***
Проснулась Лили около двух часов ночи. Подруги мирно сопели на соседних кроватях, а вот у Эванс сна не было ни в одном глазу. Она по старой привычке решила отправиться в гостиную, дабы не мешать спать соседкам. Выйдя из комнаты, Лили приметила кресло у камина и уверенно двинулась к нему, как вдруг заметила кого-то сидящего на диване. Понять, что это был Поттер — не сложно. Шевелюра выдавала его всегда и везде. В эту же секунду, в душе Эванс загорелось нечто непонятное. Она была ужасно рада, что Джеймса так скоро отпустили из крыла, но в то же время жутко удивлена. Почему так рано? Он же только сегодня пришел в себя, а зная мадам Помфри, она продержала бы его еще там неделю, если не больше, так в чем же дело? Интерес взял верх и Лили, сменив курс, уверенно направилась в сторону Джеймса. — Поттер? — Эванс села с ним рядом, и положила под голову неподалеку лежавшую подушку. Он посмотрел на нее немного туманным взглядом, словно Лили вырвала его из каких-то раздумий. — О, Эванс, — он сел прямо, при этом слегка поморщившись. Недавняя рана давала о себе знать, — не ожидал увидеть тебя в столь позднее время, — он фыркнул и с интересом посмотрел на девушку. — Не спится, — отмахнулась Лили. — А ты почему здесь, а не в больничном крыле? Джеймс вновь посмотрел на Эванс. На его лице была веселая улыбка, которая, как показалось Лили, была натянутой, а в глазах горели какие-то огоньки. — Все-то тебе надо знать, Эванс, — сказал Поттер, а потом, немного помолчав, все-таки ответил: — В школе же карантин. Вот нас с Бродягой оттуда и выперли, как только мы очнулись. Мол, мест тут и так немного, а вы уже здоровы. По крайней мере, так сказала МакГонагалл. Помфри нас вообще отпускать не хотела, — фыркнул Джеймс, — а мы запротестовали, у нас же все хорошо, хоть прямо сейчас на метлу садись. Тут, мы, конечно, приврали немного, ну, да ладно… — парень отхлебнул сливочного пива из бутылки, которую Лили до этого не замечала. Да и вообще, Эванс особо рассказ Джеймса не слушала. Она смотрела на его сильные руки, взлохмаченные волосы и просто наслаждалась его голосом. У нее было непреодолимое желание просто прикоснуться к нему, но приходилось с этим бороться. Отношения между ними все еще были слишком непонятными. — Эй, ты вообще меня слушаешь? — все с той же улыбкой спросил Джеймс. Лили скрестила руки на груди и кивнула. Черт, сейчас ее руки и ноги казались ей словно лишними! Вот куда ей вообще их деть? Ну, ноги ладно, но, черт, руки! Ей так и хотелось развалить их по дивану, или просто положить около себя, как она делает обычно, но почему-то ей казалось, что если она это сделает, то непременно каким-нибудь образом заденет сидящего рядом парня, а это перспектива ее как-то пугала. Поэтому, выхода не было, пришлось просто сжаться и сидеть на краю дивана. — Слушай, а можно тебя кое-что спросить? — необычно серьезным тоном спросил Джеймс, и повернулся в сторону Лили, ввинчивая в нее взгляд. — Да, — чуть прищурившись ответила Эванс и села прямо. Поттер взял со столика, который стоял с его стороны, дневник Лили и показал его девушке. — И что это такое, Эванс? Глаза ее расширились от удивления, а мир просто рухнул. Он точно прочитал его, и теперь знает, что она хочет сделать. Но это ведь не его дело, верно? Что с того? Да, он попытается переубедить ее, попытается доказать, что она достойна лучшего, но ей будет наплевать. Ее жизнь — ее дело. Лили молчала, она ничего не могла ответить. Слова так и рвались наружу, но голос как будто попросту пропал. — Ясно, — коротко сказал Джеймс и бросил дневник обратно на столик, — если не хочешь говорить ты, это сделаю я, — он немного помолчал. — Понять не могу, что вообще толкнуло тебя на это? Неужели ты сдаешься, Эванс? Я даже представить не мог, что тебе такое в голову может прийти, — Поттер поднялся с дивана и ходил туда-сюда. — Я знаю, что у тебя не все ладно в семье, но… — Нет, ты не знаешь, — тихо отозвалась Лили и тоже встала, — ты ни черта не знаешь обо мне. Я уже молчу о том, что… кто тебе вообще позволил читать мой дневник? Это мое лично дело, и это моя жизнь… — Эванс говорила все тем же тихим голосом, в котором слышалась ненависть и обида. Как он смеет говорить, что знает ее? Они только пару дней нормально общаются, а он уже возомнил себя знатоком Лили Эванс. — Я буду делать все, все что только захочу. — А что если я не позволю тебе? — Поттер повысил голос, а потом прикрыл глаза, заставляя себя успокоится. — Возьму, да сдам тебя Помфри с потрохами, что вот, мол, она тут убить себя захотела. Видите ли жить ей надоело. Я всегда считал тебя бойцом, Эванс. Так какого черта? — он подошел к Лили чуть ближе. — Какого черта? Поттер, моя семья ненавидит меня, все до единого, а из близких людей у меня только Алиса и Марлин. Я просто не могу доверять остальным. Я перестала верить людям очень давно, потому что все они конченые эгоисты… — Эгоисты? — перебил Джеймс процеживая слова сквозь зубы. — А кто тогда ты, Эванс? Пра-авильно, ты тоже чертова эгоистка! Ты даже представить не можешь, как будет больно твоим близким, когда ты просто возьмешь и сбросишься с Астрономической башни! К тому же, ты думаешь, что ты одна такая? — теперь Поттер словно выплевывал слова, так ему было противно, а Лили, которая обычно бы просто сжалась в комок и тихо выслушивала ругань, сейчас стояла с каменным выражением лица, скрестив руки на груди. — Такие проблемы чуть ли не у каждого!.. — Да мне плевать на каждого, ясно тебе? — Эванс подошла к Джеймсу еще ближе. — Я потеряла не только родных, но я себя потеряла, а это того хуже. Я сейчас просто не знаю, что мне делать дальше! Ты не был в моей тарелке, ты не знаешь, что я чувствую! Что я чувствую по отношению к тебе, по отношению к остальным! — Лили замолчала, как только осознала сказанное. Если Поттер не идиот, то поймет почему она упомянула именно его, а ни кого-то другого. — Эванс, очнись! — ясно, кажется, Джеймс не особо ее слушал. — Ты же понимаешь, что играешь с жизнью? Это не абы что, а твоя, черт возьми, жизнь! — парень опустил руки на плечи Лили и легонько встряхнул. — Я все прекрасно понимаю! Но я так больше не могу! — Эванс выпуталась из рук Джеймса. — Я не могу так больше жить! Мне просто осточертел весь этот мир с его заморочками! Лили, сделай то, сделай это, а вот это нельзя, это плохо! Никто не дает мне жить так, как я хочу, а теперь еще и ты ко мне привязался. Было лучше, когда мы вовсе не общались! — глаза девушки расширились. — То есть… Поттер поднял ладонь вверх. — Все ясно, Эванс. Я понял. Сказав это, Джеймс пошел в комнату, а Лили так и осталась стоять в гостиной. На глазах выступили слезы, но она этого словно не замечала. Сейчас было важно только то, что она сказала одному из самых дорогих людей в своей жизни. Она сказала ему уйти, ясно дала понять, что он ей не нужен. Но это не так, черт возьми, не так. Вдруг, вся жалость к себе пропала, а на ее место пришла злость. Какая же она дура! Зачем? Зачем? Зачем, она ему это сказала? Тут Лили вспомнила слова матери, которые навсегда врезались в ее память. — Людьми правят эмоции, дорогая, не позволяй себе поддаваться им. От этого только хуже, — прошептала Лили, стеклянным взглядом смотря в окно. — Эмоции… Эванс поднялась обратно в комнату и направилась в сторону ванной. Ей нужно было как-то выпустить пар. Оглянувшись, она закрыла за собой дверь и наложила на нее заклинание. Пару секунд она стояла оглядывая ванну. Девушка медленно подошла зеркалу и вцепилась в раковину. Она смотрела на себя с откровенным презрением. Всего лишь пара слов вот так взяли, и разрушили все, что она так усердно строила. Что если Поттер ее не простит? Что если так и продолжит считать ее слабачкой, которая просто сдалась?.. Эванс больше не смогла сдерживаться. Она ударила по зеркалу рукой, что есть мочи. Осколки разлетелись и пара из них воткнулись прямо в нее, но боли она не почувствовала. Слезы брызнули из глаз и Лили осела на пол. Ей так сильно хотелось взять один из осколков и полоснуть себе по венам, но она столько лет потратила на борьбу с этим, девушке попросту не хотелось проиграть самой себе еще в чем-то.Плохие новости
11 августа 2016 г. в 23:14
— Итак, Эванс, — начал Фабиан, картинно прокашлявшись и переглянувшись с братом, — пока вы пропадали черти где, в школе началась такая заварушка, что только держись. За завтраком какая-то магглорожденная девчушка потеряла сознание прямо за столом…
— Все перепугались, — перебил брата Гидеон, — подлетели учителя, мадам Помфри, ну, все, кому не лень. Скидывали на переутомление, — тут Гидеон поднял палец вверх, — но это же второй курс, чего там, поэтому и начали выяснять, что да как.
— Нас всех из зала выгнали, — продолжил Фабиан. — Запретили с собой брать еду. Ясное дело, все расстроились, есть то охота, но воздержались. Стоим, значит, ждем. Некоторые плюнули, да сразу пошли на уроки.
— Тут, выходит Дамблдор, — вновь перебил Гидеон, — выглядел он не хуже инфернала, и заявил, что еда отравлена была. Всех магглорожденых сразу к Помфри отправили, мол, надо вам провериться, а остальных тупо на уроки. Странно все это было, но мы пошли, против директора не попрешь, — он пожал плечами.
— И только урок начался, — злобно взглянув на брата, продолжил рассказ Фабиан, — как тут же МакГонагалл прибежала и сказала, чтоб немедленно в гостиную шли. Ну, МакГонагалл значит говорит, что зараза эта опасная. Опаснее, чем они думали. Сказала, чтобы никто не выходил из гостиной, а когда кто-то спросил, что будет с теми, кто заразился, она промолчала, но сразу поникла как-то, — парень дернул плечом и посмотрел на брата.
— Только перед тем, как выйти из гостиной, сказала, что зараженные теряют рассудок. Забывают всех и вся, а потом и умирают. Еще она сказала, что лекарства пока нет, так что… — закончил рассказ Гидеон.
Рассказ Пруэттов слушала чуть ли не вся гостиная. Лили оглянулась. В одном из кресел сидела Мэри МакДональд с шестого курса и тихо плакала. Глаза у нее были ужасно красные, а вся она казалось такой хрупкой, беззащитной.
— У нее сестру забрали, а потом и подругу. Прямо на ее же глазах, когда осмотр проводился. Не повезло бедолаге. Мы пытались помочь ей, поговорить, да она никого к себе не пускает, — тихо сказал Гидеон, в упор смотря на Мэри.
Лили поджала губы. Ей было чертовски жаль Мэри, но что она может сделать? Они даже не были знакомы, лишь однажды раз перекинулись парой фраз, не более того. Макдональд вообще ничем не отличалась. Простая ученица, как и все. И ведь кто же знал, что на ее хрупкие плечи обрушится такое несчастье. Она даже родителям не сможет написать, что их дочь больна, причем не абы чем, а болезнью, от которой нет лекарства.
Эванс шумно выдохнула, а ее рука нащупала в кармане мантии листочек. В этой суматохе она совсем позабыла о записке Северуса. Она даже представить себе не могла, что в ней. Интерес охватил ее, так что, ничего не сказав, она ушла в спальню. Это не укрылось от Марлин и Алисы, но они промолчали.
Как только дверь в спальню закрылась, Лили мигом достала из кармана маленький конверт и распечатала его. Руки дрожали, хотелось поскорее узнать, что же такое написал ей старый друг. Наконец, справившись с конвертом, Эванс принялась читать.
Здравствуй, Лили.
Я прекрасно знал, что ты не побоишься вломиться ко мне в комнату, что не постесняешься залезть в мои вещи и найти там то, что тебе нужно. Я все знал. Слишком хорошо мне знаком твой нрав, но я не в обиде. Уже как-то все равно. Тем не менее, хочу сразу тебе передать, что это последний раз, когда я тебе помогаю, я устал от этого и больше не намерен терпеть.
Ах, да, думаю ты поняла, кто послал Малфоя. Что же, поздравляю, твои догадки верны, но сделал я это на эмоциях. Если быть честным, то ты меня жутко взбесила. Но все-таки я решился поддаться тебе. Я же не настолько глуп, что зная о твоей затее, так просто забуду тетрадь в комнате. Надеюсь, и это ты поняла.
Я не раскаиваюсь за то, что сделал с твоими дружками. Даже не надейся, все это ради тебя и, так сказать, мое прощай.
Северус.
После прочтения Эванс ничего не почувствовала. Совершенно ничего. Может, поначалу испытывала некую благодарность, но после того, как он открыто признался, что не жалеет о содеянном, это чувство сразу пропало. Лили лишь не могла понять одного: почему же он все-таки ей помог? Хотя, вспоминая то, что произошло в коридоре, она все осознала.
Лили легла на кровать и меланхолично уставилась в потолок. Настроения не было. В школе карантин, и сейчас находиться здесь еще опасней. Лишь на пару секунд Эванс задумалась о том, что бы сделали родители, если бы любили ее? Незамедлительно забрали домой или хотя бы прислали ободряющее письмо, не спали бы ночами? Возможно. Но ведь им все равно. Ну, так хотя бы у Лили нет лишних тягот в лице переживающих родителей.
Лили перевернулась на другой бок. А что, если бы они все-таки пришли на этот завтрак? Что бы с ней было? Черт, да тут ответ ясен: обморок, больничное крыло и конец. МакГонагалл ясно дала понять, что надежд на то, что лекарство найдут в скором времени — нет.
Ей было страшно. Жутко страшно. Она боялась не только за себя, но и за своих магглорожденных однокурсников. Они выглядели не лучше уже зараженных, словно болезнь завладела и ими. Хотя, отчасти это правда. Болезнь и вправду пленила. Пленила мысли. Ты просто не можешь перестать думать об этом, словно только это важно сейчас. Впрочем, так оно и есть.
— Лилс, ты в порядке? — Эванс и не заметила, как в комнату вошли обеспокоенные подруги.
Марлин села на ее кровать, положив свою руку на плечо. Алиса топталась рядом, явно не зная, что сказать. Она никогда не умела жалеть и успокаивать людей — это не ее конек. За это отвечала МакКиннон.
— Нормально, — сухо ответила Эванс и слегка улыбнулась, дабы хоть как-то успокоить вечно переживающую за всех и вся Марлин.
— Нет, Лилс, не нормально, — упрямо возразила МакКиннон и покачала головой, — с тобой все будет в порядке, я обещаю, — поглаживая подругу по плечу, сказала девушка.
Эванс препираться не стала. Просто на это не было ни сил, ни желания. Вот серьезно, откуда МакКиннон знает, что все будет хорошо? Ни черта не хорошо! Возможно немного эгоистично думать, что все обязательно должно случится именно с ней, с Лили, но тут ситуация сама располагает к таким мыслям…