НЕ ЗНАЕТЕ?! ОН ЭТО ЗАСЛУЖИЛ!!! ОН ВСЕ ЭТО ЗАСЛУЖИЛ!!!!!!!» Дурьодхана закашлялся и подавился кровью. «Что ж, конец этому милому белому ковру», - вяло подумал он, закрыл глаза и провалился в благословенную темноту и тишину. ________________________________________ XII. Дурьодхана пробудился от беспощадной пощечины по его болезненно припухшей щеке. Это было больно. И даже очень. Он совершенно не ожидал такой вот побудки. «Ммм?» - Дурьодхана медленно открыл глаза. Первым, что он заметил, был его собственный нос, настолько распухший, что он мог видеть его у себя перед глазами. Вероятно, он стал в четыре раза больше обычного. Следующим, что он увидел, было лицо Дедушки Бхишмы, который, похоже, был просто в ярости. Дурьодхана с изумлением обнаружил, что сидит на стуле. Он не успел даже удивиться, ни как он смог сюда добраться, ни как у него вообще получается сидеть, когда у него живот, по ощущениям, превратился в мясную отбивную. Зато Дурьодхана постарался быстрее понять, что происходит вокруг. Он находился в комнате, в которой он узнал личный кабинет Дедушки. Дурьодхана медленно, болезненно повернул голову влево и с ужасом понял, что Бхима сидит рядом с ним на другом стуле, угрюмо уставившись на свои ноги. Тогда Дурьодхана повернул голову вправо и увидел Юдхиштхиру, стоявшего с таким видом, как будто он разрывался между желанием виновато съежиться под взглядом Дедушки Бхишмы и необходимостью укоризненно смотреть на Бхиму. «Мне нужен врач», - с трудом произнес Дурьодхана. Звук его голоса свистнул через свежую, кровавую дыру на месте одного из передних зубов. «Ты выживешь, - сказал Бхишма, бросив на него испепеляющий взгляд. Дурьодхана вжался в свой стул. Он еще никогда, никогда в своей жизни не видел, чтобы Дедушка Бхишма был в такой ярости. «БХИМА!» - неожиданно рявкнул Бхишма. Бхима подскочил на своем месте, что было не так-то просто для мальчика его размеров. «Мммм!» - выразительно ответил он. «Дай мне прояснить тебе всего одну вещь, молодой человек, - сказал Бхишма, угрожающе наклоняясь вперед и глядя прямо в лицо Бхиме. – Если ты собираешься жить, как цивилизованный человек, как принц, то ты никогда, слышишь, НИКОГДА больше не ударишь другого человека, особенно, если ты зол. Мне все равно, даже если ты обижен на своего кузена, своего брата, или слугу, или охранника – ты НИКОГДА не ударишь другое человеческое существо, тебе ясно?» «Но Дурьодхана…» «А если я КОГДА-ЛИБО услышу о том, что ты кого-то ударил, я лично прослежу, чтобы ты отправился в изгнание, в самую глушь. Я ЯСНО ИЗЛАГАЮ СВОЮ МЫСЛЬ, МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК?» «Д-да, сэр». «А теперь иди в свою комнату. Сейчас же!» «А вот Папа…» «Ты НАКАЗАН, Бхима. И мне безразлично, что твой отец или твоя мать собираются мне сказать по этому поводу, хотя я абсолютно уверен, что они полностью согласятся со мной, как только услышат о том, что произошло. В ЭТОМ ДОМЕ, я принимаю решения о дисциплинарных наказаниях, понятно тебе?» «Д-да, сэр», - испуганно повторил Бхима. Он поднялся со своего стула и на цыпочках прокрался из комнаты, подчеркнуто не глядя Дурьодхане в глаза. Дурьодхана повернул голову и посмотрел на Юдхиштхиру, в свою очередь смотрящего вслед уходящему Бхиме. Потом Юдхиштхира повернул голову и открыл рот, собираясь сказать что-то, но Бхишма внезапно шагнул к нему и заговорил первым: «Что же касается тебя…» «Откуда я мог знать, что он задумал! – отчаянно запротестовал Юдхиштхира. – Он мне ничего не сказал. Если бы я знал, я бы…» «И ты думаешь, будто я поверю, что такой сообразительный молодой человек, как ты, подвержен приступам внезапного идиотизма, не позволяющим ему предвидеть поведение собственного брата?» У Юдхиштхиры сделался такой вид, будто его задели за живое: «Я никогда не…» «Ты хоть представляешь себе, насколько на самом деле силен твой брат? Он мог убить Дурьодхану! Твой брат совершенно себя не контролирует, и ты хочешь сказать мне, что не в состоянии ничего с этим поделать?» «Вы не понимаете, просто Вы не знаете Бхиму, как я, он…» «Он смотрит на тебя и слушается тебя, - Бхишма ткнул Юдхиштхиру пальцем в грудь. – И ты несешь за него всю ответственность». «Что несу? Но это же нечестно!» - слабо попытался протестовать Юдхиштхира. «Старший брат всегда отвечает за младших, - жестко возразил ему Бхишма. – Ваш двоюродный брат Дурьодхана знает, что такое нести ответственность за всех своих младших братьев, а у него их девяносто девять! Так что постарайся отвечать хотя бы за тех двоих, что есть у тебя». «И что же мне делать?!» - крикнул Юдхиштхира, чуть не в слезах. «Для начала перестань быть бесхребетным», - резко ответил ему Бхишма. Юдхиштхира хлюпнул носом и крепко зажмурился. Бхишма вздохнул и отвернулся от Юдхиштхиры. «Иди в свою комнату и подумай над тем, что ты сделал. Точнее говоря, над тем, чего ты НЕ сделал». Бхишма так больше и не взглянул на Юдхиштхиру, когда тот медленно побрел к выходу, повесив голову и хлюпая носом. А потом он вышел, и Дурьодхана остался один на один с Дедушкой Бхишмой. «Дурьодхана…» «Простите меня», - быстро сказал Дурьодхана раньше, чем Бхишма успел сказать еще что-либо. Бхишма немного помолчал, потом снова вздохнул, и устало опустился в кресло напротив Дурьодханы: «Значит, это правда? То, что ты сказал вчера Юдхиштхире?» «Да, сэр». «Что на тебя нашло, что заставило тебя сказать ему такую гадкую вещь?» – в голосе Бхишмы больше не было гнева. Наоборот, он прозвучал очень грустно. И для Дурьодханы это было куда страшнее, чем если бы Дедушка злился и кричал на него. Дурьодхана со стыдом обнаружил, что глаза у него неудержимо стали наполняться слезами. «Дурьодхана, он твой двоюродный брат, - настойчиво сказал Бхишма. – Твоя плоть и кровь. Настоящий король – нет, настоящий человек, любой человек! – никогда не будет вести себя так жестоко по отношению к своей же плоти и крови, особенно, учитывая то, что он пришел попросить тебя о помощи». Дурьодхана по-прежнему молчал. Он старательно кусал свои и без того уже распухшие губы, изо всех сил стараясь не расплакаться, не расплакаться, не расплакаться. Ему уже тринадцать лет, он мужчина, он не имеет права реветь, как ребенок, не сейчас, особенно, не сейчас, не перед Дедушкой Бхишмой. Бхишма продолжал смотреть на Дурьодхану, казалось, еще очень, очень долго. Наконец, он откинулся в своем кресле так, будто у него устала каждая косточка в теле, вздохнул и потер виски. «Дурьодхана, я просто… Я не знаю, что сказать. Я думал о тебе лучше. Я просто… просто так разочарован в тебе сейчас. Мне даже нечего тебе больше сказать». И вот на этом моменте, Дурьодхана не выдержал и разревелся. Он качался взад и вперед на своем стуле, и рыдал, и рыдал, и рыдал, а Дедушка Бхишма смотрел на него, ни слова не говоря. ________________________________________ XIII. Дни и ночи проходили мимо, Дурьодхана особо и не замечал. После того, как кто-то позаботился о нем и наложил перевязку на его сломанный нос, он заперся у себя в спальне и отказался выходить оттуда чтобы поесть, посещать уроки и даже присутствовать на государственных мероприятиях. Но он вовсе не дулся там. Он молился, сидя на кровати в позе лотоса, глубоко дыша, напевая мантры, когда вспоминал об этом, усилием воли погрузив себя в состояние спокойствия, проясняя сознание. Это заняло у него довольно много времени. Но наконец, Дурьодхана открыл глаза и огляделся в своей комнате. Был вечер – он не был уверен какого точно дня – за окнами было тихо и во дворце тоже. Дурьодхана слегка неловко скользнул с кровати. Ноги были ватные. «Ну ладно, - вздохнул он, - это же глупо, чего еще можно было ожидать после стольких часов медитации в одной и той же позе». Он еще никогда не медитировал так долго. Он сделал несколько неуверенных шагов и остановился, заметив свое отражение в зеркале. И невольно вздохнул с облегчением. С лицом все было в порядке… С лицом все было в порядке?! Глаза у Дурьодханы расширились. Не может быть. Этот невозможно! Он даже не помнил, чтобы снимал бинты – или это сделал кто-то, пока он был погружен в медитации? «Нет, не может быть», - кашлянул Дурьодхана. И тут же понял, что во рту у него просто отвратительно и, наморщив свой снова будто новенький нос, решил, что ему нужно срочно почистить зубы. Спотыкаясь на неверных ногах Дурьодхана прошел в ванную, почистил зубы и умылся. Потом наклонился над раковиной, разглядывая себя в зеркале трогая пальцами свое безупречное, гладкое, даже не поцарапанное лицо. Нос совершенно не болел. У него все также была дыра на месте зуба, выбитого кулаком Бхимы, но в остальном все было в порядке. Дурьодхана просто обалдел. То есть, конечно, он был безмерно благодарен высшим силам, так позаботившимся о нем, но все же он обалдел. Ведь вряд ли прошло больше пары дней, пока он сидел на кровати… Дурьодхана хорошо помнил, как когда Духшасане было семь лет, он сломал нос, и потребовалось почти две недели для того, чтобы он зажил… Дурьодхана проковылял из ванной обратно в свою комнату. В одном из углов стоял его компьютерный стол. Компьютер на нем никогда не выключался. Электронный календарь на экране сообщил Дурьодхане, что с тех пор, как Бхима разбил ему нос, прошло четыре дня. «Вау! – выдохнул Дурьодхана, с любопытством ощупывая свой сросшийся, абсолютно здоровый нос. Он молча поклялся, что завтра же посетит все храмы Хастинапура и лично воздаст благодарственные молитвы каждой статуе божества, какую найдет там. Завтра, поклялся он. А сегодня у него еще было одно срочное дело, которым надо было заняться. ________________________________________ XIV. Юдхиштхира нахмурился над клавиатурой уже в который раз за последние десять секунд. Ну и где эти тупые гласные буквы? Почему клавиши не следуют простому логичному алфиватному порядку? Почему они расставлены так, чтобы он тратил часы на то, чтобы напечатать даже простейшее, небольшое задание Дедушки Бхишмы? Вдруг Юдхиштхира резко ударил обеими руками по клавиатуре и тяжко вздохнул. Бессмысленная тарабарщина из случайных букв разбежалась по экрану перед ним, но ему было все равно. Он по-прежнему не понимал, почему нельзя просто написать от руки то, что хочет от него Дедушка Бхишма. Конечно, он понимал, что Дедушка настаивает на том, чтобы он научился печатать и вообще пользоваться этим тупым, бесполезным, дурацким персональным компьютером для его же пользы, но все же… «Но это же не значит, что ты должен мне НРАВИТЬСЯ!» - крикнул Юдхиштхира на молчаливый компьютер. А потом, поняв, что делает, прикусил губу, чтобы подавить нервное хихиканье. Что за детские выходки? «Что ж, по меньшей мере, я уже стал достаточно храбрым, чтобы накричать на свой собственный неодушевленный компьютер. В собственной комнате. Наедине, - подумал Юдхиштхира. - Это ведь засчитывается, как успех в борьбе с этой вашей «бесхребетностью», верно?» Скорей всего, нет. Юдхиштхира поник на своем стуле, хмурясь на компьютер, хмурясь на весь мир. Почему все обязательно должно быть таким ужасным в этом великолепном королевском дворце? Юдхиштхира все здесь ненавидел. Он все также не мог спать по ночам из-за слишком яркого света, и шума города за окном, и поглощающей его мягкости кровати. Его дни были заполнены подавляющим количеством домашних заданий от Дедушки Бхишмы. Бхима по большей части был рядом с ним, но вот Арджуну и своих родителей он практически совсем не видел в последнее время. У Арджуны теперь была няня, а обе мамы были поглощены делами дворца и восстановлением своих публичных функций, а отца Юдхиштхиры либо не было во дворце, либо он был слишком усталым, чтобы увидеться с сыном. И снова слишком усталым, чтобы увидеться с сыном. Все время слишком усталым, чтобы увидеться с ним. И слуги повторяли это снова и снова, и снова, и снова до бесконечности. Но им не удалось одурачить этим Юдхиштхиру. Так вышло, что он слышал приглушенный разговор Дедушки и Дяди Видуры о докторах, обследованиях и медикаментах, когда они думали, что Юдхиштхира то ли недостаточно близко, чтобы услышать их, то ли просто не обратит на это внимания. Никто никогда не говорил этого Юдхиштхире, но он знал, с какой-то болезненной уверенностью, что то время, когда отца не было во дворце, он проводил в госпитале. Юдхиштхира еще раз тяжко вздохнул и заставил себя вернутся к набору текста, но все было бесполезно. Его ум блуждал, вспоминая то и это, вспоминая, как они с отцом и Бхимой ходили зимой на охоту, широкие плечи отца и его смуглую кожу, и даже длинную тень, которую он отбрасывал на землю. Вспомнил, как впервые отец сказал им с Бхимой идти на охоту без него, потому что сам был слишком слаб, вспомнил, каким бледным было лицо отца, и какие глубокие складки залегли у его обычно такого улыбчивого рта. «Дурьодхана прав, - мрачно подумал Юдхиштхира. – Я никому здесь не нужен. И, возможно, потому что я и сам не хочу быть здесь. Я хочу обратно, в лес. Хочу, чтобы отец всегда был рядом и младший братик». Но Юдхиштхира считал, что если отец болен, то пребывание взаперти в этом диком дворце, не говоря уже о необходимости дышать их отвратительным воздухом, терпеть непрерывный шум и волнения – точно не поможет ему поправиться. Юдхиштхира уставился на чуть мигающий экран компьютера, пока что отражавший лишь печальное отсутствие готового текста домашнего задания. Уже четыре дня Дурьодхана не выходил из своей комнаты. Четыре дня Юдхиштхира и Бхима старательно избегали братьев Дурьодханы как только могли. Четыре дня Юдхиштхира терпел жгучий, ненавидящий взгляд Духшасаны на всей протяженности уроков Дедушки Бхишмы. Четыре дня Юдхиштхира постоянно замечал, что дворцовые слуги шепчутся у него за спиной, когда он проходит мимо – и, судя по интонациям, ничего приятного о нем они не говорят. Никто не говорил о том, что случилось четыре дня назад. Но никто и не прикидывался, будто ничего не случилось. «Ваше Высочество?» Юдхиштхира очнулся от своих размышлений и повернул голову. Один из его охранников стоял на пороге его маленького кабинета, склонившись в поклоне. «Да?» - отозвался Юдхиштхира, поднимаясь со своего сиденья. «Его королевское высочество, принц Дурьод…» «Пожалуйста, не надо объявлять меня с такой помпезностью», - сказал Дурьодхана, огибая охранника, который поклонился еще глубже, а затем молча удалился. Сначала Юдхиштхира не знал, что и сказать, но, к несчастью, его язык, очевидно, сработал быстрее, чем его мозги: «Твое лицо!» Дурьодхана улыбнулся и потрогал свой вновь безупречный нос: «Круто, да?» «Это же чудо!» «С членами царской семьи чудеса случаются постоянно, - отмахнулся Дурьодхана. – Завтра я собираюсь посетить всякие храмы в городе, чтобы воздать благодарственные молитвы богам. Хочешь поехать со мной?» Юдхиштхира замер на месте, совершенно растерянный: «Ээээ, что?» «Ты что оглох? Я собираюсь завтра предпринять одну важную типа религиозную поездку. Хочешь поехать со мной?» Юдхиштхира стоял, все так же застыв на месте, молча открывая и закрывая рот. Наконец, он сумел подобрать слова, и он знал, что это были правильные слова, как бы больно для него они не звучали: – «Я думал, что ты не хочешь со мной общаться», - мягко сказал он. «А, это, - Дурьодхана закатил глаза. – Послушай, извини меня. Я совсем не это хотел сказать». Юдхиштхира опустил взгляд на свои ноги, но ничего не ответил. «Эй, я… я же сказал, извини меня, - повторил Дурьодхана, внезапно сбившись. Но потом снова восстановил свою уверенность в себе. – И да! Я же принес тебе кое-что». И он изящным движением руки достал свой подарок будто из ниоткуда. Юдхиштхира уставился на него: «Умммм…» «О… Тебе не нравится?» «Нет, что ты, нравится, даже очень, просто… я не знаю, что это такое?» «Так, дай мне минуту, - Дурьодхана устремился к компьютеру Юдхиштхиры и вставил свой подарок – маленький, твердый, черный кусочек из какого-то непонятного материала - в специальный разъем на корпусе компьютера. – Это «Веллс». Тебе понравится. Они такие крутые – я их фанат. О, слушай, что мне в голову пришло. Я же могу достать нам билеты на лучшие места, когда они приедут выступать в Хастинапур следующей зимой…» «Кто эти «Веллс»? – спросил Юдхиштхира, чувствуя себя еще более потерянным, чем несколько минут назад. Но потом, когда ожили динамики компьютера и звук струнных инструментов и гудящий рокот ударных наполнил комнату, Юдхиштхира понял, что знает ответ. «Это группа», - ответил Дурьодхана, хотя объяснение к тому моменту было уже не нужно. Юдхиштхира склонил голову к плечу, прикрыл глаза, внимательно слушая. Дурьодхана с минуту понаблюдал за ним, потом нерешительно спросил: «Тебе нравится?» Юдхиштхира нахмурился, задумался, потом широко открыл глаза и ответил: «Да!» «Отлично, я так и думал, что ты их полюбишь. Тут сборник, который нарезал для меня Сама, - Дурьодхана нажал несколько клавиш, и музыка затихла. Затем он медленно отстранился от компьютера Юдхиштхиры, посмотрел на своего кузена и неловко спросил: «Ну и?» "И что..." «Я насчет завтра». «Я, уммм, у меня занятия с Дедушкой Бхишмой…» «И что? У меня тоже, но думаю, мы вполне сможем пропустить их ради богоугодного дела». Юдхиштхира заколебался, ерзая на месте. «О, я понял, - наконец сказал Дурьодхана, отводя взгляд, - Ничего. Все в порядке. Ты можешь не ехать, если не хочешь». «Нет! Я… - Юдхиштхира всплеснул руками жестом, над которым Бхима всегда смеялся, когда он так делал. Бхима еще дразнил его, что он прямо как старая бабка. И Юдхиштхира подозревал, что так и есть, но это еще не значит, что он мог так легко перестать делать это. – Я просто… - Юдхиштхира решил, что нет больше смысла ходить вокруг да около. – Я просто думал, что я тебе не нравлюсь», - тихо закончил он. Дурьодхана нетерпеливо постучал ступней по полу. «Послушай, - сказал он. – Да, я сказал нехорошую вещь, это верно. И я извинился перед тобой. И сейчас я пытаюсь помириться. Понимаешь? Это своего рода жест примирения». «О». «Люди так поступают, после того как они поссорились». «О». «Это все, что ты можешь сказать?» «Нет, не в этом дело! Я не могу, потому что у меня слишком много домашней работы, понимаешь?» «Какой домашней работы? Ты имеешь в виду сегодняшнюю?» «Да, мне еще нужно напечатать две тупые страницы для Дедушки Бхишмы…» «Всего-то две тупые страницы? И ты собираешься потратить на них весь вечер?» - усмехнулся Дурьодхана. «Было бы намного быстрее, если бы мне не приходилось печатать на этой чертовой машине», - внезапно отрезал Юдхиштхира. «Тогда просто надиктуй слуге, а он напечатает за тебя». «Но это будет мошенничество. Ведь я должен сделать это сам, - Юдхиштхира неловко помялся с ноги на ногу, полностью отдавая себе отчет в том, что ноет, как ребенок, но не в состоянии ничего с этим поделать: - Это так глупо. Я никогда раньше не печатал ни на чем. Как вы вообще это делаете? Это же так трудно». «Нет, это совсем не трудно, - сказал Дурьодхана, подвигая ближайший стул к компьютерному столу Юдхиштхиры и усаживаясь на него. – Твоя проблема в том, что ты печатаешь слова и целые предложения. А сначала надо просто помочь твоим пальцам запомнить, где расположены клавиши. Я обучался именно так. Когда я был еще маленьким, Дедушка Бхишма задавал мне печатать простые слоги и даже просто одни и те же буквы много-много раз, но не глядя на клавиатуру, пока я не запомнил, где они расположены без того, чтобы смотреть на них». «Звучит, как будто еще больше работы», - сказал Юдхиштхира, мрачно сползая на стуле, и глядя на клавиатуру. «Ерунда. Позанимаешься этим пару часов, зато сэкономишь кучу времени, когда придется печатать потом что-то объемное», - объяснил Дурьодхана. Юдхиштхира невольно испугался, когда Дурьодхана схватил его за руки и положил их на клавиатуру. «Начни вот так», - сказал Дурьодхана. Юдхиштхира ничего не ответил, хотя невольно заметил, что руки у Дурьодханы странно холодные. Юдхиштхира наконец снова обрел свой голос: «Что ты делаешь?...» «Я тебе помогаю». «О. Спасибо». «Давай начнем с этих букв. Вот этой и этой, - сказал Дурьодхана, нажимая на пальцы Юдхиштхиры. Потом убрал свою руку и сказал твердо: - Не двигайся! И не смотри на клавиатуру. Смотри только на экран и нажимай клавиши, пока не запомнишь, какие буквы там расположены». Так Юдхиштхира и просидел, замерев, рядом с Дурьодханой, почти целый час, печатая буквы, а не слова, передвигая свои руки и пальцы, только когда Дурьодхана говорил ему. Ближе к концу этого часа, Юдхиштхира все еще едва ли мог напечатать предложение быстрее, чем за пять минут, но все равно получалось намного быстрее и легче, чем это было до того, как пришел Дурьодхана. В конечном счете, Дурьодхана поднялся со своего места и сказал: «Что ж, мне пора идти. Я уже четыре дня не видел Дедушку Бхишму. Уверен, у него накопилось для меня много заданий». Юдхиштхира улыбнулся ему, и впервые за все эти дни его улыбка не была вымученной: «Спасибо тебе», - сказал он. «Да без проблем. Ну и как насчет завтра?» «Да!» «Отлично. Тогда увидимся», - сказал Дурьодхана и оставил Юдхиштхиру наедине с его домашней работой. ________________________________________ XV. «Ты куда собрался? – возмутился Бхима, гневно врываясь в спальню Юдхиштхиры следующим утром. – Да еще с НИМ??!!» «Бхима, - сказал Юдхиштхира, как он надеялся достаточно жестко. Он как раз заканчивал застегивать пальто и то и дело приглаживал пальцами пряди волос. – Как ты сюда попал?» «Забавно, твои охранники даже не попытались остановить меня…» «Ты размахивал перед ними кулаком и угрожал, что порвешь им горло?» «Ну, может быть». «Бхима, мы уже обсуждали с тобой твое поведение». «Да не о том речь! – взорвался Бхима. – Ты собираешься появиться на людях с Дурьодханой? Ты спятил? Он подонок, мерзкий тип и он, наверняка, собирается сделать что-то, чтобы унизить тебя прилюдно…» «БХИМА!» Бхима резко захлопнул рот. Он еще никогда не слышал, чтобы старший брат так рявкал на него раньше. «Этот спор глуп и бесполезен, и мы закончим его СЕЙЧАС! – жестко сказал Юдхиштхира. – Мы с Дурьодханой вчера поговорили. Он очень сожалеет о том, что обидел меня, и именно поэтому мы сегодня вместе поедем в город. К тому же мы едем не развлекаться, это будет такое религиозное мероприятие. Мы посетим храмы, потому что Дурьодхана собирается вознести благодарственные молитвы. Дурьодхана старается стать моим другом, - сказал Юдхиштхира, пристально глядя Бхиме в глаза. – И я настаиваю на том, что пока он с нами вежлив и мил, ты тоже будешь вести себя с ним мило и вежливо. Или ты забыл, что это ты разбил ему лицо, а не наоборот?» «Да просто он пытался выжить ТЕБЯ с того момента, как мы приехали! Ты что слепой? Сам не видишь? Он что-то замышляет против тебя!» «Бхима, ты спятил?» «Нет, - надувшись, сказал Бхима. – Просто я не верю ему. Он нехороший человек. Я это знаю. Я носом чую. Он богатый, и испорченный, и гнилой внутри, и это он должен был стать следующим царем, пока ты не появился. Поэтому, если бы я был тобой, я бы ему ни капли не верил». «Ладно, - Юдхиштхира шмыгнул носом, отстранил Бхиму и протопал мимо него к выходу из спальни. – А вот я, в качестве исключения, устал не доверять собственной семье. И я совсем не намерен окружать себя врагами, и, в особенности, врагами, созданными моим воображением». Бхима посмотрел вслед своему уходящему брату, а потом крикнул вдогонку: «Не могу поверить, что ты едешь куда-то, но НЕ ПОЗВАЛ МЕНЯ!» Юдхиштхира предпочел проигнорировать это и гордо прошел по коридорам дворца, его охрана подстроилась под его шаг, чтобы не отстать от него. Дурьодхана уже поджидал его. «Привет. Клевая прическа», - сказал он. «Ну, это как бы обычная…» «Пошли, - Дурьодхана взял Юдхиштхиру за руку и повел его вперед. Оба они в окружении телохранителей проследовали в самое чрево дворца, где Юдхиштхира уже безо всякого удивления обнаружил поджидающий их автомобиль. Правда, этот был больше, ярче и как-то наряднее, чем автомобиль, на котором Юдхиштхиру с братьями возил из дворца Дедушка Бхишма. И этот парил в воздухе, у него вообще не было колес. «А где Дедушка Бхишма? – спросил Юдхиштхира, забираясь на заднее сиденье вместе с Дурьодханой. – Он с нами не поедет? Или дядя Видура?» «Нет, это же будет вроде как паломническая поездка. Так что мы с тобой поедем одни». «Но если ты собрался в паломничество по храмам, то зачем тебе я?» «Потому что ты мой друг», - ответил Дурьодхана. Юдхиштхира опустил взгляд на свои руки и ничего не ответил. Второй двигатель ховера заворчал и ожил под ним, и они поехали вперед. Спустя пару секунд они уже летели по улицам Хастинапура. Юдхиштхира взглянул в ближайшее к нему окно, и сразу же пожалел об этом. Они летели очень высоко и очень быстро. «Ты первый раз в ховере?» - спросил Дурьодхана. "Я? Д-да…» «Надеюсь, ты ничего не имеешь против облаков, - тоном обычной беседы сказал Дурьодхана. – Я знаю, мы просто собираемся помолиться, но все равно там, наверняка, будут толпы народа, знаешь. И, в особенности, девчонки. Девочкам нравится смотреть на меня». Юдхиштхира ничего не ответил, вместо этого снова осторожно выглянув в окно. Краем глаза, он заметил, что чуть позади них летит еще один небольшой черный ховер. Скорее всего, рядом были еще и другие. Юдхиштхира сглотнул. Он только сейчас понял, каким приметным был их ховер прямо сейчас. «Знаешь, - сказал Дурьодхана. – Не думаю, что кто-либо раньше видел тебя на публике». Юдхиштхира резко обернулся к нему: «Что?» «Я имею в виду, ты пробыл здесь уже сколько, около недели? И ты еще ни разу не покидал дворец». «Это не так. В самый первый день Дедушка Бхишма возил нас…» «Да, но ведь это была не афишированная поездка, - отмахнулся Дурьодхана. – А если ты собираешься стать царем, тебе придется общаться с народом, - наставительно произнес он. – И лучше быть уверенным, что на людях занимаешься чем-нибудь благопристойным и значимым. Например, загарпуниваешь рыбу для какой-нибудь благотворительной акции. Или вот всякие паломничества и молитвы». «О», - ответил Юдхиштхира, начиная понимать. «Просто следуй за мной и делай все то же самое, что и я, - сказал Дурьодхана. – Они будут смотреть на тебя, понимаешь. Все они будут смотреть». «Ты серьезно? Действительно, все?» «Уже целую неделю, эти люди там, снаружи, - Дурьодхана указал рукой на город, над которым они летели, - слышат о тебе, но что? Только слухи и версии. Самое время показать им тебя таким, как ты хотел бы, чтобы они тебя увидели, понимаешь?» Юдхиштхира крепко сжал руки у себя на коленях. «Ты же не… Серьезно, ты ведь делаешь все это не для того, чтобы я произвел на людей хорошее впечатление, верно?» «Я, - легкомысленно ответил Дурьодхана, - собираюсь молиться в храмах. Я должен отблагодарить Кого-то-там-наверху за то, что он сделал для моего лица. И я пригласил тебя с собой, потому что так поступить было правильно. Акт примирения, помнишь?» «Спасибо», - сказал Юдхиштхира. И больше ничего не успел сказать, потому что внезапно занервничал, чувствуя, как ховер замедляется и опускается вниз. «Просто делай то же, что и я, - сказал Дурьодхана, когда ховер плавно остановился. – Следуй за мной и все повторяй. Мы же здесь просто для того, чтобы вознести молитвы, помнишь? Веди себя так, как будто мы обычные люди, которые пришли в храм. Ну и что, что все смотрят на тебя, тебе не обязательно показывать, что ты это замечаешь, ясно?» «Я…ясно». «Все будет в порядке», - повторил Дурьодхана в последний раз. И спустя минуту, когда Юдхиштихра выбрался из ховера наружу на солнечный свет, он понял, что действительно, все в порядке. Все в полнейшем порядке. ________________________________________ XVI. «Вы только посмотрите на него! Только посмотрите! – воскликнул Панду, тыча своим (тревожно костлявым, как подметил Бхишма) пальцем в экран медиаконсоли. – Видите? Я же вам говорил. Он держится совершенно естественно!» Бхишма с неодобрением сдвинул брови, но не потому, что на экране Юдхиштхира и Дурьодхана стояли, склонив головы в молитве, окруженные взволнованной толпой визжащих фанаток и удивленных, вытягивающих шеи прохожих, а потому, что его напрягал сам факт, что он, Бхишма, вообще смотрел что-либо из передач ненавистного канала, посвященного сплетням о знаменитостях. «Ладно, хорошо, - признал Бхишма. – Твой сын смог произвести на всех сегодня хорошее впечатление. Но это еще ничего не доказывает. Все, что он делал, это следовал за Дурьодханой, повторял все, что он делает, и держал рот на замке». «Он просто скромный, - доверительно сказал Панду. – Дайте ему время, он обвыкнется с людьми, и раньше, чем вы успеете заметить, станет таким же популярным, как Дурьодхана». «Да никогда он не станет таким же популярным, как Дурьодхана», - сказал Дхритараштра с шутливым самодовольством. Он сидел рядом с младшим братом и очень старался быть веселым, что было немного трудно, учитывая тот факт, что он прекрасно отдавал себе отчет в том, что Панду все время зябко кутается в одеяла, и его, то и дело, сотрясает неконтролируемая дрожь. «Подожди и увидишь», - ответил Панду, схватывая наживку. Дхритараштра будто принюхался: «Ему придется сделать пластику носа». «Ты не можешь этого знать – ты слепой». «А мне Видура сказал». «Предатель! – Панду мелодраматично прижал руки к груди. – Это предательство!» Бхишма громко кашлянул. Оба его племянника, пусть уже взрослые и даже начавшие седеть, мгновенно виновато притихли. Бхишма медленно произнес: «Это будет не конкурс популярности, вы оба это знаете». «Нет, - неожиданно твердо ответил ему Дхритараштра. – Это во многом будет как раз конкурс популярности. Верно?» Бхишма обдумал его слова. Что ж, похоже, это было правдой. Он отвернулся от своих племянников, сидящих перед телевизором, и перевел взгляд на стены маленького кабинета, где они собрались. На полках стояли книги, но он не помнил, чтобы читал их. Он вдруг понял, что гадает, как долго Дхритараштра и Панду смогут шутить и притворяться веселыми в ситуации, в которой, по их вине, оказались их сыновья, да и они сами. «Сегодня Дурьодхана сделал для Юдхиштхиры очень доброе дело», - сказал Панду. Бхишма повернулся, как раз во время, чтобы увидеть, как Дхритараштра решительно качает головой: «Может быть, но если быть до конца честными, он сделал это, чтобы и себя показать с лучшей стороны». Бхишма молча согласно кивнул. Хорошо, что, по всей видимости, не он один это понял. Конечно же, добросердечный, участливый принц Дурьодхана берет под крыло своего потерянного, дремучего кузена для первого появления вышеуказанного кузена на публике. Этот номер легко прокатит в среде девочек-подростков, которые бесспорно купят любой журнал, который опубликует статью о Дурьодхане с его мечтательным взглядом и «такой простой человеческой душой». «И все же, - добавил Дхритараштра, - Дурьодхана, на самом деле, очень огорчен из-за…» «Да, я знаю, к тому же, Бхима все так же на 100% наказан, потому что…» «Не хочешь чаю?» "Да. То есть, нет. Я хотел сказать, очень хочу". Бхишма снова отвернулся от них. Наблюдать за тем, как его племянники пытаются обойти то, что случилось между их детьми четыре дня назад, бывало иногда даже забавно, но чаще серьезно удручало его. Не говоря ни слова, Бхишма оставил своих племянников одних в кабинете и вышел на один из балконов, опоясывавших этот этаж дворца, надеясь остудить свою голову на прохладном вечернем воздухе. Почему-то он обнаружил, что думает о своем собственном брате, о котором не вспоминал уже много, много лет. Младшего брата Бхишмы съела рыба. Он был мертв уже так давно. Бхишма давно оплакал его, и даже печаль о нем уже не посещала его. И именно поэтому он совсем не был уверен, что справился бы с ситуацией, если бы его брат вдруг воскрес из мертвых и ворвался в его жизнь спустя столько лет. И Бхишма неожиданно отчетливо ощутил гордость за своих племянников: Дхритараштру и Панду. Они были его мальчиками – он вырастил их! И они оба стали хорошими людьми и хорошими царями. А теперь Дхритараштра был уже наполовину седой, а Панду угасал каждый миг. И Бхишма любил их обоих так сильно, что сердце жглось у него в груди, когда он думал о них. А теперь они попросили его выбрать между их сыновьями и назвать преемника трона. Бхишма закрыл глаза и почувствовал, как прохладный ветерок щекочет ему лицо. Он никогда не хотел разбивать чье-то сердце. А теперь ему придется. «Это колесница Индры», - услышал он голос, долетевший до него с ночным ветром откуда-то из сада внизу. Бхишма наклонился через перила балкона, вглядываясь в темный сад под балконом. И смог разглядеть две маленькие фигуры, сидящие на скамейке. Бхишма сощурил свои усталые глаза на минуту, и понял, что видит Юдхиштхиру и Дурьодхану. Дурьодхана показывал на небо. «Ты разве не видишь? Вот - голова, вот – его лук, вот – колчан». Юдхиштхира запрокинул голову так далеко, как только мог, вытянув шею и глядя в небо. «Я знаю, знаю. Папа учил меня узнавать звезды. Только… только их же едва видно здесь! Небо такое тусклое». "Тусклое?" «Там, откуда я пришел, звезды ярче, - сказал Юдхиштхира. – А небо темнее». Дурьодхана вздрогнул: «Я бы не хотел, чтобы небо было еще темнее, чем оно есть». «Это совсем не страшно». Дурьодхана что-то приглушенно ответил, и Бхишма не расслышал его. Он наклонился вперед через перила балкона, прислушиваясь к приглушенным звукам голосов Дурьодханы и Юдхиштхиры, то прерываемым, чтобы посмеяться над чем-то, то совершенно неуловимым, когда они переходили на шепот. Это были хорошие звуки, мирные звуки. «Пожалуйста, пусть они обретут мир, как в эти минуты, в каждый день своей жизни, - молча взмолился Бхишма. – Пожалуйста, пусть Бхима и Духшасана и остальные последуют их примеру. Пожалуйста, пусть в этой семье будет мир. Пожалуйста, пожалуйста, помоги мне и дай мне силу, чтобы сохранить этот мир». Бхишма повернулся и вышел с балкона обратно в кабинет. ________________________________________ XVII. «Это совсем не страшно». Дурьодхана почесал нос и тихо спросил: «Так ты действительно жил в пещере?» «Да, и это было здорово». «Когда я ездил в лес, мы с Мамой и Папой останавливались там в охотничьем домике с канализацией и электричеством и кучей слуг». «Это потому что вы ездили туда в отпуск, - объяснил Юдхиштхира, - а мы были в изгнании. Это разные вещи». «Ты скучаешь по тому времени?» - неожиданно спросил Дурьодхана. «Да, конечно». «Правда?! Но это же… это же изгнание! Предполагается, что никому не должно хотеться жить в изгнании». «Но там было здорово, - мечтательно сказал Юдхиштхира. – Столько деревьев и птиц, и все было таким чистым и приятно пахло. И я видел Папу, и Маму, и Арджуну каждый день, а не как здесь. И там никто на нас не пялился, и не было охранников, которые бы следовали за нами повсюду. И можно было не волноваться о таких вещах, как войны, рынок акций и скандалы вокруг Священного». «Ммм, - Дурьодхана неодобрительно нахмурился. – Но если ты собираешься стать царем, тебе положено волноваться об этих вещах. Это твоя работа». «Я знаю. В конце концов, поэтому я здесь, так ведь»? Дурьодхана промолчал. Юдхиштхира кашлянул, потом сказал: «Умммм», но снова затих. Наконец, Дурьодхана сделал глубокий вздох и сказал: «Послушай… Послушай, ммм.. Можем мы с тобой дать обещание?» «Какое обещание?» Дурьодхана потянулся, взял Юдхиштхиру за руку и крепко ее сжал. «Я хочу дать обещание. Обещание, что, что бы ни случилось, мы с тобой останемся друзьями, идет?» Юдхиштхира сначала ничего не сказал, только сдавил руку Дурьодханы в ответ. «Хорошо», - наконец произнес он очень мягко. «И… и больше не будем драться! Я ненавижу драки». «Никаких драк». «Не важно, что случится. Кого из нас… - Дурьодхана сбился на минуту, но потом заставил себя продолжить, - кого выберут следующим царем, а кого нет, мы не возненавидим друг друга. Мы не должны этого сделать. Понимаешь?» «Да, - ответил Юдхиштхира, сильно, до боли сжимая руку Дурьодханы. В его голосе было слышно, что он несказанно тронут, и что ему стало несказанно легче от этих слов. – Да! Я обещаю!» «И если тебе когда-то что-то понадобится – что угодно, окей? – просто скажи мне. Я тебе помогу». «И я тоже, я тоже!» - горячо ответил Юдхиштхира. «Ну тогда… - Дурьодхана мягко забрал свою руку у Юдхиштхиры. – Давай предположим, что гипотетически, мне нужна помощь с домашним заданием по математике…» Юдхиштхира засмеялся: «Это тоже входит в обязанности царя?» «Конечно. Если бы мы не крутили так и сяк, думаешь мы бы смогли сохранить мир с Панчалом в течение всех этих лет?» Юдхиштхира снова засмеялся, Дурьодхана наблюдал за ним и думал про себя, что да, это было совсем не плохо. Подружиться с Юдхиштхирой была хорошая мысль. Так он чувствовал себя менее застывшим внутри. Это было правильным решением. И, в конце концов, это ведь было не трудно, совсем не трудно, просто быть милым со своим кузеном – даже помогать ему, решил Дурьодхана. Потому что Дурьодхана целый день внимательно наблюдал за Юдхиштхирой, и увидел вполне достаточно. Он теперь всем сердцем знал, что Юдхиштихра никогда не сможет стать царем. Дедушка Бхишма просто никогда не выберет его. У Юдхиштхиры не было шансов. И без сомнения, он не мог быть для Дурьодханы той угрозой, за которую он сначала ошибочно его принял. А Дурьодхана собирался стать царем, в этом он был точно уверен. И, как говорил раньше его Дедушка Бхишма, царь должен знать, как сделать так, чтобы гость почувствовал себя, как дома. Вот почему Дурьодхана ощущал, что это было правильно, очень даже правильно для него стать для Юдхиштхиры другом. ________________________________________ To be continued.