Головная боль профессора Снейпа

В подвале было жарко и очень влажно. Здесь не было вентиляции, как в подземельях Хогвартса, а жар от огня магической горелки и чад кипящей в котле жидкости порождали совершенно неописуемую, дурманящую атмосферу. Тяжелый запах вываренной лаванды приторно-сладким комом стоял в горле, а горькие ноты полыни заставляли длинный крючковатый нос зельевара чесаться так, словно в нем поселился выводок буйных муравьев.        Рука Снейпа дрогнула над котлом, когда он мерными каплями вливал в бурлящую светло-зеленую жижу, прозрачную как слеза кровь магической саламандры. Эта субстанция была горючее бензина и взрывоопаснее нитроглицерина, зельевар знал, что у него нет права на ошибку. Но бессонная ночь, удушающая атмосфера и треклятая сонная лаванда сделали свое дело. Пузырек дрогнул в длинных бледных пальцах, и изрядная порция крови саламандры плеснула в котел. Северус не успел даже испугаться, как мир разлетелся на тысячу осколков и наполнился огнем.        Пламя почти сразу потухло, едва опалив Снейпу брови, но он уже лежал на полу. Осколок разорванного котла оцарапал его висок, надолго отправив в мир грез. А темно-фиолетовая теперь жидкость с тихим журчанием продолжала литься на пол. Еще горячий дурманный яд быстро испарялся, с мерным дыханием попадая вглубь организма зельевара.        Сначала была темнота, но Северус не сдавался. Он повидал немало дурных снов с момента смерти Лили и знал, как находить из них выход. Бежать. И Снейп бежал, путаясь в объятиях собственного кошмара, а когда упал на колени в изнеможении, его щеки коснулась чья-то прохладная рука. Он поднял голову и утонул в огромных зеленых глазах. Лили!        И он отвернулся, крепко жмурясь. Это было частью кошмара. Сейчас ее заберут у него, как забрал этот надменный выскочка Поттер. Как забрал ее Темный Лорд. Но секунды шли, становились вечностью, а рука все не пропадала.        — Северус, — услышал он нежный голос. — Северус, посмотри же на меня.        Снейп поднял глаза вновь и увидел ее такой, какой видел в последний раз. Ей на вид было не больше двадцати, рыжие волосы развевались на ветру, а глаза лучились счастьем. Счастьем, которое не имело к нему никакого отношения.        — Северус, почему ты умираешь? — видит бог, Снейп больше никогда, ни позже, ни раньше, не слышал в свой адрес столь странного вопроса. — Ты умираешь, ведь так? Поэтому я могу с тобой говорить, да? — Лили явно ждала ответов от него, но у зельевара были только вопросы.        — Лили, — хрипло выдавил он из себя, но тут словно опомнился. — Ох черт, котел! Там яд. Мне нужно проснуться, немедленно.        Он не кричал, и паники не было. Северус смотрел на свою возлюбленную не отрывая взгляда, не отгоняя крамольную мысль о том, что если он умер, то это и есть его рай. Место, где она. Живая. Однако, ее образ уже начал блекнуть, а в темноте проступать знакомые очертания подвала. Полупрозрачная, она кинулась к нему и, хватая за плечи зашептала:        — Мой сын, Северус. Помоги ему, умоляю. Он там один, совсем один, ему страшно. Позаботься о нем, я знаю, что ты пообещал, — в глазах Лили, в ее прекрасных зеленых глазах стояли слезы отчаяния. — Пообещай и мне, Северус.        — Обещаю, — тут же выдохнул он, не думая ни секунды.        — Клянись.        — Клянусь!        И все исчезло. Точнее, все появилось. Снейп открыл глаза, обнаруживая себя лежащим в луже вонючей фиолетовой жижи. Яд оказался нестабильным и распался прежде, чем убил. — Потрясающе, — хмуро проворчал зельевар, ощупывая ссадину на виске. — Все начинать заново.              

***

       Он не приступил к работе ни завтра, ни через дюжину дней. Приближался конец летних каникул, а Снейп все сидел в стареньком кресле у камина и смотрел в пламя. Иногда он выходил из дому, но только ночами. Он долго бродил в тишине и темноте мрачноватого лондонского пригорода, порой доходил до дома, где когда-то жила Лили с семьей. Места детства были полны призраков. Вот тут они качались на качелях. А тут, в этом редком, ныне заброшенном парке, играли в прятки. Лили всегда побеждала и искренне радовалась победам. Собственно, потому и побеждала.        Порой он думал — каков же этот маленький Поттер? Такой же, как его отец, нахал и самодур? Или в мать? Такой же… Северус так и не смог подобрать слова. А потом взялся за бутылку. Из головы никак не шли слова Лили, и как бы Северус себя не убеждал, что это был лишь дурманный бред от ядовитого зелья, не мог убедить. Пара глотков доброго виски рассеяли все противоречия. «От того, что я схожу и посмотрю, мир не перевернется» — твердо сказал себе зельевар и, с легкостью накинув на себя дезиллюминационные чары, трангрессировал точнехонько на Прайвет-драйв, к дому номер четыре.        День был достаточно ясный для Туманного Альбиона, так что Снейп нашел жителей дома на уютной лужайке заднего двора. Петунья, а это была без сомнений она, сажала прямо под окном какой-то куст, уже усыпанный отвратительно розовыми цветами. Излишне пухлый малыш лет пяти с близко посаженными глазками, ковырялся в куче игрушек, на которой, собственно, и восседал, как дракон на трофейном золоте. Ничто в его облике и поведении не говорило о необходимости срочной помощи. «Растят как маленького принца» — сказал себе Снейп и, усмехнувшись своей глупости, хотел было уйти, но не успел…        Из-за угла дома показался другой мальчик. Худенький и черноволосый, он выглядел слишком маленьким для своих пяти, особенно по сравнению с пухляком-братом. Огромные зеленые глаза его ярко выделялись на худеньком бледном лице, а одежда была ему явно не по размеру. Футболку эту он мог носить еще во младенчестве, а вот шорты были ему слишком большими, настолько, что их пришлось подвязать чем-то, напоминающим старый шарф. В руках у ребенка была лейка с водой, литров на пять. Он нес ее аккуратно, но даже с полутора десятков шагов Снейп видел, что она полна до краев.        — Поживее, мальчик, — раздался визгливый возглас Петуньи. — За что я тебя кормлю, неблагодарный?        За правым плечом Снейпа раздался негромкий хлопок трансгресии, Петунья его даже не услышала, а вот мальчик вздрогнул, и тяжеленная лейка выскользнула из его уставших пальцев. Моментально выхватив палочку и обернувшись в тень куста за своей спиной, Снейп отчетливо слышал, как визжит окаченная водой Петунья, как она кричит на мальчика и называет его неблагодарным. Снова. А перед глазами пустота вдруг заискрила, подернулась пеленой и из-под мантии-невидимки показалось обеспокоенное лицо директора школы Чародейства и Волшебства.        — Тихо, Северус, это я, — пробормотал он, неотрывно наблюдая за сценой во дворе. — Смотри.        Снейп, про себя дав зарок отомстить за едва не обмоченные штаны, резко развернулся обратно, как раз вовремя, чтобы успеть увидеть, как тетка занесла над тихо хнычущим мальчиком руку…, но опустила ее, передумав. Она одернула мокрое платье и сделала самое надменное лицо, на которое была способна.        — Отправляйся в чулан, немедленно, — сквозь зубы процедила она. — Останешься без ужина.        Забрав сына, она ушла в дом, видно переодеваться. Гарри, а это был он, уныло побрел следом.        — Они не такие уж и плохие, — мягко сказал Дамблдор за его спиной.        — Мои родные родители были гораздо хуже, — пожав плечами, холодно ответил зельевар, не оборачиваясь. — Ударила бы без раздумий.        — Зайди ко мне, как вернешься в Хогвартс, — голос Альбуса Дамблдора был полон сострадания, как тогда, когда Лили умерла. О, как Северус ненавидел этот тон.        — Да, директор, — он уже знал, что в голове старца зреет идея, и, к сожалению, подозревал — какая.