Живой код

Пустота. Я плаваю в этой прохладной пустоте, ничего вокруг не чувствуя. Мне не холодно, не жарко. Никак. Вопрос о том, где я и как здесь оказался, не имеет смысла. Я в собственной голове. Застрял где-то между своими воспоминаниями и памятью системы, с которой все время считывается информация, неприятно щекоча где-то на затылке. Скорее всего, во время очередного осмотра Джеймс настоял на том, чтобы меня отключили, но зачем? Или же в Джеймсе просто взыграли человеческие чувства? Вряд ли. Господин Президент не захотел видеть страдания, которые мне обычно доставляла подобная проверка системы? Возможно, но тоже маловероятно. В любом случае, сейчас я наверняка лежу где-нибудь в кабинете Джеймса, в смотровой, подобно бездыханному трупу, и лишь жужжание аппаратов, да голос компьютера, неизменно сообщающий о законченных этапах проверки, нарушают тишину. Интересно, присутствует ли здесь Крис? Думаю да, почти на всех осмотрах Джеймс заставлял его присутствовать. Видимо, ему не нравилась сама идея о проведении процедур в таком духе. Но, что поделаешь, без них аппараты в моей голове не работали бы так слаженно, как они это обычно делали. С другой стороны, Джеймс вполне мог бы придумать более безболезненный способ проверки. Я бы хотел сейчас увидеть лицо Криса, ставшего для меня почти что другом, единственным на кого я мог бы положиться. Как долго они намерены держать меня в этом состоянии? В ответ на мои мысли, аппараты перешли в свой обычный режим и более не беспокоили меня. Наконец-то я смог снова погрузиться в тишину, вновь окутавшую меня, лишь на момент прерванную громким писком одного из аппаратов… *** Видя маленькое тело Рицу за стеклом смотровой, обездвиженное действием препаратов, я невольно беспокоился за него. Я не верил словам Джеймса о безопасности этой проверки, так как чувствовал, что должно произойти что-то нехорошее. Топчась на месте, я нервно поглядывал по сторонам, останавливая свой взгляд то на спокойном лице Господина Президента, то на вечно улыбчивом лице Джеймса, то на экране компьютера, на котором время от времени всплывали уведомления о выполненных процедурах и неизменно сообщающем об этом механическим женским голосом, который каждый раз заставлял меня вздрагивать. Мне было неспокойно. Я решил выйти из комнаты, тихо пройти в кабинет и сидеть там до конца процедуры. Но как только я подошел к двери и взялся за ручку, компьютер объявил об ошибке в выполнении одной из операций и перегрузке системы, заставляя мое сердце замереть. Джеймс бросился к компьютеру и стал быстро щелкать по клавишам, заставляя программу все-таки перейти к завершению процесса. Президент усмехнулся: - Хм, значит ваша система, Джемс не столь идеальна, - он переложил руки на трости и продолжил говорить. - Копия у вас есть? Джемс, теперь уже нервно улыбающийся, не отводя глаз от экрана, произнес: - Да, есть. Но доступ к ней возможен только при помощи пароля, записанного в аппарате мальчишки. Я пытаюсь сохранить хотя бы его. Президент подошел к двери и тут взгляд его мутных глаз встретился с моим. - Пойдем со мной, Кристиан, здесь не на что больше смотреть, - произнес он и открыл дверь, пропуская меня вперед. Я не хотел уходить. Я не знал, что происходит с Рицу. Мне хотелось увидеть, что он в порядке. Мне хотелось, чтобы Джеймс перестал уже его мучить и отпустил. Но где-то в глубине себя я понимал, что этого никогда не случится. Поэтому я вышел из смотровой, подошел к стоящему посередине кабинета столу и, отодвинув стул для президента, предложил ему сесть. Старик молча опустился на предложенное место, а я так и остался стоять, сжигаемый изнутри страхом за Рицу, ставшего мне дорогим за столь короткое время. *** Джеймс суетился вокруг компьютера, пока я решительно не понимал, что происходит с мальчишкой, почему Крис предпочел сбежать с места действия вместе с Президентом, и что я мог сделать, чтобы остановить весь этот кошмар. Он подозвал меня к себе: - Котани, ты можешь мне сказать, он съел с утра таблетки или нет? - Не знаю. Скорее всего нет. Я не заходил к нему сегодня перед встречей, я был слишком занят. Джеймс зыркнул на меня с безумными глазами и заорал: - Кретин, ты должен был тогда послать одного из своих подчиненных! Это твоя работа – охранять мальчишку! А ты, что делал?! Только не говори мне, что твои болваны не в состоянии сами выстроиться в ряд! Теперь это уже не важно, поскольку теперь мы мальчишку скорее всего потеряем, - сказав это он с силой ударил по нескольким кнопкам и ринулся к двери в смотровую, - пойдем, поможешь мне хоть как-то реанимировать его. Не уверен, что мне это удастся, но мы попробуем. Он вбежал в смотровую, чуть не снеся на своем пути кровать с Рицу, и стал рыться в аппаратуре, расставленной по помещению. Я же просто закрыл за собой дверь и подошел к кровати, стараясь не суетиться и не путаться у него под ногами. Наконец, Джеймс выдал мне дефибриллятор, а сам занялся тем, что устанавливал аппарат для искусственного дыхания. Недолго думая, я включил врученный мне аппарат и стал ждать, когда Джеймс заберет его у меня. Укрепив нужные трубки и заставив машину заработать, он выхватил его у меня из рук и сказал: - Следи за монитором. Как только появятся изменения, скажи мне. С этими словами он ввел в капельницу какой-то раствор и стал дальше возиться с аппаратурой. Я взглянул на бездыханного мальчишку, окутанного проводами, и мне невольно стало жаль его. Перенесший столько страданий раньше, до того, как его доставили сюда, и столько боли на этих ужасных еженедельных осмотрах, сейчас он был на грани смерти из-за нашего с Джеймсом недосмотра. Вся его жизнь пойдет наперекосяк из-за моей ошибки. Я не смогу простить себя, если он выживет и останется на всю жизнь бесполезным овощем. Отчаяние пронеслось по лицу профессора, но он все продолжал заряжать пластины и прикладывать их ко вздрагивающему тельцу мальчика. - Есть изменения? – спросил Джеймс почти шепотом, в очередной раз давая разряд. - Нет, - ответил я, замечая, как меняется лицо профессора. - Все насмарку, - прошептал он. – Так и знал, что мне не удастся воплотить свои идеи в жизнь. Разряд. - Еще ни разу не удалось. И почему я считал, что это вообще возможно? Разряд. - Не надо было надеяться на этих придурков, твоих подчиненных. Так и знал, что накосячат. Все, заряжаю последний раз. Разряд. Мальчонка дернулся в последний раз. Монитор все молчал, показывая, что больше мы не увидим никаких результатов от этого объекта эксперимента. Джеймс молча выключил аппарат и, вздохнув, облокотился на край кровати, спрятав лицо в ладонях. - Все, выключай все машины, больше нам не на что надеяться. Я подошел к нему и положил руку на плечо. Прежние эксперименты были для него меньшей потерей, чем этот. Он продержался намного дольше других. Слишком много надежд возлагалось на эти хрупкие плечи. И опять не вышло. Джеймс чуть повернул голову в мою сторону, краем глаза взглянул на меня. Столько боли было в его взгляде. Такое ощущение, что он потерял собственное дитя, а не провалил эксперимент, и так обреченный на провал. Он выпрямился и уткнулся лицом мне в плечо, стараясь не смотреть в сторону кровати. Я чуть приобнял его, хотя знал, что сейчас это его не утешит. Мне было больно видеть его таким потерянным. Но подобный исход был неизбежен. Пару минут мы простояли в абсолютной тишине, но вдруг писк монитора разорвал ее на части, заставляя вновь поверить в чудо… *** Я вновь в темноте, но эта темнота не поглощающая, а успокаивающая. Никогда еще я не хотел так долго быть в покое, как сейчас. Я словно спал и бодрствовал одновременно. Мне было очень хорошо. Но что это? Кто тянет меня вниз? Я не хочу этого! Я не хочу уходить отсюда! Нет, не надо! Нет! Я провалился в свет.