Письма. Итоги

Джон с самого начала возненавидел этот план. Он совершенно не собирался никуда отпускать Шерлока, как и не думал сидеть на Бейкер-стрит, практически обложенный ватой, в то время как он будет рисковать жизнью. Джон выбежал из квартиры с прижатым к уху мобильником. Майкрофт поднял трубку после второго гудка. — Езжайте за той машиной, — выдохнул Джон водителю остановившегося перед ним такси, а потом обратился к Майкрофту: — Понятия не имею, что вы делаете, но Шерлок в беде. — Я слежу за такси с помощью камер. — Остановите его. Любым способом. — Вы уверены, что он в беде? — Да! — сорвался Джон. — Уверен. Он собирается встретиться с Мораном и явно что-то замышляет. Что-то глупое. Джон завершил звонок и отправил Шерлоку сообщение, напомнив, чтобы тот не вздумал никуда исчезнуть и был на связи. И получил ответ... без подписи. Шерлок за все время знакомства, независимо от близости их отношений, не отправлял ему неподписанные сообщения. Никогда. Телефон в руке Джона зазвонил. — Майкрофт, — сказал он, приняв вызов. — Джон... — голос старшего Холмса звучал напряженно. И в этот момент водитель такси так резко нажал на тормоза, что Джону пришлось выставить перед собой руки, чтобы не врезаться в пластиковую перегородку. Снаружи раздался тошнотворный визг тормозов, сопровождаемый грохотом, потом еще одним и еще. И Джон сразу всё понял. Он в ужасе выронил телефон и подумал: «Боже мой, Шерлок, что ты наделал?» Его водитель сказал: — Эй, то такси, за которым вы велели мне следовать, только что... Джон, шатаясь, выбрался из автомобиля и побежал через образовавшуюся из-за аварии пробку к месту происшествия. Из машин начали выходить люди, пришлось обходить их. Вокруг аварии образовался небольшой круг. Несколько разбитых машин и такси — такси Шерлока — было перевернуто и впечатано в здание банка. Задняя часть, там, где сидел Шерлок, смялась в гармошку. Кто-то протянул руку и остановил Джона. — Не уверен, что ты захочешь это увидеть, приятель, — сказал какой-то мужчина. — Я врач, — автоматически сказал Джон. — Пропустите меня, я врач. Эти слова всегда действовали безотказно, и Джона немедленно пропустили к такси, где толпились и заглядывали в салон покореженной машины люди. — Водитель жив, — сказал кто-то Джону, едва он подбежал, — но застрял. Джон пригнулся, чтобы заглянуть внутрь через пассажирское окно. Кровь заливала лицо водителя, но он смотрел на него. Он был в ловушке — зажатый между рулевым колесом и стеной банка. И, странное дело, на крыше автомобиля между Джоном и водителем лежал телефон Шерлока. Он в любом месте смог бы его узнать. Джон снова посмотрел на водителя, который не отводил от него взгляда. Что-то было в этом взгляде, некая искра узнавания. Джону вдруг захотелось взять пистолет и выстрелить Морану прямо между глаз. Вместо этого он, глядя на него, резко сказал: — Забудьте о водителе, у него слишком серьезные внутренние повреждения. Он не выживет. Что с пассажиром? Окружающие заохали, но Джон не обратил на них внимания и подполз к задней части автомобиля. Все окна были выбиты, а крыша смялась, но больше всего повреждений было со стороны передних сидений. Между крышей и задним сиденьем осталось небольшое пространство. Джон разглядел руку Шерлока, выглядывавшую из рукава пальто. Он лег на живот и пролез в машину, которая от этого вторжения заскрипела и застонала. Джон очень надеялся, что та не рухнет им на голову. Он потянулся и схватил Шерлока за руку. Которая, в ответ на его прикосновение, даже не дрогнула. На один головокружительный момент Джону показалось, что его стошнит прямо здесь, в машине. Он заставил себя дышать и потянул Шерлока за запястье, пытаясь нащупать пульс. «Пожалуйста, будь здесь, пожалуйста, будь со мной, пожалуйста». Пульс бился. На миг Джону показалось, что, возможно, он выдает желаемое за действительное и это лишь игра воображения, но нет, он чувствовал слабый, нитевидный пульс. — Шерлок, — позвал он. Хотя было ясно, что Шерлок без сознания, но, возможно, он услышит Джона и вспомнит, что у него есть ради чего жить и станет бороться со смертью. — Шерлок, я здесь и с тобой все будет в порядке, — сказал Джон, глубже заползая в такси. Он просунул руку подмышку Шерлока и подумал о возможных травмах шеи или позвоночника. Автомобиль скрипел вокруг них, и Джон понял: выбора у него не осталось, он должен был вытащить оттуда Шерлока. Он потянул его за руку и тут же увидел — Шерлок весь был в крови. Джон закрыл глаза, сжал зубы и дернул еще раз, так мягко, как только мог. Медленно и мучительно он вытаскивал его и, казалось, потребовалось полчаса, чтобы полностью извлечь Шерлока из машины, хотя на самом деле прошла всего минута или около того. Он смутно осознавал, что ему помогали окружающие, но не обращал на них внимания. Джон положил Шерлока на асфальт и немедленно осмотрел его повреждения. Кровавая рана на голове тревожила, но была меньшей из насущных проблем. Левая нога Шерлока оказалась зажатой в ловушке между крышей автомобиля и задним сиденьем. Она была сломана, кости ужасно торчали, прорвав кожу, но хуже всего было то, что из раны хлестала кровь. Шерлок мог умереть от кровотечения. Если бы Джон прибыл на место происшествия чуть позже, если бы задержался на Бейкер-стрит хоть на секунду, Шерлок был бы уже мертв. Джон бормотал клятвы, даже когда снимал с себя ремень и кричал на людей, чтобы те отошли и позволили ему работать. — Клянусь Богом, Шерлок, — сказал он, перетягивая его ногу ремнем. — Если ты сейчас умрешь у меня на руках, я никогда тебя не прощу, ты меня понял? Прекрати. Истекать. Кровью, — он сжал ногу максимально крепко, и вздохнул с облегчением, когда кровотечение остановилось. Джон смутно различил приближавшиеся звуки сирен. Это было хорошо. Перетянув ногу, Джон вернулся к ране на голове Шерлока, осторожно ощупав слипшиеся волосы. Пальцы скользили от крови, но ничего особо страшного он не обнаружил. Внешне череп был цел, хотя Джон понятия не имел, какие кошмарные процессы могли происходить с мозгом Шерлока. Поэтому, приложив ухо к груди, он главным образом сосредоточился на его дыхании. Шерлок дышал неглубоко, но стабильно. Его легкие вроде были в порядке. Джон вздохнул с облегчением. Он поднял голову и вытер кровь с лица Шерлока. Кое-где она засохла и превратилась в корку, так что в этом не было смысла. — Ладно, — сказал Джон, тихо, только для Шерлока. — С тобой все будет хорошо, ты меня слышишь? Это мой официальный диагноз. Ты в порядке, и вернешься ко мне, и больше я ничего не желаю слышать. — Он наклонился и очень нежно поцеловал Шерлока в губы. — Я люблю тебя, — напомнил Джон. — Борись. Ради меня. — Простите, сэр, — послышался голос врача скорой помощи у него за спиной, а затем его аккуратно отстранили от Шерлока. Джон отошел, отрешенно и оцепенело, потому что не знал, что еще он мог сделать. В своем нынешнем состоянии Шерлоку от него было мало пользы. Он провел ладонью по лицу и удивился, когда почувствовал влагу. Джон посмотрел на свою руку, решив, что та в крови Шерлока. Но нет. Слезы — дошло до него. Он плакал. Когда это он заплакал? Кто-то отвел его в сторону и стал задавать вопросы:«Вы знаете этих двух мужчин? Кто они? Как связаться с их семьями?». Он подумал, что может ответить на эти вопросы, но не был уверен, что сделает это. Кто-то набросил ему на плечи одеяло, и Джон истерически рассмеялся: он в шоке и его закутали в одеяло. Затем послышался голос Майкрофта: — Уберите одеяло, вы что, не видите, от этого только хуже? Знакомый голос пробил оцепенение Джона. — Майкрофт, — сказал он и не узнал свой собственный голос — настолько его душили эмоции. Он уже переживал это, когда-то кровь Шерлока уже покрывала его с ног до головы, и все оказалось трюком, фокусом. — Это было подстроено? Вы спланировали это? — Садись в машину, Джон, — сказал Майкрофт, совершенно не обидевшись, и толкнул его на заднее сиденье ожидавшего автомобиля. — Если все это было хитроумным планом, — продолжил Джон, когда Майкрофт сел рядом, — мне хотелось бы, чтобы на этот раз вы посвятили меня в него, потому что я действительно мог бы обойтись без... Это не было планом, он знал об этом и не договорил, потому что с губ сорвалось приглушенное рыдание. Он же врач, черт возьми. Он разбирался в подобном и мог помочь Шерлоку. Конечно, мог. — Что они говорят? — спросил он, взяв себя в руки. — Какой прогноз? Майкрофт молчал. Джон посмотрел на него. — Майкрофт, — резко произнес он, — скажи мне. — Пока неизвестно. Они должны отвезти его в больницу, чтобы узнать, насколько серьезны травмы головы. На самом деле, Джон это знал, но ему хотелось услышать от Майкрофта, что с Шерлоком все абсолютно нормально. — Джон, у тебя кровь, — сказал Майкрофт и протянул ему платок. — Что? — Джон посмотрел вниз. Свитер спереди был порван, и рука была в крови. — Наверное, я там, в машине... — удивленно сказал он и прижал платок Майкрофта к ране. — Едем в больницу, чтобы тебе наложили швы, пока будут проверять Шерлока, — приказал Майкрофт. — Швы здесь не нужны, — сказал Джон. — Еще раз посмотри на рану, — мягко сказал Майкрофт. Достаточно мягко, чтобы Джон раздраженно дернул обрывки свитера, пытаясь доказать Майкрофту, что его рана была не страшнее царапины. Вот только в действительности это оказался глубокий, неровный срез, который точно требовал швов. Джон молча уставился на него, потому что не чувствовал боли. Совершенно никакой. — Ты в шоке, — сообщил Майкрофт, очевидно прочитав его мысли. Джон глубоко вдохнул и опустил руку. Затем посмотрел в окно. — Он не умрет, — произнес Джон. — Нет, — согласился Майкрофт. — Не умрет. Но Майкрофт утешал его, чего не делал ни разу в жизни, и Джон вдруг ясно осознал, что, если бы он не был в шоке, то скорчился бы сейчас на полу и зарыдал. * * * У Шерлока было множество повреждений, самое серьезное — сломанная нога. Но докторов больше всего тревожило внутреннее кровотечение в мозгу. Они снизили давление и сообщили, что теперь Шерлок должен был сам исцелить себя. Больше они ничего не могли сделать. Джон это понимал, но от мысли, что теперь все, что ему оставалось — это сидеть у больничной койки Шерлока и ждать, когда тот очнется, становилось страшно. Но он сидел и ждал, потому что других вариантов не было. Сидел и наблюдал за дыханием Шерлока — вот его грудь поднимается, а вот опускается. Таким тихим он не видел его никогда. Даже в дни самых мрачных настроений. Джону хотелось встряхнуть его, вернуть к прежней беспокойной энергичности. Майкрофт вошел в палату и прислонился к стене позади Джона. За это Уотсон был ему благодарен. Несмотря на непростые отношения, Майкрофт любил Шерлока и понимал, что Джон тоже любит его, поэтому не обвинял за то, что он допустил эту ситуацию и нынешнее состояние Шерлока. — Ты спас ему жизнь, — заметил Майкрофт спустя некоторое время. — Еще минута, и, по словам врача, он бы истек кровью. Умер бы до приезда врачей. — Я больше гордился бы собой, если бы он не лежал сейчас в коме, — тупо сказал Джон. — Он поправится, Джон. Кома не всегда фатальна, и ты это знаешь. — Он никогда не был таким тихим, — Джон провел ладонью по лицу. — Даже когда успокаивался, это было самое деятельное спокойствие из всех, что мне встречалось. А эта тишь ему не свойственна. Майкрофт ничего не ответил. Джон подумал, что тот не знает, что сказать. — Что с Мораном? — наконец, спросил Джон. Повисло молчание. — Я не имею права говорить, — сказал Майкрофт. Джон смотрел на покрытое ссадинами и синяками лицо Шерлока. Такое неподвижное. — Скажи мне, что он мертв, — со злостью произнес он. — Я не хочу, чтобы его куда-нибудь посадили, я хочу, чтобы он сдох. Если ты его не убьешь, я найду его и сделаю это сам. Ни секунды в этом не сомневайся. — Он мертв, — ответил Майкрофт. — Хорошо, — сказал Джон, и взял по-прежнему безжизненную руку Шерлока, в свою собственную. — Я зайду завтра. Сегодня мы уже ничего не можем сделать. Тебе нужно немного поспать, — сказал Майкрофт. Джон не ответил, потому что ни о каком сне и речи не могло быть. Он услышал, как Майкрофт вышел из палаты, затем поднял руку Шерлока к лицу и выдохнул ему в ладонь: — Ты должен продолжать бороться, Шерлок. Еще немного. Ты уже почти справился. * * * Посетители сменяли друг друга. Джон практически не обращал на них внимания. Приходила миссис Хадсон — суетилась и плакала. Он пытался ее успокоить, но быстро обнаружил, что у него нет на это сил. Он едва сохранял рассудок и не мог сейчас думать о вменяемости окружающих. Приезжала Гарри и молча сидела с ним. Джон был ей за это несказанно благодарен. Он взял ее за руку и сжал в своей. Хотел сказать, что понятия не имеет, что будет делать, если Шерлок не очнется, но не мог произнести это вслух. Однажды он уже собрал свою жизнь по кускам и начал все сначала. Но не представлял, как сможет сделать это снова. Джон просто взбесился, когда впервые осознал, что Шерлок подделал свою смерть. Но сейчас он отчаянно желал быть обманутым, потому что не мог справиться с суровостью этой реальности. Майкрофт приходил и уходил, редко общаясь с Джоном, но часто разговаривая по телефону. Джон был уверен, что тот, вероятно, обсуждал государственные секреты, а значит, он должен быть польщен оказанным Майкрофтом доверием, раз тот так свободно говорил при нем. Но Джон совершенно не обращал внимания на эти разговоры. Даже думать об этом было слишком утомительно. Заходил Лестрейд. Ненадолго — казалось, он чувствовал себя неловко и не знал, что сказать. Джон понимал его чувства, но не мог заставить себя начать разговор. Приходили врачи, посовещались, что-то говорили ему, но Джон не нуждался в их словах. Он тщательно изучил карту Шерлока и без них уже все знал. Первые двадцать четыре часа комы могли оказаться очень полезными для исцеления. Вторые сутки, которые стремительно приближались, были уже не таким хорошим знаком. — Шерлок, — прошептал Джон в молчаливой темноте больничной палаты, после того как все разъехались и составлять ему компанию остались только аппараты. Пошли вторые сутки комы, и надежде в груди Джона с каждой минутой было все сложнее удержаться. — Я знаю, что ты недостаточно отдыхаешь. Обычно, знаешь, я был бы только рад дать тебе возможность спать столько, сколько хочешь. Но мне нужно, чтобы сейчас ты вернулся ко мне, понимаешь? Мне необходимо, чтобы ты очнулся, открыл свои глаза и назвал мое имя, снова стал собой. А потом мы вернемся в тот дом на Ангилью и будем вместе дремать на веранде. Нам ни о чем не придется беспокоиться, ведь так? Я расскажу тебе о каждом созвездии на небе, потому что ради тебя выучу их все. Ты будешь готовить мне потрясающую еду, мы будем пить хорошее вино и несколько дней не станем вылезать из постели. Ты сможешь выспаться вдоволь, хорошо? Можешь долго-долго спать, и я не побеспокою тебя, я встану на страже, чтобы никто и ничто не потревожило тебя. Но сейчас мне нужно, чтобы ты очнулся, Шерлок. Открой глаза. Шерлок не очнулся. Джон опустил голову на кровать и осознал: он устал настолько, что сил не осталось даже на слезы. * * * Долгое время Шерлок не мог понять, что происходит. В голове смутно плавали мысли, и при обычных обстоятельствах его бы это раздражало, но сейчас он не беспокоился. Большую часть времени он уютно скользил по тишине и темноте, и это было прекрасно. Это было именно тем, в чем он нуждался. А затем тишина и темнота пропали, стало вдруг очень шумно, все разом заболело, и Шерлок попытался осмыслить этот писк и треск вокруг него, тяжесть в ногах и то, что он не мог пошевелить руками, а его голова пульсировала, словно громадный пчелиный укус. Но осознание всего этого утомляло, и было проще снова вернуться к темноте и тишине. А затем, внезапно, рассекая все, появился голос, который звал его по имени. — Шерлок, — произнес он, резко и вместе с тем умоляюще. — Шерлок, пожалуйста. «Джон»,— подумал Шерлок, и, раздраженный на тишину и темноту, попытался рассеять их. Они были липкими и настойчивыми, и все время пытались засосать его обратно, но он дрейфовал в сторону Джона, все время думая о нем. Джон, Джон, где-то там Джон, который нуждается в нем, ищет его, зовет и ждет, и Шерлок боролся, снова и снова, а когда он открыл глаза, то чувствовал себя таким уставшим и обессиленным, каким не был ни разу в жизни. Это раздражало. А еще он лежал в постели. Столько усилий, чтобы всего лишь очнуться в кровати! Комната была едва освещена, хотя абсолютной темноты не было. Он открыл глаза. Какое-то время смотрел в потолок, и далеко не сразу определил, что это место было ему незнакомо. Нахмурился, поскольку не знал, где находится, а это было неприемлемо. Информация окружала его, просто нужно было ее увидеть. Он пытался повернуть голову, что оказалось огромной ошибкой, ведь он был подключен ко множеству трубок, из-за которых не мог пошевелить ею, а еще ему было больно, боль резанула его прямо в позвоночник, и он подумал, что, кажется, сейчас снова упадет в эту тихую тьму. Но потом он вдохнул, и боль немного утихла. Шерлок понял, что да, он лежал в постели, и кто-то находился рядом, опирался о кровать. Сидел в кресле около него, положив голову на матрас, возле его бедра. Шерлок рассматривал голову сидящего человека и видел только затылок, потому что лицо было повернуто в другую сторону. «Джон», — подумал он. «Да, конечно, это Джон, как я мог быть таким идиотом и сразу не узнать его?» Он попытался заговорить, произнести имя Джона, но не мог понять, как исторгнуть звук из своего рта. Это было неудобно. Прежде он умел говорить. Ведь правда? Его рука лежала рядом с головой Джона. Он попытался поднять ее и коснуться его волос, но та не шевелилась. Она лежала на постели — тяжелая и непослушная. Шерлок смотрел на нее со смесью раздражения и недоверия. Все это было абсолютно неприемлемо. Шерлок напрягся и очень сильно сконцентрировался. Пальцы дернулись. Точнее, ему показалось, что они дернулись. Хоть что-то. Снова сосредоточившись, он заставил их прикоснуться к голове Джона, едва заметное касание, а потом ему нужно было передохнуть, потому что он снова почувствовал себя обессиленным. Но этого было достаточно. Джон зашевелился на кровати. Шерлок безмолвно попросил его проснуться, но все, что сделал Джон — это повернул голову. Теперь Шерлок видел его лицо: глаза были закрыты, видимо, он спал. «Раздражает», — подумал Шерлок. Джон слишком много спит. Шерлок не хотел снова уходить от Джона, но именно это, по его мнению, и произошло, потому что, когда он в следующий раз открыл глаза, в комнате было светлее. Насколько он мог судить. Больше серого света. Ощущение времени было неясным. Он не помнил, чтобы засыпал, но вроде бы сейчас просыпаться было легче, и тьма не так сильно цеплялась к нему. Джон находился в том же положении: его голова лежала у бедра Шерлока, глаза по-прежнему были закрыты. Шерлок собрал остатки сил и снова шевельнул пальцами. Он не трогал Джона — тот был слишком далеко — но Джон должно быть, что-то почувствовал, потому что, наконец, открыл глаза. Он уставился на пальцы Шерлока перед его лицом, и Шерлоку удалось шевельнуть указательным пальцем. Он хотел сказать «Привет». Джон сел так быстро, что его кресло громко стукнуло по полу, и эхо ударило Шерлока прямо в голову. Он вздрогнул, и Джон склонился над ним, легко проведя рукой по его волосам. — Шерлок! — сказал он. — Боже мой, Шерлок. Шерлок посмотрел на него и попытался объяснить глазами, что не может говорить и очень устал, и что Джон мог бы перестать кричать на него. — Хорошо, — сказал Джон, явно обращаясь больше к себе, чем к Шерлоку. — Хорошо, это хорошо. Не отключайся, ладно? Ты можешь не засыпать? Мне нужно сходить к врачам, мне нужно... это хорошо. Это очень хорошо. «Он повторяется», — подумал Шерлок. Как утомительно. Как всегда в своем репертуаре. Джон исчез из поля зрения Шерлока, но он слишком устал, чтобы повернуть голову и проследить за ним. Кроме того, воспоминания о боли, которую он испытал, когда попытался сделать это, было достаточно, чтобы остановить его. Затем появился Джон. Он улыбался. — Прости, — сказал он. — Я даже не поздоровался. Привет. Я скучал по тебе. Я люблю тебя. Хорошо, улыбка, это то, чего я хотел. Он улыбался? Шерлок не был в этом уверен, но подумал, что, вероятно, так и есть. Приятно, что Джон все еще может заставить его улыбаться без усилий со стороны Шерлока. Еще одна причина любить Джона Уотсона. — Я скоро вернусь, — сказал Джон. — Я позову врачей. Никуда не уходи. Останься здесь, со мной. Шерлоку хотелось спросить, куда же он мог уйти. У него не было желания никуда уходить, тем более без Джона.

***

Как и ожидалось, Шерлок был ужасным пациентом, но Джон смаковал каждую его жалобу и каприз. После выхода из комы, он очень быстро шел на поправку, а когда его выписали из больницы, полностью вернулся к себе прежнему — разил дедукцией по всему и всем. Джон испытывал невероятное облегчение. Травмы головы всегда таили в себе множество опасностей. Больше всего пугало, что они могли изменить человека до неузнаваемости. Шерлок остался Шерлоком. Дольше всего заживала нога. Шерлок хромал и источал презрение, старательно ставя Джона в известность о том, насколько ненавистно для него это состояние. Джон сообразил, что Шерлоку полегчало, в тот день, когда поток жалоб стал уменьшаться, и нога превратилась в предлог, чтобы эксплуатировать его больше, чем обычно. Потом в Лондон пришло лето. Ладно, как и всегда, неделя лета. Дни были теплыми, солнце — ярким. Джон с Шерлоком перестали все время оглядываться, опасаясь засады. Убийц по соседству больше не было. Джон распахнул окна и впустил в квартиру свежий воздух вместе со звуками города. Он посмотрел на Шерлока, который недавно избавился от своих костылей и сейчас сидел за кухонным столом и смотрел в микроскоп. — Идем прогуляемся, — предложил Джон. — А если пропустим клиента? — У нас есть миссис Хадсон, она позвонит нам. Пошли, — убеждал Джон. — День великолепный, а свежий воздух пойдет тебе на пользу. — Не понимаю, о чем ты. Воздух насыщен пыльцой, из-за которой невозможно дышать. — У тебя нет аллергии на пыльцу. — Она может быть у меня. — Пойдем со мной, — сказал Джон, и поцеловал его в шею. — Ладно, — согласился тот с таким вздохом, словно делал Джону невероятное одолжение. Джон настоял на Риджентс-Парке. Шерлок, оказавшись на улице, расслабился. Джон купил мороженое и наблюдал, как тот его ел — с наслаждением истинного сладкоежки, коим и являлся Шерлок Холмс. Пока они шли, Джон взял его за руку, а Шерлок даже не заметил этого. Он находился в середине монолога о таянии мороженого, убийства людей в морозильных камерах и тому подобном. Джон слушал вполуха. Неподалеку смеялись и играли дети, над головой гудел самолет, издали доносился шум транспорта. Шерлок вдруг остановился. Джон оглянулся на него. Тот смотрел вниз, на их соединенные руки. Затем перевел взгляд на Джона. — Ты спланировал это! — обвиняющее бросил он. — Рука об руку в Риджентс-парке, — подтвердил Джон. — Разве не этого ты хотел? Давным-давно? Шерлок воспользовался их сомкнутыми руками, чтобы притянуть к себе Джона. — Получается, это было конкретное пожелание. — Да. — То, чего я действительно желаю — это ты. — Я понял это. Узнал, как только прочитал твои письма. Вот, — Джон полез в задний карман джинсов и достал конверт, который положил туда утром. — Это тебе. Шерлок выпустил руку Джона, чтобы взять письмо, поскольку в другой все еще держал мороженое. Которое тут же передал Джону, чтобы вытащить письмо из конверта. «Дорогой Шерлок», — начиналось письмо. «Я не умею обращаться со словами так, как ты. Что кажется забавным, ведь именно я якобы являюсь писателем». — Это твое письмо, — изумленно сказал Шерлок. — Ты еще раз написал мне свое письмо. — Ну. Попытался. Я не помню дословно, тут только общая суть. — Да, — приветливо согласился Шерлок. — Ты немного неточен. Но он выглядел таким довольным, что Джон не обиделся. Он заглянул в конец, где Джон составил список, но на этот раз, тот был не закончен. Шерлок слегка нахмурился. — Оно не дописано. — Потому что это не конец, Шерлок, — твердо сказал Джон. — Это никогда не кончится. Я никогда не закончу перечислять то, что люблю в тебе, — Джон шагнул ближе. — Потому что теперь я могу это говорить и буду повторять каждый день. Я люблю тебя больше, чем в состоянии выразить, больше, чем могу описать, поэтому я просто покажу тебе это. Я никогда не позволю тебе разбиться. Буду держать в целости и сохранности. Моя любовь. Моя жизнь. Мое сердце. Шерлок уставился на него, а потом потянулся к нему и поцеловал. И они пошли по Риджентс-парку. Рука об руку.