На счастье пять дней

Йо удивлялся собственному самообладанию. Микихиса, у которого был недоступен телефон, гордился бы, узнав, что с началом течки его сын в первую очередь закрыл двери на все замки, захлопнул окна и плотно завесил их шторами, крепко сцепив зубы и, стараясь справиться с болью в теле, мелко и быстро дыша. Закончив баррикадироваться, Йо сполз на пол и попытался собрать оставшиеся трезвые мысли в голове, чтобы решить, что делать дальше. Самое страшное в начале было то, что Йо понимал – с братом приедет и Хоро. Пока они доедут, толком не подозревая, что происходит, думая, скорее всего, что Йо просто подхватил где-то грипп или другой вирус, омега может потерять самообладание и тогда наплюет на все принципы и дистанцию с лучшим другом брата, которую так старательно выдерживал не первый год. Вот только с каждой секундой, которую отмеряла стрелка часов на стене гостиной, на это становилось плевать все больше и больше. Этого хотелось. И уже не пугало. Йо приложил ладонь к горящим щекам и беспомощно огляделся, чтобы на что-то опереться и встать. Прямо от головы по нервам вдоль позвоночника кололо, жгло, ноги подкашивались, но он все же смог подняться. С трудом дойдя до родительской ванной, Йо облокотился рукой на раковину и выдвинул ящик Микихисы, в котором могло найтись что-то подходящее. Среди каких-то банок и склянок нашлось несколько упаковок с таблетками, но в названиях Йо совершенно не разбирался, поэтому пришлось опуститься на кафельный пол и, с трудом вырвав из шкафчика ящик, одну за другой разрывать упаковки, чтобы добраться до рецепта. Найдя какие-то подавители, Йо трясущимися руками выдавил из блистера круглую таблетку и начал запивать ее водой из-под крана. Мокрой рукой он провел по своему лбу вверх, стараясь остудить себя и убрать назад длинную челку. Вчитываясь в рецепт этих таблеток, Йо ждал, когда подавители подействуют, но момент все не наступал. Пояснение было в конце – для взрослых. Молодому омеге они почти бесполезны. Притупилась только боль, а желание росло с каждой минутой все сильнее. Запах альф чувствовался даже в глубине дома. У Йо отчего-то слезились глаза, потому что ярче всего был запах отчима, но Йо он дико не нравился, поэтому убраться из родительской спальни захотелось как можно скорее. С улицы тянуло другими, Йо интуитивно чувствовал, что они тоже его чувствуют, смотрят в сторону его дома, прислушиваются, но, возможно именно запах взрослого альфы, которому принадлежит дом, и отпугивает. Среди множества приятных, вкусных и сладких запахов, Йо улавливал какой-то, который форменным образом рвал голову – горьковатый, но в то же время свежий, манящий, который хотелось вдыхать полной грудью, от него почему-то становилось с одной стороны легче, а с другой еще сложнее. Йо чувствовал его буквально везде, даже оборачивался, вслушивался, но за окном лишь несколько раз раздавались шорохи проезжающих мимо машин и чьи-то неразборчивые голоса. Горящий желанием течки мозг быстро подбирал варианты, Йо вспоминал все до этого момента неотчетливые запахи – Хоро, соседей, одногруппников, словом всех, кто мог оказаться вблизи его дома. С каждым мгновением запах становился все отчетливей, ярче, внутри все сводило, поэтому, еле добравшись до двери, Йо медленно повернул нижний замок. По пульсирующему виску стекла горячая капля пота. Следующий замок открылся с третьим поворотом ключа. Непослушной рукой Йо потянулся к дверной цепочке и с глухим вскриком сполз обратно на пол, потому что густой, немного мятный запах при глубоком вдохе обжог низ живота. Йо тихо застонал, кусая собственные губы и, мотнув головой снова потянулся рукой к цепи, но снаружи дверь резко рванули так, что цепь натянулось, а Йо, что прижимался к двери плечом, оттолкнуло на пол. Йо услышал глухой рык. Или несколько. В ушах шумела кровь. Прибитый к полу этими ощущениями, он не мог первое время пошевелиться – тело свело густой болью и невыносимым желанием, которое раньше омега не испытывал. Ему казалось, что он задыхается, - вдох, вдох, вдох, а воздуха не хватает. Горячего, пряно-свежего, лесного. Цепь со скрежетом натянулась еще три раза, прежде чем слететь с петли. Йо зажмурился от яркого дневного света, ударившего по глазам, но тут же, не глядя, рванул вперед и сильно впечатался носом в чью-то грудь. Подхватившие его руки вызвали реакцию, на которую он был не способен в нормальном состоянии – с жарким выдохом, почувствовав волну возбуждения только лишь от прикосновения рук к пояснице, Йо прижался крепче и схватился за мембранную куртку. Почувствовал руки на своих бедрах. Прояснившимся взглядом уловил синий волос у напряженной скулы, с которой вдыхал запах. Но его оттолкнули. Отлетев почти к стене, Йо мотнул головой. Ему казалось, что он пропал на долгое время, пытаясь найти в дымном запахе оттенок мороза, который вдыхал секунду назад, но не получалось. Манил и этот запах, сильно, но Йо страдал, потому что не то. Беспомощно оглядевшись пьяным взглядом, он понял, что рядом никого нет. Только приоткрытая дверь, впустившая в холл луч солнца, и тихое рычание откуда-то снаружи. На непослушных ногах Йо дошел до двери, взялся за ручку и, прижав сильно руку к низу живота, ступил на улицу. Дорогу ему преградила рука брата. Йо поднял взгляд и увидел у лестницы напряженного, словно замершего для прыжка Хоро. Он неотрывно смотрел на Хао, лицо которого Йо не видел – он слышал только тихое, словно очень далекое рычание. Йо физически ощутил, что брат сильнее. Это почувствовал и Хоро, поэтому, мотнув головой, отвел взгляд и сделал шаг назад. Хао посторонился, заводя Йо в дом, и плотно закрыл дверь. В тот же момент скрипнула калитка на входе. Повисло молчание. Тяжелое, жгучее. Оба брата тяжело дышали, стараясь понять, что происходит. Йо не верилось, что теперь может вдыхать горьковатый, оседающий на губах запах полной грудью. Стало еще жарче, он невольно потянул вниз край растянутой майки. Он задумался о том, о чем раньше никогда бы не смог – о вкусе кожи брата, о твердости его тела, о том, как может измениться его взгляд, когда ему хорошо. Хао не верилось, что сладкий запах может так сильно и быстро возбуждать. Он стоял, как вкопанный, не зная, что делать, ведь прекрасное самообладание сцепилось с безудержным инстинктом прямо внизу живота. Хао хотел защитить Йо. Хао хотел Йо. Полностью. Младший не выдержал первым. Нетвердым шагом он подошел ближе и прикоснулся рукой к обтянутой тканью майки груди брата. И почувствовал дрожь. Сделав еще один шаг, медленно уткнулся носом в его щеку и шумно, очень глубоко вдохнул, под колкие удары нервного тока прижимаясь к сильному телу ближе. Хао повело. Йо тихо захныкал, словно маленький, когда брат взял его за запястья крепко, почти до боли, отстраняя. Подумав, что Хао хочет уйти, Йо дернулся к нему, но тут же коротко вскрикнул, чувствуя, как от удара о стену перехватило дыхание. Между холодной поверхностью и горячим, кажется, таким же твердым телом Хао, Йо впервые и застонал – негромко, но сладко, невольно царапая его предплечья. Хао вжал сильнее, прибавляя громкости. Оба словно не решались. Боялись сойти с ума. И снова Йо не выдержал первым. Он уже целовался в своей жизни, немного умел. Но никто еще не отвечал на умоляющие движения губ столь жадно. Йо тоже было мало. Он чувствовал, что Хао его куда-то тащит, тянет его одежду, стараясь добраться пальцами до пылающей новизной ощущений кожи. Как же Йо хотелось с ним слиться… Хао резко разорвал поцелуй, прикусив Йо губу. Расфокусированным взглядом младший видел, как брат резким движением достал из полки на кухне какую-то коробку, порвал ее, стараясь справиться одной рукой, чтобы не отпускать второй, трясущимися пальцами выдавил одну, вторую, третью таблетку, но все полетели на пол, выскакивая из блистера словно пули. Крепко схватив Йо за подбородок, Хао все же затолкнул одну в его рот и, стараясь достать стакан, уронил какую-то чашку в раковину. Она разбилась с громким звоном, Хао тут же схватил другую и, нетерпеливо набрав воды прямо из-под крана буквально на два глотка, дал Йо запить. И снова поцеловал так жадно, что у него подкосились ноги. Йо не боялся. Внутри он ликовал. От каждого прикосновения к собственному телу рук Хао, он испытывал чувство правильности, наслаждения, боли. Ему ничто не казалось чересчур, с каждым вдохом дымного запаха крепло ощущение правильности. Как и Хао. Оба знали, что так быть не должно, что оба не должны были ничего чувствовать, не должны были желать друг друга. И обоим было на это плевать. Йо ничего не умел, кроме как целоваться. Он помогал Хао снимать одежду, жадно скользил руками по чужому телу, сжимаясь от дикого возбуждения, тянул к себе, стараясь перенять инициативу. Это было бесполезно, он это знал, но ему до дрожи нравилось слышать тихое рычание брата и чувствовать свою слабость перед ним. Казалось, что наготу его тела он хотел ощущать всю жизнь, что запахом не надышаться, что в его руках безопасно, до одури приятно. Хао хотел им насытиться, Йо это чувствовал, понимал и желал не менее сильно, но поцелуев, касаний, объятий было мало. У Йо по бедрам текло. Несмотря на сумасшествие, охватившее Йо, он потом всю жизнь помнил, как оказался в сильных руках в собственной спальне. Помнил, как жадно целовали его губы – от горящих щек, прямо до острых коленей и обратно, нарочно обходя бедра, чтобы не сорваться, чтобы это не казалось простым инстинктом. Хотя оба чувствовали нечто большее. Понимали, что дело не в чертовой физиологии. Физиология бы этого не допустила. - Мне больно... - тихо выдохнул Йо прямо в губы брата, когда он поднялся от истерзанной поцелуями шеи вверх. - И так хорошо... Хао уже проводил с омегой течку, он знал, что это такое, но никогда в жизни от желания и страха сделать больно у него еще не сводило зубы. Любое нежное прикосновение к телу Йо превращалось в синяки – Хао хотел провести по его бедру нежно, мягко, чтобы закинуть на себя стройную ногу, но пальцы невольно сжимали крепко, оставляя темные следы, желая схватить так крепко, чтобы Йо не смог даже дернуться. Ласковые поцелуи превращались в укусы, Йо тянулся за каждым жадно, но насытиться никак не мог. Даже немного. Хао хотел войти медленно, осторожно, но внутри Йо было так горячо и мокро, что член буквально вбился в дрожащее от крика тело. То ли боли, то ли наслаждения. Йо было приятно любое прикосновение. Ему не нужно было привыкать, терпеть или ждать, когда придет что-то такое, отчего люди так любят оставаться наедине – это все пришло сразу. Потерявшись в пространстве, он схватился за плечи брата до красных дуг от ногтей, не пытаясь сдержать сладкие вскрики, глубокие вдохи и непроизвольное желание тела подаваться навстречу этим ощущениям. Йо понимал отчетливо только одну вещь – это ему необходимо. Но за секунду до этого у Хао начался гон. - Твой кофе, - негромко проговорил Йо, стараясь донести до кровати чашку так, чтобы не запутаться ногами в длинной простыне, которой пытался скрыть наготу, и не расплескать напиток. Он поставил чашку на тумбу и опустился рядом с братом, который лежал на животе и, подперев подбородок подушкой, отвечал на множественные сообщения в телефоне, что успели накапать за целых пять дней. Издав какой-то благодарный звук, Хао накрыл руку на своем плече ладонью и, допечатав, перевернулся на спину. Йо навис сверху. - Нам надо сходить в магазин, дома уже есть нечего, - ласково улыбнулся Йо, смотря Хао прямо в глаза. – Остался только кофе и сельдерей. Хао негромко рассмеялся и притянул к себе Йо для мягкого поцелуя. Он тут же устроился у альфы на груди и спокойно закрыл глаза. - Я схожу. Чуть позже. Тебе, все же, не стоит еще выходить из дома, - негромко проговорил он, стараясь не нарушить уютную тишину. - Уже все кончилось, - спокойно сказал Йо. - Да? – шепотом спросил Хао, поворачивая голову, чтобы вдохнуть запах с его волос. – Тогда почему я все еще не могу себя контролировать рядом с тобой? Йо рассмеялся и вывернулся из его объятий, снова садясь на постели. Хао тоже смотрел на него со смехом, но на дне его глаз плескалось это желание. Йо его видел. И кайфовал от этого. Ничего не ответив, он взял руку брата в свою и медленно переплел с ним пальцы, неотрывно наблюдая за этим. - И что же? – медленно спросил Йо, растягивая слова. – Ты меня никогда не выпустишь из дома теперь? Он поддался вниз, потому что Хао потянул его за руку, и посмотрел в темные, родные глаза. Йо нравилось на него смотреть. Нравилось им дышать. И в его голове совершенно не было недовольства. Он готов был всю жизнь сидеть с ним в четырех стенах. Просто знал, что будет выть, если останется один. - Нет, конечно, - не сразу ответил Хао, закидывая руку за голову. – Выйдешь, когда я решу, что на тебя лишний раз не взглянут. Йо закусил свою губу, думая. В горле застрял вопрос, который так хотелось задать последние несколько дней, но он не решался – все ждал, когда Хао сам это спросит. Или сделает. Йо шумно выдохнул. - Ты же можешь это сделать… - Что? – Хао явно скосил под дурака, Йо это увидел, поэтому несильно пихнул его под бок. - Сделать так, чтобы на меня никто больше не посмотрел, - словно с трудом, на одном дыхании выговорил Йо, не смотря на брата. Хао тихо выдохнул и провел по его волосам рукой. Вся шея Йо была истерзана следами его губ, но метку поставить он так и не решился. Ему хотелось это сделать, очень, до бешенства на самого себя, но почему-то Хао казалось, что своим ядом в его крови он все перечеркнет. Подобрав слова, даже сумев натянуть на лицо слабую улыбку, Хао только собрался ответить, как почувствовал знакомый, близкий запах альфы рядом. Йо, который теперь мог чувствовать запахи так же сильно и хорошо, тоже. И он же первым вскочил с постели, внезапно болезненно понимая, что точно не знает, сколько прошло времени с того самого дня – может, три, а может пять. Родители, стоящие на пороге, медлили, и причина была очевидна. Йо занервничал. Но, вдруг почувствовав, как Хао сжал его ладонь, сам собой слегка успокоился и посмотрел на своего близнеца. - Не отходи от меня.