Carpe diem, дорогая Селена - Часть II

Следующие несколько часов были очень тяжелыми. От стадии отрицания Челси сразу перешла к стадии депрессии. Сначала она молча сидела, крепко обняв колени руками, а затем началась истерика. Она била руками подушку, пока ее силы не иссякли и, прижав коленки к груди, заснула. Я смотрела на ее опухшее лицо и думала, за что ей это. Она еще так молода и совершенно не готова к этому. Я не сомневаюсь, что она будет хорошей матерью, но… Я вспомнила ее взгляд, когда на подняла на меня глаза и со страхом сказала: - А что если… - Нет, даже не смей думать об этом, - сразу оборвала я ее. – Ты оставишь ребенка. С Арчи или без, но ребенок будет расти и жить в счастливой семье, ты поняла? Она слабо кивнула и опустила голову. Я знала, что это она и хотела услышать, но что-то внутри нее сомневалось в этом. Она боялась. Боялась того, что ей предстоит. Это огромные перемены, а без Арчи ей будет вдвое труднее. Но я сделаю все, чтобы эти трудности она перенесла как можно легче. Я вдохнула и, укрыв Челси пледом, свернулась возле нее, готовясь в любой момент подскочить, чтобы опять защитить ее от темной безысходности. Когда я проснулась утром, Челси уже не было в постели. Я быстро встала и пошла на нее поиски. Внутри было беспокойство за подругу. Я не знала, куда она могла пойти и что сделать после вчерашнего. Я обнаружила ее сидящей на кухне перед пустой пачкой сока. Она была бледная и очень хрупкая. Такое чувство, будто за ночь она постарела на несколько лет. Челси подняла на меня пустой взгляд и сказала: - Знаешь, у нас сок закончился. Я схожу в магазин. Она спрыгнула со стула и направилась к выходу. Я схватила ее за запястье. - Останься, я сама схожу. Садись. Я пыталась посадить ее на диван, но она лишь вывернулась и, улыбнувшись, сказала: - Все нормально, Сел. Мне нужно прогуляться. От ее улыбки по коже пошли мурашки. Она была сама не своя. Я наблюдала, как за ней закрывается дверь. Нет, так не может продолжаться. Я не дам этому засранцу испортить ей жизнь. Я начала искать ее мобильный телефон на столике и под подушками, но его там не оказалось. Поиски в спальне тоже ни к чему не привели. А затем я наткнулась на ее сумочку. - Прости меня, Челси, - пробормотала я, запуская туда руку. Мне хватило доли секунды, чтобы найти его. Открыв телефонную книгу, я стала искать Арчи. От меня не ускользнуло, что у нее было несколько пропущенных от Жака. Бедный француз. Он еще не знает, что девушка его мечты беременна от другого. С тяжелой душей я набрала Арчи. Гудки все продолжались, а он не брал трубку. Когда я уже было хотела отключиться, то услышала сонное: - Алло. - Слушай сюда. Мне наплевать, что ты там думаешь по поводу беременности Челси, но не смей бросать ее одну, понял? - Селена? – Я могла услышать, как от удивления он привстал с кровати, от чего та скрипнула под тяжестью веса. – По… по поводу чего? Она беременна? - Да, кретин. Она беременна. И всю ночь страдала из-за того, что в такой важный момент ты был не рядом с ней. - Но она сказала, что это только возможно… - Как видишь, возможность подтвердилась, - раздраженно ответила я. Пару секунд он молчал, а затем произнес: - Она встречалась с каким-то французом, скорее всего от него она и… - Нет, - быстро перебила его я. – Челси сказала, что она… не была с ним уже давно. Только с тобой. Какое-то время он молчал, а я не торопила его, хотя время от времени поглядывала на входную дверь, в которую в любой момент могла зайти Челс. Наконец он произнес: - Получается, я буду отцом? - Да, Арчи. Ты будешь отцом. А Челси будет матерью. И, поверь мне, она не готова к этому так же, как и ты. Но вместе вы справитесь. После рождения малыша ты можешь делать какие тебе вздумаются тесты на отцовство, но сейчас я прошу тебя поверить Челси. Если она уверена, что отец – это ты, я верю ей. Я закончила свой монолог, и громко выдохнула. Сама от себя не ожидала такого. - Дай мне поговорить с ней, - сдался он. - Она вышла. И вряд ли она захочет обсуждать это по телефону, особенно после того, что ты ей наговорил вчера. Ей было очень больно, ты понимаешь? Почему-то у меня было такое чувство, будто я со стеной разговариваю. Слишком тяжело было объяснить все эти чувства, что я видела вчера в ее глазах. Они были слишком глубоки и слишком мучительны. - Скоро приеду, - услышала я до того, как он бросил трубку. За дверью я услышала шаркающие шаги, и поспешила спрятать телефон в сумочку. Челси вошла с пакетом апельсинового сока в руках и улыбкой на лице. Это была натянутая вымученная улыбка. Ее, когда-то излучающие радость, глаза потемнели и не выражали абсолютно ничего. Мое сердце сжалось. - Как насчет того, чтобы сходить в душ? – Забирая сок у нее из рук, предложила я. Она равнодушно пожала плечами. Что ж, приму за согласие. Зайдя в уборную, я обнаружила у Челси большую ванну, в которую поместилось бы еще два человека. Отрегулировав воду, я оставила ее набираться. Это то, что сейчас необходимо. Немного расслабиться. Я помогла Челси раздеться и уложить ее. Она почти не реагировала на меня, лишь отвечая «да» или «нет». Мне хотелось выйти, дать ей время побыть одной, но я понимала, что сейчас этого делать нельзя. Поэтому я принесла журналы, которые нашла у нее на кофейном столике, и стала читать разные сплетни про звезд, напечатанные на гладких страницах. - У Бреда Питта появилась «новая любовь» … - как раз читала я, когда Челси, опираясь об бортики, встала. Я быстро подала ей полотенце и заранее приготовлений халат. Она укуталась им, крепко завязав на талии, а потом задумалась и ослабила пояс. Осознав, что она это сделала, заботясь о еще маленьком зародыше, у меня защемило внутри. Я спускала воду, когда услышала звонок в дверь. Быстрыми шагами я прошла в прохожую, проходя мимо сидящей на диване Челси, которая, казалось, даже не услышала звонка. Я поблагодарила Бога, когда, открыв дверь, увидела там Арчи. С букетом цветов. - Она здесь? Она в порядке? – Сразу сказал он, заходя в квартиру. - Да, только… - прошептала я, боясь, что Челси меня услышит. - Только что? – Я заметила, как напрягся каждый мускул на его лице. Он был готов броситься к ней сию секунду. Но я должна была его предупредить. - Она… сама не своя. Еще не может отойти от шока. Будь осторожен. Но два раза мне повторять не нужно было, так как последние слова я говорила практически его спине. Челси увидела его и, наконец-то, ее лицо выразило хоть какие-то эмоции. Удивление и ошеломление. Она поднялась с дивана и замерла на месте, а Арчи крепко обнял ее за талию, прижимая к себе. До моих ушей долетели отголоски его фраз: - Прости меня, детка. Я такой дурак. Я должен был быть с тобой вчера, сегодня… всегда. Прости меня, прости. Я люблю тебя и никогда не оставлю больше, слышишь? Последним, что я видела перед тем, как выйти из квартиры – была счастливая улыбка Челси. Я стояла посреди переполненной людьми улицы и не знала, куда себя деть. При выходе я захватила ключи от машины Челси, надеюсь, она не будет против, и теперь думала, где можно провести время, чтобы дать им поговорить и выяснить отношения. Внутри наконец-то полегчало. Я была уверена, что все у них наладится. Ребенок поможет им все правильно расставить в их жизни. Я решила поехать в клуб, чтобы встретиться с Антоном. Почему-то у меня не было сомнений, что он именно там. Эмма сообщила, что Антон находится в ресторане и проводила меня туда. Зайдя внутрь, у меня перехватило дыхание. Все столы были перемещены, вокруг бегали десятки людей, устанавливая прожектора и украшая комнату, а в конце зала стояла огромная сцена. Больше это не было похоже на ресторан, в котором я когда-то работала. Теперь это превращалось в настоящий зал для шикарной церемонии. Около сцены я заметила Антона и его родителей, беседующих с какой-то женщиной. Подойдя поближе, я поняла, что это организатор вечера или типа того. - Все столы мы разместим так, чтобы для танцевальной площадки было много места… - Услышала я ее до того, как Лили, мама Антона, изумлено воскликнула: - Матерь Божья! Неужели я вижу Селену? Я широко улыбнулась и крепко обняла ее, а затем Роберта, отца Антона. - Где ты пропадала, девочка моя? Мы так за тобой соскучились, - нежно потрепав меня по щеке, сказала Лили с лаской матерью. Сердце наполнилось теплом. - Больше я не планирую уезжать так внезапно, обещаю, - улыбнулась я. - Лили чуть инфаркт не хватил, когда она узнала о твоем исчезновении, - кивнул головой Роберт, подтверждая свои слова. - Извините меня, что уехала, так и не попрощавшись, - искренне извинилась я. - Ну, что сделано, то сделано, - взяв меня за руку, сказала женщина. Мы стали прохаживаться по комнате. - Как тебе нравится зал? – Спросил Антон. Это было первое, что он произнес с тех пор, как я пришла. Это происходило постоянно, если рядом находились его родители. Они всегда начинали болтать о чем-то, а он лишь улыбался и слушал. Я его понимала. - Здесь просто волшебно, Антон. Ты отлично поработал, - с гордостью за него произнесла я. - Если бы не ты, этого не было. Я покраснела. - Говорю я вам, погибнет клуб. - Сварливо пробормотал Роберт, сложив руки за спиной. - Да, старый добрый гольф никого уже больше не интересует. Молодежи только спа и массаж подавай. Я понимающе улыбнулась ему. Сама мысль о том, что клуб может закрыться, приводила меня в отчаяние. Ведь здесь у меня впервые появилась надежда на более-менее надежное будущее. - Хватит бурчать, Роберт, - укоризненно посмотрев на него, произнесла Лили. – А я считаю, что завтра здесь будет просто потрясающе, и после этого все клиенты, и даже новые, вернуться в клуб. А после этого она громко вздохнула. - Что это, мам? – Вопросительно посмотрев на нее, спросил Антон. - Только одно могло бы сделать меня еще более счастливой… - Ох, мам, не начинай, - Антон закатил глаза и выпустил локоть, за который держалась Лили. - Сынок, пойми, мы не молодеем. Я поняла, что она говорит о внуках. Это была самая нелюбимая тема для Антона. Каждый раз, когда он приезжал к родителям, они не упускали возможности напомнить ему о том, как хотят внуков. Я попыталась скрыть улыбку за прядью волос. - Смешно тебе, да? – Вдруг услышала я порицательный голос Антона и, не выдержав, засмеялась. – А ну иди-ка сюда. С громким визгом я бросилась бежать от его цепких рук, а за спиной услышала: - Ну вот, Роберт, с нас уже смеются. Ох уж эта молодежь, ничего они не понимают.